Кот-диверсант

   Вечером 21 февраля Марсик, выйдя погулять на веранду, совершил террористический акт. Уложившись в отведённое время, белобрысый диверсант со знанием дела и с особой жестокостью оборвал телефонные провода, выдернув их из розетки, тем самым лишив нас связи с внешним миром. Затем как ни в чём не бывало вернулся обратно и всю вечерину ходил за мной: наблюдал, заглядывал в глаза, сочувственно кивал и даже пытался давать советы на своём марсианском языке в тот момент, когда я пытался решить непонятно откуда свалившуюся проблему.

Перезагрузка модема ничего не дала, тогда я спустился на первый этаж и проверил телефон. Аппарат молчал и не подавал признаков жизни. Звонок с мобильника в службу поддержки не прояснил ситуацию, а лишь добавил туману. Зато стало понятно, что все выходные мы проведём без интернета. Обматерив «Ростелеком», лёг спать. Спалось паршиво. Мой воспалённый мозг не собирался сдаваться и продолжал методично обшаривать все телефонные коммуникации в доме в поисках обрыва. Под утро, увязав вечерний поход Марсика на веранду с наличием проводов в этом помещении в свободном доступе, моё подсознание с точностью на 99,9% выдало это как единственно возможную версию. Подскочив, как ужаленный, я в составе опергруппы выдвинулся на место предполагаемого преступления. Состав группы: эксперт-криминалист – я, следователь прокуратуры – я, оперуполномоченный тоже я и служебная собака по прозвищу Рик. Информация подтвердилась. Собранные улики и показания трёх свидетелей: шкафа, стола и табуретки – легли в основу дела под №1, и дело было передано в суд.

Выездное заседание Верандно-комнатного суда состоялось незамедлительно. Подозреваемый ушёл в глухую несознанку: воротил морду, вилял хвостом и всячески затягивал процесс:

— Обижаешь, начальник! Не я это, мамой клянусь!

Пытался оказывать давление на судей, запугивал свидетелей.

Рассмотрев все обстоятельства дела, суд согласился с доводами прокуратуры и, признав кота Марсика виновным по всем пунктам обвинения, постановил отправить нарушителя отбывать наказание сроком на один день в колонии-поселении – в комнату на втором этаже.

К одиннадцати часам утра связь была восстановлена, а амнистия, приуроченная к празднованию 23 февраля, позволила Марсику уже к обеду выйти на свободу.