ТАИНСТВО ПРОНИКНОВЕНИЯ В ЗАПРЕДЕЛЬНОЕ
Одинокий фигурист на льду. Ночь. Луна как прожектор следует за фигуристом, стараясь удерживать его в центре призрачного серебристого круга. Внутри которого фигурист самозабвенно нарезает овальные круги и лихо закрученные замысловатые линии: только напористо вылетает из-под его коньков серебряная крошка льда. И… — тишина! Тотальная тяжелая тишина! Будто непроглядная звуковая ночь тяжелым свинцовым облаком опустилась на землю, превращенную фигуристом в каток. Не слышно даже лихого свиста коньков, разрезающих в разгоне податливый лед, хоть прислонись ухом вплотную к их таинственно и зловеще поблескивающим в лунном свете остро наточенным лезвиям.
Да и луна – луна ли это? Луна светит всем без разбору, а эта только фигуристу. Может быть, и её нет, так же как нет звуков; а есть в действительности только лед и коньки. И лунный свет выдуман фигуристом, как выдумана и музыка, под которую он нарезает на льду круги, превращая их в явные следы какого-то красивого, но невиданного еще миром танца. Ведь без музыки танцевать невозможно: сначала музыка, а потом – танец… Но может быть наоборот: может быть фигурист сейчас именно танцем создает музыку… Как он уже создал-таки луну, и даже подвесил её мощным цирковым прожектором к куполу небосклона…
Этот фигурист – моя душа. И она, увы, действительно пребывает в кромешной темноте и абсолютном безмолвии. Может быть она, разогнавшись на скользком льду, неосмотрительно, но не исключено и специально (она такая, моя душа: с неё станется) перегнала время и оказалась в пространстве, где еще ничего нет. Но будет! Обязательно будет! Обязательно должно быть! Потому как свет и музыка, из которых только и может возникнуть всё — внутри неё есть. Она и состоит то вся из себя — из света и музыки… Но что кроме танца под неслышимую музыку можно делать там, где еще ничего нет?..