Камбала. Часть 2. Глава 12.

Глава XII. Все рыбы, как рыбы. А ты – камбала!

Умелыми действиями экипажа и рабочих дока пожар был быстро локализован и потушен. К счастью, пострадавших не было. А ими могли оказаться именно мы с Вовой, в случае промедления. Но, если не судьба, то не судьба.

Бесспорно, этот случай не мог пройти незамеченным. Во-первых, городские пожарные машины подняли шум сиренами, подъехав вплотную к доку и оперативно разматывая пожарные рукава. Мы уже давно успев обсудить то, что случилось и что могло бы, если что случиться, а потому нам было смешно наблюдать «за дракой после драки». Было такое ощущение, что пожарные настолько уверенны в себе и в то, что пожар ещё не начался, а начнется ровно в то время, когда они во всеоружии смогут его встретить.

Действительно было смешно и мы от души с них посмеялись. Видимо, видя всё несуразность положения, кто-то из командования, прошел мимо киля лодки, и, как бы невзначай, зажег и бросил в щель над килем дымовую шашку. Пошел густой дым. Два пожарных экипажа оживились и стали гонять банку дымовой шашки напором струи из брандспойта вдоль киля. А она на это только «огрызалась» новыми клубами дыма.

Как в таких случаях бывает, сразу начали проводиться инструктажи по пожарной безопасности, на всех дверях и переборках дока появились свежие инструкции и красочные призывы быть осторожным и как действовать в случае пожара. Пожаловал на другой день и комдив, чтобы лично на месте узнать обстоятельства пожара. Не знаю, какие были сделаны выводы, но причина, по-моему мнению в несогласованности действий доковских бригад рабочих с нашим командованием.

Главное, что и о нас с Вовкой заговорили в дивизионе, а это значило одно – нужно было дырочки под ордена ковырять в суконках. Благо, что пожар не наделал серьёзных дел. Оттянул, конечно, сроки окончания работ на день, но мы за это время сумели их на неделю опередить. Так что было все нормально.

Моя командировка подходила к концу и было откровенно жалко расставаться теперь с экипажем «эски», хотя и по своим тоже скучать начал. По прибытию из дока к родному пирсу, а для этого единственно, что было трудно, так это развороты в бухте, а расстояние не превышало и мили, командир построил команду и зачитал приказ.

Боюсь в неточностях формулировок, которые могу допустить, потому суть дела расскажу не сухим и чётким языком приказа, а немного вольным и доступным для понимания языком. В приказе указывались сроки нахождения ПЛ в плановом ремонте и также то, что работы выполнены с высоким качеством и с опережением сроков. Назывался перечень работ и кем они были выполнены.

В конце, на основании выше сказанного, принято решение поощрить наиболее отличившихся матросов и старшин личного состава экипажа, краткосрочным отпуском домой сроком 10 суток и шёл список из трёх человек. Ниже, под тем же порядковым номером пункта приказа, но с указанием подпункта «б» было сказано, что поощрить прикомандированного с экипажа Б -75 матроса Иващенко А.И. за примерный труд, разумную инициативность и умелые действия во время пожара, ходотайствовать перед командиром в/ч 25119, по предложению командира дивизиона Камышана В.Ю. в поощрении краткосрочным отпуском домой сроком 10 суток…

Я стоял не жив и не мёртв. В строю пошёл легкий гул. По большому счёту всем хотелось домой, даже понимая то, что этот командированный может быть работал и получше их, но он пришлый, а мы тоже старались, но не судьба.

Когда поступила команда «разойдись!», на меня накинулись сослуживцы с поздравлениями, а «годки» с претензией, что мол мы уже домой собираемся и не были в отпуске, а ты не слишком «борзый карась»… Я только улыбался. А что я мог сказать. Я же никого не просил, не вымаливал, меня заметили – спасибо им за это.

После обеда годки собрались в моторном отсеке и меня пригласили. Не помню, чем я был занят, но явился без повторного приглашения. Все толкались на постах управления дизелями и сидели на компрессоре по правому борту. Как я зашёл, сразу выставили в 4-м отсеке на атасе одного бойца.

— Ну и рассказывай теперь нам, как ты до такой жизни докатился. Ведь так нельзя, так несерьёзно, многие из нас ещё ни разу дома не были, разве кто-то по семейным обстоятельствам. А вот так за один год и сразу отпуск заработать – это как?

— Ты думаешь, что это ты его заработал? Это мы дали тебе заработать. Ты понял? Просидел бы месяц в трюме и никакого отпуска. А так вот, видишь вся хвала и честь, — продолжил второй.

— Что вы хотите? Прямо можно сказать? – не понимал я к чему они клонят.

— Ты, что маленький не понимаешь? Тебе же по возрасту, как и мне 22-й год пошёл, да?

Я кивнул в ответ. А первый продолжил:

— Нужно проставиться перед нами или как?

— Ну, если нужно, проставлюсь. Вот получку получу и проставлюсь.

— Нет, так не пойдёт. «Ты умри сегодня, а я подумаю ещё умереть завтра или нет». Сегодня день хороший, пятница.

— Мужики, так у меня сейчас денег сейчас нет и…

— Ничего, мы скинемся, а ты потом отдашь. Напишешь, мать пришлет тебе на подворотнички или ещё на что. Ну, так чё? Идёт?!

— А где это всё брать? Я ни разу за год, кроме бани никуда за забор не выходил.

— Мы расскажем всё, — вклинивался второй «годок», — держи пилотку, час набросаем.

«Годки» начали сбрасываться, в основном по рублю, три рубля и даже мелочью. Пересчитали, получилось рублей двадцать всего. Это почти три мои получки – подумал я. Мне объяснили, как пройти мимо судорезки и дальше по улице поселка Болдерая до ближайшего магазина метров 800 всего. Хорошо сказать всего, когда ты в робе и не ночью, а днём, а офицеров и мичманов снуют немерено.

«Ну, что поделать, негласные законы нужно блюсти и выполнять, как и воинский Устав, иначе никакой уважухи не будет», — подумал я и отправился в «самоволку», хоть и организованную «годками», но от этого она «самоволкой» не перестала быть.

До магазина по маршруту, который мне подсказали, я быстро добрался до нужного магазина. Меня снарядили какой-то вместительной сумкой, простой, но крепкой. Видимо она не раз уже использовалась в таких вот переделках и много чего перенесла в себе.

Как я пожалел, что не отпросил с собой Вову Антонова. Он мог, хоть бы на «вассере» постоять и, если чё, сигнал подать. Но на нет и вопросов нет. Я осмотрелся кругом, тихо и вошёл в магазин.

В очереди стояли две женщины. Они медленно скупались, то это им, то того 300 грамм, то конфет 200 грамм таких, 200 грамм других, крупы, хлеба,…

Я заметно нервничал и все поглядывал через небольшие стекла тамбурной двери на улице. Люди подходи и занимали очередь за мной уже. Конец рабочего дня и недели, всем что-то нужно было.

— «Агдама» на все! – сказал я, когда очередь дошла до меня.

Продавщица выставила «батарею» из 8 бутылок объёмом 0,7 литра. Я спешно стал их всовывать в сумку. «Лишь бы ручки не оборвались», — подумал я и вышел.

И нужно было именно так, прямо к магазину подкатывала автомашина «копейка» цвета «пламя» и из неё мне навстречу вышел, на ходу одевая форменную фуражку капитан 2-го ранга, я его знал в лицо – это был офицер из нашего дивизиона.

— Матрос, ко мне! Вы, что тут делаете? Что у вас в сумке? – и не дождавшись ответа, заглянул в объёмную сумку, — Ну и ну! – только и сказал «кап два».

Подвёл меня к багажнику своей машины, открыл его и приказал:

— Выгружай! Кто таков? Ты забыл, что нужно представляться?

И действительно, я дар речи потерял. Я всё думал, ну как же так? Одно, что не видеть «годкам» вина, ещё и денег, которые они мне собрали «в шапку». Ну вечером гальюна не миновать. Думаю, попробую, хоть деньги вернуть.

— Матрос команды Рекста, Иващенко. Товарищ капитан 2-го ранга, разрешите обратиться? Можно мы сдадим вино, мне деньги нужно отдать. Меня за них убьют.

— «Годкам» небось нес?

Я кивнул повинной головой. Ну не научился я врать. С детства учили говорить правду. А вот сейчас, «ложь могла была быть во имя спасение, что есть благо».

— Ладно! Доложишь командиру, что я тебя наказал. Я проверю. Сдашь и быстро в часть. Я проверю.

«Кап два» оставил две бутылки в багажники, вложив между ними какую-то одежду, чтобы не побить, остальные отдал мне.

Я вернулся в магазин, он со мной.

— Верните матросу деньги за вино и примите товар назад, — сказал продавщице и вышел.

Продавец неохотно отсчитала мне за 6 бутылок деньги. Я вышел из магазина, «стрельнул» глазами в сторону курившего офицера, на ходу козырнул руку к пилотке и побежал в сторону ВМБ дивизиона. Скрывшись за углом, отдышался и выглянул в сторону магазина. «Кап два» докурил, выбросил окурок и сел в машину. Дождавшись, пока он скроется из виду, а потом бегом вернулся в магазин. «Меня же не поймут там, – подумал я, — если я без проставы вернусь».

Затарившись вновь, я бегом отправился на лодку, где меня давно уже ждали и думали, почему так задерживаюсь. По нормальному 30 минут с головой должно было хватить. А заканчивался час, как я отбыл «в командировку».

— Ну, вот, можешь, если захочешь, — такими словами меня встречали «годки».

Вся команда собиралась на базу. Мне нужно было идти со всеми. Кто-то из годков остановил:

— С нами к вечерней проверке придёшь. Всё будет нормально. А до этого тебя никто искать не будет.

Я рассказал историю с вином и как теперь быть с докладом «кэпу».

— Ничего никому не говори. Ты думаешь, он тебя запомнил? Сейчас уже, небось одну бутылку осушил, за вторую принялся. Всё будет нормально. Давай, «карась борзый», держи тару.

«Годки» налили полный стакан. Я начал возражать.

— Никаких. До дна, за отпуск до дна.

Я с самой учебки, когда со Стёпой «завтракали» чачей, до этого ничего спиртного не пробовал. Выпил стакан теплого вина, которое обожгло пустой желудок.

— Вот так! Держи галет.

Вино меня разбирало быстро. На лодке оставалась вахта и «годки». В общей сложности нас осталось «банковать» пять человек. И, судя по всему, я выпил около литра портвейна. Оно и ничего бы, если не на пустой желудок, да с закуской хорошей. А тут… Короче, я поплыл.

Время не тикало, оно летело. Сменилась вахта, заступила новая нижняя вахта. Прошёл ужин, вечер наступил. А я всё уже забыл, где я и зачем здесь, что нужно быть на вечерней поверке, да и состояние было уже мало траспортабельным.

Не хочется мне страсти-«мордасты» рассказывать, но на поверке вовремя я не появился. Кинулись в поиски и, конечно же, признались, что я остался на лодке с вахтой.

Вот бывает, что не глупый, даже умный человек делает такие глупости, что диву даёшься. Одно дело, что, когда это происходит на гражданке, дома и ты завтра проснёшься и только головная боль может напомнить о том, что не нужно было вот так надираться.

А тут мало того, что это может закончиться совершенно плачевно, это же не в первый раз. Где же твою чувство самосохранения, матрос? Ты, же не сойдя с грабель делаешь повторное движение и грабли бьют тебя в лоб, больно бьют и бьют не впервой.

Но тогда я об этом, конечно, ничего не думал. В голове туман и всё фиолетово. Но влип ты опять, брат, ох и влип.

Какого труда, сколько сил нужно было приложить, чтобы заслужить то, что другие за три года не могут себе позволить и на тебе, как говорят, проссать за один неверный, необдуманный поступок. Вспоминаю то, что произошло, думаю, а мог же поступить иначе? И почти без раздумий отвечаю – да, нет же, не мог. В эти моменты отключается чувство самосохранения, осторожности, которые обостряются, но совсем в другие моменты.

Если бы я мог остановиться вовремя, сказав своим внутренним голосом себе «Стоп!» — это был бы уже не я, а если я, то не тот, которого я знаю уже всё сознательные годы из 21-го прожитого. Видимо, совершать аморальные поступки – это моё кредо по жизни. Потом, обязательный синусоидный взлёт по стремительной траектории, но с усилием, а затем без особых усилий «скатывание» по ниспадающей траектории синусоиды.

Кто-то скажет – это же ненормально. А кто знает, что нормально и по каким критериям судить. Судить по Уставу воинскому, по чести и совести, по Гражданскому Кодексу. Адаму и Еве нельзя было срывать «запретный плод», а запретное – оно такое сладостное и желанное.

Мы с детства помним, если нам запрещают что-то, то ну, хоть плачь хочется. Если бы я был по гороскопу Близнец, то было бы понятней. Тогда во мне было бы два «я» и были бы они противоположными друг-другу. А во мне видимо живёт белый Ангел и чёрный. Я не замечаю даже, когда один из них берёт верх. Они оба – это я в разных ипостасях.

Как вам разобраться в том, что происходит во мне, когда я сам не могу в себе разобраться. Если бы мне было суждено добиться головокружительных высот, я добился бы их и довольно легко, у меня к этому все было и есть: целеустремлённость, упорство в достижении цели, мобилизация сил, знаний, способностей – всё это было и есть, за исключением, конечно, физических сил, которые естественно убывают. Но в те годы-то, всё по плечу.

Я, кажется, путём вот этих нехитрых обдумываний причин того, что каждый мог взлёт обязательно должен чередоваться с падением. Видимо, Господу, угодно было, что в нашем грешном мире нашелся человек, сменивший, наконец-то, уставшего за много веков Сизифа. Помните, каких неимоверных сил ему стоят усилия, чтобы закатить глыбу на вершину горы. И, вот, казалось, задача решена, осталось маленькое движение и… и камень вновь срывается и летит в самое глубокое ущелье.

Другой бы махнул рукой и сказал: «Не получается на этом поприще, пойду испробую себя в другом». Сейчас приведу вам такой пример, который не для кого не должен быть примером, потому что это не проступок уже даже, а преступление. Я всегда был и останусь всегда противником преступных методов обогащения.

Вот, если человек слаб физически, головой не получается решать важные задачи. Он не может обеспечить себя даже куском хлеба, так как его рабочая профессия невостребованная. Он, изначально ударяется в выпивку, чтобы забыться. Это требует денег, по началу продаёт то, что смог скопить изначально, продавая за бесценок даже домашнюю утварь. А потом, понимая, что продать больше нечего, начинает воровать, поёмного и больше, и больше.

Не дай Бог никому, но часто такие люди заканчивают похождения в тюрьме, где, как минимум похлёбка ему обеспечена. Сейчас наша жизнь и так сложна, чтобы опускать руки. Если сложил руки, готовься сложить голову. Жизнь не любит слабаков.

Важно, чтобы дух у человека был стойким и был тот стержень внутренний несломленный, позволяющий держать голову прямо и гордо. Физически сильный человек может быть сломлен, как соломинка, если его дух слаб.

Как быто не было, человек индивидум, не должен быть одним из тех, взятых из серой людской массы и отличаться только ФИО, но не внутренней индивидуальностью в широком понимании этого слова. Я много в жизни встречал тех, кто старался повторять путь чей-то, быть похожим и не только, а до мелочей повторять кумира. Я вам скажу – это путь в никуда. Вы теряете свою личность. Человек, сидящий у паперти может быть личностью, а вы, стараясь клонировать кого-то, не можете.

Мой отец часто повторял поговорку: «Пьяница проспится, а дурак никогда», «лучше с умным потерять, чем с дураком найти», «дорогу осилит идущий», «нет слова «нет», есть слово «надо».

От себя скажу: «если идти все прямо да прямо, далеко не уйдешь...», «всегда выбирайте самый трудный путь — на нем вы не встретите конкурентов». Я вам еще скажу, «смысл кулаками махать после драки?»

Раскаяние, конечно приходит, всегда поздно, а иногда и не раскаяние, а сожаление, что могло бы быть все иначе. Но уже поздно что-то исправить, потому нужно просто жить дальше.

Утром в длинном коридоре казармы, начинающегося от входных дверей с каюты «кэпа» и заканчивающегося курилкой я, выйдя из кубрика, лоб в лоб столкнулся с командиром, слегка сутулым, седым почти полностью, несмотря на ещё не преклонный, по меркам человеческой жизни, возраст, хотя через два года собирающийся на заслуженный пенсионный отдых.

Я, конечно, отошел в сторону, вытянувшись особенно старательно и уважительно, пропуская старшего офицера, командира. Но он и не собирался проходить мимо. Остановившись напротив меня, долго смотрел сверлящим взглядом мне в глаза и качая притом головой, потом произнёс слова, оставшиеся в моей памяти на всю жизнь:

— Вот, смотри, Иващенко, все рыбы, как рыбы. А, ты… А, ты – камбала! – взмахнув наотмашь рукой и продолжил свой путь по коридору, не нуждаясь в моих объяснениях по тому поводу, что случилось, эму это не нужно было, это было лишнее, он и без этого всё прочитал в моих глазах, всё, что хотел знать.

Приказы зачитывались одновременно. Сначала приказ о поощрении, а следом о наказании со снятием ранее объявленного поощрения в виде отпуска домой, его, естественно отменили.

Как и не было месяца напряженного труда, с желанием показать, что «мы не лыком шиты», все свои знания, умения и даже организаторские способности на некотором среднем неуставном уровне. Нужно забывать, как страшный сон, как будто ничего и не было. А есть служба, напряжённая служба, с трудностями, нарядами, караулами, приборками и учебными задачами, выходами в море и отработкой задач, как в море, так и на берегу, на корабле и на занятиях в кубрике.

Если бы можно было мое первоначальное поощрение передать Вове Антонову своё поощрение, сказав, что ошибка произошла, он заслуживает этого отпуска больше других. К сожалению, это невозможно. А как же мои обещания, пустой звон? Прости, Вова! Вот как-то так получилось и ничего не исправить уже.

Дождётся тебя славный древний город Остров тебя, ну не сейчас, не в этом году, а к майским праздникам на следующий год, думаю, что в самый раз будет. И будешь, наверняка, уже не матросом, а старшиной 2-й статьи и командиром отделения. А девки как на тебя будут вешаться?! Всё будет, нужно немного еще подождать и не делать таких поступков, как я, пусть тебе уроком будет. Лучше на чужих уроках учиться. А, как я и на своих что-то не очень-то учусь.

Если звёзды зажигают, значит это кому надо. Если я живу, то это для чего-то и кого-то надо. А, если я совершаю проступки простые или аморальные – это кому-то надо? Видимо только для меня для того, чтобы я мог получить новый стимул, новый посыл для того, чтобы собраться и сделать рывок на границе 3-й космической скорости и достичь той высоты, которая многим снится только. А потом? А потом уже не важно, главное ты сделал – этот рывок, стоивший тебе колоссальных усилий, но ты доказал, что это не фантастика – это реальность.

«Товарищ командир, я знаю, что вы, несмотря ни на что, верите в меня. Я тоже, хоть и не настолько, но психолог, я видел в ваших глазах, не столько укор, сколько уверенность в том, что в случае чего, не на кого другого, а на меня можно положиться и Мы, как Бог даст уйдем «на гражданку» вместе, но до этого ещё без малого два года службы. Будем служить, товарищ командир», — думал я, не сходя с того места, где остановился, пропуская командира.

— Иващенко, к бате! – прервал мои размышления дневальный, — бегом!

Каюта механика была сразу за тумбочкой дневального. Федор Федорович сидел серьёзный, даже сердитый и не дав представиться, начал:

— Я же верил тебе и надеялся, что не подведёшь, а ты…

— Товарищ командир, так я же и так не подвёл по поводу данного вами задания, выполнил с честью. А то, что после того, как…

— Помолчи, праведник! Будешь тут отца учить еб… Короче, думал я тебя командиром отделения ставить после командировки, вместо Алексея Ольшанского, да видимо рано ещё. Вот почему, скажи, такая светлая голова дураку досталась?

— Потому, что я, товарищ командир, камбала.

— Что, что?

— Кэп так сказал, я только повторил.

Суровое лицо капитана 3-го ранга, бати, стало улыбчивым и потом вообще он откровенно рассмеялся.

— Да, Давид Иванович, если скажет, что пригвоздит. Ты точно, не как все. Но не гордиться нужно этим, а хорошие дела, доброе семя на этой почве сеять. Ты же хлебороб? В детстве, я же в Белоруссии жил, на прицепном комбайне помощником работал. Тебе не пришлось?

— Нет, видел, в чермете стояли. Я уже на самоходном СК-4 штурвальным работал.

— Вот труженик, не лодырь, как некоторые, а видишь все свои заслуги сводишь на нет, насмарку. Ты знаешь, что Виктор Туров уже какой раз пороги мои обивает, должность просит, да на тебя опять с кляузой вот приходил, мол тебе нельзя должности доверять – ты не справишься. А он подходящая кандидатура. Что думаешь?

— Честно или промолчать лучше, товарищ командир?!

— Всё ясно. Не нужно никак. Иди и думай, голова-то для этого дана тебе, не так ли?

— Так точно!

Я вышел и меня лыба задушила, вспомнив о Витьке Турове. Надо же, вместе лямку тянем, я его, если что прикрываю, а он в открытую меня грязью обливает. Ну, Витёк, погоди. Вот много времени не пройдёт, будут тебе сапожный крем в рот пихать, когда храпеть будешь, не спасу, захлебнешься слюной вперемешку с кремом. Да, нет же, конечно. Это я так со зла сказал.

Он служака и застучать запросто может, это давно и всем известно. Это его дружба с Сергеем Кудряшовым тем закончилась. Тот ему в благодарность за то, что тот его будет мутизить, он говорил: «Витёк, не ссы, я тебя в обиду никому не дам». Вот уже и Сережа домой ушёл, а Витя по-прежнему думает, что у него присутствует мощный покровитель. А вообще, он просто этого ещё не понял, что нужно просто своими успехами добиваться званий и должностей, а не «выбиванием» из порогов начальства.

Да, видимо не видать и мне своей Наташки. Хотя, моя ли она. Хоть я сильно не поверил, но вот на днях получил письмо от её подружки, они вместе учатся в техникуме в Новочеркасске. Она написала примерно следующее:

«Саша, не удивляйся, письму. Я, Таня, подруга Наташи. Я о тебе многое знаю, Наташка много рассказывала. Мне обидно стало за тебя. Ты там служишь, а она… Короче в июне у нас практика. Были в колхозе. Она там замутила с парнем из старшего курса. Короче, она тебя вот так ждёт. Хочешь верь, хочешь не верь. Я бы так никогда не поступила…»

Сначала думал, что наговор. Поругались подруги и решила отомстить. Но потом понял, что вполне может быть. Во-первых, отвечать стала всё реже на письма и делает отписки на мои большие письма. Да и души в словах не слышно, наигранность какая-то. Вот сегодня у меня настроение, подходящее для «разгонов», напишу всё, что думаю. Созрела девка. Я её «растил» с неполных 16 лет, думал вырастет воспитанная девчонка, не разбалованная, я во многом постараюсь, чтобы так и было.

Возраст берёт свое, гормоны играют, что-то где-то начинает чесаться. Да и где вы видели дуру, да ещё молодую, ничем не обременённую, чтобы три года сидела у окна, ждала и только вздыхала, глядя на отрывной календарь. Не зря ещё в институте говорили между собой обсуждая девок: «Бабы – гады, бабы – бляди, бабы – бешенный народ». Понимаю, что точно так и о нас можно сказать. Но то, что лишить себя удовольствия в развлечениях в молодом возрасте, когда на улице весна, лето. Всё пищит и «палка на палку лезет», а ты, как монашка сиди и жди неизвестно чего. Ещё может прийти и не глянет на ту, что хранила себя для него. Или, вообще, латышку привезёт себе.

Во, как. Когда уже нас в увольнение начнут пускать? Так и завыть волком можно. Витя Туров бросается на всё, что только движется. Так и до венерического диспансера не далеко. Да и кто с ним будет общаться, если при свете? Вот потому и шалавы где-нибудь под кустиком получат минимум собачьего удовольствия. Нет, это не моё. Я ещё не забыл, что меня ещё вспоминают сокурсники, как «учителя классической любви». Видимо, скоро придется переаттестовывать, снимать звание, если не удастся подтвердить. А всё идёт к тому.

По этому случаю анекдот, старый, добрый или не очень, сами рассудите.

«В школе Мария Ивановна спрашивает детей:

— Дети, скажите, каких вы знаете зверей?

— Зайчик, — отвечает Маша.

— Правильно, Маша, молодец.

— Лиса! – выкрикивает Андрюша.

— Верно, Андрюша.

Вова тянет руку и больше никто не хочет отвечать.

— Ну говори, Вова.

— Дед! Мой дед зверь.

— Вова, ну что говоришь. Разве можно так о дедушке говорить.

— Марь Ивановна, а вы сами приходите после занятий и сами увидите.

После занятий учительница звонит в дверь, где живёт Вовочка.

Открывает улыбающийся дед, а за ним Вовочка подбегает.

— Вова, ну зачем ты так о дедушке.

— Подождите. Дед, как давно ты живую п***у не видел?

Дед поднял голову к верху и завыл, по волчьи:

-У-у-у-у-у-у!

Во, как. Учительницу пришлось откачивать, в обморок пала».

Нет, я вам скажу, что без практики теряешь свои профессиональные навыки, однозначно. Каким-бы ты профи не был, но нужно подпитывать теорию практикой. Ну, пишу я от скуки порой, когда есть время, в наряде том же письма, Любе в соседнее село. Но мы же только два раза с ней и поцеловаться успели.

Другая Любаша, тоже пишет, ну дитё же ещё была, в 8-й класс ходила. Это сколько же ей тогда было, 15, наверное. Ну а сейчас 16-17 всего. Да и мысли у нее детские, как и почерк в письме.

Надо же дожился трое пишут, а по-настоящему то девушки нет. Надежда была на Наталку-молдаванку, но видимо ошибочка вышла. Несерьезно у неё, а я очень часто о неё думаю. Что меня на малолеток всё тянуло, на школьниц? Ну, а на кого, когда я в институте был 18-19 летним сельским парнишкой, а девушек выбирали по традиции года на два меньших или так получалось.

Как бы я не поверил, если бы мне Вова Усиков в институте сказал, на сколько моя будущая жена будет меньшей от меня или старшей. Что за упущение. Если бы спросил, точно ответил. Он уникум, каких поискать ещё. Вспомнил своих однокурсников. Уже меньше, чем через год у них защита дипломов. Плохо, что не отпускают на сессии со службы.

А не честно так. Значит те, кто не получил полное среднее образование могут ходить в вечерку в посёлок, а я на месяц весной и осенью также на сессию, что слабо?

Эх, мои мысли, мои скакуны!

Всё решено. Вечером сяду и напишу Наташке письмо с «разбором» её полётов. Думаю, что отнекиваться будет, но меня не проведешь, всё равно пойму, если что-то там было.

Продолжение следует.

Предыдущая глава 11 — http://pisateli-za-dobro.com/kambala-chast-2-glava...