Разрушенная история. Возрождение

Я часто думаю на тему восстановления разрушенных храмов, особенно часто про храм Казанской иконы Божией Матери, который находится в Старожиловском районе Рязанской области. Он мне особенно дорог – это храм моего детства. Он первый, с которым я знакома с рождения.

Его уничтожили еще до войны, как разрушали православие, но уничтожен ли храм полностью? Не физическое его существование, а смысл и причина его нахождения в нашей стране, Родине?

Храмы в России – это образ Православия, можно даже назвать их маленькими сердечками самой России, ведь она не мыслима без своей веры. Если сердечки «стучат» (в них служат, они работают), то Россия живёт. Разрушая храмы, революционеры разрушали не религию, не веру и Бога, они разрушали Россию. Ту Россию, которая их родила, создала их истоки. Ведь это как в Евангелии: Авраам родил Исаака; Исаак родил Иакова… Так и при разрушении: разрушены были их семьи и прародители. А если не существует истоков, то нет на свете и потомства…

Уже в первой половине 1940-х годов понемногу, крохами стали разрешать «верить», но вплоть до конца 1980-х открыто пропагандировался атеизм. Было построено мощное государство, которое таким же мощным всплеском исчезло с карты. На его месте остались руины, как на месте тех самых храмов… А храмы начали восстанавливать. Что означает это восстановление?

Возрождение Православия, православной культуры, восстановление храмов, изучение их истории и многое другое, связанное с религией, все это связано, в первую очередь, с возрождением России, а именно той ее части, к которой относится культура, ее первооснова, наша история, нравственность. Ведь что такое храм? Это и часть монастыря, в которую входят не только священнослужители, монахи, но культура, связанная с книгохранением, книгопечатанием, то есть нашим образованием. Россия без образования не может существовать, развиваться, от отсутствия образования умирает нация.

То место, где стоит храм, живо, оно развивается духовно, нравственно, физически, становится со временем культурным центром. Это место живёт.

Думая обо всём этом, мне хочется, чтобы маленькая деревенька Рязанской области жила и развивалась, ведь ей для этого нужны не новые дома и инфраструктура, а всего-навсего восстановленный храм. Он будет давать ей силы превращаться в небольшое поселение, в которое потянутся люди, где снова построят школу и больницу, и необъятные просторы полей будут пахать тракторы и комбайны, поспеет пшеница. Если это маленькое поселение будет жить, не умрут мои родные, и все те родственники, которые жили на этой земле и воевали за ее мир и тишину.

Прочитайте небольшую историю разрушенного храма Казанской иконы Божией Матери, который стал частью моего детства и частью истории нашей страны.

У бабушки я жила каждое лето, да и осень, и весну, и зиму. Всегда, как только наступали каникулы. Бабушка была мне как мать, вторая мать. Я так ее и звала: «мама старая».

Вечером перед сном она учила меня молиться. Учила без книги и молитвослова, произносила молитвы вслух, а я их повторяла: «Отче наш», «Милосердия дверь отверзи», «Богородица Дева, радуйся». Все эти молитвы она знала со слов своей матери. Когда на улице шел дождь, грохотал гром и сверкала молния, мы с бабушкой выходили на террасу. Она приносила табуреты, садилась и читала вслух «Живые помощи», потому что боялась, что высокая белая береза, растущая за палисадником, упадет на дом. Она все читала и читала, и эта молитва никак не заканчивалась. А я просила ее научить меня этой красивой молитве, она соглашалась и предлагала мне повторять за ней, но слова казались мне сложными, а текст – большим, и я плохо запоминала его.

В молодости бабушка работала директором школы и учителем начальных классов. Школа в селе была одна, маленькая и одноэтажная. Она стояла около разрушенного храма Казанской иконы Божией матери. В селе был престольный праздник – Казанская, отмечался он только в июле, и мы все его ждали. Семья наша была не воцерковленной, но праздник этот мы любили, словно он привносил радость в наш дом, и мы ходили и радовались. Бабушка в этот день не разрешала никому баловаться, и сама не стирала.

Храм был кирпичный, разрушенный, но очень красивый, величественный. Мы часто ходили к нему, бегать там нам не разрешали, да мы и сами не решались – внутри него сердце словно замирало. Так хотелось, чтобы он работал, и внутри него стены были бы расписаны как прежде, а везде — иконы! Ведь тогда бы бабушка точно ходила туда с нами… Туда ходили бы все жители села, потихоньку превратившегося в глухую заброшенную деревню.

Через несколько лет после бабушкиной смерти впервые приехал из города священник и стал служить на Казанскую в разрушенном храме. Это был архимандрит Андрей – настоятель Свято-Троицкого монастыря г. Рязани. Народу собралось множество: со всех концов села, и из совхозных поселений, и старые, и молодые, и дети. Все радовались летнему солнечному дню и церковному песнопению. Старики впервые за много лет, а может даже и за всю жизнь, подошли к Чаше, благодаря Господа и Пресвятую Богородицу. Остались силы пройти вокруг храма Крестный ход с молитвой и радостью. Пригласили корреспондентов с телевидения и местных газет. А после поставили рядом деревянный крест с написанной на табличке историей храма.

Храм в селе Ромоданове впервые был построен в 1673 году. В приходе было «32 двора крестьянских, два двора помещиков, пять дворов бобыльских и всего сорок дворов», как написано в книге И. Добролюбова «Рязанская епархия». Храм был деревянным.

Только через полтора века в 1822 году княгиней Анастасией Ивановной Несвицкой построена была Казанская церковь. Придел внутри нее возвели в честь Крестителя Христа Иоанна Предтечи. В храме была библиотека, в которой было более 30 книг и православных журналов, среди которых особо хранили требник Петра Могилы, изданный в 1646 году.

На момент постройки каменного храма в начале 19 века село разрослось, в нем было уже 95 дворов, и в церковный приход входило соседнее село Шакшино, в котором было более тысячи человек жителей. Служили в Казанском храме священник и псаломщик. В то время храм был достаточно обеспечен, священнослужители получали жалование.

На территории храма были построены деревянные дома для служителей, которые находились в их собственности. Рядом с храмом была построена церковно-приходская школа, помещение которой в будущем, возможно, служило школой, директором в которой в советское время работала моя бабушка, училась моя мама.

Известно, что в 1914 году до Революции законоучителем был священник Казанского храма Иоанн Васильевич Левков.

Уже с 1937 года церковь была варварски разрушена: сброшены колокола, вся утварь вынесена и сожжена, большинство крепких камней растащено для домашнего хозяйства. Только святой крест не посмели снять с колокольни, побоявшись окончательно разгневать Господа. А может крест настолько крепко был вбит в поверхность крыши, что разорители не справились, вынимая его, а долго и тяжко тянули, что он так и остался возвышаться над селом, покосившись в сторону.

Спустя века холод и ветра обдувают заснеженную заброшенную церковь, летом ее палит зной, на крыше и внутри стен растет трава, а вокруг – деревья, лишь на стенах храма кое-где проглядывает цветная фреска икон. Внутри прохладно и тихо, как под невесомым покровом Богородицы. За храмом земля ровная, но жители села знают, что там похоронены отцы, всю жизнь отдавшие служению Богу и русскому народу. И может быть придёт день, когда русский народ воскресит память о них, возведет руки к Небу на их могилах и увидит, как в солнечных лучах блещут золотые купола храма Пресвятой Богородицы.