Потаённые желания

   Потаённые желания

    Цветан назначил встречу на 10.00. День выдался замечательный, солнечный. Ника проснулась на удивление спокойной: "Чему быть — того не миновать. Я знаю, что всё будет так, как должно быть. Главное — слушать себя и делать только то, что хочу я, а не кто-то другой."   

    — Что хочешь? – Цветан задал этот свой любимый вопрос, своим неповторимым тоном.  

     — Я хочу в лес.

   Он повёз её в старую крепость “Калето”.  Нику немного трясло. Она хотела попросить его остановить машину и обнять её. Потом решила: «Не буду торопить, захочет — сам продолжит ночной разговор».

   Крепость находилась высоко в горах, и чтоб туда добраться, надо идти по лесной тропе. Тут всё обустроено, по краю тропы, в особо опасных местах, стоят деревянные перила, лес постепенно расчищают от поваленных деревьев. Это другой лес, очень древний, сказочный. И тут совсем другой дух. Это чувствуется.

   «Поздняя античная и средневековая крепость в местности Турлука. Построена в шестом веке по велению императора Юстиниана I. Восстановление. Греческо — болгарский проект» — прочитала Ника на табличке. 

     Они поднимались ещё выше, начались скалы с одинокими елками и кустами. Потом трава, цветы и голые скалы. От крепости остался только кое-где фундамент и невысокая каменная кладка. Тем не менее, масштаб и грандиозность постройки впечатляли: Как древние греческие монахи умудрились тут строить крепость? Как они дотащили сюда стройматериалы? Как подбирали по размеру и обтесывали камни на такой вышине? Ну вот, КАК? На самом краю скалистого обрыва была сложена деревянная беседка, а ещё дальше полупарила над землёй небольшая смотровая площадка. Далеко внизу виднелся город Смолян.

     От всего увиденного захватывало дух. Как описать словами всю красоту, загадочность и величие этих мест? Старые сухие ели белели на фоне зелёных ёлок. А ветки и корни засохших кустарников и лиственных деревьев причудливо изгибались крюками с шипами и извивались, как змеи, цепляясь за путников, чтобы не пустить их на эту священную землю. Тут царил Таинственный Святой дух. Воздух был чистый-чистый, выбеливал скалы, деревья, души и сердца. Тут невозможно обманывать и притворяться, как будто остаёшься без кожи, всё твоё нутро видно. И от этого на душе легко и радостно.  И тут очень тихо. 

     Странно, Ника ходила в турпоходы по горам Кавказа. Когда поднимаешься на перевал — там всегда гуляет ветер. А тут ветра нет. Ни одна веточка, травинка не шевелятся. Абсолютное спокойствие и абсолютная тишина. Не слышно ни птиц, ни треска деревьев, ни шороха травы. Ничего. Но это тишина не давит, не настораживает, наоборот — хочется её сохранять. В этой возвышенной, божественной тишине начинаешь слышать себя. Все свои потаенные, неосознанные желания, движения души и помыслы начинаешь осознавать. Как будто попал в Безвременье, когда прошлое безвозвратно ушло, а  будущее неизвестно. А в настоящем — только это сказочное, божественное пространство из неба, воздуха, скал, земли, леса. Место, где кажется сокрыты неисчерпаемые богатства. И, как-то само собой, приходит знание: несметные сокровища, источники силы, любви, радости, счастья — зарыты глубоко в твоей душе. Их можно найти только, заглянув в свою душу. Иначе — всё, за что ни хватишься, обо что не пытаешься опереться — всё рассыпается и исчезает. Многое оказывается иллюзорным. И опору надо искать только в себе и в Вере. Учишься понимать без слов и видеть то, что скрыто.

    Наверное, монахи не давали тут Обет молчания. Тут и так хочется молчать и сохранять тишину. Наверное, много душ исцелилась тут, обрело покой. Ну, а кто-то обрел вечный покой и стал незримым стражем этого божественного места...

    Ника не спеша зашла на смотровую площадку, созерцала красоту. Ей хотелось перелезть через перила, расправить руки и парить над скалами, как вольная птица. Нет, нет, она не хотела разбиться. Просто тут такой полёт ей казался вполне возможным, реальным. Ника всё же залезла на перила и попросила Цветана её сфоткать — не ради красивой фоточки, а чтобы помнить — Это реально, Это было в её жизни.

    Цветан слегка побледнел, сделал несколько фото и крепко взял Нику за руку: «Пошли. Дождь начался. Сейчас будет сколзко». 

   Дождь сразу перешел в ливень. Путники еле успели спрятаться в беседку, сели за столик. Цветан угощал Нику соком, а она его сухофруктами и водой, которые всегда старалась носить с собой.

    Прохлада дождя усилила Никину внутреннюю дрожь. «Я больше не могу», — подумала она и спокойно придвинулась к нему. Цветан приобнял её только своими большими теплыми руками. Потом мягко и уверенно помассировал шею. Ника удивилась нежности кожи его пальцев. Она предполагала, что мозоли на его трудовых руках  поцарапают её, но нет. И удивилась профессионализму его движений: «О'кей, он ещё и массажист, что ли?» — подумала про себя. А вслух сказала: «Цветан, ты обманываешь, что не можешь найти женщину. Ты очень хорошо умеешь с женщинами обращаться».

    — Я один, без женщин, — ответил Цветан.

   — Это сейчас. А была? 

Цветан достал мобильный и стал показывать Ники свои фото с видами Пампорово. Ника опять спросила: «А была? Это кто на фото?» — на фото было несколько женщин.

— Да, два года назад, но я не проявлял инициативу, — нехотя ответил Цветан.

  — Почему? — искренне удивилась Ника.

  — Знаешь лечение — гипноз во сне? — неожиданно спросил он. 

— Ты что-то хочешь забыть? — догадалась Ника, но не настаивала на ответе. Дождь продолжался, стало прохладнее. Цветан перекинул одну ногу через лавочку, а Ника облокотилась спиной на его живот и обе ноги вытянула вдоль на лавочке. Цвета обнял её, чтоб согреть. Наконец он обнимает её. Тепло, уютно, кайф! Они так сидели несколько минут, смотрели на горы, молчали.

— Я не хочу жить дальше, — нарушал тишину Цветан. Он сказал это Нике в правое ухо, тихо и просто. Ника не поверила услышанному: «Что за чушь? Хотя, разве можно здесь врать? Может он так шутит? Может я не так поняла?» 

    Она медленно разняла его руки и повернулась к нему, смотрела прямо в глаза: «Как это не хочешь жить?»

   — Просто не хочу — тихо повторил Цветан. Он говорил это с легкой улыбкой, но уголки губ были опущены. И глаза – тёмные, грустные.

   — У тебя что-то случилось?  Какое-то большое горе? 

     — Просто не хочу.

  Ника колебалась пару секунд, но тут невозможно промолчать или что-то выдумывать, тем более, ему.

   — У меня от рака умерла младшая сестра. Я не смогла её спасти. А через три года обнаружили рак у меня. До этого, я тоже думала, что не хочу жить. А когда чуть не умерла – поняла, что очень хочу!   Я сразу даже сказать никому не могла, очень жалко было маму, моих детей. У меня за один год было четыре химиотерапии и четыре операции. Моё тело очень намучилось. Я тогда весила 38 кг, — и Ника показалось своё Пенсионное удостоверение, вторая группа инвалидности, которое забыла оставить дома. Там было её фото. Очень, очень худое лицо и шея — кости и кожа, серо-синего цвета. Макияжем это скрыть не удалось… 

   Слёзы стояли у неё глазах: — Цветан, ты не знаешь, КАК ЭТО. Когда оказываешься в таком положении, хочешь только одного – жить! Не доводи себя до этого. Живи!

    Он внимательно смотрел на фото и молчал, обдумывал. Ника тоже молчала. Её волнение улеглось. Она ни о чём не думала. Она просто прислушивалась к себе. Внутри неё что то повернулось, переключилось, как будто начался новый отсчет времени, начало значимых трансформаций. 

    Дождь кончился, и сразу засияло солнце. Опять погода быстро переменилась. Вышли на верхнюю полянку Монастыря. Цветан насобирал горсть земляники. Как он её углядел? Ника ела прямо с его руки маленькие, ароматные, кисло-сладкие ягодки. Её губы касались его ладони, ток возбуждения бежал по телу. Хотелось обнять его и поделиться энергией и жаждой жизни.

   Да, теперь она точно знает, чего хочет. По крайней мере, она точно знает, чего хочет этим летом здесь, в Болгарии.