Божья подсказка и Выбор ангела
Божья подсказка
В храме пахло воском и ладаном. У икон горели свечи. От одной из них Алла и зажгла свою, затем поставила перед большим крестом, на котором, прибитый гвоздями, был распят Иисус.
"Такие вот дела, Христос! — начала девушка свою молитву, ибо ни одной из общепринятых наизусть не знала. Однако слышала, что вроде бы можно молиться своими словами, лишь бы от души. — Паша и Кирилл в меня влюблены, а я… Не знаю, что мне делать? Они оба такие классные! И обманывать никого не хочу. Подскажи мне, кого выбрать?".
Она постояла ещё несколько минут перед крестом, надеясь, что Иисус даст подсказку хотя бы в виде мысли, божественного озарения, как это бывает. Однако ничего путного Алле в голову не пришло. Попросила о том же Пресвятую Богородицу, но и от Матери Божьей ответа не последовало. Ничего не оставалось девушке, как, отчаявшись, выйти из церкви.
— Алла, родная, выходи за меня замуж!
— Ты не боишься? Я же всё-таки уголовница.
— Во-первых, не уголовница, а политзаключённая. А во-вторых, если я стану твоим мужем, нам разрешат свидания, будем видеться.
Пять минут — лишь на это время Пашу пустили в камеру — таяли с астрономической скоростью. Пять минут… За это время, если верить Людмиле Гурченко, можно сделать очень много. Права она или нет, Алла, пожалуй, не смогла бы ответить. Однако точно знала, что этого времени достаточно, чтобы, посмотрев любимому в глаза, понять: это Он — настоящая любовь и настоящая судьба. А Кирилл — теперь Алла это отчётливо понимала — всегда слишком любил себя. И как только её посадили за репост статьи ВКонтакте, вся его любовь куда-то испарилась. Ну да Бог с ним! Главное — у неё есть Паша, который готов делить с ней не только радости, но и горести. За такой подарок судьбы можно многое стерпеть.
— Я согласна.
Выбор ангела
Ох, уж эта нечисть! Никак не угомонится. Приспичило же утащить кого-нибудь в ад прямо под Рождество! Впрочем, как и всегда.
Ангел сложил белоснежные крылья и задумался. Ещё раз взглянул сверху на железнодорожный переезд без шлагбаума. Сегодня в шесть вечера здесь должен погибнуть один из тех двоих, на кого пал выбор нечистого. Один — профессиональный вор Иван Григорьев, другой — федеральный судья Сергей Бровкин. Спасти и помиловать можно только одного. Но кого? Григорьев сегодня вырвал сумку из рук женщины. Многодетной матери-одиночки, между прочим. Бровкин неделю назад за пост в Фейсбуке приговорил к неподъёмному штрафу одинокую неработающую женщину с ребёнком-астматиком на руках. Кому же из них даровать милость?
"Это я удачно "поработал"! — думал Иван, разглядывая дамскую сумочку. — Баба даже пикнуть не успела. Ну-ка посмотрим, что там интересного?".
В сумочке лежал кошелёк, мобильный телефон, паспорт, косметичка с зеркальцем и какая-то ещё бумажка.
Первым делом Иван открыл кошелёк. Внутри сиротливо лежала пятитысячная купюра. Немного! Но что за бумажка такая? Развернув её, вор с удивлением обнаружил, что это заявление на пособие матери-одиночки, воспитывающей троих детей.
Цветисто выругавшись, Иван ударил себя по лбу. Таким распоследним негодяем он себя ещё никогда не чувствовал. Но стоп! Вот же её паспорт. Адрес прописки. Только бы она жила по этому адресу!
— Вот, пришёл вернуть то, что украл, — не преступая порога, Иван протянул молодой женщине сумочку.
— Спасибо! — хозяйка квартиры явно не ожидала такого поворота.
— А ещё вот возьмите за моральный ущерб, купите что-нибудь детям.
— Нет, этого не возьму. Деньги, небось, ворованные — грех это. Бог Вас наградит за то, что не обокрали мать-одиночку.
— Ну, тогда я пошёл. С праздником вас!
— И Вас с Рождеством!
Выйдя из подъезда, Иван сел в машину. Теперь на дачу, выпить с Витьком, закусить.
Зимой темнеет стремительно рано, и вот его машина несётся в свете фар по вечернему городу. А вот и переезд. Если добавить газу, можно успеть проскочить.
Но вдруг снизу послышался хлопок. Иван притормозил и вышел наружу. И тут же в сердцах выматерился. Переднее колесо безжизненно болталось, проколотое разбитой бутылкой, которую кто-то от большого ума бросил прямо посреди дороги.
Пока Иван соображал, что ему делать, в нескольких сантиметрах от него промчалась машина. Судя по виду, сидевший за рулём мужик был человек небедный. Промчалась, но вдруг остановилась прямо на рельсах. Поезд, стуча железными колёсами, стремительно приближался. Казалось, вся Вселенная слышит полные смертельного ужаса крики того мужика в машине.
Поезд проехал, оставив после себя груду металлолома.
— Твою ж душу! — воскликнул Иван и, встав на колени, начал истово креститься.
За поход на митинг в тюрьму не сажают (КоАП РФ ст. 20.2). И если уж вы в свои тексты включаете такую тематику, то стоит изучить матчасть, чтобы не вводить читателя в заблуждение.
А я вот всё сижу и думаю про «одинокую неработающую мать с ребёнком-астматиком» — почему бы ей не работать дома дистанционно, к примеру, копирайтером или оператором на телефоне, а не сидеть в Фейсбуке и не постить всякую ерунду, за которую штрафуют? Вот не вызывает она у меня такого сочувствия, ради которого судью высшие силы приговорили к ужасной смерти…
Что касается неподъёмного штрафа для женщины с больным ребёнком на руках — в основе рассказа лежит реальная история про женщину, которая пожелала мира праху подростка, взорвавшего себя в здании ФСБ, что, кстати, определённо по-христиански. Пусть этот подросток тысячу раз неправ, но тот, кто по-настоящему верит в Бога и любит Его, будет молиться за душу, пусть и грешную, и действительно пожелает покоиться с миром. Во-вторых, по законам божественной справедливости, наказание должно быть адекватно тяжести содеянного. Если бы даже эта женщина написала, что он молодец, всё сделал правильно, она ведь ни у кого ничего не отняла, тем более последнего у обездоленного. Разве справедливо то, что присудив штраф судья не то что отнял у неё последнее, а вынудил просить милостыню, чтобы этот штраф заплатить? Заставили бы в таком случае улицы мести — другое дело. Вор из рассказа — он тоже далеко не праведник, однако же устыдился обворовывать мать-одиночку. А судья вполне хладнокровно это сделал. Поэтому я как автор предпочла спасти вора. Потому что в нём оказалось куда больше человеческого, и Бога в душе больше. Ведь самый тяжкий грех — обидеть обездоленного.
Так что не о политике я думала, когда отсылала на конкурс именно эти рассказы, а именно о духовности. И кстати, я лично переводила этой женщине деньги на карточку.
Не знаю, насколько эти аргументы окажутся убедительными для редколлегии, но в первую очередь именно ими я руководствовалась при выборе подборки. А политика — ну, так не со всеми, кому я пишу письма за решётку, у нас совпадают политические взгляды.