Как-то летнею порой

В квартире Ивана и Маруси, живших на четвёртом этаже  вместе со своими тремя огольцами, возникла и быстрыми темпами назревала ситуация. Заключалась она в том, что как-то глубокой ночью им доставили срочную телеграмму, перепугавшую их и переполошившую соседей, так как отправители перепутали в спешке номер квартиры.  Именно перепутали, потому что прекрасно знали и номер, и саму квартиру, и её обитателей. В этой срочной ночной сообщалось, что через месяц в гости приедут родители Маруси. Каково?! Квартира была огромная, не стесняя себя, было, где гостей и принять, и разместить. Закавыка состояла в том, что не только семья, но и соседи знали, чем грозит приезд дорогих гостей и чем может закончиться их гостевание, как уже  бывало. Событие это наступало раз в два года, родители как бы давали зятю и дочери прийти в себя. В соседнем доме проживала мать Ивана, которая с его тёщей — матерью Маруси ещё со школьных лет были лучшими (а Иван шутил – заклятыми) подругами, сохранившими нежную привязанность до сих пор. Будущие гости должны были нагрянуть из Пятигорска, где жили с семьёй сына просто припеваючи – брат Маруси работал заместителем директора кондитерской фабрики, широко известной в стране и за её пределами, а его жена в одном из санаториев. Неизвестно по какой причине, к себе они гостей не приглашали, а предпочитали «являться сами», как подчёркивал Иван, а его мама поправляла (а может, тоже подчёркивала?!), что являются только черти. Она тоже в какой-то мере была обижена  на подругу и родственницу. Конечно, здесь родной город, и его меняющийся облик привлекает бывших жителей, но ведь они приезжают не на этюды и не с целью его инспектировать! Как и реку, на которой он стоял и стоит. Ивану и Марусе предстояла не трудовая вахта в отпуске, который они брали специально  к приезду гостей, а добровольная каторга, как определяли соседи, зная мать Маруси тоже со школьных лет, потому что были одноклассниками. Марусина мама инспектировала дочь – что та освоила, усвоила, добилась за время их разлуки по старой привычке – когда-то она была у них ещё и классным руководителем. Инспектором она была довольно жёстким, не раз вычитывала дочери, «что это не так, и энто не этак», не ударив палец о палец, чтобы помочь, объясняя тем, что сама вырастила троих без помощи. Ивану и тестю-Марусиному отцу было жалко её, но, поконфликтовав с «инспектором», они вспоминали, какая чудная рыбалка была в прошлый раз и не мешало бы порыбачить и сравнить. А рыбалка здесь действительно была прекрасная, не только уловом, но прежде всего природой. Такая красота – заливные луга, дарящие аромат цветущих трав, упоительная свежесть воздуха, прохлада и прозрачность воды – когда лучи солнца в зените пронизывают её толщу, видно, как глубоко-глубоко плавают подобно кораблям или подводным лодкам огромные рыбины, сверкая чешуёй. Эти рыбины что-то ловят ртом в воде, находят у самого дна, иногда собираются компанией в три-четыре, вроде кумушек, чтоб пошушукаться, и совершенно не обращают внимания на проплывающие высоко над ними лодки, катерочки… Иногда они всплывают повыше, и кажется, если постараться, можно хоть одну ухватить руками, но это обманное впечатление – они так быстры в своих манёврах, не угнаться! А река-красавица – огромная, вольная, широкая – другого берега и не видать!

                Инспекция-ревизия на этот раз закончилась на диво быстро, и, что ещё удивительнее, мирно. Подросшая старшая внучка дала бабушке неожиданный отпор, недвусмысленно объяснив, что в чужой монастырь со своим уставом не ходят; что не тактично гостю делать замечания хозяйке; что учат не словами, а поступками и так далее, при этом всё время повторяя – дорогая бабушка! Бабушка-«инспектор» просто онемела, как сама потом призналась, от такой яростной контратаки её любимицы, очень на неё похожей и названной в её честь редким и диковинным для нашего времени именем Бронислава.  Близилось седьмое июля – День Ивана Купалы и, главное, день рождения Брони-младшей. Да не просто день рождения, а СОВЕРШЕНОЛЕТИЕ! Поэтому и в песне поётся: в жизни раз бывает восемнадцать лет! Ждали торжественный день с нетерпением, собираясь Так его отметить, чтобы Слава  или Броня (как называла её тёзка) запомнила на всю жизнь! Никто не предполагал, насколько он запомнится и самой виновнице и участникам торжеств, которое  должно было произойти через неделю! Каждый готовил подарок втайне от других и надеялся, что его дар будет самым-самым. Мужчины ещё не возвратились с рыбалки, и женская часть семьи наслаждалась своей свободой как хотела: поздно ложились и поздно вставали, смотрели какие-то странные (на мужской взгляд) фильмы, щеголяли по квартире и вне её в чём нравилось и также «питались». Меню торжественного обеда было оговорено и согласовано заранее. Обе бабушки-подруги не зря много лет слыли мастерицами по части рыбных блюд, одной особенно удавались уха и рыбные котлеты, второй – фаршированная щука, поэтому очень надеялись, что рыбаки не подведут.

         С подарками всё обстояло благополучно. А приехавшая бабушка, Броня-старшая, привезла подарок-сюрприз внучке от её дяди, то есть, своего сына и спрятала в потайном месте огромную коробку конфет. Нет, это была не просто коробка, а настоящий ларец! Коробка овальной формы, обтянутая белоснежным сжатым атласом с золотым ободком по краю и тремя бархатными розами нежно-кремового цвета с росинками в центре крышки. Спереди крышка закрывалась на аграф, а когда открывалась, внутри происходило какое-то движение, в результате которого выдвигался «второй этаж». Оба этажа были разделены на ячейки, где подобно драгоценным каменьям на крошечных розетках или в сверкающей разными огоньками фольге, покоились конфеты! Да какие – из настоящего шоколада, различной величины и формы в виде сердечек и шоколадных роз, медалек, звёзд, фигурок зверей. А начинки – помадки и суфле, вишня и чернослив, клубника и кусочки банана и ананаса, изюм и орехи…  А в центре в плотной фольге, как в серебряном ведёрке, красовались бутылочки из шоколада с шампанским, ликёром и пуншем, коньяком и виски. Дядя Славы или Брони – как называла бабушка – на своей фабрике оформлял спецзаказ, и обошлось это не в копеечку. На внутренней стороне крышки была укреплена большая шоколадная плитка с портретом именинницы и поздравительным текстом. Это «сокровище» было привезено бабушкой в огромном чемодане среди её вещей и до срока, как я уже упоминала, спрятано в тайном месте. Ах, Бронислава Милорадовна! Что Вы наделали! Не предусмотрели, не смотря на свою дальновидность, последствий. А они надвигались! За три дня до долгожданного торжества вернулись рыбаки, как и ожидалось, с отличным уловом, меню даже было дополнено новым пунктом – шашлыки из осетрины! А сколько привезли впечатлений, рассказов, баек, но всё приберегалось к особому дню. Оба рыбака слыли даже в своей семье не только удачливыми рыболовами, но и умелыми рассказчиками и не раз все покатывались со смеху, слушая их.

         Всё шло хорошо-прекрасно – квартира тщательно убрана, посуда приготовлена, наряды у всех новые, красивые и лёгкие, согласно событию, настроению, летнему времени. Но вернувшиеся рыбаки недоумённо переглядывались, принюхивались, и, открывая дверцы шкафов, буфета, спрашивали – чем это пахнет? – О, как вы быстро от дома отвыкли! – беспечно отвечали им, отмахиваясь от расспросов. Причём, не только от них, но и от пчёл, периодически влетающих в комнату из открытой балконной двери. Балконов в квартире было целых три, причём один на кухне, что было очень важно и удобно, да какие – если бы их соединить воедино, получилась бы ещё одна комната. Балконы были на редкость просторные – на одном поперёк стоял огромный старинный сундук, тумбочка и кресло-качалка. На двух других летом ставились раскладушки, шезлонги и кто-нибудь из домашних спал на свежем воздухе. На жужжащих пчёл обратила внимание и владелица соседнего балкона, которая спросила, указывая на сундук – что он гудит, улей там, что ли? При этих словах  старшая из Броней вдруг встрепенулась, побледнела и двинулась к сундуку с таким выражением лица, что её тёзка-внучка Слава-Броня, поспешила за ней, решив, что бабушке «поплохело». Это была истинная правда, но только начало! Бронислава Милорадовна, женщина мощная в районе бюста и нижнего пояса, протиснулась в дверь, к сундуку, следом проскользнула тоненькая Слава. – Помоги-ка – пропыхтела бабушка, и две Брони с усилием откинули крышку. Бабушка охнула, внучка успела айкнуть. Помните рекламу, где Нерон возглашает – Случилось страшное? Примерно так. Спрятав до срока коробку-сюрприз, Бронислава Милорадовна не учла, что потайное место-сундук, стоит на самом солнцепёке, а лето выдалось на диво знойным. Конфеты расплавились, коробка размокла и пропиталась начинками и напитками, из сказочного ларца превратилась в нечто бесформенное и непонятное с дивным ароматным запахом и неприятным цветом. ЭТО НЕЧТО было облеплено пчёлами и осами, которые не стали выяснять, кто прав, кто виноват, а накинулись на бабушку и внучку. Две Брони с криком бросились назад в комнату и к немалому удивлению, а потом к испугу свалились на пол. Лежали они аккуратно, параллельно, как дощечки штакетника, лица их напоминали свежую говядину, а дыхание лёгкий свист. Приехавшая неотложка – благо, станция за углом, можно докричаться с другого балкона -  оказав помощь, с воем сирены умчала их в больницу, диагностировав анафилактический шок.

           Когда две Брони пришли в себя под капельницами в одной палате реанимационного отделения, врач  — огромный молодой, ясноглазый и русоволосый, улыбаясь, сказал – Ну, можно поздравить со вторым днём рождения, они только прикрыли глаза, соглашаясь с ним. А в это время в коридоре санитарка-старушка говорила перепуганным родственникам – Ваше счастье, что дежурит наш Иван Ильич. Подошедший Иван Ильич предложил отправляться по домам, объяснив, что до завтрашнего дня всё равно в палату никого не пустит, и удивился, что не спорят, не добиваются, «не рвутся». Пока кто-то не спросил, показывая на грудь доктора – Вы кто?! Врач, взглянув на свой бейджик, улыбнулся – Иван Купала я.

 А вы говорите, что чудес нет? Бывают чудеса, бывают! Два Ивана Купала – это ж силища!