СВАТОВСТВО ЛИСА
«Пойдите-ка вы все прочь!» — Гневно вскрикнула лиса, поправляя наманикюренными коготками потекшую под заплаканными глазами черную тушь. Она пристально следила за лесной модой, и была хороша собой. Но ей не везло с кавалерами: то медведь ей выпадал, то волк, то, как сейчас — сразу оба, да еще кабана клыкастого для компании прихватили с собой. А тот отродясь не чистил зубов, и от него пахло псиной, словно не в лесу жил, а в презренной, сколоченной рачительным хозяином, конуре, да еще поди и на цепи тоже… «Как вы все мне надоели! Хуже горькой редьки…» — В сердцах добавила она, поглядывая краешком правого глаза в большое, прислоненное к стволу дуба, зеркало. «Нет, что ни говори, а я и в гневе лучше всех на свете…» — Удовлетворенно подумала она, но тут же вспомнив, что ей давно пора замуж, что она до опасной черты засиделась в девках, снова взгрустнула: «Что толку от неописуемой красоты, если нет в лесу никого, кто был бы под стать мне…»»
Но тут раздался стук то ли в дверь, то ли в дуб: перед лисой и её гостями-ухажерами предстал запыхавшийся Финоша. Он держал за талию большого покачивающегося рыжего лиса. Тот был в стельку пьян, вращал мутными глазами и что-то нечленораздельное мычал, словно был не лисом, а годовалым телком. Однако внешне выглядел изысканно: гусар-гусаром — шерстинка к шерстинке, торчащие ушки подстрижены, коготки подпилены и даже отшлифованы на оселке, на котором точилась между делом и его вострая сабля. Ну, а то, что пьян? — Так что с того: гусар должен быть храбрым и пьяным, точнее — то храбрым, то пьяным… «Вот нашел в соседнем лесу.» — Пояснил всем свое неожиданное появление Финоша. — Пьет третьи сутки. Соловьи в округе, надышавшись его перегаром, охрипли от заядлого пения, зайцы пятки себя отбили от нескончаемых танцев. Всех под дулом дуэлянтского пистолета заставил веселиться до упаду, а сам — с камнем тоски на шее бросился в кручину. Если бы я не успел, то утоп поди… Спаси его, Патрикеевна. — Обратился он уже непосредственно к лисе. — Пропадет ведь добрый молодец. По тебе сохнет. Сам как на духу признался мне, что и на мизиночный коготок не достоин тебя и красоты твоей. Пожалей ты его. Он ведь лесной гусар, а гусары в зеркала не смотрят. Посмотрел бы — увидел, что и сам собой хорош, и тебе под стать. Одним словом, возьми его в мужья, лисонька…» Лиса внимательно посмотрела на пьяного лиса, вспомнила, что именно в таком образе ей и явился суженый в недавнем сне. Потом искоса, но также пристально поглядела на волка и медведя. А на кабана даже смотреть не стала: презрительно фыркнула… И согласилась.
Лис от негаданно обрушившегося на него счастья перестал пить. И даже в зеркало смотреть приучился: правда, видел в нем не себя, а свою любимую женушку. Вскоре лиса родила от него двойню: лисеночку и лисенка, и назвали их в честь моего прадеда, соответственно — афиногенкой и афиногенком…
Мораль сей сказки такова: прежде чем пить запоями, следует посмотреться в зеркало. Может случиться так, что и нет повода для кручины: что ты на самом деле — гораздо лучше, чем сам о себе думаешь…
