Хранители

— А это что? – спрашивает дочь, доставая очередную открытку. Я высвобождаю руку из под ее головы, ноги и руки (удивительным талантом обладает мое дитя: улечься так, чтобы одновременно разместить у меня на коленях почти все части своего тела) и вглядываюсь.

— Рогир ван дер Вейден «Портрет дамы» Нравится?

— Какая серьезная. И без косметики, и лицо прикрыто.

— Так было принято. Порядочные замужние дамы и девицы одевались скромно, глаза держали долу.

Дочери нравится последнее слово. Она хихикает и убегает, на ходу придумывая под него рифмы. Долу – полу,- не пойду в школу, -отдыхать впору. Я продолжаю смотреть на складки тяжелой средневековой одежды, на скрещенные тонкие пальцы, на бледное открытое лицо, с гладко забранными назад волосами.

Вглядываюсь… Всколыхнитесь, волны памяти, я иду к вам!

Коричневая лакированная тумбочка в родительской спальне. Предмет моих вожделенных мечтаний. Ее темное нутро таит в себе сокровища Голконды. Так, во всяком случае, мне кажется. Но — увы и ах!- мне  строго запрещено открывать ее без спросу, потому что там ред-ки-е реп-ро-дук-ции и-зо-бра-зи-тель-ного ис-кус-ства! Фу! Выговорила!  Но нельзя - так нельзя. Надо дождаться вечера.

Зимний день короток. И вот уже по полу тянутся сумеречные сиреневые лучи. Скоро придут родители и скажут, что я у них умница, красавица и молодец. Конечно — молодец: весь день не шалила, никуда без спросу не лазила, поела, вымыла за собой посуду, и читала сказки, смирно сидя в кресле. Мечта, а не пятилетний ребенок.

А награда вечером. Мама сядет рядом, укроет клетчатым пледом, включит маленький электрический камин и откроет сокровища Голконды – аккуратную большую стопку больших и маленьких открыток и альбомов. От них тянется аромат- старинный, изысканный, потому что хранятся открытки в больших бархатных коробках от бабушкиных духов.

— Вот это «Последний день Помпеи» Карла Брюллова. Посмотри, какое грандиозное полотно, какие краски.

Электрический камин с бутафорскими угольками бросает красные тени на открытку, и зарево помпейского пожара полыхает еще сильней.

— А это его брат Александр Брюллов. Портрет Натальи Николаевны Пушкиной.

О том, что это жена любимого поэта я уже знаю. И вздыхаю ревниво:

— Красивая.

— Еще бы, — улыбается мама. – Первая красавица при дворе. А посмотри, какое платье, какие серьги.

Но, черт побери, я – женщина или нет?! Чтобы при мне, да красоту другой нахваливали?! Пусть она трижды мадонна! Ну, уж нет!

— А это? – нетерпеливо вынимаю я из стопки следующую открытку.

— «Шоколадница» Лиотара.

 Ничего не пойму. Где шоколад? На картине какая-то пухленькая девица с чашкой на подносе.

— Раньше шоколадом называлось какао, — терпеливо объясняет  мама. — И его не ели, а пили, и подавали в тонких фарфоровых чашечках.

Ничего себе! Глупые люди! Разве шоколад можно пить? Его надо есть: медленно, отламывая по кусочку, ощущая маслянистую хрупкость, и, смакуя, смакуя, смакуя! Или, мгновенно запихав в рот всю плитку, упиваться  тягучим горьковатым  вкусом.

— А это?

— «Портрет дамы» Рогира ван дер Вейдена.

— Какая некрасивая и злая!

-Почему? Посмотри, какая четкость линий, какое изящество и тонкие цвета. Бледная, потому что так считалось красивым, большой открытый лоб – тоже красиво. А  какие нежные губы, как полуопущены глаза, как сложены руки.  Она спокойна и  думает о чем-то.

-О чем?

-Наверно, о своих детках, о доме. Думает, вот художник нарисует мой портрет, и я пойду домой, накрою на стол, детки мои обрадуются, потому что будет пирог с румяной корочкой.

— А сколько у нее детей? Ну, сколько?

— Четверо, — мгновенно выпаливает мама. И я так же мгновенно верю в это: именно четверо, не меньше, и все они ждут маму и горячего сладкого пирога.

— А шоколад они будут пить? – мне нужны детали для  полной картины семейной идиллии. – А над столом будет лампа с абажуром? А папа тоже будет? А какого цвета у них чашки, а скатерть?

— Будет, все будет! И синяя скатерть и белые чашки. Да, угомонись ты немного!

Но я уже пришпорила Пегаса своей фантазии! Мне необходимо знать, какого цвета стены в доме женщины, какие полки и мебель, во что одевается ее служанка (у всех богатых есть служанки!) и с какой корзиной она ходит на рынок. И вообще красивый ли у них город?!

Мама терпеливо рассказывает мне это. Игра увлекает ее, и вот уже два Пегаса скачут по бескрайним дорогам фантазии. Из маленькой открытки «Портрет дамы» нидерландского средневекового  художника за считанные минуты родилась целая история.

Камин бросает красные задумчивые блики на мамино лицо. Я сворачиваюсь у нее на коленях и засыпаю. Она осторожно высвобождает одну руку и гладит меня по голове...

Расступитесь, волны памяти: в стране воспоминаний нельзя гостить долго...

Белые ангелы детства, хранящие мою душу, не покидайте меня: мама, камин с красными угольками, коричневая тумбочка с сокровищами Голконды – вы так далеко от меня, и так близко. Вы  - мое богатство, которое я передам своей дочери, вместе с затертой репродукцией «Портрета дамы». Сохраните ей воспоминания, сотките память, сберегите душу, чтобы не прервалась ниточка уюта и добра в нашей жизни.

0
15:46
796
RSS
07:50
Ваше произведение принято! Удачи в завершающем туре!!!
18:02
Спасибо огромное! Удачи всем нам!
14:57
Очень трогательно!
18:02
Спасибо Вам огромное!
Детское воображение прекрасно. Спасибо Вам, очень приятно читать.
10:32
Спасибо Вам за внимание и прочтение. Да, только в детстве возможен такой сияющий полет фантазии.