Камбала. Часть 2. Глава 13.

Камбала. Часть 2. Глава 13.

Глава XIII. Как мало для счастья надо.

Одногодки меня «подкалывали»:

— Скажи ещё спасибо, что «соплей» не было, а то ещё бы и разжаловали. Да и по комсомольской линии ещё могут «пропесочить».

— Кому? Тебе? Спасибо, Витя! Ты так добр ко мне, благодетель. Ты лучше скажи, когда Бате перестанешь на меня доносы носить и грязь лить? Сам ходишь, что негретос, немытый и меня хочешь в грязи вывалять, да? Витя, я сам себя могу в грязь выкатать, не узнаешь. Ты не старайся, а мне просто скажи: «Харе выслуживаться, давай опускайся, пока грязь не засохла, а то рыло подерёшь, когда будешь сверху падать». И, как только скажешь, сразу оттуда, докуда добрался, сразу пикирую вниз, чтобы другу угодить. Мы же друзья, да? Ты этого же хочешь?

Туров заменживался, заёрзал, зашмыгал постоянно забитым носом:

— Ну чего ты, ну чего? Я так, по-дружески.

— Ну, да, конечно! Оно заметно, что по-дружески.

«Карасики» по-доброму сочувствовали. Они с таким, конечно, впервые столкнулись. Да и где бы они могли с таким столкнуться, в учебке? Так меня там давно нет, а кто кроме меня. Да и здесь среди «карасей» и «борзых карасей» только один, который и борзых превзошёл, он – камбала.

Они смотрели и вправду как-то странно, как бы представляя, как я двигаюсь в воде. Видимо, действуя плавниками и хвостом, схоже с тем, как подводная лодка маневрирует горизонтальными рулями и вертикальным. Только у камбалы вертикальный руль, как таковой отсутствует, а плавники вдоль овального корпуса, способны маневрировать, как, опять же на лодке по команде: «правый дизель – «полный ход», «левый дизель – «стоп!»…

Если подумать, то эта глубоководная чудо-рыба, чем-то и с лодкой схожа. А-то, что я и есть «камбала», не только командир подтвердил, я и сам уже давно об этом догадывался, только всё как-то не хотел себе в этом признаться.

Вот смотрю на эту пучеглазую рыбину. Кстати, с борта «букахи» в бухте матрос поймал недавно на самодельную удочку самую настоящую камбала. Видимо мой «собрат» меня проведать хотел, а тут неудача случилась. И у меня появилась возможность воочию увидеть живую камбалу. Её принесли в казарму и также, как делали в случае с бакланом, наполнили полную ванну для помывки ног, предварительно закрыв слив, пустили камбалу.

Бедная рыба пыталась спрятать свои пучеглазую голову под песок или ил, как это делает в море, а тут плиточка. От того, что у нее это не получалось, её глаза стали ещё более выразительные и как у рака, вот-вот выскочат из глазниц. Мне жаль её было и я упросил, чтобы её выпустили, всё равно нам на камбузе дают паренную, а перед тем замороженную морскую рыбу, в основном, конечно, хека.

Благо, никто не изъявил желания поиздеваться над диковинной рыбой и её отнесли в акваторию. А, чтоб «отвести» душу, мы ходили с удочками на петровские каналы, где клевала на голый крючок местная пиранья. Самое сложное было не поймать рыбку, размером с мелкого ерша, а снять потом с крючка.

Вода там была застойная и кроме «крокодилов», как мы говорили молодым, вновь прибывшим матросам, дабы напугать и отбить желание гулять в местах, где могут это делать только избранные. Места были настолько дикие, что можно было там провести двое-трое суток и тебя не нашли бы. Главное, чтобы уходил «в затворники», хотя-бы одного человека поставил в известность, где ты будешь иначе… Иначе всё, что угодно может быть и большой сбор и срочно будет тебя, если не командование, то «годки» разыскивать. Обычно для такой рыбалки выбиралось воскресенье или время между вахтами, когда меньше всего есть возможность быть в числе разыскиваемых.

Вот по этому случаю из-за работы в доке, напряжения и бесславного «подведения итогов», забыл вспомнить даже, как прошёл мой второй день рождения на службе. Если бы я в те годы имел хотя бы представления о гороскопах и прочем, во что комсомольцы по определению верить не должны. Да мы и понятия в те годы не имели об этом. А зря. Вот, что говорили звёзды по поводу этого дня. «… 29 лунный день. 29-е лунные сутки — тяжелый день с отрицательной энергетикой. Это связано с тем, что этому дню покровительствует Спрут – темное и страшное существо…»

Ну, раз я сказал «А», то придётся сказать и «Б». Вот, если бы я тогда знал о себе то, что говорили звёзды, то всё то, что происходило со мной и вокруг меня было просто доказательством того, что дату рождения мне в роддоме не подменили. Всё, что многие могут сказать, что по гороскопу, рождённый 26 июня – Рак. Что я дальше приведу – это не мои умозаключения, а тех людей, которые занимаются этой наукой, я её называю хиромантией.

«…Число судьбы – «единица». По поводу этой самой единицы. Это символ собственной персоны, символ славы и могущества, действия и честолюбия. Человек с числом дня рождения «1» никогда не меняет свой курс и не пытается прыгнуть далеко вперед сразу же, рывком, раньше времени. Он достигает новых высот только прямым и прогрессивным путем.

Сила, индивидуальность, созидание. Люди этого числа — прирожденные лидеры. Они активны, агрессивны и амбициозны, всегда стремятся занять первые места, могут быть совершенно безжалостны и способны ради карьеры жертвовать всем, в том числе и отношениями с окружающими. Это число победителей и тиранов.

Резко выраженное «я», воля, энергия. Единица покровительствует людям активным, сильным, склонным к нововведениям — творцам и лидерам во всех областях. Люди единицы всегда излучают энергию, щедро дарят её окружающим, их нельзя не заметить даже в толпе. Среди них много артистов, политиков и национальных героев.

Такой мужчина независим в отношениях, энергичен и напорист. Вызывает у женщин особый интерес, поскольку представляет собой тип активного, целеустремленного, уверенного в себе мужчины. Он честолюбив, смел, прямодушен. На него можно опереться в трудную минуту. Все готов сделать для предмета своей страсти. Может влюбляться безоглядно, игнорируя здравый смысл. Для него главное — выразить свои сильные чувства. Хорошо бы ему учитывать, что его избранница — это тоже независимая личность со своей жизнью и собственными интересами. Он часто игнорирует мнение своего партнера, решает все сам. Жизнь с ним интересна, но беспокойна. Он горяч, но отходчив. Любит внимание к своей персоне и похвалу. Ему нравится добиваться, покорять, быть великодушным. Может остепениться, завести детей, но всегда будет рабом собственных желаний и побуждений.

Эти люди благотворят окружающих. Способны на большие жертвы. Для друзей и любимых — мягки; их часто эксплуатируют, но до определенного предела: они не так безобидны, как кажутся…»

Кто был внимателен, ранее давая главному герою характеристики, навешивая ему на шею бирки и теперь имеет возможность сравнить с тем, что говорят астрологи. Если бы всё это выписать отдельно и начинать вычёркивать то, что подходит или наоборот, это оставлять, а, что не подходит вычеркнуть, то картина становится более ясной.

Ну, Бог с ним. С кем? Да с тем парнишкой в синей робе, с гюйсом на плечах, с нашивкой «боевой номер» на кармане «5-55-31», в прогарах на ногах, сегодня отмечающий своё 21-летие. Ну, отмечает – это громко сказано.

Утром при построении, мне ультиматумом было сказано:

— У нас есть виновник сегодня, это Иващенко Александр. Выйти из строя.

Я вышел и стал лицом к личному составу. Дежурный по команде, посмотрел на меня и продолжил:

— Поздравляем матроса Иващенко и желаем здоровья и верности Присяге и Уставу ВС СССР. Сегодня у нас суббота, а значит банно-прачечный день, уборка, помывка, стирка и прочее, как положено. Тебе можем сделать исключение. Если сможешь до ужина спрятаться, чтобы тебя никому не попался на глазах, то работать не придется, освобождаешься. А, если попадешься на глаза – не обессудь. Всё понял?

— Так точно! Всё понял. Я могу идти?

— Ну, хоть позавтракай, чтобы до вечера сил хватило. А после завтрака время пошло.

Какое это счастье, сначала, оступившись на бревне, переброшенном через канал «кишащий крокодилами» искупаться не по графику, с самого утра в петровских заводях. Затем, выкарабкавшись по отвесному берегу, хватаясь за густую травянистую растительность. Раздеться до трусов. Разложить робу для просушки на траву. Самому упасть на сочную траву-мураву. Закрыть глаза и просто отрубиться, чтобы тебе приснился приятный сон, дом, родные, девушка, нет, девушка не нужна, брат, который вернулся из армии лучше приснится. Как он там. Витя, с Днем рождения тебя! Как мама говорила, родила нас утром, примерно в это время. Будь счастлив, брат!

Я проваливался и провалился часа на два. И проснулся лишь из-за того, что солнце сильно припекло мне в темя так, что стало как-то некомфортно. Я привстал. На груди отпечатались все веточки и лепестки, как графика после теснения.

Трава прогрелась, воздух начинал быть душным, так как из-за древесных насаждений, кустарника и высокой травы, ветерок не мог пробиться через эту толщу растительности с густой июньской листвой. Вспомнил рекомендации отца: «Земля и лечит, и калечит. Никогда не ложись на спину. Спина самое незащищенное у человека место и от хворей, и от врагов. Хоть со спины трусы нападают, но, когда нож в спине, поздно говорить о том, что «ты поступил не честно». Помня это, я старался на сырую землю спиной не ложиться. Другое дело, когда июль или август и воздух раскалён до, практически 400 С, а сейчас ещё июнь и не на нашем юге, а на Балтике, где погода обманчива.

Тут где-то невдалеке лежали наши снасти, но ловить этих колючих чекомазов не хотелось. Хотелось наслаждаться свободой, за более, чем год службы побыть одному со своими мыслями. Нужно постараться снять с души накопившийся на душе негатив. Как я буду служить дальше? Как-как – честно буду служить. Без «косяков»? Ну, как получится. Разве можно клятвенно обещать того, в чём сомневаешься. Постараюсь, а там, как Бог даст. Почему всегда люди говорят «как Бог даст». Но ведь «косяки Он не даёт, я их сам творю», творец хренов.

И от собственных размышлений мне стало даже смешно. Жаль «нет свободных ушей», чтобы поделиться своим мнением о своих же поступках. Судя по положению солнца, сейчас обед. Не хочу я обедать, мне свобода дороже. Сейчас захомутают и по фиг им будет, что у меня сегодня праздник. Нет такого в Уставе, чтобы именинников от работ освобождать. Кто как на это посмотрит, насколько понимающий окажется командир, а самый большой командир на флоте «годок», от него зависит твоё благополучие в большей или меньшей степени.

Кто-то скажет, да, если бы я, я бы… При этом забывает о том, что «я» — последняя буква в алфавите. Один неверный шаг и твоя служба может коренным образом измениться, не всегда и даже чаще, не в лучшую сторону. А комиссоваться по состоянию здоровья, чтоб потом всю оставшуюся жизнь кровью плеваться – это не выход. Должна быть грань дозволенного тебе и так же им, тех, кто «вершит суд», а иногда самосуд, переходя эту самую грань и тогда их ждёт, как того «ущербного» обидевшего Сашу Панасенко и выхватившего два года дисбата.

Нужно о чем-нибудь хорошем. Помечтать, что ли. Говорят, что «мечтать – не вредно». Главное, чтобы вовремя оттуда вернуться в реальность. Можно вот так, лежать и подложив руку под голову, которая мягче любой подушки, мечтать, но не забывать, если опоздать на ужин, то «праздничный наряд вне очереди» обеспечен будет. И весь праздник насмарку. Вот только в такие минуты по-настоящему понимаешь, сколько для счастья нужно. Нужно очень мало.

Когда видишь обеспеченных, если ничего не сказать, людей, которые сетуют о каких неудачных банковских вложениях, десятках миллионов убытков – они несчастливы? Да они просто трудностей, видимо, не знали. Они еще в престижной школе учились, когда родители уже делали на их счета приличные вложения и проплачивали карьерный рост и всё, к чему он должен был прийти, возможно, став их же приемником. Это не «червонец», который мне мама старалась послать один раз в три месяца. И для меня это было счастье.

В животе начинало ворчать. Режим давал о себе знать. Я только сейчас понял, что сделал оплошность, которая начинает о себе давать знать. Я забыл взять с собой питьевой воды. Пить воду из канала грозило кишечными заболеваниями. Буду до последнего терпеть, подумал, не самое страшное и плохое, что могло быть. Старался о жажде не думать.

Вспомнил, что так и не написал Наташке письмо. А может это и к лучшему, поостыну, глупостей не наделаю. А, вдруг, это простой наговор. Вот, если бы поехал в отпуск и не ломал бы над этим голову, а так…

Передравшись в легкую тень деревьев, чтобы не обгореть под июньским солнцем, решил просто поспать. Когда еще доведётся такая лафа. Да, видимо не скоро. О серьёзном думать не хочется. Я плавно проваливался и отпустив из напряженного состояния последний сгусток воли, провалился в глубокий сон. Я спал, как младенец у мамы на руках. А мамой мне была, хоть и не родная земля, не земля предков, но она ведь едина в своей бесконечности, как замкнутая плоскость шара, где нет ни начала, ни конца.

Я вскочил резко, почуяв на себе прохладу. Солнышко повернуло к вечеру и стало явно свежее, от воды повеяло сыростью. Вставай, «новорождённый», тебя ждут подвиги, Родина верит в тебя, ты её не подведи.

Видимо «внутренние часы» и «внутренний будильник» сработали вовремя. Я выходил, как «инопланетянин» из потустороннего мира ровно рядом с камбузом. Издали заметил команды, строем подходившие к камбузу. Подойдя настолько, чтобы увидеть проход от плаца к нашей команде, заметил, что наши строились чуть поодаль от входа в сторону плаца.

В переднем ряду, как и положено стояли наши новенькие братья с Дану, во втором ряду колоны Молдаван с Садыковым и Малышом. В третьем ряду пошли наши, «борзые караси» и так далее по годам службы. Колона тронулась. «Годки», по обыкновению шли вне строя вольным шагом. Я, улучив момент и почти незаметно вклинился в строй, что ненадолго сломало стройность рядов, но быстро отрегулировали перемещением по инстанции.

Теперь за столом с десятью посадочными местами, где, как и строю, только в обратной последовательности формировался ранжир: во главе стола два «годка», за ними два «подгодка», иногда три и так далее; четвертой кастой была каста «борзых карасей», а за нами молодые «караси», не набравшиеся борзости, так сказать.

Годки, заметив меня за столом, стали отпускать колкости:

— Где отдыхал, в кабаке «Старая крепость»? Пил коньячок с «Рижским бальзамом»? Во, жизнь. Нам так не жить.

— Тебе, небось, наша еда не по нраву будет? Вам насыпать? – ехидничал «подгодок» Мыкола, как его величали, из-за полтавских корней.

— Спасибо! Ешь сам «керзуху». Я сыт Святым Духом, — ответно съязвил я, а внутри кипело и желало вырваться то, от чего и чертям жарко было бы, но сдержался.

И действительно, после таких предложений, кушать перехотелось, хотя желудок давно сам себя боками «целовал». Поковырялся в привычной, впрочем, еже и запил чаем.

— Выходить строиться! – послышалась команда дежурного по команде.

Справедливости ради, нужно сказать, что до отбоя меня «не кантовали» и оставили в покое. Вечером написал Наташке письмо, непривычно короткое и «сухое», без привычных душевных серенад.

Завтра я начинаю новую жизнь. Мои годки, пришедшие уже со службы, задумывались о женитьбе, а кто-то и вовсе не стал с этим затягивать. Как приду со службы, годик, точно, погуляю. Лучшие молодые годы всё-таки провести придётся здесь. Нужно немного взбрыкнуть перед тем, как хомут на шею одеть. На том и порешил.

Лето – прекрасная пора времени. Мы жили ещё под впечатлением состоявшегося ХХV съезда КПСС на границе зимы и весны. Все лозунги и растяжки на улицах гласили «Решения ХХV съезда КПСС в жизнь!». Генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев в канун Дня Победы стал Маршалом Советского Союза. С конвейера автомобильного гиганта КамАЗ сошёл в этом же году первый отечественный грузовик КамАЗ-5320, а завод ЗИЛ выпустил миллионный автомобиль. Латышские автомобилестроители тоже не отставали, запустив новую серию микроавтобусов «Латвия» РАФ-2203 (RAF-2203 Latvija). И мы вскоре первые увидели эти симпатичные автобусы в качестве маршрутных такси и спецавтомобилей «скорая медицинская помощь».

Мы занимались привычным делом, оттачивали совершенство своих воинских специальностей в отработке учебных задач в море, поддерживали материальную часть в надлежащем виде. Одним из показателей порядка в отсеке было, когда проверяющего, входящего в отсек слепило блеском отдраенных с помощью шерстяной ветоши и пасты ГОИ медных и латунных деталей. Его нельзя было не заметить даже при слабом дежурном освещении.

Мой пост, как и раньше, находился в корме правого дизеля. Витя Туров и Саша Малыш располагались по постам линии вала правого дизеля в своих сменах в трюмах 6 и 7 отсеков, соответственно. Я понимаю, отчасти, кляузы Виктора, который желал побыстрее занять место в 5-м моторном отсеке и не в трюме, а на верху. Командиром отделения на моем дизеле назначили вместо Ольшанского, ушедшего весной на ДМБ, «годка» Андрея Бобрышева, до этого он был в отделении среднего дизеля.

Да, а у меня была возможность после года службы стать командиром отделения. Ну, да Бог с ним. Моё ещё впереди, какие наши годы. Главное навыки не растерять свои. А этого сделать нам не давали.

После «залётов» в увольнениях «годков», «кэп» дал указания командирам команд и служб, в первую очередь механику, чтобы увольняемые в город знали «на зубок» свои должностные обязанности по «книжке боевой номер». Бесспорно, это не могло не отразиться и на нас. «Бумерангом» это требование затрагивало и нас, хотя нас в увольнение никто и не думал отпускать. «Придёт ещё ваше время», — обещали «годки» и «подгодки», драившие хромачи и «торпедировшие» на клиновидные фанерные клинья, «торпеды», иначе говоря.

Суконные брюки, если их изначально намочить, а потом натянуть на фанеры в виде клиньев, материал растягивался и брюки приобретали форму клеш. А для того, чтобы стрелки хорошо держались, изнутри в области наложения утюгом стрелки натирали куском туалетного мыла и проглаживали. В этом случае клеш и стрелки держались долго. Но, не дай Бог, попасть под дождь, вид брюк становился плачевным, они складывались гармошкой.

«Годки» для того, чтобы мы не злорадствовали, и служба «медом не казалась» заставляли и нас заодно с ними учить «книжку боевой номер» и строго спрашивать основательно и с «пристрастием». Но в какой-то степени, это было на пользу общему делу.

Всё это было потому, что количество увольняемых было строго регламентировано, был предельный «потолок», а старослужащим хотелось увольняться в каждое увольнение и это практически всегда получалось из-за того, что мы были лишены такой возможности. Придёт наше время, и я тоже в этом не сомневался, ещё и Рига узнает меня, как когда-то Зерноград знал, как Дядю Сашу. Но для этого, хотя бы еще до ноября потерпеть нужно было.

В редкий момент отдыха, прилегли на травке вблизи пирса. Курим и наслаждаемся ласковым прибалтийским солнцем, прищуривая глаза от его яркости.

— Вот я смотрю, какая тут бесхозяйственность, — начал разговор Михаил Затворин, трюмный центрального отсека, отличительным говором северных народов нашей необъятной страны.

— Ты о чём, Миша? – спросил, не понимая о чём хочет сказать тот, запрокинув голову на сложенные в «замок» руки под голову, сдвинув пилотку на глаза и теребя в зубах свежесорванный стебелёк травы.

— Я говорю, сколько трОвы, а никто не косит. Можно кОровку держать. Вот завести бы кОрову. Будем её кормить. Я умею дОить кОрОв, будем дОить, пить пОрнОе мОлОкО. Эх! – вздохнул Миша с разочарованием.

— Слышь, Миха! Я удивляюсь, какие вы все хозяйственные мужики. Вот тут недавно Вова Молдаван предлагал в трюме кабанчика завести. Сколько в море продуктов пропадает, рыб кормим. А так, скармливали бы кабанчику. За полгода бы борова вырастили на таких-то харчах…

Мишка засмеялся.

— Чего ты, не веришь? Сам спроси. Но твоё предложение хоть реальней. Ты же не на лодке предлагаешь бурёнку держать? А он в трюме. И взбредится же такое, упаси Господи.

— Эй! Чего развалились, курортники. Перекур закончен, — прервал наш хозяйский разговор мичман Милькин, старший по приборке пирса, — давайте, подъём, нужно закругляться.

— Опять, на самом интересном месте, — бурчал Мишка, — товарищ мичман, с вам приходилось корову доить или козу?

— Ты бы ещё спросил, козла… Я корову только на картинках видел, в городе рос.

— Вот, потому и нет в вас, товарищ мичман, «крестьянского ребра», как батя говорил, — поддержал Мишку я.

— Чего? – не понял, не отличающийся особой эрудицией «сундук».

— Да, ничего. Это мы тут «крестьянский вопрос», как говорится «по ленинским первоисточникам» обсуждаем. Хотя, вы же…, — я заткнулся, потому что следом должна была вылететь, как воробей колкость, которую потом не поймаешь, а мичман мог обидеться, — проехали.

На днях нам выдали новое обмундирование, положенное по истечению года носки: робу, тельняшки, майки, трусы, носки, прогары. В казарме стоял запах новых вещей. Сразу вечерами стал слышаться треск ручной швейной машинки, трудившейся без перерыва по подгонке робы. Основное в ней, что не устраивало было то, что она, как крестьянская рубаха была вольного свободного покроя, а мы старались по максимуму её приталить. Это было совсем несложно, наложить два шва с правого и левого бока и, после примерки, обрезать лишний материал.

Прошёл ещё один месяц службы. И меня уже не тыкали случаем с отпуском, а вернее с его бесславным концом. Все на службе наладилось и шло своим чередом по расписанию и графику. День ВМФ, в отличие от празднования в Севастополе прошел тихо и спокойно, с праздничным столом на камбузе, построением в парадной форме и поздравлением комдива.

Комдив Камышан, был, как всегда неотразим. Всегда в подогнанной по плечу форме и несоизмеримо огромной форменной фуражке-«аэродроме», что несмотря на то, что к его небольшому росту не совсем подходило, но было всё равно красиво и парадно. Единственно, на ком я замечал расклешённые брюки, видимо тоже шитые на заказ, что были на комдиве. Видимо этой привычке, он неизменно придерживался ещё со времени срочной службы на флоте в далёкие военные и послевоенные годы.

Приближалась осень. Осень на Балтика «седой» особенная. Давали отражение на настроении и погодные условия и то, что постоянно нужно было грести нескончаемый листопад.

Уходил ещё один призыв. А на смену приходили те, кто их сменит, конечно не в должности, а пока, как единицы штатного состава, при условии сдачи на «самоуправление кораблём». Этот период знаменателен ещё и тем именно мне, что после ноябрьских праздников, 14 ноября я отметил значимую дату – половина службы, 18 месяцев, 78 недель, 548 дней и ночей. Много это или мало. Будь моя воля, я бы в первый год службы ввёл бы коэффициент 1:3, потому что прожитый в первый год службы можно засчитывать за три дня. Второй год 1:2, а третий уже 1:1. Итог – 6 лет жизни прожито в жизненном интервале равном 36 месяцев, столько сколько дырочек выполнено в галетах.

Среди уходивших были и те, кого и через 45 лет, как сейчас, не хочется вспоминать, а были и те, которые ничем не запомнились, а потому и сказать нечего, ну и были конечно те, кого с радостью встретил бы где-нибудь после службы, чтобы посидеть в кафе и под тост «За тех, кто в море!» вспомнить всех и добрым словом и кого с укором, и на прощанье пожать крепко руку, так же, как мы делали, прощаясь. Доброй вам дороги, сослуживцы!

Хоть не везло мне на командиров отделения, но видно судьба. И как ты её не пытайся обойти, она тебя, непременно, настигнет в нужный час и всё будет так, как Всевышнему угодно. А Ему было давно угодно, только я делал всё для этого, чтобы того не случилось и в этом было моё противоречие не с Ним, с Творцом, а с самим собой. Я порой сам себя не мог понять. Во мне жили два, как я говорил ранее, Ангела. Один Ангел сидел на правом плече, второй, бес, умостился на левом плече и внимательно следил за своим антиподом. Как только первый расслабится, бес делает своё дело и все добрые поступки насмарку.

Я понимаю, что сейчас время не то, что было в годы всем известного нам по детским рассказам, Аркадия Гайдара (Голикова), который в 14 лет стал кандидатом в члены РКП(б), в 15 лет командовал взводом, а в 17 полком. И я ничего не имею против опытных и толковых командиров, но, когда представил, что Витя Туров будет в походе отдавать команды для меня, начинало коробить.

— Нет, дорогой, пока я служу, этому не бывать! — машинально вслух произнёс свои мысли.

— Ты о чём сейчас, — спросил везде вставляющий свои уши Витёк Туров.

— Расслабься, ты всё узнаешь первым. Это план только разрабатывается, не решение выносится.

— А! – протяжно, понимающе затянул мой собрат и одновременно явный, не скрывающий своих планов противник.

Прошла неделя, другая и 7.12.76 г. в очередном приказе по личному составу были изменения штатного расписания, назначение на должности и список тех молодых матросов, сдавших на «самоуправление» и присвоение им штатных должностей. И не было никакой неожиданности, ну если не считать одного человека, самого близкого даже в прямом смысле, по койке соседней слева от меня, я был назначен командиром отделения мотористов.

— Витя, бойся и трепещи! – шутя, после оглашения приказа, я сказал Вите Турову, который получал всё же «тёплое» место в прямом и переносном смысле слова, бывший мой боевой пост и чему он не менее радовался, поощрительное звание старший матрос. К этой «сопле» он давно шёл и был очень рад.

А когда эйфория прошла, и он сообразил, что мне звания никакого не дали, начал публично возмущаться:

— Мужики, а где справедливость? Это что значит, матрос мной будет командовать? Нет, это неправильно. Я не к механику пойду, он Иващенко покровительствует, я к «кэпу» пойду.

Все покатом катались от выражения изумленного лица и желания достичь свой цели, даже, если придётся через кого переступить или наступить даже.

— Иди, Витя, иди! «Кэп», может даст тебе должность пескаря при камбале.

— А, камбала, кто? – не врубаясь сначала к чему я клону, серьёзно спросил Витя.

— Ну, кто?! Вот он перед тобой, личной персоной.

Приближался Новый год. Как-то в курилке «отличники» с «Псковского комсомольца» решили нас «букашников» по теме новогодних мероприятий «подколоть»:

— А, что слабо вам «маслопупам» с нами в КВН сыграть?

— Да куда им с нами тягаться…, — поддержал другой.

— А почему бы и нет. Принято! – не раздумывая и без совещаний с товарищами ответил я, которые смотрели на меня растеряно, видимо понятия не имея, что это, не считая того, что видели по телевизору.

— Замётано! – произнёс комсорг С -191, — а кто у вас будет капитаном, чтобы не было ла-ла?

Я посмотрел на присутствующих наших, видя растерянные взгляды одногодков и «свежеиспечённых» «подгодков» и зная, что среди «годков» желающих можем не найти, взял на себя право самозванца, ответил:

— Я вас устрою?!

— Лишь бы вашу команду устроило.

Мы пожали друг другу руки. И договорились, что займёмся разработкой программы и будем работать плотно в контакте. Новый год обещал быть интересным. А до него оставалось всего три недели.

Продолжение следует.

Предыдущая глава 12 — http://pisateli-za-dobro.com/kambala-chast-2-glava...

 

Прочли стихотворение или рассказ???

Поставьте оценку произведению и напишите комментарий.

И ОБЯЗАТЕЛЬНО нажмите значок "Одноклассников" ниже!

 

0
18:19
284
RSS
Нет комментариев. Ваш будет первым!