Рассказы о спасающей любви…
Рассказы о спасающей любви…
Нашим предкам благочестивым, от веры во Христа не отрекшимся, посвящается.
Рассказ первый «Не бывает чужих детей»
Русский офицер Григорий Васильевич вернулся с фронта после Великой Победы. Офицер, не только с честью прошедший две Мировые войны, но и сталинские круги ада претерпевший.
Первая жена Клавдия во время родов мир этот оставила, и дочка полчаса на свете прожила.
Вторая же предала сразу после ареста. А до того – дитя нерождённое жизни лишила, о чём Григорий Васильевич не знал – не позволил бы или развёлся...
Только… накануне ареста увидел Григорий Васильевич сон – светлый мальчик обращался к нему со словами: «Мама меня убила и тебя предала»… Жена тогда в Крыму отдыхала – потому разговор не состоялся. Да разве бы призналась?! Сон не «доказательство»!
Повторился сон и в тюрьме, когда Григорий Васильевич ненадолго сомкнул глаза накануне главного допроса…
Наверное, отречение жены полной неожиданностью для него не стало. И то, что во сне увидел, тоже… Он только оба раза подумал: «Клава никогда бы так не поступила!» Думая и об отречении, и о чадоубийстве…
Арестованный Григорий Васильевич мысленно готовился уже к казни — но неожиданно был освобождён по амнистии — незадолго до войны – может быть, потому, что дворянскому сословию, как лучший друг его, «не принадлежал»… Да кто же знает…
Накануне освобождения снова — в третий и последний раз увидел он светлого мальчика — только теперь тот молчал, устремив на Григория Васильевича свои огромные, словно «нездешние» тёмно-синие глаза. И был мальчик не один…
Рядом увидел Григорий Васильевич свою Клавдию – такую же прекрасную, как тогда — в начале двадцатых, и так же глаза её излучали доброту. Она лишь немного – нет, не постарела — повзрослела что ли…
А рядом стояла так похожая на Клавдию девушка – совсем юная. Григорий Васильевич сразу же понял, что девушка эта — дочь их, прожившая на земле всего полчаса - или даже четверть часа. И ещё увидел убиенного друга своего Матвея – того самого…
Были все они в белых одеждах и смотрели на Григория Васильевича с любовью, словно напутствуя, не говоря ни слова… Больше до самой кончины во сне не приходили, хотя из памяти, из сердца не уходили никогда…
И всё же дух героя беды не сломали. Во время войны как истинно русский офицер сражался Григорий Васильевич за свою Россию, не «сводя счёты» с поломавшей жизнь властью. Офицерской чести не марая…
За проявленное мужество сразу после войны был он реабилитирован и приглашён преподавать в Суворовское училище…
Пришёл Григорий Васильевич – и сразу разыскал вдову своего друга Матвея, с которым совсем молодыми пошли добровольцами на Первую Мировую. А в конце тридцатых принял друг его пулю от палачей бутовских – за «происхождение», наверное. А сын Георгий погиб в Испании…
Желание быть кому-то нужными, помогать, заботиться вскоре сблизило наших героев. К тому же сестра милосердия Ксения Ивановна, несмотря на возраст, на все страшные испытания, была ещё хороша собой. А главное: арестованного мужа и близких своих – вдов «врагов народа» не предала, не отвернулась в годы скорбей. Была человеком, который, не раздумывая, придёт на помощь…
А ещё никогда не забывала вдова, что арестованный Григорий Васильевич друга своего — Матвея Алексеевича и мёртвого не оговорил, хотя «предлагали» в обмен на «снисхождение». Не хотел русский офицер марать память друга и душу свою, не хотел «Иудою» становиться. Не хотел Ксении Ивановне боль причинить. Не хотел, зная, что ценою молчания может стать сама жизнь!
А ещё помнил о подвиге Героя Отечества и великого поэта русского Николая Степановича Гумилёва, с которым встретился однажды...
Григорий Васильевич и Ксения Ивановна, столько пережившие, души родственные – отчего же не соединить свои жизни, чтобы не так горько на свете было…
А когда поженились, то сразу поняли, что им просто жизненно необходимо ребёнка усыновить, пока ещё не состарились, чтобы любовь кому-то дарить – тогда и свои сердечные раны не так кровоточить будут! Ведь столько после войны сирот осталось!
А для этого непременно надо благословение получить. И обвенчаться – вроде немного проще после войны стало – потому что, когда враг почти у «ворот» Москвы стоял, не до атеистической пропаганды было...
На следующий после венчания день, получив благословение батюшки в Обители Преподобного Сергия, супруги в детский дом и отправились...
Взять решили, не выбирая, — того, кто сам первый подойдёт – пусть даже сразу двое…
Передали нянечкам для детей большие пакеты разных сладостей, какие можно было тогда найти, а потом к самим детям пошли …
К супругам бежал мальчик лет девяти, а за ним другой – лет семи за руку с девочкой лет четырёх. У детей были совершенно удивительные огромные глаза – такие Ксения Ивановна видела в детских книжках, когда ещё в гимназии училась. Старший кричал: «Вы родные нашей мамы?! Вы за нами приехали!»…
На отца похоронка пришла в сорок втором, через два года погибла мама. Старший мальчик, конечно, помнил и маму и даже уходящего на фронт отца, тот, что помладше, отца уже почти не помнил. А девочка, когда отец уходил воевать, ещё не родилась, а через два года без мамы осталась – поэтому помнить родителей не могла. Братья рассказали. Все дети знали о гибели родителей – насколько тогда понимать могли …
А потом погибли и все родные. Остались только мамина родная тётя с мужем. Кажется почти невероятным, но звали супругов , как Святых Благоверных Князей, — Петром Федотовичем и Февронией Тимофеевной! Оба из потомственных рабочих династий (именно рабочих, а не «пролетариев»). В роду каждого были колокольных дел мастера, чем супруги по-хорошему гордились — несмотря на «официальное отношение власти». Поженились уже в годы гражданской войны, но всё равно обвенчались – неподалёку в селе храм тогда ещё не разрушили.
Их старший сын Степан, недавно вернувшийся с фронта танкист, стал работать водителем скорой помощи. Вернулся вместе с молодой женой Верой — в медсанбате познакомились. Была она сестрой милосердия – так всё-таки лучше звучит, да и ей больше подходило. До войны успела Вера училище закончить. А приехав с мужем в его родной город, стала работать в детском саду воспитателем — давно об этом мечтала…
А на младшего Игната похоронка в сорок втором пришла...
Вера рано потеряла родителей – и потому добрые, мудрые, понимающие родители Степана стали для неё родными — сразу же дочкой называть стали. По-христиански, по-человечески только так и должно быть…
Степан с Верой после войны тоже тайно обвенчались в одном из уцелевших сельских храмов - километров за десять, куда специально поехали подальше от чужих глаз...
Итак, узнав о случившемся, Феврония Тимофеевна и Петр Федотович сразу же решили забрать своих внучатых племянников. И Степан с Верой сказали, что помогут... Собрались Феврония Тимофеевна и Петр Федотович и поехали — да только грузовик на просёлочной дороге вдруг на неразорвавшуюся мину наскочил! …
Нянечки не решались сказать об этом детям – думали, как сказать! …
А вскоре пришли наши герои…
У Ксении Ивановны потемнело в глазах. Она прижала к себе девочку и заплакала - а старшие братья стояли рядом, устремив на неё и на Григория Васильевича полные надежды огромные глаза. Рано повзрослевшие братья уже понимали, что мужчины не плачут. Едва сдерживал слёзы и прошедший круги ада русский офицер. Слёзы блестели и в глазах стоявших рядом нянечек…
Заведующая шёпотом, чтобы не слышали дети, спросила: «Вы троих-то потянете?! Ведь уже не так молоды!».
У Ксении Ивановны вырвался крик: «Да разве можно их разлучать?!» …
Вопросов больше не было — к тому же, к военной форме с медалями и к сестре милосердия, тоже с медалями, доверие особое было...
Ксения Ивановна говорила с детьми, пока Григорий Васильевич ходил к заведующей решать вопрос с оформлением, а заодно спросить, как маму и отца звали, чтобы «обман» не раскрылся. По отчеству дети были Кирилловичами – так и остались – ведь супруги, как мы помним, представились двоюродными бабушкой и дедушкой.
Договорились, несмотря на все «предписания», что детей заберут сейчас же — иначе это предательством будет. А все документы в ближайшее время оформят.
Русскому офицеру и сестре милосердия снова поверили – прежде всего ради детей.
Супругов дети стали называть мамой Ксеней и папой Гришей.
А вскоре в Обители Преподобного Сергия всех троих крестили – ведь никто не знал, были дети крещены или нет – а как же «без Бога»?! После войны сделать это стало чуть проще…
Так и появилось у бездетных супругов сразу трое – Георгий (как погибший в бою в далёкой Испании сын Ксении Ивановны), Сергей и Соня, наполнив любовью и особым смыслом жизнь людей, которых словно от любви «отучали». Не получилось «отучить»! …
А сын погибшей двоюродной бабушки Степан и жена его Вера, похоронив родителей и немного очнувшись от горя, вспомнили, что собирались родители своих внучатых племянников – сирот забрать — и за детьми поехали...
Но, придя в детский дом, узнали, что Георгий, Серёжа и Соня теперь у хороших людей живут, которых родными считают… Какой неожиданный поворот! Молодые супруги ведь так готовились к встрече с племянниками …
Тогда договорились они встретиться с Григорием Васильевичем и Ксенией Ивановной, сразу же заверив их, что ни в коем случае не причинят боль столько пережившим детям. Просто представятся дальними родственниками Григория Васильевича и будут в гости иногда приезжать...
В детском доме увидели молодые супруги девочку лет шести с огромными глазами — чем-то на Веру похожую… Шестилетняя сирота Люба, которой сказали, что Вера - её троюродная сестра, в тот же день с молодыми супругами и уехала…
И стали две семьи дружить, ездить в гости и помогать друг другу – к тому же Степан с Верой жили совсем не далеко – в Подольске.
Когда у каждого за плечами трагедия потери самых близких людей, отчего же не стать ещё кому-то «ближним»?! …
Григорий Васильевич и Ксения Ивановна ещё и внуков увидеть успеют — семерых. Один из внуков – сын Георгия, когда вырастет, жизнь свою Церкви посвятит, став священником.
А когда у Софии Кирилловны дети вырастут, они с мужем примут в дом осиротевшую дочку внезапно скончавшейся сотрудницы. Сотрудницы Софии Кирилловны. Супруг –следователь, во многом знаменитых «ЗнаТоКов» напоминающий, награды, которые обычно не носил, наденет, когда в опеку пойдут.
У девочки кошка была – так что будет в семье две кошки…
А выросшие дети поддержат, помогут – потому знали все о замечательных Григории Васильевиче и Ксении Ивановне, благодаря которым, можно сказать, династия родилась. И милосердие по наследству передалось...
Рассказ второй «Смерть победившие…»
На дворе окаянные тридцатые — вторая их половина. Самый короткий день в году. В день сей вспоминает Святая Церковь о Радости Нечаянной, человека лихого к покаянию приведшей. Пред Образом Матери Божией стоит на коленях разбойник, раны Младенца Христа узревший – и осознавший вдруг, что сам он и подобные ему каждый раз «делами» своими Сына Божьего распинают. И изменил с тех пор разбойник раскаявшийся жизнь свою.
Может быть, и песню знаменитую про атамана Кудеяра создал Н.А.Некрасов, Образом Сим вдохновлённый.
А на следующий день вспоминает Церковь Православная о Святителе Белгородском Иоасафе, о котором во времена юности его сказала Сама Матерь Божия Святым предстоящим: «Этот – нашего рода». Святитель, которому сказала Пречистая найти Образ Ея Песчанский. И свершилось пред Образом Чудесным великое множество исцелений.
В небе вечернем святая душа
К Богу полёт совершает -
напишет о Святителе небезызвестный Архидиакон Роман в конце века окаянного…
А тогда власть захватили те, что страшнее любого «Кудеяра» — потому что всеми силами пытались Бога у людей отнять, души людей опустошить. И мучили, убивали тех, кто «не захотел» — потому что свои души отцу лжи продали…
В одном из немногих уцелевших московских храмов завершилась служба. И вот через несколько минут стали приближаться к святыне с оружием и «постановлением» те, имя которым - «палачи» и «осквернители».
И вдруг на крыльце встала у них на пути «стена» живая. Немолодой уже настоятель – Отец Филипп – Филипп Лукич, полковой священник во время Первого пожара Мирового, несколько раз раненный, имевший за службу награды.
Супруга его - Сестра Милосердия Василиса Пантелеевна, тоже наградами отмеченная, скончалась два года назад после убиения на полигоне смерти близ села Бутово брата родного – тоже священника. Немало в жизни скорбей пережила – и скорби последней сердце не вынесло...
Отец Филипп внутренне к аресту, к смерти тоже давно готовым был – и молил, чтобы укрепил Господь в час последний.
Ждали часа смертного и самые близкие люди, что сейчас рядом с Пастырем Мудрым, отцом и дедом живым «щитом» на крыльце стояли.
Чете супружеской Священника Господь лишь одну дочь даровал. Зоя Филипповна филологический факультет МГУ окончила – в Университете и с будущим мужем познакомилась. Тимофей Андреевич – известный адвокат, герой Отечества. Оба философией занимаются.
Сын их родился в последний год предвоенный, с которым, словно над историей русской издеваясь, все «достижения» безбожной эпохи сравнивать будут.
Среди родных покойной Василисы Пантелеевны знаменитая семья благочестивых князей московских - рода Трубецких. Два раза видела она и автора знаменитых «Трёх очерков о русской иконе».
Да после октябрьского переворота всех из «гнёзд родимых» раскидало…
И этой чете супружеской Господом чадо единое даровано было – сын, в честь Первого Евангелиста наречённый, а также в память о Герое – казаке, с Наполеоном сражавшимся.
Матвей Тимофеевич – правовед. На январь свадьба назначена со студенткой Университета Марией. Учится она на том же факультете, который жених окончил.
И был у батюшки и покойной супруги его ещё один очень близкий человек – внучатый племянник Василисы Пантелеевны Иван Юрьевич – хирург, как говорили о нём «от Бога». Супруга его — тоже Василиса – Василиса Георгиевна. Летом институт с отличием окончила — и детским врачом стала.
Василиса Георгиевна рано без родителей осталась – и благочестивая семья супруга сразу стала для неё своею...
И вот теперь все они на крыльце любимого Храма «стеною» живою, щитом «живым» встали на дороге палачей. А с ними ещё человек десять прихожан…
Пришедшие приказали разойтись, оружием угрожая – но никто из собравшихся с места не двигался, глядя в глаза палачам.
И вдруг один из них, увидев женщин, оружие опустил. Вспомнил маму и братьев, что отреклись от него, когда стал он святыни разорять. Мама вскоре умерла – и последними словами её были: «Хорошо, что отец до позора такого не дожил».
И вот стояла перед ним женщина, наверное, того же возраста и красоты ещё не утратившая, и две молодые красавицы – славянки. Теперь словно вся жизнь небольшая пронеслась перед ним. А что хорошего было в ней после того, как от Бога отрёкся?! А эти красавицы – ведь никогда на него не посмотрят. Рядом не встанут – и не в красоте лица дело.
И вот стоят перед ним и «сотоварищами» его эти люди с умными, одухотворёнными лицами, на смерть ради любимой Святыни готовые. А что хорошего было в жизни у него – такого, за что умереть не жалко? Разгул пьяных и блудных страстей, разорение, богохульство, сквернословие, утратившие стыд женщины. Другого не заслужил…
Он сказал, что стрелять не станет… Тогда один – во хмелю «пребывавший», схватил его за руку и направил винтовку на защитников храма. Тот вывернулся – и выстрел в него самого — в самое сердце пришёлся. Рядом с крыльцом и упал замертво.
Озверевшие от хмеля и крови палачи стали беспорядочно стрелять по стоявшим на крыльце. Белый снег на крыльце и рядом с храмом мгновенно покрылся кровью жертв невинных. Палачи собрались скинуть мёртвых, ещё не остывших с крыльца, как вдруг тот, что хотел «товарища» кровью с собою повязать, упал и начал биться головою о землю, о крыльцо, выкрикивая неизвестно кому адресованные проклятья – и пена изо рта его пошла…
Палача срочно повезли в психиатрическую больницу - да не довезли…
А Храм на месте остался – уж не до него уже было.
Случилось это в декабре тридцать девятого…
После рассказывали, что видели на тёмном фоне небес сонм людей, среди которых был отец Филипп и семья его – и была среди них маленькая светлая девочка.
А потом вдруг двое – молодая женщина и кто-то из мужчин на землю – нет, не низринуты были, а словно спустились на облаке.
Девочка… Ей палачи не дали в этот мир прийти. Василиса Георгиевна в тот вечер собиралась супруга обрадовать…
И свадьбы Матфея и Марии в январе не будет…
Но в этом аду, в этой бойне кровавой двое чудом живыми остались...
Чудом живыми остались внук Отца Филиппа Матфей Тимофеевич и детский доктор Василиса Георгиевна, потерявшая разом и супруга, и дочь нарождённую, и всех, что стали ей с первой минуты близкими…
Одна на всём белом свете… Её спасала только вера, в душе не убитая, и призвание – любимый доктор многих детей…
А через полтора года на Землю русскую пришла беда всенародная.
Василиса Георгиевна работала в госпитале. Однажды один из раненых показался ей знакомым – тем раненым был Матфей Тимофеевич. Когда после операции открыл он глаза, то увидел красавицу с бежево-золотыми волосами и малахитовыми глазами – и сразу вспомнил её. А ещё увидел, что во многом она на убитую в тот вечер невесту его Марию похожа. С того вечера, когда стреляли в защитников храма, ровно два года прошло…
Новый год встречали вместе – и предложил Матвей Василисе жизни их соединить… Не был Матвей похожим на её супруга убиенного, но Василиса согласилась. Только сказала заранее, что, может быть, после того — два года назад случившегося, матерью ей не стать.
«Усыновим», — ответил Матвей. «Сколько сиротами ныне остались…»
Скорбная память сближала, да и были чудом в тот вечер выжившие во многом взглядами своими похожи. А ещё — неслучайно, значит, было им обоим «второе рождение» даровано.
В начале января сорок второго расписались и обвенчались тайком в том самом Храме спасённом, а через неделю уехал супруг на фронт…
Второй раз во время войны увиделись супруги в январе сорок четвёртого, когда был Матвей ранен. После встречи поняла Василиса, что ждёт младенца...
Мальчик родился шестимесячным — и прожил на земле не больше часа…
Опасались и за жизнь самой Василисы Георгиевны — но выжила столько скорбей в жизни вынесшая…
В это же время рожала женщина лет сорока, вдова, на войне всех потерявшая. Мальчик родился здоровым, но мать спасти не удалось – ведь кругом война. А после привезли раненую, которой время рожать пришло. Привести в сознание роженицу не удалось – родила дочь – и мир сей оставила…
Василиса Георгиевна сразу решила, что обоих детей себе заберёт. Жалела только, что не троих…
А после нянечка обмолвилась, что сына родившая из рода князей Трубецких. Описать чувства Василисы Георгиевны – наверное, слов таких нет. Значит, они ещё и кровное родство имеют…
А то, что девочка выжила, чудо, очам явленное. Не может всё свершившееся случайным быть...
Сына нарекла Петром, а девочку – Полиной – и в том самом Храме тайком крестила. Супругу в письме всё, как было, рассказала, чтобы лжи между ними не было. Матвей Тимофеевич детей, конечно, принял как родных. Никогда никто о тайне сей не узнает...
Правду сказала одна из героинь замечательного фильма о войне, что мыслили многие в годы военные иными «категориями». А Матфею Тимофеевичу и Василисе Георгиевне ради этой «встречи», наверное, и жизнь была «заново» Создателем дарована…
У замечательной супружеской пары шесть внуков будет, а после двенадцать правнуков – все люди совестливые, культурные, как принято говорить, с Богом в душе. Короче, — истинно русские, как те, что на ступенях Храма в далёком тридцать девятом смерть за веру приняли – и от Истины не отреклись…
Станет Полина Матвеевна, как мама, детским доктором — вместе с мужем — хирургом четверых детей воспитают. Когда за третьим в роддом поехала, вернулась с двойняшками. Кажется девочку родила, а мальчика от сиротской доли избавила - не захотела шестнадцатилетняя "роженица" и родственники "обузу" на себя взваливаить. Избавила, как много лет назад Василиса Георгиевна — мама. Тайна эта с супругами умрёт...
А Пётр Матвеевич «доктором Айболитом» станет — ветеринаром. С детства мечтал "братьев меньших" лечить ...
Старший же сын Петра выберет путь служения Церкви - путь приходского священника .
И подвиг тех, что в далёком тридцать девятом жизнями своими закрыли дорогу слугам антихриста, навсегда в памяти, в душах останется и не позволит сойти с Пути Истины...
