Чапаев и мухи Северного флота

Моё дежурство на камбузе подходило к концу – никаких волнений, всплесков и происшествий. Разве что какой-нибудь салага не успеет вовремя доесть свою тарелку каши и останется голодным, но это на чрезвычайщину никак не тянуло, да и судя по полным кастрюлям, что оставались после кормёжки личного состава, сытыми у нас были только поросята.

Я протёр последний стол и засобирался в роту.

— Стоять, матрос! Раз – два! – женский голос выстрелил мне в спину.

Я повернулся. Из окна для раздачи пищи, прищурив глаз, целилась полная дама средних лет – типичный представитель общества поваров и кулинаров, повелительница котлов, черпаков и электрических плит.

— Да, да! Ты, ты, — она махнула мне рукой, развеяв последние сомнения: целились именно в меня. — Иди сюда, дело есть.

Я подошёл.

— Это тебе, — без лишних прелюдий она перешла к делу, сунула свёрток мне в руки и, перейдя на шёпот, добавила, — вечером пожаришь.

Подмигнула. Хохотнула и закрыла окно. Пребывая в некотором смятении, я развернул подарок – это была курица. Как я должен её пожарить и самое главное – где? Было непонятно и всё это больше походило на глупый розыгрыш, или неумелую попытку откормить меня для каких-то целей. Но тут заурчало в животе и, придирчиво осмотрев себя глазами поварихи, я понял, что курицу действительно нужно пожарить.

Вместо роты я отправился в автопарк. Пути было два – длинный и короткий — и оба опасных. Первый пугал возможными встречами с такими же голодными и враждебно настроенными старослужащими матросами. Второй таил в себе опасность в виде шлагбаума и дежурного бойца при нём. Я выбрал короткий.

На КПП, показав бойцу курицу, объяснил, что поймал птицу счастья, ощипал и иду её жарить, а если он примкнёт к моему отряду, то с радостью поделюсь с ним трофеем. От такого выгодного предложения дежурный на мгновение заколебался, как мелкая буржуазия, но остался верен присяге, Родине и полосатому шлагбауму. В полном одиночестве я продолжил тернистый путь к своей мечте.

Гараж встретил тишиной. Я огляделся – никого. Мне явно фартило. Для начала дичь нужно было надёжно спрятать, а потом, если повезёт, получить наряд в автопарк, и вся ночь и курица будут моими. Для тайника я выбрал тентовый «ЗИЛ-131», вечно стоящий на приколе. К кузову автомобиля крепились специальные дуги, на которые был натянут брезент. К одной из этих дуг я и подвесил свою добычу. Через маленькое грязное оконце пробивался тусклый свет, и курица, висевшая в этом свете, выглядела зловеще.  Не хватало распятия и ритуальных свечей. Скрепив волшебной печатью вход в кузов, я покинул гараж в надежде поскорее сюда вернуться.

Прошло три дня. Наступила суббота. Вся рота пришла наводить порядок в парке: каждый взвод в своих боксах. Мы выстроились в своём и слушали указания прапорщика — командира взвода. Через открытую дверь мимо нас на бреющем прошло звено мух Северного флота и, покачав крыльями в знак приветствия, заложило вираж к моему тайнику. Отогнуло брезент и скрылось за ним. По гаражу распространилась вонь гниющей плоти.

— Крыса сдохла! – уверенно заявил сержант.

Кузов начал раскачиваться, чем вызвал неподдельный интерес со стороны нашего прапорщика.

Прапорщик, имея могучие телосложение и огромные кулаки, ничего не боялся: и мог выбить любую дурь как из каждого из нас по отдельности, так и из взвода в целом. В нечистую силу не верил. Носил рыжие усы и, как Чапаев, всегда был впереди на лихом коне, не хватало только сабли. Вот и в этот раз, смело рубанув рукой воздух, он отправился в разведку. Маскируясь в складках местности, добрался до автомобиля и на чуть-чуть раздвинул брезент, прикрывавший кузов. Именно так должен приподниматься занавес в театре – медленно и осторожно. Теперь я знаю это точно. А за ним – клоуны, клоуны, клоуны. Какие клоуны ждали Чапая в темноте, он не знал, но бесстрашно заглянул внутрь. Увидев усатое лицо нашего комвзвода, мухи на мгновение притихли, а когда тело грозного прапорщика ровно наполовину погрузилось за борт, они схватили его и затащили к себе. Занавес упал. Послышались звуки борьбы, стук сапог и не совсем разборчиво отборный мат Чапая:

— Что за …ня? Мать,… ять,.уки!

Вдруг всё стихло. Неожиданно раздался чей-то истеричный смех и так же неожиданно оборвался. Редкие волосы дружно зашевелились на моём затылке, а мимо нас в полной тишине прожужжало ещё одно звено крылатых насекомых и скрылось под брезентом.

Занавес задвигался вновь, приподнялся, и на сцену вылетели тухлая курица с петлёй на шее и стая крупных мух, величиной с кулак Чапая. Следом высунулась голова прапорщика и голосом, не предвещавшим ничего хорошего, спросила:

— Какая падла всё это сделала?

Часть матросов нашего взвода, как подкошенная, рухнула на пол рядом с курицей.

— А вот и второе! — мухи, бросив многострадальную тушку пернатой, схватили моих павших товарищей и поволокли в кузов.

Не дожидаясь окончания драмы, я дезертировал из театра военных действий прямо в сопки, как остатки Квантунской армии после разгрома. Наелся там морошки и через пару часов пошёл сдаваться в расположение части.