С новым счастьем! Для взрослых
Виктор Веденин устало поднялся по ступенькам в вагон.Поморщился-крепко пахло жареной рыбой.Брезгливо бросил проводнице-Кошмар.Развели тут, понимаешь, общепит… Хотел добавить крепкое словцо, но удержался.Его остановило чистое, тонкое лицо девушки с большими перепуганными глазами.И лет-то ей, поди, 19. Эх, девчата...
Торопливо прошёл к своему месту по узкому проходу.В купе уже сидели трое: толстая тётка с баулами, с нею мальчишка лет двенадцати.Уткнулся в свой гаджет.И дед, очень хорошо за 80.Виктор негромко поздоровался, сел, достал из дорогого жёлтого чемодана безопасную бритву в бордовом футляре и яблоки.Застелил купейный столик белейшей салфеткой Высыпал яблоки горкой.Тётка-соседка задумчиво пожевала крашеными губами, промолвила:- У меня ведь тоже всегда ранетки удавались… Грустно отвернулась к окну.Мальчишка насупился, но глаз от экрана не поднял.Потом, так же, не поднимая красивых, нахмуренных серых глаз под чёрными густыми ресницами, вопросительно указал большим смуглым пальцем вначале на румяное яблоко, потом на себя.Веденин кивнул.Прилёг.Под смачный хруст с удовольствием развернул свежий номер " Известий", пахнущий типографской краской.Начал, как водится, с передовицы.Так.Там воюют, здесь… Незаметно задремал.Внезапно тишину разрезал свежий молодой голос:- Уважаемые пассажиры, Дедмороза будем заказывать? Веденин тяжело вздохнул.Опять она, эка неугомонная.Тётка пожала пухлыми плечами, легонько толкнула мальчишку в бок, он отбрыкнулся.Дед, до того молча сопевший и крутивший на столе самодельный портсигар из бересты, оживился:-А чего, давай! А то скукота.Выразительно прошёлся глазами по Веденину.Тот невесело усмехнулся.Дед продолжил:- 31-е декабря, как-никак!
Виктор то дремал, то просыпался-соседи по вагону гудели не переставая.Да и сердце, признаться, покалывало.Украдкой отвинтил нитроглицериновую трубочку, сунул крошечную беленькую таблетку под язык.Подсветил циферблат часов.Ого! Уже половина двенадцатого.
В коридоре послышались весёлые голоса и топот.Дед Мороз явно шёл к ним. И он возник в дверях.Высокий, под притолоку, молодой парень, в синей, расшитой блёстками, долгополой шубе и в такой же шапке, начал приятным ломким баском: -Дорогие пассажиры.Вот и старый год подходит к концу… Попутчики сидели прямо, во все глаза рассматривая парня.Брови у него были наклеены второпях, кое-как, и он все поправлял их правой рукой.Вот, опять взмахнул! Что-то знакомое почудилось Веденину в нём.Этот характерный, решительный жест.Так делал только один человек на свете.Друг Юрка. Точно.Он внезапно поднялся:-Молодой человек, подождите поздравлять,, скажите, как Вас зовут, по отчеству не Юрьевич? -Да.-Мохов?!-Да.-Точно, Юркин! Мы ж с твоим батей вместе БАМ строили.Больницу в Тынде. Господи, ну надо же! Он -прораб, а я главврач.Торопливо достал из чемодана плоскую фляжку коньяку с заграничной наклейкой и четыре серебряные стопки.Налил во все, сияя.-Ну, за встречу! Мы с твоим батей, знаешь, какие проекты ворочали! Ого! Парень вначале лишь вежливо улыбался, потом и его подхватило. Засмеялся, отмяк.Дед осторожно вклинился :- Погоди, голубь, дак ты никак Виктор Николаич будешь? Веденин кивнул:- Да. Веденин.-Батюшки, да ты ж, голуба, меня штопал в 75-ом году, когда энтот проклятущий осколок наружу полез.Тронул загорелую крепкую шею, показывая.Виктор отставил пустую рюмку, ловкими, белыми и сильными пальцами хирурга отогнул ворот зелёной дедовой ковбойки, глянул на ювелирный шов.Свистнул.-Зажило отлично.
Тётка тупо переводила глаза с одного на другого, потом деликатно пригубила коньяку, покачала головой:- Ишь, чё быват… Рассмотрела внимательно лежавший по-прежнему на столе берестяной портсигар с полувыгоревшей надписью, прочла с трудом, вслух: Константину Самохину, бравому старшине катера «Удалого», за проявленный героизм и мужество в годы Великой Отечественной войны.Политрук Николай Сомов.Потом еле слышно спросила у деда:- Ты, часом, не из Перми будешь? Тот кивнул:- Гремячинский я.Тётка побагровела, вскочила, сорвала тёплый платок с шеи:- Да мы ведь тебя давно отплакали всем селом.Баба Клаша всё твердила, что живой Костя.А мы не верили.Эх.Опустилась тяжко на лавку. Смахнула слёзы.Мальчишка взял её за руку и прижал к себе.Самохин низко опустил белую голову:- Живой.Я ведь после конца войны остался в Венгрии.Завлекла меня одна смазливенькая мадьярочка.Мой грех.Потом овдовел, вернулся домой.Живу в Бологом, электриком ещё подрабатываю в депо.Не отпускают на пенсию.
Тётка указала на мальчишку:- Правнук твой, Яшка.Заслужил ли ты его, не знаю… Повисло напряжённое молчание.
В дверях возникла радостная девчушка- проводница:;-С Новым годом! Оторопело оглядела красных, взволнованных попутчиков.Ещё час назад таких далеких, а теперь близких.И добавила упавшим голосом:- С новым счастьем...