Исследование ​«Реквием по России».

                 «Реквием по России».

                 Глава первая «Скорбное поминовение».

Реквием – поминальная молитва у католиков, скорбная Месса. На латинский текст её писали музыку и В.А.Моцарт, и Дж. Верди – да всех не перечислить.

Только бывают случаи, когда внешние «формы» не столь важны – и словно «отступают» перед сутью. Оттого и получила название «Реквием» самая трагическая поэма великой А.А.Ахматовой.

У православных — Панихида, Лития у католиков – Реквием. Конечно, смерть всегда печальна — но ведь все мы смертны. И звучит молитва об упокоении души, о прощении прегрешений – вольных и невольных…

А если смерть – вернее, убийство, уничтожение становится «нормой» для боящейся за себя власти царя Ирода?! Если появление «чёрного ворона» или, как сказано в поэме, «чёрной маруси» воспринимается как приход палача – приход смерти?! Если, при появлении этой машины смерти каждый думает: «За кем и кто следующий?!».

Если проводится по сути «геноцид» собственного народа?! Если целенаправленно истребляются лучшие умы, благородство происхождения?!

Поэма создана в годы репрессий — и о репрессиях – поэт называет это время «страшными годами ежовщины» по фамилии наркома внутренних дел. (Нарком – значит «народный комиссар». И эти «народные комиссары» народ тысячами мучили и казнили. Это так — заодно).

И, очевидно, само слово – само понятие «Реквием» в восприятии русского человека века двадцатого несколько утрачивает связь с Панихидой – с известными каждому словами: «Со святыми упокой, Христе, души раб Твоих…» и становится синонимом трагедии. Появляется понятие«Русский Реквием».

По сути, это название можно отнести и к некоторым произведениям Н.С.Гумилёва, О.Э.Мандельштама и не только, наверное. Великая «троица» поэтов — акмеистов — А.А.Ахматова, Н.С.Гумилёв, О.Э. Мандельштам, которых можно назвать Мучениками Неявленными.

              Глава вторая «Крик души России»

«Реквием» — по сути, даже не название, а понятие, точно отразившее трагедию России. «Реквием» — по сути, даже не название, а понятие, точно отразившее трагедию России. Итак, Поэма создавалась А.А.Ахматовой из отдельных отрывков, написанных с 1935 по 1940 года. Крик души! Череда криков! Оттого и стихотворный размер отрывков всё время меняется.

Итак, Поэма создавалась А.А.Ахматовой из отдельных отрывков, написанных с 1935 по 1940 года. Крик души! Череда криков! Оттого и стихотворный размер отрывков всё время меняется.

И ещё надо помнить – появись тогда хоть одна строка — просто написанная на клочке бумаги, обмолвись кто-то хоть словом – и живым не бывать никому – уж по крайней мере, не миновать ареста или ссылки.

Вот когда проверяется настоящая дружба — А.А.Ахматова начитывала выстраданные строки своим друзьям – и они запоминали. Запоминали и удерживали в памяти до тех пор, пока можно будет хотя бы вслух произнести.

«В страшные годы ежовщины я провела семнадцать месяцев в тюремных очередях в Ленинграде. Как-то раз кто-то «опознал» меня. Тогда стоящая за мной женщина, которая, конечно, никогда не слыхала моего имени, очнулась от свойственного нам всем оцепенения и спросила меня на ухо (там все говорили шепотом):

— А это вы можете описать?

И я сказала:

— Могу.

Тогда что-то вроде улыбки скользнуло по тому, что некогда было ее лицом».

Говорить о вопиющем ужасе написанного, вернее, происходящего необходимости нет. Сама А.А.Ахматова аресту не подвергалась – хотя бы уже написан приказ – что уж у «них» не получилось…

Но рядом гибли близкие люди — её муж профессор был арестован и расстрелян, как и первый муж – Поэт-Мученик, Герой Отечества Н.С.Гумилёв. А семнадцать месяцев в тюремных очередях она провела к сыну – Льву. Поэтому «муж в могиле, сын в тюрьме».

Впоследствии сын Л.Н.Гумилёв отсидит в тюрьмах в общей сложности 14 лет – «то за отца, то за мать», но в 1941г. пойдёт по чужим документам воевать. Воевать за Россию, а не за сломавшую тысячи людских жизней власть. Он станет профессором, доживёт до 80 лет. Только, к сожалению, детей у них с супругой не будет. По вине тех, кто допрашивал в тюрьмах…Довольно!..

Конечно, А.А.Ахматова в полной мере изведала всё в поэме отражённое. Однажды пришлось ей ради спасения сына написать «хвалебную оду» Сталину…

Потому и появятся строки «кидалась в ноги палачу». Какое точное «определение» власти! …

Звезды смерти стояли над нами,
И безвинная корчилась Русь
Под кровавыми сапогами
И под шинами черных марусь.

Над Россией стоят «звёзды смерти», Святая Русь «корчится… под шинами чёрных марусь». «Звёзды смерти» над Ленинградом, над Россией тридцатых годов в поэме А.А.Ахматовой – и «Солнце мёртвых» — одно из самых страшных, трагических произведений И.С.Шмелёва о гражданской войне. Человеческая жизнь «стоит меньше битой посуды». И небеса с солнцем и звёздами – страшно вымолвить – мёртвыми стали…

Понятно, что «Реквием» не только о семье поэта – он обо всей многострадальной России — и местоимение «я» означает причастность. Причастность не только происходящему ныне, но и всей многострадальной истории Отечества.

                         Глава третья «Погашенные свечи жизней »

Уводили тебя на рассвете,
За тобой, как на выносе, шла,
В темной горнице плакали дети,
У божницы свеча оплыла.
На губах твоих холод иконки,
Смертный пот на челе…

Не забыть!
Буду я, как стрелецкие женки,
Под кремлевскими башнями выть.

«На выносе» — на похоронах – потому что «оттуда» многие не вернутся или вернутся через много лет искалеченными.

Свеча – в классической литературе часто символ жизни – да и не только в литературе. Древний символ, восходящий ко временам катакомб.

А здесь она уже «оплыла» — и зажечься ей больше не суждено – не дадут.

Смрадный ветр, как свечи, жизни тушит:

Ни позвать, ни крикнуть, ни помочь -

написал замечательный поэт серебряного века М.А.Волошин, как и А.А.Ахматова, Родину после прихода к власти слуг антихриста не покинувший, скорби с Россией разделивший. К этому произведению с трагическим названием «На дне преисподней» мы чуть позже возвратимся.

А пока снова «Реквием» А.А.Ахматовой. Все помнят, конечно, чудовищно жестокую казнь стрельцов Петром Первым, очень испугавшимся за свою власть – людей, перед окнами повешенных! Разве не так же и ныне запугивает инакомыслящих новая власть, уводя, мучая, высылая и расстреливая?! Оттого и проводит поэт параллель двух эпох.

Нет, это не я, это кто-то другой страдает.

Я бы так не могла, а то, что случилось,

Пусть черные сукна покроют,

И пусть унесут фонари…

Ночь.

Кажется, всё происходящее – страшный сон, потому что всё это за пределами человеческого понимания. Надо скорее проснуться… но не получится…

                  Глава четвёртая « Ночь. Россию покрывшая»

Ночь, тьма, безвременье. Всё покрыто мглою – и небеса в ней скрылись…

Мы обещали вернуться к стихотворению М.А.Волошина —

С каждым днем все диче и все глуше

Мертвенная цепенеет ночь –

Только в годы создания «Реквиема» поэта уже на земле грешной не было – эти строки созданы в память убиенного самозваной властью в 1921 году Н.С.Гумилёва.

А всё, происходящее ныне – в «Реквиеме», словно страшное «продолжение».

«И хожу я по чёрному свету» — не требующий разъяснений крик души человека, смысл жизни потерявшего! А сколько таких было! Свет не может быть «чёрным», но стал. Написаны строки эти чудом выжившим с большевистском плену Иваном Савиным (Севалайненом), которому отпущено было всего двадцать восемь лет земной жизни. Написаны — тоже до «Реквиема» — почти за десять лет – и тоже поэта тогда уже в живых не было. «Чёрным» свет стал и для лирического героя «Реквиема», и для самой – создавшей его, и для все России.

И, наконец, ещё один образ, созданный Поэтом-Мучеником, тоже Россию не оставившим и погибшим в пересыльном лагере.«Неоконченной вечности мгла» — так завершает О.Э.Мандельштам одно из самых трагических своих произведений«Небо Вечери…», созданного в те же «смертоносные» годы, что и «Реквием» А.А.Ахматовой.

Россию покрыли«черные сукна» смерти — невинных, власти не угодивших.

                       Глава пятая. «Убиение Женщины».

Показать бы тебе, насмешнице
И любимице всех друзей,
Царскосельской веселой грешнице,
Что случится с жизнью твоей —
Как трехсотая, с передачею,
Под Крестами будешь стоять
И своею слезою горячею
Новогодний лед прожигать.
Там тюремный тополь качается,
И ни звука — а сколько там
Неповинных жизней кончается…

Кто же эта «Царскосельская веселая грешница»?! Конечно, знаменитая Царскосельская Статуя Девушки над разбитым кувшином. Девушки, воспетой и А.С.Пушкиным, и самой А.А.Ахматовой лет за двадцать до создания «Реквиема».

Урну с водой уронив, об утес ее дева разбила.

Дева печально сидит, праздный держа черепок.

Чудо! не сякнет вода, изливаясь из урны разбитой;

Дева, над вечной струей, вечно печальна сидит –

хорошо известные строки родоначальника русской поэзии.

А вот строки самой А.А.Ахматовой, созданные незадолго до того, как весь мир запылал в пожаре войны, приведшей к главной русской трагедии двадцатого века.

Уже кленовые листы

На пруд слетают лебединый,

И окровавлены кусты

Неспешно зреющей рябины,

И ослепительно стройна,

Поджав незябнущие ноги,

На камне северном она

Сидит и смотрит на дороги.

Я чувствовала смутный страх

Пред этой девушкой воспетой.

Играли на ее плечах

Лучи скудеющего света.

И как могла я ей простить

Восторг твоей хвалы влюбленной…

Смотри, ей весело грустить,

Такой нарядно обнаженной.

И вот воспетая в веках Красавица словно превращается в одну из тех несчастных, измученных, задавленных страхом, раньше времени постаревших, у которых осталось «что-то вроде лица и что-то вроде улыбки», как написала А.А.Ахматова в своих воспоминаниях. Убиты красота и величие женщины – убиты тюремными. надсмотрщиками и конвоирами. По всей — некогда Великой России, а теперь измученной и униженной «неповинные жизни кончаются»…

                                        Глава шестая «Приговор, России вынесенный»

И упало каменное слово
На мою еще живую грудь.
Ничего, ведь я была готова,
Справлюсь с этим как-нибудь.

У меня сегодня много дела:
Надо память до конца убить,
Надо, чтоб душа окаменела,
Надо снова научиться жить.

А не то… Горячий шелест лета,
Словно праздник за моим окном.
Я давно предчувствовала этот
Светлый день и опустелый дом.

Глава «Приговор», ставшая почти самостоятельным произведением...

Да, Л.Н.Гумилёв смертной участи избежал, но не избежали тысячи других – кого-то о долге и совести забывшие врачи скорой на расстрел везли… Неважно, что в Подмосковье. Приговор вынесен всем! …

А после приведённого в исполнение приговора приходит смерть! Только …

Ты все равно придешь — зачем же не теперь?

Я жду тебя — мне очень трудно.

Я потушила свет и отворила дверь

Тебе, такой простой и чудной.

Прими для этого какой угодно вид,

Ворвись отравленным снарядом

Иль с гирькой подкрадись, как опытный бандит,

Иль отрави тифозным чадом.

Иль сказочкой, придуманной тобой

И всем до тошноты знакомой,-

Чтоб я увидела верх шапки голубой

И бледного от страха управдома.

Мне все равно теперь.

Клубится Енисей,

Звезда Полярная сияет.

И синий блеск возлюбленных очей

Последний ужас застилает.

Это же не просто образ смерти – это «разговор» со смертью. И глава называется «К смерти» — потому что обращается к ней… Кто? Тот, от лица которого написано произведение.

Но, как уже совершенно ясно, написана поэма и «от лица» той, что «ото всех уже отделена» после вынесенного близкому человеку смертного приговора. И «от лица» тех «трехсот», что томятся неизвестностью в тюремной очереди, «слезою горячею «прожигая новогодний лёд». Тех, у которых вместо лица и улыбки осталось «что-то вроде». И все они для тюремщиков такая же, как сказала А.А.Ахматова в другой поэме, «лагерная пыль», как и сами заключённые. И могут скоро «занять их место».

Значит, все они так или иначе «говорят» со смертью…

«Разговор» со смертью в русской литературе встречается не только в «Реквиеме». Но дело в том, что здесь не просто «разговор» в привычном смысле – а «безответное обращение», «безответная мольба». О чём?! Страшно выговорить – о том, чтобы пришла и забрала – неважно как, потому что уже «всё равно». Потому что отчаяние значит потеря и надежды, и веры.

А если не придёт смерть и не заберёт – то придёт безумие — от непосильных страданий.

Уже безумие крылом

Души накрыло половину,

И поит огненным вином

И манит в черную долину.

И поняла я, что ему

Должна я уступить победу,

Прислушиваясь к своему

Уже как бы чужому бреду.

Не приведи, Господь, такое пережить! Как и то, о чём говорится дальше:

Ты спроси у моих современниц,

Каторжанок, стопятниц, пленниц,

И к тебе порасскажем мы,

Как в беспамятном жили страхе,

Как растили детей для плахи,

Для застенка и для тюрьмы.

Посинелые стиснув губы,

Обезумевшие Гекубы

И Кассандры из Чухломы

Загремим мы безмолвным хором,

Мы — увенчанные позором:

«По ту сторону ада мы».

Эти строки тоже созданы А.А.Ахматовой — знаменитая «Поэма без героя» — и звучит в них, по словам самого автора, тема «Реквиема».

Жутко, если «беспамятный страх» заменил все другие чувства, если дети изначально обречены на мучения и смерть; если все, в России живущие, оказались «увенчанными позором» и в конце концов «по ту сторону ада». «Ада», в который превратили Землю Русскую пришедшие к власти палачи.

Ради чего жить?!

Конечно, нельзя, неправильно, несправедливо было бы сказать, что все о смерти молят – но все со смертью «беседуют».

                           Глава седьмая «Россия Распятая».

Не рыдай Мене, Мати, во гробе зрящия.

Хор ангелов великий час восславил,
И небеса расплавились в огне.
Отцу сказал: «Почто Меня оставил!»
А Матери: «О, не рыдай Мене…»

Магдалина билась и рыдала,
Ученик любимый каменел,
А туда, где молча Мать стояла,
Так никто взглянуть и не посмел.

Глава «Распятье» — наверное, «кульминация», если слово сие здесь применимо! Распята Святая Русь! Неслучайно многие места, где земля пропитана кровью убиенных жертв террора называют «Русской Голгофой» — «Левашовская пустошь», «Бутовский полигон», «Сандармох». Неважно – где — страшно от того, во что Россию превратили. Помните пронзительное стихотворение М. А.Волошина «На дне преисподней», к которым мы недавно обращались?!

Но твоей Голгофы не покину,

От твоих могил не отрекусь –

обращается поэт к России лет за пятнадцать до создания А.А.Ахматовой «Реквиема».

По сути, сбылось страшное пророчество…

Образ Креста, о котором «ночи белые …говорят», появляется в Поэме несколько раньше. А теперь «крестами» на которых русские люди распяты, «покрыта» вся Россия… И стоят рядом матери – тысячи матерей – таких, как в очереди в печально известные «Кресты»…

Есть в западной духовной музыке такой жанр «Stabat mater» — полностью «Stabat mater dolorosa» — «Мать, стоящая у Креста». При чтении этой главы невольно вспоминается...

А ещё написанные автором «Реквиема» в трагическом 1914 г. слова о России:

Низко, низко небо пустое,

И голос молящего тих:

«Ранят тело Твое пресвятое,

Мечут жребий о ризах Твоих».

Добесились, добезумствовали, дали в слепоте духовной разгуляться силам ада, забыв о корнях духовных, – и вот теперь страшно поднять глаза – и говорить можно только «шёпотом», как в тюремной очереди у «Крестов»…

                               Глава восьмая «Да не повторится»!

И вот звучащий поминальной молитвойэпилог.

Узнала я, как опадают лица,
Как из-под век выглядывает страх,
Как клинописи жесткие страницы
Страдание выводит на щеках,
Как локоны из пепельных и черных
Серебряными делаются вдруг,
Улыбка вянет на губах покорных,
И в сухоньком смешке дрожит испуг.
И я молюсь не о себе одной,
А обо всех, кто там стоял со мною,
И в лютый холод, и в июльский зной
Под красною ослепшею стеною.

Невозможно не увидеть, что с самого начала молитва или просьба «помолиться» звучит неоднократно. А как же без молитвы?! Сколько кругом смертей...

Опять поминальный приблизился час.

Я вижу, я слышу, я чувствую вас:

И ту, что едва до окна довели,

И ту, что родимой не топчет земли,

И ту, что красивой тряхнув головой,

Сказала: «Сюда прихожу, как домой».

Молитва обо всех умученных, убиенных, безвестно сгинувших.

И ещё — мы знаем, что всё изображённое — воспоминания – горькие, скорбные, трагические воспоминания.

Однако, с самых первых строк, каждый, погружаясь в произведение, начинает воспринимать происходящее как реальность – и не прошлую, а настоящую.

Всё — и «чёрные маруси», и «Кресты», и безутешных стрелецких вдов, и Мать, у Креста стоящую. Всё это – наша память — историческая, «генетическая». Всё это – изначально трагическая духовная реальность.

Хотелось бы всех поименно назвать,
Да отняли список, и негде узнать.

Эти строки, можно сказать, стали крылатыми. Хотели отнять у нас память – оттого и убиенных, словно мусор, бульдозерами закапывали. Но нельзя «закопать» душу…

Затем, что и в смерти блаженной боюсь
Забыть громыхание черных марусь,

Забыть, как постылая хлопала дверь
И выла старуха, как раненый зверь -

Нельзя забыть, чтобы никогда больше трагедия «расчеловечивания» не повторилась…

Потом, в год столетия октябрьского переворота по всей России пройдёт Молитва Памяти…

А тогда, словно в катакомбах времён гонения на христиан, молились русские люди, души не утратившие, о невинно убиенных...

В самом начале мы вспомнили музыкальный «Реквием». «Покой вечный…», «Грозный Царь», «Судный День», «Слёзный День» и т.д. Нельзя, наверное, искать «похожести» в Поэме А.А.Ахматовой. Разве, пожалуй, глава «Приговор» «Слёзный День» напоминает…

Только в финале любого Реквиема словно стихают слёзы и стенания – и воцаряется тишина. Так и в поэме великого, последнего поэта Серебряного Века А.А.Ахматовой.

И пусть с неподвижных и бронзовых век
Как слезы, струится подтаявший снег,

И голубь тюремный пусть гулит вдали,
И тихо идут по Неве корабли.

И Памятник, о котором она говорит, воздвигли…

А потом и памятники жертвам незаконно пришедшей кровавой власти.

Вечная Память невинным жертвам кровавой, народ ненавидевшей власти!

Упокой, Господи, души умученных, убиенных!

Вразуми народ русский, чтобы никогда больше не тонула Россия в крови народа своего!