Любовь на третьем курсе

Юноша становится взрослым на три года раньше, чем думают его родители, и на два года позже, чем кажется ему самому.

Льюис Херши.

***

На третьем курсе предстояло сдавать экзамен по пропедевтике внутренних болезней. Заведующим кафедрой был профессор старой закалки, строгий и требовательный, поблажек никому не делал и все мы тщательно готовились к испытанию. Заниматься лучше было вдвоём, на пару. Ленка – моя однокурсница, весёлая девчонка – активистка, наш комсорг, предложила пойти готовиться к ней домой. Я охотно согласился. Во-первых, она жила рядом с институтом, а во- вторых у неё была прекрасная медицинская библиотека, оставшаяся от покойного отца – известного в городе врача-терапевта.

Мы изрисовали друг друга цветными фломастерами, намечая границы сердца, печени, легких, а потом пальпировали и перкутировали друг друга, чтобы не осрамиться на сессии. Попрактиковавшись, стали обтираться ваткой, смоченной спиртом. За этим занятием нас и застала, вернувшаяся со службы Ленкина мама. Я засобирался уходить, но Клавдия Васильевна уговорила меня остаться, – «отведать пельменей, которые они вместе с дочерью налепили буквально вчера». Пельмени действительно оказались сочными и вкусными.

– Это Леночка где-то вычитала рецепт приготовления фарша, – уточнила мама.

После пельменей мы долго пили чай в зале за круглым столом и говорили о кино. На экраны только что вышла очередная комедия Эльдара Рязанова.

Зимой темнеет быстро и за разговорами не заметили, как приблизилась ночь. Узнав, что мне надо ехать домой двумя транспортами, Клавдия Васильевна предложила остаться ночевать у них.

– Время то, какое теперь, зачем вам подвергать себя опасности, да ещё накануне экзаменов.

Мне и самому не очень-то хотелось из уютной тёплой квартиры выходить на холодную улицу и стоять там, на остановке, не известно сколько, в ожидании запоздалого трамвая.

Я позвонил домой и сказал родителям, что мне, как и всякому студенту, перед экзаменом, не хватает одной ночи, поэтому остаюсь готовиться «у друга».

Мне постелили на диване в зале и я, уставший за день и разморенный длительным чаепитием, сразу уснул. Среди ночи мне послышались осторожные шаги. Ленка принесла мне стакан воды и осторожно поставила рядом на журнальный столик, потом плотно задвинула шторы на окнах, чтобы свет уличных фонарей не проникал в комнату и на цыпочках удалилась. Я лежал, накрывшись с головой, затаив дыхание и боялся пошевельнуться…

Утром я проспал, проснулся поздно, уже в девятом часу. На улице ярко, уже по-весеннему светило солнце, на балконе мирно ворковали голуби. Мне было хорошо и спокойно, если бы ещё не предстоящий экзамен. На спинке стула висела моя выстиранная, накрахмаленная и тщательно выглаженная рубашка, в ванной на полотенцесушителе – просохшие носки. В кухне на столе дымилось горячее какао, стопкой лежали на тарелке блинчики в меду, а на плите разваривалась в маленькой кастрюльке рассыпчатая гречневая каша. Среди всего этого великолепия порхала в легком шелковом халатике Ленка, причёсанная и в меру подкрашенная (всё таки – экзамен). Как оказалось, у мамы был сегодня выходной, а по выходным она любила с утра поехать на рынок, купить чего нибудь вкусненького.

– Я не знала, какую кашу ты больше любишь: гречневую или овсяную. Приготовила гречневую, – захлопала ресницами девушка.

Я взял у неё из рук тарелку и обнял за плечи. Тот час цветастый халатик распахнулся как бы сам по себе, а под ним, как я и предполагал, почти ничего не оказалось…

На экзамен мы чуть было не опоздали, хорошо, что институт находился рядом, «в двух шагах». В узком коридоре, у дверей экзаменационной, уже толпился и нервничал народ. Лена подошла к лаборантке, с которой была, видимо, хорошо знакома, что-то пошептала ей на ухо, глазами указывая на меня. Та зашла в аудиторию, потом вышла, они опять о чём-то переговорили, после чего девушка сказала мне, что два билета для нас будут лежать у края стола с немного загнутыми уголками. Мы тут же ещё раз «пробежались» по теперь уже известным нам темам и через минут сорок весело прохаживались по бульвару с оценками «отлично» в зачётках!

Успешную сдачу экзамена нужно было отметить. Зашли в небольшое, но уютное и тёплое кафе и я, мобилизовав все свои резервы, наскрёб из карманов на два пирожных и два бокала дешевого сухого вина. Сидели, болтали, обсуждали экзамен. Вспомнили, как профессор не хотел допускать к сдаче студентку, которая пришла в слишком легкомысленном, по его мнению, белом халате с разрезами по бокам. Время летело незаметно и тут я вспомнил, что сегодня наши играют с канадцами. Трансляция должна была начаться через несколько минут.

– Побежали ко мне, ещё успеем! – схватила меня за рукав девушка.

Мы снова очутились в квартире у Лены. Тут меня ожидал сюрприз. Оказалось, что Клавдия Васильевна большая любительница хоккея. На журнальном столике перед телевизором стояло блюдо, на котором в окружении нескольких бутылок «Жигулёвского» лежала тонко нарезанная сёмга. Мы смотрели хоккей, а Ленка хлопотала на кухне, откуда доносился аромат запекаемой в духовке бараньей лопатки…

После матча, в приподнятом настроении, обусловленном победой нашей сборной, долго и с аппетитом обедали за круглым столом. Потом мама, сославшись на усталость, удалилась в спальню, демонстративно плотно запечатав за собой дверь, а мы отправились мыть посуду…

В тот день я опять соврал родителям. Иногда, чтобы «набить руку», я оставался дежурить в институтской клинике, помогал медсестрам делать инъёкции, ставить капельницы. Отец с матерью знали об этом и ничего не имели против…

Чтобы ненароком не разбудить маму, мы выключили в телевизоре звук. Диван страшно скрипел, «верблюжье» одеяло, расстеленное на полу «кусалось» и тогда Лена принесла из кладовой старую мамину беличью шубу! Натуральный мех так приятно ласкал и щекотал тело!

В ту ночь я дал себе слово, что когда стану работать, обязательно куплю своей жене шубу из натурального меха. За любые деньги! Оно того стоит!

Утром, за чаем, Клавдия Васильевна поинтересовалась, не разбираюсь ли я в автомобилях.

– От мужа остался четыреста седьмой «Москвич», который третий год стоит в гараже и если бы его «поднять», то можно по весне прокатиться в деревню к Лениной бабушке. Там такой чудный лес и полно подснежников!

Я оканчивал школу с производственным обучением, имел специальность автослесаря и водительские права и, разумеется, взялся помочь.

«Москвич» я действительно подремонтировал. Правда, не сам. Моих знаний хватило только на то, чтобы накачать колеса и зарядить аккумулятор. Отогнал машину на автобазу, где мой крёстный тогда работал завгаром и он сделал всё как надо!

Только вот за подснежниками мы так и не поехали, потому как, в конце марта я неожиданно очутился в южном городе Нальчике. Стоял на вокзале, под ветвистым орехом, жмурился на солнышко и любовался окружающей меня панорамой отвесных склонов Лесистого хребта, величественных до неправдоподобия! Были каникулы и друзья потащили меня кататься на горных лыжах в небольшой поселок под Эльбрусом. Здесь я и познакомился с девушкой, которой подарил потом норковую шубу…