Красный колпачок

В санаторий приезжали люди отдохнуть и набраться сил, а мы – дети работников жили среди этой красоты круглый год и считали лес и озеро своей территорией. Мы гуляли где хотели целыми днями. Тогда не запирали входные двери своих квартир, когда были дома, соседи дружили между собой.
Наши отцы собирались в команды и летом играли в волейбол, для этого была выстроена специально оборудованная площадка. А зимой играли в хоккей на катке, который все называли коробкой. Нам – детям очень нравилось наблюдать за своими папами и болеть за них. К примеру, мой отец был вратарем хоккейной команды, и я помню, как он делал себе щитки на ноги из рукавов ватника. Если вы знаете, ватники простегивали – делали строчки на швейной машинке примерно через каждые пять сантиметров, вот в эти полосы между строчками мой папа вставил дощечки и перекроил рукава так, что получились хоккейные щитки.
На матч приходил посмотреть почти весь поселок. Обычно игра проходила вечером. Первыми в коробку прибегали мы. Ребята постарше давали нам широкие лопаты, и мы с удовольствием приступали к расчистке льда от снега. Нам очень нравилось делать дорожки- лабиринты лопатами. Мы бегали по расчищенным дорожкам друг за другом (по снегу бегать было нельзя, только по дорожкам). Эта игра очень нас захватывала, мы заигрывались и тогда приходили старшие дети, ругали, прогоняли нас и портили нам весь лабиринт, расчищая лед для игры.
За игрой мы наблюдали, сидя на больших сугробах. На севере всегда выпадает много снега. Все приходили поболеть за любимую команду. Я тогда задумывалась над выражением «болеть за команду». И не понимала, как это «болеть» за кого-то? Болеть-то я не любила. Но я наблюдала за своей мамой и за другими взрослыми, как они болеют за своих мужей во время игры в хоккей и старалась подражать им. Иногда я и вправду сильно переживала за папину команду, особенно когда папа пропускал гол.
Рядом с коробкой стояла большая деревянная горка. В общем-то катание с нее было одним из любимых наших развлечений зимой. У горки были неудобные ступеньки — в темноте по ним было страшно подниматься. Ведь зимой на севере темнеет рано. На горку светил один яркий фонарь, но на лестнице было темно и страшно. Так вот, мы обычно разделяли нашу большую широкую горку на две части: по правой все поднимались вверх, а по левой скатывались вниз. Это было классно! Мы катались паровозиком, кучей малой, по одному или по двое. Мальчишки скатываясь любили выставить ноги на правую часть горы, и все, кто по ней поднимались вверх тоже скатывались вместе с ними, так и не поднявшись. Стоило не малого труда забраться на вершину горы, я вам скажу.
Каждый день мы гуляли и зимой, и летом. Ничего не боялись, все было наше в этом поселке, окруженном лесом. Родители заботились о нас. Зимой мы ходили в комнату для загорания, надевали темные очки, вставали лицом вокруг фиолетовой лампы, а по команде тёти Светы поворачивались к лампе спиной. Сейчас это называется солярий.
Еще мы посещали бассейн, который был наполнен неочищенной минеральной водой. Она имела желтовато-зеленый цвет и на вкус была противно солено-горьковатая. Но нам нравилось барахтаться в этой воде.
Сейчас я понимаю, как круто и полезно это было. Однажды, когда мы были на занятии в бассейне, во всем поселке вырубили свет. Он погас как раз тогда, когда мы плавали. Была зима. Стало так темно, что мы с трудом на ощупь вышли из бассейна. Это довольно странное ощущение, я шла, вокруг ничего не видно и очень боялась столкнуться с кем-нибудь из мальчиков. Мы конечно шутили и смеялись, наощупь, одеваясь в раздевалках. Когда мы вышли из здания, стало еще страшней. Вокруг темнота, только снег сверкает в свете ночных звезд. Я уже говорила, что на севере рано темнеет. Нам предстояло дойти в этой темноте домой.
Компания была разновозрастная: несколько человек шести, семи, восьми лет (мне тогда было семь или восемь), и пара, тройка более взрослых детей – двенадцать, тринадцать лет. Я ощущала, что страшно было всем нам без исключения. Но старшие дети подбадривали нас, не выдавая своего страха. Кто-то посмотрел на небо и восхитился яркими звездами, горевшими на иссиня-черном небе. Мы все посмотрели наверх. Это было невероятно красиво и восхитительно. Звезды горели очень ярко, ни одного облачка на небе, можно было подробно разглядеть разные созвездия. Старшие дети из нашей бассейновой компании стали рассказывать нам о созвездиях и звездах, которые они знали. Мы шли, задрав головы кверху и было уже совсем не страшно. Мы любовались небом. В такие моменты я физически ощущала счастье, где-то под ложечкой что-то трепетало у меня внутри и от этого ощущения хотелось взлететь. Мы расходились по домам, кого-то встречали родители. Я и еще пара моих подружек жили дальше всех от бассейна, нас родители не встречали, торопиться было некуда. Нам так понравилось наблюдать за звездами, но шеи наши уже устали смотреть вверх. Тогда мы нашли большой уютный сугроб рядом с нашим домом, легли в него и продолжили любоваться звездным небом… пока не замерзли. Огорченные этим обстоятельством, мы выползли из сугроба и разошлись по домам. Дома мне и моим подружкам, здорово досталось от родителей. Они уже собирались идти искать нас с фонарями.
Тогда я никак не могла понять, почему взрослые ругают нас за то, что мы смотрели на звезды, это так здорово любоваться звездным небом, и зачем они так волнуются за нас, ведь с нами не может случиться ничего плохого в таком красивом нашем мире.
Еще много зимних забав было у нас в Беломорье. Мы катались на санках, скрепив их паровозиком, валялись в сугробах и рыли в них лазы, строили дома из снега, катались на лыжах всей семьей. Помню, мы выходили субботним утром на лыжню всей семьей, папа шел впереди всех на лыжах, за ним шла мама, а третьей – я. Папа, когда проходил мимо елки с шапками снега на ветвях, задевал ближайшую ветку лыжной палкой, сам уходил вперед, а снег падал на маму. Они смеялись над этим. Мама и мне устраивала такой снежный душ. Тогда я старалась догнать маму и тоже обрушить на неё снег с ветки. Это было замечательное время!
Когда же наступала весна, весь поселок праздновал Масленицу. У клуба в самую средину площади всю зиму сгребали снег так, что получалась огромная снежная куча. Именно на нее устанавливали чучело Масленицы. Готовились выступления, игры, повара местной столовой пекли блины, устраивались различные народные забавы. Я приходила на Масленицу, чтобы поесть горячих блинов со сгущенкой и посмотреть, как моя мама выступает.
Она пела в местном народном хоре русской песни. У них были красивые костюмы – платья, сарафаны и кокошники. Как же мне хотелось носить красивый кокошник! Я часто приходила к ним на репетиции, слушала их пение, а в костюмерные мерила эти головные уборы.
На масленицу мамин хор всегда выступал прямо на улице. Все приходили послушать их, а я гордилась тем, что в хоре поет моя мама, самая красивая на свете. После маминого выступления, мы всей семьей – папа, мама, я – ели блины, пили горячий чай, иногда папа и мама участвовали в каких-нибудь забавах, вроде перетягивания каната. Это весело, уверяю вас! А потом, к концу праздника, призывая весну, сжигали красивую Масленицу. Мне всегда было жаль ее. Такая разноцветная и красивая…
А вот когда действительно наступала весна, не по календарю, а на самом деле, нашим самым любимым развлечением было делать ручейки или пробивать им дорожки сквозь лед. Ну и вторым по любимости занятием было давить утренний лед на луже. Поэтому теперь, когда я сама стала мамой и веду своего сына в садик, то жду, когда он растопчет весь встречающийся неразбитый лед на утренних лужах.
На озере у нас в Беломорье была лодочная станция. Мы любили приходить туда и сидеть на мостках. Она находилась в лесу, а по пути к ней стоял огромный корабль, выстроенный специально для нас-детей, мы и там часто зависали, но больше летом. Весной же, когда сходил лед, почти сходил, мы прибегали на лодочную станцию. У мостков плавал тонкий прозрачный лед, он был очень красивый и аппетитный. Мы доставали этот лед и ели его. Некоторые дети снимали обувь и дотягивались до плавающей ледышки ногой, чтобы подтолкнуть ее поближе и достать. Я так не делала, потому что боялась холода. Мы ели добытый лед, грызли его, лизали, смотрели сквозь него на озеро, пока нас не замечали какие-нибудь взрослые. Увидев, как мы едим лед, они ругались на нас и грозили рассказать все родителям. Тогда нам приходилось убегать и находить себе другое развлечение.
У нас с мамой весной была традиция. Мы пекли птичек. Это просто – кусочек теста раскатывается в колбаску толщиной с палец и завязывается узлом, чтобы два хвостика были небольшими. Один хвостик вытягивается в виде клюва, а другой расплющивается и становится хвостиком. Крылья мы делали из красивых фантиков, накопленных за зиму. Складывали фантик гармошкой и вставляли испечённой птичке с одной и, с другой стороны вместо крыльев. Я брала пару таких птичек, выбегала на улицу и держа их в руках над головой, прыгала через ручьи.
В такие моменты мне хотелось кричать от счастья. По-настоящему кричать я себе не позволяла, чтобы не пугать прохожих, но внутри меня все кричало и пело.
Если я встречала кого-то из друзей, то дарила одну птичку, а вторую оставляла себе. Такая была моя детская весна.
Лето в Беломорье я любила больше всего. В Архангельской области лето короткое, в основном тепло бывает только в июле и то не весь месяц. Но, скажу вам, на севере замечательное лето. Белые ночи, грибы, черника, пляж, велики. Летом, если мы не катались на великах, то бродили по лесу, объедаясь черникой, или купались в озере. Расскажу обо всем по порядку. Мы обожали гонять на велосипедах. Брали их в прокат и носились по всему поселку туда, сюда. Мне очень нравилось, как моя ветровка развивается на ветру, когда я с большой скоростью еду на велике с горы. Мы целой компанией катались везде, где вздумается. Когда у меня появился младший брат и ему исполнился год, то я брала его с собой и катала на раме своего велосипеда. У меня был велосипед «Орлёнок», легкий с большими колесами и высокой рамой. Я привязывала на раму две маленькие подушки, сажала брата верхом, и мы ездили везде вместе. Он делал очень серьезное лицо и крепко держался за руль, прохожие взрослые, встречавшиеся нам по пути, то и дело причитали, мол «уроню маленького» и «куда смотрят родители?», а я была уверена, что не уроню и смело ездила вместе с братиком. Кстати сказать, я и правда ни разу его не уронила.
Мы с друзьями часто ездили на пляж нашего озера. Бросали велики на берегу и неслись купаться до посинения губ (в прямом смысле). Мы дрызгались, ныряли и плавали, догоняя друг друга, а когда губы становились синими и зубы начинали стучать, выходили на песчаный пляж и грелись, зарываясь в теплый песок. Он прилипал к мокрой коже, а потом и загар становился мелкопятнистым из-за того, что под песком кожа не загорала. Мне хотелось красивый, ровный загар, да и не нравилось, что от песка потом трудно очиститься и я любила согреваться, прислоняясь к пляжной раздевалке, сделанной из разноцветного шифера, который очень сильно нагревался на солнце. Не смотря на короткое северное лето, нам удавалось так загореть, что южане могли бы позавидовать.
У моих друзей после купания в озере часто стучали зубы от того, что они замерзли, а у меня нет. Я даже завидовала им. Мне очень хотелось, чтобы и у меня тоже зубы стали стучать от холода, а не от того, что я просто притворяюсь. И однажды, я накупалась до такой степени, что зубы у меня и вправду застучали сами по себе. Это было здорово! Я не могла унять дрожь, стояла прислонившись спиной к горячей раздевалке радовалась и смеялась от того, что у меня тоже застучали зубы, как и у моих друзей.
Когда нам не хотелось купаться и кататься на велосипедах, мы гуляли по лесу. В лесу для нас и отдыхающих была сделана «Тропа здоровья» — всякие затейливые лазалки, полосы препятствий, турники, разнообразные лесенки. Мы ползали, бегали, прыгали и по дороге ели чернику, в лесу ее полно. Мы показывали друг другу языки и зубы, чтобы померяться кто больше съел ягод.
Помню, мы целой компанией сидели на железных лесенках, а одна девочка нам рассказывала всякие интересные истории. Она была жуткая фантазерка, и мы это знали. Но она так правдиво рассказывала, что ей очень хотелось верить. Мне запомнилась история про Красного Колпачка.
***
Если натянуть нитку между спинками двух стульев, сделать так, чтобы была кромешная тьма, взять ножницы и говорить: «Красный Колпачок появись, Красный Колпачок появись!»
Можно увидеть, как по нитке движется маленькая красная искорка – это и есть Красный Колпачок. Когда искорка окажется на середине нитки, нужно перерезать ее ножницами и подставить ладони, тогда в руки посыплются разноцветные конфетки.
***
Большинство из ребят не верило этой девочке, но мне хотелось верить во все ее фантастические рассказы про Красного Колпачка, Пиковую даму, Зеленые глаза…
Однажды зимой, на мой день рождения мы собрались всей нашей детской компанией, и я уговорила всех вызвать Красного Колпачка. Мы соблюли все условности этого ритуала, сидели в темноте и звали его. Я могу поклясться, что видела маленькую красную искорку. И почти все мои друзья ее видели. Мы обрезали нитку как раз посередине, но конфетки так и не посыпались. Тогда девочке, которая рассказывала все эти истории, очень досталось от ребят, и я тоже назвала ее обманщицей. А она стояла на своем и так и не призналась, что все это выдумки.
Тогда, в глубине души, мне очень хотелось, чтобы Красный Колпачок и правда был не выдумка. Тогда я задумала, что попробую вызвать его еще раз, когда буду одна и, возможно, он насыплет мне в ладони разноцветных конфеток.
P.S. Я рассказала вам небольшую часть моих детских приключений того волшебного времени. Конечно я скучаю о тех временах, когда люди были добрее, а деревья были большими. И, само собой разумеется, я приезжала в Беломорье будучи взрослой женщиной, мамой. Я купалась в озере, в котором оказывается бьет множество ключей, и поэтому вода в нем такая холодная, а губы быстро синеют от холода. Я бродила по полуразрушенной «Тропе здоровья».
Я шла по этой тропе среди леса, вдыхая родной запах, и ела чернику. Через некоторое время меня накрыло ощущение, что я знаю всю местность вокруг, что сейчас справа будет ямка и справа действительно была ямка, в которой мы однажды нашли груздь, а вон там слева среди деревьев будет большой муравейник, и там действительно оказался большой муравейник, в который мы втыкали маленькие палочки, муравьи ползали по ним, а потом мы доставали свои палочки и облизывали их, они были кисленькие. Мне даже на миг показалось, что я сейчас войду в портал и перемещусь во времени в мое детство. Я зажмурила глаза, загадала, что хочу переместиться, но ничего не произошло. «Тропа здоровья» все еще разрушена, и я просто гуляю в лесу моего детства. Почему-то на глаза навернулись слезы, но я не стала плакать. Перед взором встало воспоминание как я семилетняя гуляю летом одна, захожу на территорию детского садика, в который я ходила и, который располагался прямо во дворе нашей пятиэтажки. Я хожу среди высокой, выше моего роста, травы, смотрю на небо, оно голубое, солнце подмигивает мне и в этот момент я понимаю, что хочу кричать от счастья. Помню, тогда я еще подумала, что только в фильмах видела, как люди кричат от счастья, а как это делается в жизни я не знаю. Горло перехватило от переполняющих меня чувств, я оглянулась. Кругом никого не было. Я побежала сквозь высокую траву и стала кричать, кричать от счастья. «Вот оно! – думала я, — вот как люди кричат от счастья!»
Я бегала среди травы и кричала, пока не устала, пока мне не захотелось помолчать и посмотреть на небо.
Я счастлива, что есть на земле местечко с красивым названием Беломорье и для меня сохраняется возможность поехать туда, пройтись по знакомым местам и вернуться в волшебное время моего детства.