Лепрекон

Никита сидел в уголке сетевой кофейни и наблюдал за тем, как капли воды стекают по стенкам бокала на поверхность стола. Пока остальные посетители аккуратно тянули из трубочек латте и ковыряли ложечками мороженое на верхушке глясе, Никита жадно вливал в себя пиво. Он пришел сюда час назад и за это время успел разобраться уже с тремя пинтами. Никита решил, что только небольшой градус может придать ему храбрости перед встречей с Юлей.

Они познакомились за неделю до Никитиного двадцатилетия, а спустя пару месяцев сняли на двоих однушку в Новогирееве. Квартира, принадлежавшая дряхлой бабке с фиолетовыми волосами и отталкивающей родинкой на подбородке, была заставлена совдеповской рухлядью от пола до потолка, так что, казалось, и один человек там едва сможет вздохнуть. Очень скоро выяснилось, что отношения Юли и Никиты — та же подгнивающая лачуга, где двоим нет места. На молодых людей внезапно обрушилась клокочущая страсть, а вместе с ней и абсолютное непонимание, как с этой страстью управляться. В таких случаях влюбленные испытывают настолько сильные чувства, что перестают отделять партнера от себя, начинают видеть в спутнике свое отражение и ждут соответствующего поведения. Если страсть ослепляет одного из влюбленных, то это большая беда. Но когда она поражает обоих, это уже катастрофа.

Юля была очарована чувством юмора Никиты и его безоглядным добродушием, граничившим порой с наивностью. Но вместе с этим она не могла смириться с его внешним видом и музыкальными пристрастиями. В то время, как общие друзья пары копили деньги на китайские джинсы с логотипом Рика Оуэнса и делились треками берлинских электронщиков, Никита носил один растянутый свитер из дисконтного магазина, а на стену Юли в социальной сети кидал песни Игоря Николаева и группы “Комиссар”.

-Как это понимать? — сердилась Юля. — Немедленно удали, пока никто не увидел.

-А ты хоть включала то, что я тебе прислал? — удивленно спрашивал Никита. — Это же “Как ты прекрасна”, песня про тебя. Я хотел комплимент таким образом сделать.

-Я ничего не включала и не включу. Удали этот кошмар сейчас же, и больше так никогда не делай, иначе я за себя не ручаюсь.

По выходным Юля водила Никиту продавать глаза в торговый центр. Прогуливаясь вдоль витрин с лысыми безглазыми манекенами в пестрых футболках и зауженных штанах, она то и дело наигранно вздыхала:

-Посмотри, какой принт на майке обалденный! Тебе бы очень пошло, особенно вот с теми кроссовками.

-Ну нет, я такое надеть не смогу. Мне же не пятнадцать лет, — усмехался Никита.

-Ну так ведь и не сто пятнадцать, насколько я помню. Хотя бы примерь разок!

-Как-нибудь в следующий раз, ладно, зай?

-Вот когда померяешь, тогда я и буду заей, а пока иди к черту! Сколько я могу тебя просить? Хоть раз выполни мою просьбу, ну пожалуйста!

-Вопрошаю тебя, зая: “Отчего же ты борзая?” Я борзая оттого ж, что ты выглядишь, как бомж!

-Это что сейчас было?

-Стихи. На злобу дня, как говорится.

-Дурак, — огрызалась Юля, подавляя смешок, и оставляла Никиту в покое.

Такие прогулки приносили Никите только лишнюю головную боль, и тем не менее он их обожал. Впрочем, как и любое совместное с Юлей времяпрепровождение. Он стремился находиться рядом со своей возлюбленной буквально каждую минуту и очень злился, когда она изъявляла желание встретиться с друзьями без него или пойти в одиночку на вечеринку. Никита долго и нудно разглагольствовал о том, почему люди в отношениях не развлекаются по отдельности, и возмущался из-за Юлиного непонимания.

-Назови мне хотя бы одну причину, по которой я не могу пойти с тобой.

-Да нет никакой причины. Я просто иду посидеть в кафе с девчонками. Что тебе там делать?

-Как что? Сплетничать, кости кому-нибудь перемалывать. Чем вы еще занимаетесь? Мне все интересно.

-А тебе не кажется, что у нас какие-то чисто женские темы для обсуждения есть, в которые ты не должен вникать?

-Да, я знаю, женщины иногда собираются, чтобы обсудить последние тенденции в мире прокладок, а еще бои подушками, но я обещаю, как услышу запрещенную тему, тут же прикрою уши.

-Никита, не беси меня! — срывалась на крик Юля.

-Только подушкой не бей, — парировал Никита. — Я же в этом деле дилетант. Как будто пришел с ножом на перестрелку.

Он никогда не ревновал Юлю к другим парням, но вел себя так, что у нее создавалось обратное впечатление. Юля изнывала от тотального контроля и перманентных расспросов: с кем она говорит по телефону, куда идет и о чем думает. Со временем напряжение между Никитой и Юлей возрастало, и они стали ругаться все чаще и чаще. Несмотря на повторяющиеся ссоры, полные как вычурных, так и самых топорных оскорблений, молодые люди прожили друг с другом почти три года и даже были в шаге от того, чтобы пожениться. Однако, в самый последний момент Юля заявила Никите, что нашла другого, наскоро побросала в чемодан свои тряпки и сбежала.

Никита поначалу вознамерился вернуть несостоявшуюся невесту. Он трезвонил ей каждый день, устраивал засады возле работы, а однажды вообще подкараулил нового ухажера с целью завязать драку. Закончилось все царапиной на лбу, потому что Никита был в стельку пьян, не смог нанести ни одного удара, шмякнулся лицом на асфальт и уже не поднялся. Когда стало понятно, что Юля ушла всерьез и навсегда, Никита удалил ее номер из телефона, пару недель поколдырил в лучших традициях бедных студентов и потом вдруг резко остыл и успокоился.

О существовании Юли он вспоминал примерно раз в полгода, когда в ночи возвращался домой под мухой. Тогда он включал компьютер и до утра ползал по Юлиным страницам в социальных сетях. Часами он оценивающе разглядывал фотографии из заграничных поездок, пытаясь найти целлюлит и лишние килограммы на боках, про себя комментировал высокопарные статусы, оставленные на стене, придумывал разные обидные прозвища Юлиным друзьям, которые все до одного в глазах Никиты были чмырями и олигофренами. Несколько раз Никита был в шаге от того, чтобы написать Юле какую-нибудь глупость, но всегда находил силы сдержаться.

И вот Юля сама дала о себе знать. Сообщение пришло около полуночи с субботы на воскресенье, поэтому Никита решил, что Юля подверглась мощному воздействию даров Бахуса. Тем не менее, разговор он поддержал и предложение о встрече принял без промедления. Договорились на вечер четверга. Перед выходом из дома Никита опрокинул три рюмки водки, заел их зубной пастой, а потом закурил парой сигарет. Всю дорогу его подташнивало от кислого послевкусия своего скромного обеда, но, усевшись за столиком кофейни, от тут же заказал себе пиво.

Едва ли не залпом проглотив первый бокал, Никита задумался о том, зачем он пришел на эту встречу. Он мог бы сослаться на занятость, чтобы не бередить старые раны. Мог бы нагрубить, чтобы дать понять, как мало его интересуют фантомы из прошлого. Но он согласился. А все потому, что для мужчины встреча со своей бывшей любовью — это идефикс, одержимость, которая обычно покоится в спящем режиме и напоминает о себе, когда нужно срочно поднять самооценку или заглушить внезапно накатившую хандру. Одержимость тщательно скрывают, но при этом лелеют и подкармливают мечтами о нежданном свидании и финальном разговоре с давним предметом любви. Подготовка к разговору начинается сразу же после расставания и не заканчивается никогда. Отдельные индивиды грезят о таком сценарии: женщина сама приползает на коленях с плачем раскаяния и застает своего прежнего кавалера пыхтящим сигарой возле тлеющего камина и роняющим пепел на медвежью шкуру. Но это касается лишь романтично настроенных кадров. Значительная часть мужчин воображает что-то более приземленное, к примеру, случайное столкновение на просторах торгового центра. Мужчина представляет себя при полном параде, если не с гарденией в петлице, то уж как минимум в начищенных ботинках ручной работы. Женщине отводится роль нечесаной ведьмы в лохмотьях и с землистым цветом лица, обвешанной выводком детей разных возрастов и шуршащими пакетами из самого дешевого супермаркета. В момент пересечения взглядов женщина замирает в растерянности, а мужчина, наоборот, расправляет плечи, и его лицо приобретает великодушно-покровительственный вид. Ни о какой жалости или, тем более, презрении не идет речи, ведь кто победил, а кто остался с носом (возможно даже синюшным, или, скажем, с заметным прыщом), ясно без слов. Мужчина задает несколько участливых вопросов о жизни, но таких, чтобы не вдаваться в детали, предлагает помощь. Женщина бурно, насколько позволяют загруженные руки, жестикулирует и отказывается. Тогда мужчина сетует на нехватку времени и бросает на женщину последний взгляд перед тем, как распрощаться с ней навсегда. И вот этим самым взглядом он рассказывает бывшей возлюбленной историю своего успеха, оставляя женщину наедине с осознанием прошлых ошибок и раскаянием в них.

Любой мужчина мечтает о такой встрече, но в реальной жизни они никогда не происходят. Максимум, на что приходится надеяться, это бездушное “как дела” в Фейсбуке, которое спустя десяток скомканных фраз выливается в предложение посидеть на неделе за чашкой чая. И как назло, костюма, куда можно прицепить гардению, нет, зато есть бесчисленные отфотошопленные снимки сияющей матери и, видимо, жены (ведь кто-то же фоткает всю эту красоту). А еще есть грызущее чувство обиды и слабости, которое не забить ни сном, ни алкоголем.

К такому выводу пришел Никита, когда покончил со вторым бокалом пива. Тем не менее, он заказал себе еще пинту. Никита приступил к ее опустошению без особого энтузиазма, так как почувствовал, что каждый глоток спиртного вымывает из головы заготовленные патетичные изречения и колючие шутки. Никита вспомнил все то, чем был занят последние четыре дня, и смущенно поморщился. Он мысленно вернулся в свою сырую квартиру, ощутил гнетущую тишину бессонных ночей, проведенных в поиске правильной манеры поведения с Юлей. Посмотрев в тот миг на Никиту со стороны, можно было бы предположить, что молодой человек зубрит билеты перед экзаменом. Он бродил по комнате, бормотал под нос разные вопросы и тут же на них отвечал. Если реплика ему не нравилась, тогда он чертыхался и нервно хлопал себя по коленям, а когда высказывание звучало убедительно, он удовлетворенно кивал головой. Никита пытался угадать темы, которые Юля обязательно затронет в разговоре, стремился предсказать, в какие дебри завернет беседа, и как из них выпутаться. Он, словно шахматист, играющий партию сразу за обоих соперников, выискивал у себя слабые места и старался их закамуфлировать. Никита уверил себя в том, что Юля непременно захочет знать о его работе, хобби и семейном положении. После долгих раздумий над формулировками и их последующей корректурой Никита заучил наизусть следующие ответы. “Я провожу на работе едва ли не три четверти суток, поэтому разговоры о делах в неурочный час кажутся мне очень утомительными. Я только скажу, что занимаюсь тем, чем хотел всегда”. “Я не то чтобы разочаровался в институте брака, просто теперь испытываю комфорт по большей части в одиночестве”. “Мое главное увлечение — это самопознание. Я считаю, это единственное занятие, которое не может надоесть”. Кроме того, он сочинил пространный монолог на случай, если Юля даст слабину и выкажет сожаление по поводу их разрыва или хотя бы извинится за причиненную боль. Монолог был полон слов вроде “тоска”, “счастье”, “человек” и “судьба”, а произносить его следовало с большим количеством пауз и вздохов. Никита специально украсил свою речь книжными выражениями, чтобы предстать перед Юлей глубоким умиротворенным мужчиной, выросшим из поверхностного импульсивного юнца. Он основательно подготовился к сражению, но после третьего бокала пива растерял все свои боеприпасы.

Никита посмотрел на часы и отметил про себя, что Юля опаздывает уже на двадцать минут. Тогда он махнул рукой и заказал очередную пинту. Стоило официантке поставить стакан на стол, как в дверях кафе появилась Юля в ярко-зеленом платье и с позолоченным клатчем под мышкой. Заметив в углу Никиту, она направилась к нему. Когда Юля подошла к столику и поздоровалась, Никита вдруг брякнул:

-Какой у тебя любопытный видок. Ты как Лепрекон с горшочком золота в руках, только красивее и добрее.

Лицо Юли вытянулось, но она мгновенно овладела собой и присела уже совершенно невозмутимая.

-Вот тебе и здрасте. Да уж, комплименты ты никогда делать не умел.

-Прости меня, — вспыхнул Никита. — В голове это сравнение звучало не так бестолково.

Юля окинула взглядом кольца от бокалов, осуждающе покосилась на пиво и презрительно бросила:

-Пьешь?

-Почему же? Я, как Ракитин у Достоевского, “не пьянствую, а лишь лакомствую”. Кстати, ты выпьешь что-нибудь?

-Я за рулем, — холодно ответила Юля и обратилась к подошедшей официантке. — Американо, будьте любезны.

-Ого! И давно ты водишь?

-Да нет, совсем недавно. Где-то полгода как малышкой своей обзавелась.

-Обзавелась или обзавели? — оскалился Никита, но Юля не обратила внимание на язвительный тон собеседника.

-Я просто так устала от метро этого поганого, что сил уже не было. Прошлой весной я на Кипре пару месяцев жила. Ты был там?

-Нет, — глухо ответил Никита.

-Там без машины ну никак. Остров маленький, его проехать часа за три можно от конца до конца, и на каждом шагу автопрокат. А прав-то нет. Вот я и гоняла туда-сюда на автобусах, что делать. Они, естественно, нашим фору в сто очков дадут, но тем не менее, приятного мало. Дети визжат, старухи беззубыми ртами шамкают, туристы сумками пихают. В общем, там я конкретно призадумалась на тему необходимости прав. А потом, в машине и Леве лучше будет. Ты же знаешь, что у меня сын есть? — с этими словами Юля пристально посмотрела на Никиту.

-Теперь знаю, — чуть заметно улыбнулся он.

-Ему, конечно, сейчас по горам и долам не шататься, но через годик-другой надо будет уже и на кружки какие-нибудь ходить. Согласись, одно дело, когда на тебя пролетариат перегаром дышит, и совсем другое, если ты в кресле мягком сидишь рядом с мамочкой. Короче, как я тогда вернулась с Кипра, так сразу себе задачу и поставила — пойти в автошколу. Ну и вот, пожалуйста, теперь меня можно называть “Шумахером в юбке”.

-Главное, что не “обезьяной с гранатой”.

-Никита!

-Прости, прости! Что-то сегодня шутки — не мой конек. Мой конек — горбунок.

-Боже, если ты всегда таким был, то я ума не приложу, как это терпела.

-Да ты и не терпела особо, — проговорил Никита, и над столом повисла неловкая пауза.

Юля, чтобы не смотреть Никите в глаза, схватила салфетку и принялась теребить ее.

-Ну а у тебя что нового?

В голове у Никиты замелькали десятки отрепетированных сентенций про самопознание, институт брака и разговоры о делах, но ни одна из них не подошла под заданный вопрос. Он почесал щеку и недоуменно промычал:

-Даже и не знаю. Все по-старому.

Услышав себя, Никита обомлел. Он мигом сообразил, что эта позорная заезженная фраза превратила в прах все его домашние заготовки. Сердце Никиты екнуло, когда он увидел удовлетворенное выражение Юлиного лица. Ее слова припечатали его к стулу.

-Ну а что, стабильность в наши дни — самое ценное, что есть у человека.

-Ты ведь так не считаешь?

-С чего ты взял? Стабильность — это то, что отличает ребенка от взрослого. Стабильность — это то, за чем люди гонятся многие годы, но так и не обретают. Я, может быть, тоже мечтаю о стабильности, но вот как-то не нахожу ее.

-У тебя нет стабильности? — вяло отреагировал Никита.

-Кто знает, — кокетливо зачирикала Юля. — Я и сама иногда не в силах определить. Сегодня кажется, что вот она, при мне, а завтра утром встанешь, и весь мир вверх тормашками перевернулся. Так что ты в этом плане везунчик.

Никита чувствовал себя разбитым и уничтоженным. Всякое желание продолжать диалог пропало. Он отхлебнул пива из своего бокала, поправил волосы и вдруг серьезно спросил:

-Зачем ты меня позвала сюда?

Юля удивленно подняла глаза.

-Не поняла?

-Ну зачем это все? Чего ты ожидала от этой встречи?

Юля не спешила с ответом, поэтому Никита устало добавил:

-Не будешь же ты отрицать, что пригласила меня на свидание с каким-то определенным умыслом? Иначе это просто абсурд. Допускаю, ты преследовала цель убедить себя в правильности сделанного несколько лет назад выбора, или просто посмеяться надо мной. Но мне бы все-таки хотелось не гадать на кофейной гуще, а узнать верный ответ из первых, как говорится, уст. Итак?

-Знаешь, есть мнение, что преступники, — попробовала отшутиться Юля, — ну там убийцы всякие, или грабители, обязательно возвращаются на место преступления. Что-то их тянет, и они приходят посмотреть, как там дела. Наверное, я почувствовала что-то подобное.

-А-ха-ха! — рассмеялся Никита. — То есть ты считаешь себя моим убийцей? Тебе кажется, что ты меня ограбила, когда ушла? Вот это у тебя самомнение. Тогда уж называй себя не “Шумахер в юбке”, а “Солоник от любви”!

-А не пошел бы ты куда подальше? Я же это не всерьез сказала, а так, просто. Сам вот ты зачем пришел?

Никита приложился к своему стакану.

-Знаешь, я так устал за последние дни, что буду говорить предельно серьезно. Я надеюсь, ты меня поймешь.

-Я вся внимание, — насторожилась Юля.

Никита вздохнул.

-Несмотря на то, что наши тела бредут по слякоти настоящего, а души порхают в облаках блаженного будущего, прошлое – это единственная часть отведенного нам времени, которая влияет на личность человека. Поэтому, когда оно хлопает по плечу, у нас не стоит выбор, оборачиваться к нему или нет. В тот момент, как на экране монитора высветилось твое первое сообщение, я сразу почуял, что наша встреча непременно произойдет. Мне хотелось очень многое тебе сказать. Я все эти дни думал только о том, какие слова использую сегодня. Я нарисовал себе все возможные варианты развития нашего разговора. Мне казалось, что это будет очень просто.

-Потому что ты подглядывал за моей жизнью?

-Я мог бы ответить отрицательно, но ты ведь все равно сумеешь отличить правду от лжи. Такие вещи нелепо скрывать. Шпионаж за бывшими, эта слежка через замочную скважину социальных сетей давно вошла у нас в привычку, хоть мы и стыдимся ее, пытаемся сохранить ее в тайне от самих себя. Естественно, я следил за тобой, пересчитывал все твои улыбки, представлял мужик*а по другую сторону объектива. Я не смог сразу понять, зачем тебе нужна наша встреча, но, так или иначе, захотел удивить тебя, разыграть сцену, которую ты вообще не ждешь. Вот ты приходишь сюда вся такая надменная и заносчивая, с намерением доказать мне, что жизнь удалась, и ты, как тот же Лепрекон, целыми днями занята неспешными прогулками по радуге, у подножья которой зарыт мешок монет. Но я внезапно оказываюсь совсем не бесхребетной амебой, а каким-нибудь равнодушным циником, напыщенно рассуждаю о фатуме и скорби, ты уходишь в смешанных чувствах, а я докуриваю сигарету и долго смотрю в пустоту. Короче говоря, все как в кино. Ты ведь любила такие истории, а тут я даю тебе возможность самой стать частью закрученного сюжета. Конечно, ты бы, скорее, предпочла очутиться на моем месте, вот этого клишированного мудреца с сигаретой, но, уж извини, второстепенные роли тоже кому-то надо играть. В общем, я сумел найти тот образ, который сокрушит тебя, и подобрал необходимые слова. Но, оказалось, процесс этот настолько изматывает, настолько опустошает, что, на перетягивание словесного каната уже не остается сил. Более того, оно кажется напрасной тратой времени. Когда ты сейчас пошла в атаку со своим вопросом о моих нынешних делах, я неожиданно понял, что мне нечего тебе сказать. И совсем не из-за отсутствия перемен в моей жизни, а просто от бессмысленности всего происходящего. Еще двадцать минут назад такое развитие событий просто раздавило бы меня. Но, на самом деле, в этом нет ничего страшного.

Никита остановился, ожидая хоть какой-то реакции. Юля подняла взгляд от изодранной салфетки и прошептала:

-Я уже два года в разводе с Олегом.

-Олегом? У тебя же был то ли Гена, то ли Гоша.

-Если тебя пробило на честность сегодня, то не прикидывайся, что не помнишь его имя. Тогда это был Гарик. С ним у нас вообще ничего не получилось.

Никита рассмеялся и снова отпил из своего бокала.

-Меня не пробило на честность, я просто действительно стараюсь избавиться от той усталости, которая давит на меня последние дни.

Юля ничего не ответила. Никита подождал минуту, а затем сделал еще один большой глоток.

-Ты счастлива?

-А ты бы, конечно, хотел, чтобы я была несчастна? Не дождешься!

-Ох, как же я мечтал об этом! Еще где-то год назад. Да даже вчера я бы с удовольствием воспринял новость о том, что у тебя все плохо. Но сейчас, в эту минуту, наверное, мне больше хотелось бы знать, что ты счастлива. Так как на самом деле?

-Уж побольше, чем ты, будь спокоен!

-Ну что ж, я рад.

-А с чего мне быть несчастной? Я плевать хотела на всех вас, понял? У меня есть Лева, и это главное. Вот кто меня любит и будет любить всегда. И вырастет он нормальным человеком, а не козлом, и добьется гораздо большего, чем вы, дегенераты недоделанные. Почему я должна быть несчастна?

В Юлиных глазах читался вызов. Никита долго смотрел на нее, а потом вдруг изменившимся голосом жарко заговорил:

-Иногда мне кажется, что мы просто не умеем быть счастливыми. Люди же рождаются с отклонениями, может быть, существует такая болезнь, когда ты вообще не в состоянии прочувствовать счастье. Может, этот навык разрабатывается, был бы приличный тренажер. Но ученые все больно счастливые, и даже в теории не могут предположить, что люди страдают таким недугом. Я, например, часто думаю о своем детстве и не могу вспомнить ни одного эпизода, когда я был бы по-настоящему счастлив. То есть у меня множество ярких радостных воспоминаний, но счастье — это ведь какое-то особое чувство, это должна быть эйфория что ли, ну как в книжках пишут. Я ждал этого счастья, ждал, а потом детство кончилось, время покатилось куда-то вперед, а я прицепился к нему и уже не смог отцепиться. И вышло так, что жизнь вроде бы моя, а я в ней никакого участия не принимаю. Смотрю по сторонам, вокруг все меняется, живет за меня, а я все время опоздавший. Вот ты упоминала тут преступников. Представь, что где-то рядом кого-то убивают, а ты вроде как в двух шагах. Ты один раз шагаешь, потом еще раз, а на месте преступления уже ни трупа, ни ментов, ни зевак, ни ленты, а только пустырь. И так каждый день. А самый ужас в том, что понимать это я начал лишь сейчас, когда всех маньяков уже пересажали, трупы давно закопаны, а менты на пенсию вышли.

-Какая хмурая у тебя жизнь получается.

-Что ты имеешь в виду?

-Ну ты про счастье начал говорить, а закончилось все трупами и ментами.

Никита расхохотался:

-Мы же русские, а в России в конце любого счастья обязательно останется трупешник и менты на подходе. И мне бы, честно, хотелось, чтобы твоя жизнь действительно от подобного мрака отличалась.

Юля посмотрела Никите в глаза и нервно улыбнулась.

-Знаешь, когда я была по-настоящему счастлива?

-Когда?

-Когда ты свои дебильные усики сбрил!

-Неужели ты до сих пор их помнишь?

-Да ты просто представить не можешь, как они меня бесили. А ты за ними еще так ухаживал противно, подрезал что-то там, воображал себя Харрисоном Фордом, наверное, или я уж не знаю кем.

-Так у него и усов никогда не было! И потом, ты же меня сама убеждала, что без них я на черепаху похож, разве нет?

-Да, на черепаху, а что, по-твоему, лучше, черепаха, или черепаха с усами? Это же дичь какая-то!

Никита пожал плечами, а Юля продолжила:

-А еще когда мы в кино ходили, и ты потом фильмы рецензировал в стихах.

-О да, стихи у меня получались что надо. Мы посмотрели фильм “Ной”. Это был полный отстой. Его снял Даррен Аронофски, он его снял очень по-лоховски.

-Господи, Никита, вот ты такой всегда был, — воскликнула Юля. — И смех и грех.

-А как я тебе платье выбирал, помнишь?

-А как этот баллон можно забыть? Вот уж когда я точно была несчастна! Верх в пайетках, низ в полоску, ноги, как у курицы получаются, да еще и рукава-колокольчики! Не платье, а маскарадный костюм. Как я могла на это повестись? А ты мне еще говорил с таким лицом серьезным: “Да, это то, что надо”. Убить тебя мало было! А впрочем, у тебя вообще проблемы со вкусом всегда были просто чумовые.

-Вот уж с чем я не соглашался и не соглашусь!.

-Ну а как иначе? Когда ты козырек свой дикий надевал, это как называется? В них же только престарелые немецкие туристы ходят, у которых мозги последние сварились от просмотра порнухи и пожирания колбасок. Что это вообще за предмет такой, козырек? Лучший друг солнечного удара!

Никита, делая глоток пива, поперхнулся, вытер губы рукавом и отвалился на спинку стула.

-А как свадьбу планировали, помнишь?

-Ой, я столько напридумывала интересного. Чтобы на природе, в зелени, вокруг деревья, цветы живые, не срезанные, не в вазах, и чтобы все бабы без каблуков, босиком по траве ходили. А я одна, как королева. Такие шпильки себе еще присмотрела, трехметровые, с ума по ним сходила месяц, наверное.

-А я тогда против был. Испугался, что скажут, это моих рук дело. Мол жених-то низкий, фоткаться с гостями, как лилипут среди Гулливеров, не хочет. Мы даже поссорились с тобой тогда.

-Как обычно.

Никита не нашел что сказать. Юля снова опустила глаза на салфетку, которая почти превратилась в пыль. Никита посмотрел на Юлины пальцы.

-Как ты считаешь, мы тогда были счастливы? Хоть один день? Хотя бы секунду?

Юлин голос задрожал:

-Зачем ты постоянно об этом спрашиваешь? Зачем ты задаешь мне эти вопросы про счастье? Какая разница, ну хотя бы сейчас какая разница?

-Я думаю, нам никогда не стоило встречаться. Не стоило заговаривать, не стоило влюбляться друг в друга, и уж тем более не стоило жить вместе. Мы могли бы прожить тысячу других жизней, и все они были бы лучше той, что досталась нам в итоге. И дело даже не в нашем расставании, а в том, что после него ничего хорошего с нами не произошло. Мы действительно как будто умерли тогда. Раньше мне казалось, что умер я один. Но я смотрю на тебя, как ты уходишь от ответов, и вижу, что ты тоже мертва.

Юля уже не могла сдерживаться. Она закричала, не обращая внимания на соседние столики, где люди приостановили свою болтовню.

-Да, ты прав, ты на все сто процентов прав! Я тоже мертва, и среди нас двоих это не я убийца, а ты, ты! И Лепрекон среди нас двоих тоже ты! Причем Лепрекон не настоящий — дутый, потому что сокровищ своих у тебя никогда не было! С самого детства не было, ты же минуту назад выдал себя! А видно хотелось поживиться, вот и присосался ко мне! И высосал из меня все силы своей пустотой, а пустота твоя необъятная все поглощает, прямо черная дыра! И вот ты такой Лепреконище пустой продолжаешь ходить за мной и пытаешься найти свои гребаные сокровища в моем кошельке! Только у меня уже ничего нет для тебя и никогда не будет! Зачем ты ходишь за мной? Зачем ты следил за моей жизнью? Зачем ты пришел сейчас?

Никита продолжал сидеть, откинувшись на спинку стула, и не предпринимал попыток успокоить Юлю, которая уже практически рыдала. Вместо этого он, изучая ее лицо, спокойно отвечал:

-Ты ведь задавала этот вопрос.

-А чего ты ждал, когда шел сюда? Спать с тобой я бы не стала, не надейся. Заставить меня жалеть, что я от тебя ушла? Смешно! Где ты и где я! Поразить своим красноречием дешевым? Но я тебе не школьница желторотая, и не таких слышала!

-Ну ведь это не я тебя сюда звал. А вот зачем ты пришла, я знаю, хоть ты и не отвечаешь мне сама.

-Ну и почему? Почему? Почему? — из Юлиных глаз потекли слезы.

Только сейчас Никита резко подался вперед и зашептал Юле в заплаканную щеку:

-Если я черная дыра, если я пустота, то ты такая же пустота, как и я. Вот ты и Олега своего поглотила, и Гошу…

-Гарика, — всхлипнула Юля.

-… и Гарика, и всех остальных, кто у тебя еще был. — продолжал Никита. — И все, кто будут, точно так же в эту пустоту провалятся. Вся твоя жизнь — это беспрерывный поиск жертвы, которую ты разжуешь и выплюнешь. Поэтому ты обо мне сейчас и вспомнила. Только ты не осознала еще, что пустота пустоту притягивает, но поглотить не может. Ты от меня откусить пытаешься, а я от тебя должен был бы, да кусать-то нечего. Один вакуум и с той и с другой стороны, понимаешь? Вот и получается, что пасти наши вхолостую зубами клацают. И пока мы за одним столом сидим, так будет всегда.

Юля скулила, а Никита держал ее за руку и тихо успокаивал.

-Ну ладно, не пустота ты. Если тебе больше нравится Лепрекон, назовемся Лепреконами. Поверь мне, быть Лепреконом совсем не страшно, не страшно. Что же делать, если мы такими родились?

Люди за соседними столиками осуждающе смотрели на Никиту, но он делал вид, что не замечает их укоризненных взглядов. Вернувшись домой, он сел за стол, на котором была оставлена недопитая бутылка с теплой водкой, и налил себе рюмку. Лампочку он не включил, поэтому комнату освещали лишь уличные огни, но даже в полумраке Никита смог разглядеть обстановку, ставшую вдруг новой и даже какой-то чужой. Никита еще долго прикладывался к бутылке. В перерывах он водил глазами по мебели и стенам, пока в углу под потолком не заметил паутину, которой, казалось, раньше никогда не было. Неожиданно причудливый узор в темноте принял очертания четырехлистного клевера. Никита улыбнулся, вылил остатки водки в рюмку, залпом опрокинул ее и пошел спать.