Храм над рекой Чусовой
Статья была опубликована в газете «Лечебный телегид», выпускающим редактором которой я являлась, под псевдонимом Ксения Сергеева.
В Перми до революции было более 30 храмовых зданий, не считая домовых церквей и часовен. Сегодня действует примерно половина из них. Изучается история церквей, собираются материалы о служивших в них священниках. И дело это необходимое. Но хочется, чтобы и о тех храмах, которые были некогда на нашей пермской земле, но в советские годы оказались разрушенными, тоже узнали люди...
Сложно представить сегодня, как выглядело в начале XX века село Левшино (ныне микрорайон Левшино на окраине областного центра). Причина тому – не только время, с каждым годом все более и более отдаляющее нас от прошлого, – большая часть левшинских земель в 50-х годах была подвергнута затоплению при строительстве Камской ГЭС. Скрыли воды Чусовой не просто участок земли – территорию жизни десятков людей, места, где были их родные дома, до боли знакомые с детства луга и тропинки… Исчезла, словно канула в реку забвения, и главная святыня села – Петропавловская церковь.
Церковь-красавица
А меж тем, как вспоминают старожилы, она была просто красавица: высокая, белокаменная… Храм возвышался над устьем Чусовой, а вдоль ее берегов расстилались заливные луга. Такое расположение придавало храму особую величественность. Как светлый парусник, он плыл в просторах небесных. Звон колоколов растекался по всем окрестностям и созывал на службы не только жителей Левшино, Банной Горы, но и тех деревень, что были расположены по другую сторону реки – Подстрелки, Усть-Чусовой и других.
Чусовая в ту пору была неширокая, метров 200 в ширину, поэтому перебраться на другой берег было совсем несложно: летом – на лодочке, зимой – по заснеженному льду.
Храм этот был построен в 1902 году на средства жителей Левшино и благодаря содействию частных жертвователей. Сей церкви принадлежали и две часовни. Одна – во имя святого пророка Илии – располагалась близ храма, другая – в честь иконы Иверской Божией Матери – на железнодорожной станции села Левшино. Рядом с храмом находилась церковноприходская школа. Ежегодно в ней обучалось от 90 до 120 ребятишек села. Вообще жители села – это в основном крестьяне, рабочие станции железной дороги, грузовых контор. Многие занимались торговлей и подрядами.
Один из архивных документов свидетельствует о том, насколько крепки были духовные традиции в селе: « Отношение прихожан к церкви за малым исключением благоприятное и любовное. Долг святых таинств исповеди и причащения исполняют целыми семействами, особенно в воскресные и праздничные дни. Храм посещают усердно».
Священник храма
30-летняя история Петропавловской церкви помнит нескольких священников. Но последним настоятелем Петропавловского храма был священник Виктор Диаконов. Его священническое служение пришлось на годы репрессий и террора. Отцу Виктору суждено было пережить преследование со стороны советской власти, и холод тюремных застенков, и томительное ожидание приговора.
С 20-го года Виктор Диаконов стал служить священником в этой церкви. И уже через год после назначения на пастырскую деятельность последовал первый арест – за агитацию против советской власти. Это вызвало тревогу и беспокойство не только близких отца Виктора, но и многих жителей села. Именно они направляют в органы НКВД письма-ходатайства об освобождении его из-под ареста до суда. Одно из них – от грузчиков станции за подписью 186 человек, другое – от прихожан, в конце которого значатся подписи 500 человек. В письмах слышится искренне участие в судьбе отца Виктора, доверие к нему, необходимость в возобновлении служб. «Умершие остаются без отпевания, младенцы не принимают крещения». Прихожане храма, как никто другой, знают истинную жизнь батюшки, его пастырский труд и его повседневные хлопоты и заботы. «Да ведь он сам вел жизнь пролетария, исполнял всю домашнюю работу, ухаживал за скотом и огородом. Стирал белье и мыл полы, чинил одежду и готовил еду, когда жена учительствовала».
Конечно, для сотрудников НКВД подобные попытки доказать невиновность о.Виктора были слабым аргументом. Пять лет принудительных работ – таков был приговор суда. Однако впоследствии срок был сокращен. В феврале 1922 года отец Виктор вернулся домой. Казалось бы, можно жить, служить Богу и людям в дорогой сердцу церкви…
В зоне отчуждения
Но на смену двадцатым годам пришли тридцатые, а вместе с ними – новые сложности и проблемы. Уже в начале 30-х годов начались проектно-изыскательские работы по строительству Камской ГЭС. В жертву научно-техническому прогрессу была отдана большая часть сельских земель. Готовились к сносу строения, жилые дома, проводилась их инвентаризация, оценка стоимости. Невольно вспоминается сюжет известного романа В. Распутина «Прощание с Матерой». Уже само название острова, затопление которого неизбежно, напоминает родное и близкое, основу основ жизни человеческой – мать, землю-мать. «Вот стоит земля, которая казалась вечной, но выходит, что казалось, – не будет земли. Пахнет травами… пахнет деревом постройки, пахнет скотиной, жильем… Почему ничего этого не станет? Спроста ли? Хорошо ли? Чем, каким утешением унять душу?» – так размышляют герои произведения. Возможно, такие переживания были знакомы кому-то из наших земляков, когда участки их родной земли должны были скрыть воды Камского бассейна. По словам старожилов села, участь разрушения также постигла и кладбище, существовавшее в Левшино. Оно было уничтожено при строительстве железной дороги, которую переносили из зоны затопления.
Жители старого Левшино вынуждены были переезжать в другие поселки – КамГЭСстрой, Гайва, Балмошная…– перевозя с собою дома или строя их заново. Отчуждалась земля, и все подлежало разрушению, для сельской церкви на берегу реки Чусовой это не могло не закончиться трагически. Она тоже прощалась со своей землей, отчуждаясь от людей, от прошлого, от жизни… Нет, конечно, не сразу разрушили храм в селе, какое-то время он еще продолжал служить людям. Но только не молитвы звучали в нем, и не святые образа видели вошедшие сюда, – трактора, машины и прочая техника заполняли теперь его пространство. Начало изыскательских работ требовало размещения техники. Храм превратился в гараж, а часовня в честь пророка Илии стала лавкой отдела рабочего снабжения.
Вскоре, вспоминают старожилы, стали разноситься по округе слова: вот грех-то, церковь нашу ломают… Однако кладка ее была настолько крепка, что она, матушка, долгое время держалась, не поддавалась силе разрушения…
Такова последняя страничка истории церкви во имя Петра и Павла. Некогда величественный и благолепный храм, отрада и утешение верующих, был разрушен. Позднее и само место, где он возвышался, скроют воды реки.
Судьба священника
Но для отца Виктора самые скорбные и страшные минуты были впереди. После закрытия Петропавловской церкви он вплоть до 1937 года продолжал служить священником в Вознесенской церкви села Красная Слудка. Виктор Васильевич Диаконов был арестован 6 августа 1937 года. Нет нужды говорить, насколько абсурдны и нелепы были предъявленные ему обвинения. Как известно, представители репрессивной машины едва ли руководствовались здравым смыслом и все новые и новые люди становились ее жертвами. 22 сентября был вынесен приговор: расстрел и конфискация лично принадлежащего имущества. В следственном деле о. Виктора значится – приговор приведен в исполнение 1 октября 1937 года в 24 часа.
Жена и дети отца Виктора ничего не знали о его смерти. 10 лет без права переписки – такова представленная им версия его дальнейшей судьбы. Свидетельство о смерти Виктора Васильевича семья получила лишь в 1956 году. Причина и обстоятельства ее объяснялись так: умер в 1943 г. в лагере от кровоизлияния в мозг.
Виктор Васильевич Диаконов был реабилитирован в 1989 году – посмертно…
В водах реки Чусовой обрела свое упокоение Петропавловская церковь, а вместе с ней – незримая летопись радостей и скорбей всех живших на этой земле.
Но все-таки всему свое время: время предавать забвению и время вспоминать об утраченном, время разрушать и время строить… Возвращено доброе имя отцу Виктору, как и тысячам других священнослужителей, умерших за веру. Возвращается жизнь в прежде разрушенные святыни, возводятся новые церкви…
В Орджоникидзевском районе Перми, куда входит поселок Левшино, ныне действуют храмы на Гайве, Кислотных Дачах, строится часовня в поселке Чапаевском.
Как знать, может, когда-нибудь звон колоколов вновь огласит Левшино и его окрестности. И память – ниточка, связующая времена – протянется между прошлым и будущим, она и станет доказательством, что и из небытия возможно возвращение.
