Девочка из Киото.

Из Токио в Москву взвивался самолёт-

летела в нём беспечно няшка из Киото
с надеждой, что красиво время проведёт,
приказы исполняв японского пилота.

Сидела у стены, глядела вдаль, в окно-
беспечно взор витал, где профиль туч туманный,
с мечтой о дне, когда на белом кимоно
зардеет ярко алый цветик хиганбана.

Виной полёта был языковой обмен-
хотела русский выучить в самой России:
чтоб в караоке петь «про розы», как со сцен,
а так же перевод создать, когда б спросили.

Ещё хотела видеть тот народ чужой,
что в войнах доказал свои права и силы.
Мечтала так по их земле пройтись ногой-
поправ в ботинках мир, что не сдаёт Курилы.

(Узнать японку очень просто и легко:
в короткой юбке в клетку и глаза с огнями,
рюкзак с тоторо, ушки кошки, всё бегом
и голос нежный, что ручей на Фудзияме.)

И вот на трап сошли упрямо, тяжело
ботинки милитари голубого цвета.
Япония растаяла вдали, с крылом-
с ней можно связь держать всегда по интернету.

Она подумала: «Встречающий терпим,
но только, странный, преподнёс свои гвоздики-
мы не знакомы были близко с ним...
Со мной плейлист, где Reol и Хацунэ Мику.»

Примчались от небес причала на такси
в район смешной с названьем этим- «Биби- рево».
Языковой барьер- о многом не спросить,
но вскользь попутчика несмело рассмотрела:

Из хулигана спорт создал стране бойца-
в дзюдо добился мощно тот шестого дана.
Без лифта дом, в квартире скромной, без отца,
воздвиг, как раритет, поддельную катану.

Здесь ритм такой, что сложно чётко разглядеть-
народ в Москве привык к теплу, возможно те вши
ютятся так на грязном теле у людей,
возникли мысли о России, осмотревшись,-

Той вывод прост: " Все неустроенно бредут,
их сердце беспокойно- что-то вечно ищут
и платят деньги в магазинах за еду,
что мы бесплатно раздаём для нищих."

Знакомый новый пригласил её в тот храм
Святого, чья рука в японских видах спорта.
«Он был епископ первый вашим островам-
наш Николай японский!»- молвил парень гордо.

К иконостасу путь малышки из Киото-
с улыбкой вечной к той иконе наклонилась:
«Лицо суровое чернеет из киота,»
в глаза святому посмотрела чрез унылость.

Но вдруг святой ожил лицом сухим,
зажглись его глаза потусторонним светом.
Затих на миг её страны родной мейнстрим,
возникли, словно сами, новые заветы.

И в тот же вечер, сквозь болезнь своей души,
мольбы и стоны доверяла ноутбуку:
в сети друзьям, родным поведать поспешит:
-Мне злой старик с иконы запретил сеппуку!

В слезах всё собрала, назначила отлёт,
сошла улыбка- вся в неясности зависла:
-И как ещё народ с надеждою живёт
в стране, где от людей немногое зависит.

Японка быстро унеслась к себе домой-
в квартирке малой той опомнилась не сразу.
И билось сердце от надежды молодой-
в мольбах просилась вновь в синто,- к Аматэрасу.

Не прилетит теперь вовек сюда, увы,
(Причина так проста, такой сюжет не первый)
девчонка из Киото к парню из Москвы-
у иностранца от реалий сдали нервы.

«Лицо суровое чернеет из киота»- строка из стихотворения А. Белого «Во Храме.»