По ту сторону снегопада

В зимнем городе пустота, густая, зябкая, хочется побыстрее от неё отвязаться, погреться в каком-нибудь уютном кафе. Неделю назад внезапно пропали люди, наверное, насовсем. Снег заполонил тротуары, тротуары мертвецкой белизной заполонили меня, единственную живую душу. Что же произошло? Ещё недавно жизнь подавала признаки своего существования. Вон там, за поворотом, ближе к набережной, ожидало пассажиров такси. Водитель курил сигарету, смотрел в окно, и наверняка думал о том, как бы побыстрее добраться до своей  любимой холостяцкой берлоги.

— Где же я тебя видела?

Снег шёл размеренно и тихо, превращая людей в нахохлившиеся пни, они молча стояли на зеленой остановке, притягивающей к себе новые жертвы. На меня никто не обращал внимания. Я бродила по проезжей части, размахивала руками и пела своё любимое: «Вдоль по Питерской». Машины пролетали незатейливыми синицами сквозь моё посиневшее от холода тело, не причиняя вреда. 

— На самом деле я маленькая голубая снежинка, пришедшая в эту бесконечную  жизнь для того, чтобы мои братья и сестры, летящие из-под полы небесного домовладыки, однажды превратились в рождественский снежок, покрывающий человеческое величие и бесстыдство. Как вам больше нравится? Я верю в то, что вы существуете, стоящие на головах снеговики, сидящие в невидимых кафе замшелые человечки, лежащие на пригородных полустанках невообразимо-прекрасные сугробы, и бог ещё знает кто.

— Девушка

Я тут же обернулась на окрикивающий меня голос.

— Девушка

Повторили увереннее.

— Где Вы?

Голос растворился, снежный, дремучий голос.

Мама в детстве читала мне «Волшебника изумрудного города». Может это был он, великий и могучий Гудвин? В комнате горел ночник, тёплый свет обволакивал и становился вселенной. Я не люблю зиму, люблю людей, особенно падающих на ровном месте, будто кто-то невидимый подставил подножку, о мой настырный, пока ещё не человеческий норов. О таких, как я говорят, себе на уме. Мне хочется стать незаметной и более защищенной что ли. В соседнем доме когда-то давным давно горела красная лампа. Позолоченные шторки медленно покачивались на проволочном карнизе, перешептывались с молодой березкой, тянулись за тонкими веточками сквозь полупрозрачное стекло оконного переплёта. Чья-то тень мелькала в прихожей, реагировала на внезапный телефонный звонок и мучительно долгого говорила в белую трубку. Я люблю гулять по долговязым аллеям, всматриваться в коричневые шеи акаций и тополей, натыкаться на приветливые тени терпеливых осин. Из стороны в сторону, будто пьяный мужик, шатается январский ветер. Он шугает по пустынным подворотням голодных котов. На деревце засиделся и уснул воробей. А вот ещё одно горящее окно. Молочная простыня накинута на потемневшее овальное зеркало. Хозяин пьёт остывший вечерний чай и причмокивает дымящейся папироской. Это тот самый таксист, курящий в сером авто… Ровно, одно за другим, поднимаются к потолку барашковые колечки. Наверное дышать нечем. Постепенно гаснут разноцветные окна, успокаивается протрезвевший ветер, и только в одном окне всю ночь горит церковная свеча, поставленная за упокой отцу моему, рабу Николаю. Моя родина, забавная и любимая сторона. Больше не шелохнутся постаревшие ветви близоруких вязов, не заплачет над разорившимся гнездом ласточка, только одинокая скользкая горка говорит о былом. Бесприютная тоска, затерявшая меня посреди улицы, сбылась проницаемым городским панцирем, с тяжёлым запахом разлуки и поездов. Я жду, когда загремит под окнами соседский тарантас, когда наконец-то разбудят мальцы серенького котёнка и кареглазые голуби осторожно друг подле друга усядутся на желторотую скамейку. Это значит, что на нашей улице праздник, запахла и зацвела округа. Вон там, вдалеке, как и прежде, плывут облака, большие и маленькие. В булочную заходят прозрачные старушки. С обрусевших голов тополей сшибает пуховые шапочки солнце. Ах, если бы ещё чуть-чуть и моя голова стала такой же белой, как и ты, рассыпчатый в чёрной перчатке снег. Мой смеющийся город примеряет новые одежды, а исподнее поглощает огонь… Воспоминания больше меня не ранят.

— Я здесь, ты слышишь меня? Я хочу, чтобы ты помог мне освободиться.

Город парализовала метель. Он несет огромные потери, вынашивает в долгополом пальто заунывные вечера, внешне напоминающие катастрофу. 

— Я слышу тебя...

— Голос, это ты?

— Я

— Можно, я буду звать тебя Солнце?

— Я и есть твоё Солнце...

— Люди оставляют после себя снежные оболочки, опустошенные  города… Пустота тяготит, одиночество выхолаживает душу. Нам всем неприменно нужно согреться. Пожалуйста, верни людей, стань нашим источником тепла и света. Знаешь, по ту сторону снегопада, под его простынями лежат разноцветные тела: у кого-то зелёное, у кого-то чёрное, у меня синее...

Город затопило Солнце, оно бежало по улицам, заглядывало в каждый сумеречный дом, в каждую жизнь. Люди вернулись, тела обрели привычную форму и цвет. Во рту навсегда осталось легкое послевкусие от материнского молока,  похожее на тающий снег. Солнце нас не отвергло, солнце осталось жить. Со мной произошли перемены. Я родилась...

+14
12:39
532
RSS
Ваше произведение принято. Желаю удачи!
12:50
Спасибо