УРОКИ ТУРЕЦКОГО

УРОКИ ТУРЕЦКОГО

УРОКИ ТУРЕЦКОГО              

Вводное занятие.

Эта история началась с невыученного урока.

Дело было так.

Я лежала ничком на старом диване в квартире №23, что на ул. Янки Мавра г. Минска. Диван занимал 70% малышки-однушки, которую мы снимали на брудершафт с мужем в невзрачной хрущевке.

Я лежала и чувствовала: умираю. Особой радости осознание данного факта не доставляло, но, тем не менее, вселяло унылую удовлетворенность. Все идет по плану. Заслужила – помирай.

Умереть я решила 2 недели назад. Не так как Вероника у Коэльо, не с бухты барахты. Для летального исхода у меня была веская причина: я не выучила урок, вернее, не усвоила, завалила короче.

Вся моя жизнь – череда уроков. Сначала я учила их в школе, потом в университете, потом, закончив иняз, перепрыгнула на другую сторону кафедры и стала преподавать сама.

Понятное дело, при таком раскладе, жизнь моя со школьной скамьи особо не менялась,  просто перетекала из урока в урок. Подобная размеренная поурочность меня полностью устраивала, успокаивая мою тревожную натуру, как убаюкивающий стук колес проезжающего мимо поезда.

Когда что-то не ладилось, я тешила себя мыслью  о том, что стоит мне сделать работу над ошибками, пройти плохо усвоенный урок еще раз и все получится. Этот способ срабатывал во всех случаях, кроме одного, когда однажды не сработал. Жизнь преподнесла мне урок, который я не смогла усвоить. Система дала сбой, и все покатилось к чертям.

Месяц назад у меня родился ребенок. Девочка. Анюта. Анна Андреевна Константинович.

Когда она родилась, оказалось, что я абсолютно не готова к ее приходу. Прочитав это душещипательное признание, вы, конечно, праведно возмутитесь:

— Дура что-ли? А то, что ты ребенка 9 месяцев до этого в утробе носила ничего?! А про контрацептивы ты, темная лошадка, слышала когда-нибудь?! Говорят, помогает! Вон сколько людей о детях мечтает, ночей не спят, родить все не могут, а тебе на блюдечке! Что за бабы пошли!

Я понимаю ваш гнев и принимаю его, ну как принимаю, ловлю, как волейбольный пас и кладу рядом с собой на лавочку в парке Горького, на которой пишу, пусть полежит, пока окно кому-нибудь не разбил, а я продолжу.

Я знаю про контрацептивы (не то, чтобы очень хорошо в них разбираюсь, но на какое место надевать, в какое вставлять примерное представление у меня имеется).

И то, что я была не готова к рождению ребенка, не означает, что я к нему не готовилась. Еще как готовилась: ходила на все лекции по подготовке к родам, — это же уроки, а уроки, тем более важные, пропускать нельзя.

Выбирала маленькие боди, читала о достоинствах одних детских колясок над другими, училась правильно дышать и т.д.

А где-то глубоко во мне сидел страх, даже ужас перед тем, что будет дальше, но я загоняла его поглубже, списывала на стандартную «предэкзаменационную лихорадку».

Потом родилась Анюта, и я зажмурилась от резкого света, который она пролила на мою жизнь. Рождение ребенка навело предельную резкость, сделав четкой ранее размытую границу между жизнью, которую я себе рисовала и той, что была на самом деле.

Я поняла, что готовиться к рождению ребенка и быть к нему готовой – совсем не одно и то же. Вдруг оказалось, что я не живу, а представляю свою жизнь.

В жизни, которую я себе рисовала, у меня был любящий муж. Ему я, как порядочная жена, хотела родить ребенка, предварительно подготовившись к этому новому для себя уроку. А потом согласно семейно-учебной программе мы должны были жить долго и счастливо до глубокой старости классической дружной семьей.

В реальной жизни все пошло не так: оказалось, что я родила ребенка не потому, что хотела, а чтобы угодить мужу (этакая жена-отличница). Оказалось, муж тоже не хотел ребенка, вернее он хотел хотеть, потому что в браке принято хотеть детей, вроде все хотят.

Родив Анюту, я поняла, что абсолютно не готова к ее приходу, и меня охватил ужас. Муж тоже понял, что к ребенку не готов и страшно испугался.

Но так как мужчинам вроде как не престало демонстрировать свои страхи и слабости, он решил резюмировать сложившуюся ситуацию так:

— Рождение ребенка – забота матери. Так природой устроено. Поэтому дело не во мне — дело в тебе. Разберешься – дашь знать, и легко, как плащ, сбросив с плеч ответственность, вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь. ( Очень скоро он так же выйдет и из моей жизни, навсегда, плотно прикрыв за собой дверь).

Анюта на фоне всей этой мещанской драмы спокойно сопела в своей люльке. Она вообще много спала для месячного малыша. Я очень боялась, что с молоком передам ей свою тревогу. Ничего подобного не случилось, Дочь мирно сопела, как будто не желала никому доставлять лишних проблем.

Глядя на нее, мне казалось, что она знает какой-то важный секрет и в свой месяц понимает жизнь гораздо лучше, чем ее «недопеченные» родители переростки.

Именно там, на старом диване в квартире №23 ко мне пришло леденящее, сковывающее движения чувство: к этому уроку я не готова, усвоить его одной мне не под силу. Это конец, и скоро меня не станет.

Никаких страшных картинок кровавой кончины в моем вялом воображении не возникало, на это не хватало сил. Сил вообще ни на что не хватало, даже подняться с дивана было проблемой, он притягивал меня каким-то чудовищным по силе гравитационным полем. Чувство голода покинуло меня сразу после рождения Анюты, и еда ничего не вызывала кроме отвращения. Падающие штаны констатировали, что с каждым днем меня становится все меньше, да и сама я стала ощущать себя практически невесомой. При таком раскладе у меня 2 варианта, думала я: либо растаю, как Снегурочка, либо засохну, как гербарий, уже скоро, вот последний памперс в пачке использую и…

Как все страшно просто или просто страшно: однажды утром я не найду себя в кровати и не найдя не проснусь…

— А как же Аня?! А как же Аня?! Отдавалось в каждом суставе, бросало в холодный пот, сдавливая горло…

Но я знала, что так случится. И так, наверное, должно случиться. Я прекрасно понимала, что в то утро, когда  я не отвечу на телефонный звонок не найдя себя в кровати, мои родители прилетят на крыльях в невзрачную хрущевку, и не осознав до конца мой безвременный уход, сразу примутся за дело,  окутают Анюту пуховым одеялом любви и заботы.

Потому что они готовы к этому уроку, они его уже проходили и усвоили, потому что они настоящие, а мы..., а я…

Анюта подавала позывные из люльки. Я включала непонятно на каком топливе работающий автопилот, меняла Анюте памперс, кормила и снова ложилась костьми на диван. Остался 21 памперс. И все.

С самого рождения у Анюты был здоровый аппетит и в 5:30 она оглашала однушку и окрестности своим настойчивым голодным криком.

— А-А-А-А-А!!! – орала Анюта ни разу не жалобно без тени страдания/ сострадания.

— А-А-А-А!!! Крик ее был злым веселым и безапелляционным:

— КушА-А-А-А-А-А-А-ть!!! А если честно, то жр –А-А-А-А-А-А-А-ть давай! Мол, накорми меня, мама, а потом ложись себе помирай, пока снова не позову.

Я опасалась, что от недовеса и дури в моей голове, молоко в определенный момент возьмет и исчезнет, но Анюта сосала грудь с таким усердием, что оно присмирело и решило не пропадать.

Естественно, все Аней съеденное не заставляло себя долго ждать и спустя некоторое время, активно жаловало наружу.

Знаете, какое самое лучшее лекарство от депрессии??? И пока вы называете различные новомодные препараты, я открою вам лекарство гораздо более эффективное.

Итак, самое эффективное средство от депрессии – это ДЕТСКИЕ КАКАШКИ, особенно если это КАКАШКИ ВАШЕГО РЕБЕННКА.

Удивлены? Я тоже не предполагала, но факт остается фактом. Как оказалось, детские какашки обладают самым действенным отрезвляющим эффектом.

И никаким говном они, между прочим, не пахнут (ну разве что чуть-чуть). Какашки ребенка пахнут упрямыми естественными желаниями: есть, какать и ЖИТЬ.

Учуяв именно этот запах, ты отчетливо понимаешь, что как бы плохо, страшно, стыдно, больно тебе ни было, как бы ни хотелось, разбежавшись прыгнуть со скалы, с этим придется повременить, а в настоящий момент нужно оторвать свой тощий зад от дивана, подойти к малышу, снять использованный памперс, глубоко вдохнуть, чтобы отрезвление наступило окончательно, помыть ненаглядную попу, смазать ее кремом, чтобы не раздражать, подождать пока попа подышит, а потом можно дальше идти помирать, правда, ненадолго.

Когда памперсов осталось штук 5, я поняла, что помирать некогда, пора покупать новые, но тут вдруг нагрянул хозяин квартиры, и вместо того, чтобы взять квартплату за предыдущий месяц привез еще 2 упаковки подгузников.

— Какайте, девочки, ни в чем себе не отказывайте.

Анну, конечно, 2 раза уговаривать не пришлось, и она мигом снесла шедевр.

Ее произведение пахло все теми же тремя основными естественными желаниями: ЕСТЬ, КАКАТЬ И ЖИТЬ.

Постепенно эти желания вернулись и ко мне. Одно за другим.

Последний памперс из той первой пачки мы так и не использовали. Последний лист в одноименном  рассказе О. Генри, упрямо не желавший опадать с осеннего дерева (ведь на самом деле он был нарисован рукой доброго мастера) своим упорством спас главной героине жизнь.

В нашей истории, чтобы вернуть маме ЖЕЛАНИЕ ЖИТЬ, моя Анюта готова была есть и какать бесконечно.

Из всего вышесказанного понятно, что тогда, 6 лет назад я не умерла, а живу себе, воспитываю Анюту, а она воспитывает меня.

А еще я поняла, что  рождение ребенка – это урок, к которому невозможно полностью подготовиться. Его можно только захотеть усвоить. Я захотела. Усваиваю.

Сказать, что все у нас всегда идет гладко и легко? Ничего подобного. По-разному. Мы идем, спотыкаемся о проблемы, злимся, иногда падаем, а потом встаем и продолжаем идти.

От урока к уроку, которые не боимся завалить, а просто хотим усвоить, а некоторыми и поделиться.

Так, этим летом, в первые дни июля, мы собрали чемоданы и отправились в Стамбул, где нам предстояло усвоить новые уроки – УРОКИ ТУРЕЦКОГО.

Какие это были уроки!

Мы очень многому учились: говорить по-турецки, брать барьеры, как языковые, так и те, что прочно сидят у нас в голове, учились заново ценить свое родное и своих родных; знакомились с неповторимой культурой Турции-ворожеи, и с собой в новом культурном обрамлении. Пробовали душистый чай, пряную долму, и новую жизнь на вкус.

Уроки были такими увлекательными, что мне захотелось поделиться ими с читателем. Увидев в сети объявление о писательском марафоне, я решила, что он станет прекрасной возможностью рассказать обо всем по порядку.

От урока к уроку, прямо, как я люблю.

И если вы, как и мы с Анютой, считаете, что жизнь слишком большая, чтобы выразить все ее грани посредством всего лишь одного языка, и если вы тоже хотите окунуться в стамбульско-июльские дни, полные солнца и неожиданных открытий, послушать незнакомую речь и свое сердце, тогда переворачивайте страницу и добро пожаловать на УРОКИ ТУРЕЦКОГО.

 

 

1.

# Cвобода писать

Нет – это не девиз из серии «Свободу Юрию Деточкину!» и не презентация жизненного кредо (по крайней мере, пока) просто Леночка ввязалась в марафон с одноименным названием, по условиям которого участники получают абсолютную свободу словоблудить в течение предстоящих 4-х недель. Более того, эта вновь приобретенная свобода обязательна и обсуждению не подлежит (тут я, сгустила, конечно. Организаторы никому из участников пистолет к виску не приставляют, но писать призывают исправно и ежедневно).

Короче, в ближайшие 4 недели мне предстоит здесь изрядно пописывать.

Однако это отнюдь не означает, что кому-то нужно почитывать все то, что я буду пописывать. Тем не менее, если у вас есть желание, не отказывайте себе в нем, пожалуйста. Читайте на здоровье.

Писать в условиях марафона можно о чем угодно, на чем угодно и даже чем угодно. Основное требование к участникам одно – писать, и выкладывать каждое утро (или в любое другое время суток) написанное на свою личную страницу, как пеструшки откладывают яйца.

В остальном полная свобода. Но хочу вам сказать, что нет в мире ничего ужаснее, чем сочинение на свободную тему (здесь имеется в виду, как процесс, так и результат: это подтвердят и вспотевшие от потуг пишущие подобные сочинения ученики, и учителя, читающие эти глубокие опусы впоследствии.)

Даже самые свободолюбивые учащиеся, получив сочинение на свободную тему, моментально поджимают хвост или чего у них там к тому времени понаросло, и требуют учителя основательно их свободу на время ограничить.

— Хоть бы уже «Как я провел лето» задали, — слезно доносится с последней парты, что звучит особенно актуально в середине января, например.

От свободной темы  с реализацией ее в кратчайшие сроки у меня холодок пробежал по спине и волосы встали дыбом. (Наверное, в жизни каждой женщины наступает такой критический момент, в который она понимает, что и на спине волосы растут. Не то чтобы колосятся, но сам факт!.. и прелести моменту, естественно, данный факт не добавляет.)

Сегодня Анюта моя так ужарилась на солнце, что заявила:

— Мама! Я пить хочу! ВСЕМ ТЕЛОМ!

И благополучно выдула полведра соку с последующей полной сокоотдачей.

Вот так же, как мой ребенок всем телом хотел пить, я усиленно всем телом принялась думать, о чем же мне писать.

И видимо в связи с тем, что сегодня в моем общетелесном мыслительном процессе, превалировало нижнее полушарие, я ничего лучше не придумала, как последовать совету мастера Шиву из Кун-фу Панды ( а какие у вас кумиры?:-)

Который сказал, как отрезал: «Прошлое забыто, грядущее закрыто, настоящее даровано».

 Буду писать про настоящее, которое даровано, по принципу: лесом иду, лесом пою.

А посему тема моего эпистолярного сериала: УРОКИ ТУРЕЦКОГО.

Именно они в настоящий момент являются важной составляющей моего и Анютиного настоящего. По понедельникам, средам и пятницам, в 9:30 утра с портфелями (у меня внутри в основном ноут, у нее преимущественно абрикосы) мы отправляемся по адресу (приготовились) д. 28, ул. Ашик Мансуни Шериф, Стамбул учить турецкий. Д.28 представляет из себя симпатичное белое здание с красными ставнями снаружи и винтовой лестницей, которая особо приглянулась Анюте, внутри. Домик пахнет турецким кофе и черешней, которыми нас встречает наш ogretmen (учитель) Ahmet. Полагаю, что нам назначили преподавателя именно с таким именем, чтобы мы, увлекшись кофе с черешенкой, не забыли о цели визита. А так AHMET   — мы оп … и вспомнили.

С чего же это нас так вдруг угораздило?.. спрашивается

Подробности to be continued.

 

 

2.

Стамбул или Константинополь?

Если бы еще год назад кто-то сказал мне, что я сменю свою уютную провинциальную Полуевропу на эпицентральную Азию, я бы весьма неприлично прыснула со смеху: ну-ну, вот только моих кошерных корней им не хватало для полного халяльного счастья.

Я спокойно сидела себе в своем уездном городе «Р», починяла примус и периодически ездила в Италию, с которой давно крутила роман, прихватив на свое романтическое свидание охапку белорусских детей, испытывающих острую нужду оздоровиться.

Турция никогда не входила в список стран, которые я собиралась посетить, отчасти потому, что отдых по системе все включено сильно меня полнит, отчасти потому что, согласно непроверенным мною, но весьма распространенным данным, в этой стране к дамам даже с отдаленно славянской внешностью обращаются исключительно как «Наташа, ИдЫ сюда», а я вот прямо с детства не люблю, когда меня называют чужим именем и призывают двигаться в заданном не мною направлении.

Все мои знания о Турции сводились к эпизодам из романа «Королек – птичка певчая», который я читала взахлеб на первой сессии, накануне экзамена по латыни в перерывах между Cogito и ergo sum.

С турками же впоследствии я отождествляла (ради бога только не примите мою малограмотность за шовинизм) своих не совсем сообразительных студентов.

И чтобы я…променяла эспрессо на ядреный турецкий кофей,

Антоначчи на Таркана

Пиццу на чебурек

И прошутто на кебаб?!!! ШИШ!!! В смысле Шиш Кебаб…

А потом со мной произошел…Стамбул, вот взял и приключился.

Как оказалось, город может быть не только местом, но и настроением, состоянием и, сильно подозреваю, может даже постепенно перерасти в жизнь.

Конечно, и у этой истории есть предыстория, но сейчас не о ней, сейчас о городе.

Первый раз я увидела Стамбул из иллюминатора. Садились вечером, и мне, конечно, не терпелось сунуть нос в круглое окошко, чтобы разглядеть сочное марево огней, сигнализирующих надвигающийся мегаполис.

Марева не было. Зато внизу под крылом тянулась гирлянда из огней – светлячков, длинная – предлинная, тоненькая и бесконечная. Гирлянда тянулась до горизонта, но и там, на горизонте не думала заканчиваться, а струилась себе дальше, соединяя одну часть света с другой.

Я до сих пор не могу переварить то, что нахожусь в городе, который соединяет между собой две части света. Во мне этот факт просто не умещается, зато его проекцию я регулярно наблюдаю в характере местных жителей. Жителям Стамбула свойственна поразительная стрессоустойчивость. И это неудивительно: смутить масштабом житейских проблем человека, который каждый день ездит на работу из Европы в Азию и обратно, достаточно сложно.

И еще про море.

Будучи гражданкой Беларуси, я уже в нежном возрасте поняла, что к моему счастью картошка в стране есть, а вот моря, к сожалению, нету. Это понимание стало, пожалуй, самым сильным детским разочарованием, которое буквально ставило мой детский патриотизм под угрозу.

Когда на Стамбульской земле Анька начинает канючить, дескать, сегодня предпочитаю Черное море Средиземному или хотя бы Босфор, я, конечно, зажимаю себе рот рукой, чтобы не произнести опрометчиво « Эко зажрались вы, мадемуазель!» но радуюсь, что теперь даже  в отношении моря у нее есть право выбора.

Героиня Элизабет Гилберт, как-то высказала мысль о том, что у каждого города есть свое слово, которое характеризует его целиком и полностью, отражая самую суть.

Думаю для Стамбула это слово «базар», тот самый, из детских сказок, потому что здесь можно найти абсолютно все, что вы только можете себе представить. То, что вы представить себе не можете здесь, кстати, тоже можно найти.

Когда я спросила у местных жителей, чего мне ожидать от Стамбула, они ответили: ВСЕГО, Елена-ханым. Ты можешь ожидать от этого города всего.

Кроме, пожалуй, одного. Я, естественно само внимание.

— Не жди от Стамбула скуки. Скучно тебе здесь никогда не будет.

Когда я рассказала одному из друзей о своем крайне неожиданном в первую очередь для себя визите в Царьгород, он недолго думая ответил:

По-моему, все вполне логично: Константинович – в Константинополь.

А я и не смотрела на ситуацию с подобного ракурса.

Теперь, выходя утром с Анютой на залитые солнцем улицы этого магического города, мы не знаем точно, какой из гидов будет сопровождать нас сегодня: шумный улыбчивый Истанбул-Бей или сдержанный и холеный патриций Константинополь. Зато уверены в одном:

В любом случае СКУЧНО нам здесь НЕ БУДЕТ.

To be continued.

 

 

3.

Первое слово.

Не все лягушки путешественницы, а МАМЫ везде МАМЫ.

И пусть я реченькой журчу об ажурных Стамбульских прелестях, естественно, в первую очередь меня интересует в сюжете не отличие фески от кипы и не 34 способа приготовления долмы а то, как в этой новой для нас обеих системе Азиоповских координат чувствует себя мой ребенок. Вот она, кстати, во всей красе, пока мать прилежно томится душевными терзаниями, Анна в очередной раз бороздит воды ближайшего бассейна.

Так вот, хотя в универе по религиоведению Павич поставил мне 4 (да, я знаю, что фамилия у преподавателя другая была, но очень похожая, да еще и четверку влепил, ну не Милорад ли?!...) Тем не менее, я отчетливо помню, что ислам – это не одно из традиционных блюд турецкой кухни, и даже если бы это было блюдо, пробовать я бы не стала даже из вежливости.

Еще в очереди перед паспортным контролем по прибытии в Стамбульский аэропорт (интересная деталь: как правило, расстояния 1. Минск – Стамбул и 2. Стамбульский аэропорт – выход в город преодолеваются примерно за один и тот же срок (3 ЧАСА!!!) я наблюдала 50 оттенков серого, а также белого, черного, желтого, и кофейно-бежевого населения, которое единовременно решило посетить Царьград. Как только я начинала считать, что разглядела всю палитру гостей из всевозможных областей, очередная послетраповая волна выносила на берег международной транзитной зоны новую партию гостей на 50 оттенков темнее из соседнего терминала.

Анюта деловито следила за этим калейдоскопом некоторое время, а потом выдала следующее:

— Мама, смотри! Как в передаче «Что? Где? Когда?»

-В смысле? – говорю.

— Ну помнишь ту передачу, в которой нашу с тобой фотографию и вопрос на столе по телевизору показывали!? Час показывали, а потом ты сказала, что с нашим еврейским счастьем его волчок не выбрал!

-…. (это я минуту перевариваю). –Было дело, -говорю, — и что?

— Так смотри, — не унималась моя мисс Любознательность, тыча пальцем куда-то в сторону -  как в Что? Где? Когда?:  Уважаемые знатоки, через минуту ответьте, пожалуйста на вопрос, — ЧТО НАХОДИТСЯ В ЧЕРНОМ ЯЩИКЕ?...

— И-и-и-и (прищурив левый глаз) смею предположить, что в черном ящике… ТЕТЯ!

Немо оборачиваюсь, смотрю в сторону, куда указала мне моя настойчивая дочь, и к ужасу своему понимаю, что мой юный Друзь, в смысле друг вопрос таки взял.

В ЧЕРНОМ ЯЩИКЕ реально ТЕТЯ, более того вам скажу, ТЕТЯ реально в ЧЕРНОМ ЯЩИКЕ!

У меня внутри все холодеет. Я с детства плохо переношу закрытые пространства и терпеть не могу черные ящики (за исключением чтогдекогдашнего разве что).

Я не знакома с тетей в черном ящике, я не знаю, как ответить на вопрос, который неминуемо последует от моей дочери, а именно: Какого лешего делает тетя в наглухо закрытом черном ящике, в котором даже прорези для глаз затянуты черной сеткой, при температуре 35 градусов по Цельсию! (разве что не в такой категоричной форме задаст, но всенепременно).

Я не склонна здесь распространяться на тему религии, потому что это одна из самых неблагодарных тем для обсуждения.

Но я точно знаю, что НЕ СУЩЕСТВУЕТ в природе праведной цели, которой можно было бы оправдать зверское средство — насильственное помещение теть в черные ящики.

И еще я знаю, что если бы некому абстрактному герою с окончанием на –ман (пусть будет Сулейман, не Перельман же в конце концов) вздумалось вдруг сдуру поместить в черный полотняный ящик представительницу (здесь я хотела использовать слово выходец в женском роде, но получилась выходкаJ, что в принципе не противоречит сюжету) стран СНГ, в тот же миг у Сулеймана появились бы все шансы на то, чтобы в этот черный ящик сыграть, в смысле СЫГРАТЬ В ЯЩИК.

Опять Остапа понесло, я просто, когда про такое пишу, сильно гневаюсь. Мои турецкие знакомые по этому поводу испытывают неловкость и всякий раз при встрече проводят со мной образовательную пятиминутку: так мол и так, в Турции черных ящиков не производят, это все заезжие гости, а исконным турецким головным убором со времен Османской империи для женщины всегда был хиджаб – женский головной платок, покрывающий волосы, но не скрывающий лицо.

Так-то оно все так, но я-то уже разгневалась, а когда я гневаюсь, мне уже не важно на какой стороне у кого тюбетейка, какую площадь тети покрывают и какова толщина покрытия.

Чернее тучи спускаюсь во двор, пытаясь представить, что ожидает меня в стране закрытых тем для разговора и покрытых женских голов.

@ @ @

Копаясь в своих мыслях, не замечаю, как меня уже 3 минуты кряду кто-то уверенно трясет. Оборачиваюсь, миловидная полная турчанка моих лет отвешивает мне серьезный комплимент, обращаясь ко мне исключительно на турецком (и на что она только рассчитывает?..)

Всем телом пытаюсь ей донести, что по-турецки изъясняюсь я из рук вон Худо, а она в свою очередь теми же самыми частями тела пытается меня взбодрить и убедить в обратном.

Этот ритуальный танец отчаянных мамаш мы исполняем достаточно долго, и я уже теряю надежду на диалог, как женщина произносит: « Scuuuuuuse me!»

Оказывается Бюгюль, так зовут мою новую знакомую, очень бойко говорит по-английски. С придыханием, правда, перегибает, все ХХХаа ва юю? Да ХХХаа ва юю?  Но может и ее мои фрикативные взрывы не вполне устраивают. Кроме того, я действительно в последнее время чрезмерно хх аа ва ю. пора бы и честь знать.

Мы с Бюгюль начинаем болтать о своем о женском, пока наши дамочки (дочь Бюгюль, Бахар Анютина сверстница) с визгом охотятся на улиток в окрестных кустах.

Чем дольше беседуем, тем больше находим между нами общего и разного.

Оказывается и Бюгюль и я, просматривая сводки последних новостей, одинаково считаем, что внешняя политическая деятельность наших стран осуществляется никак НЕ главой государства, — судя по результатам в ней замешаны какие-то другие малоподвижные органы.

А еще мы понимаем, что НИЧЕГО, абсолютно НИЧЕГО не знаем о странах и культурах друг друга, потому что все наши представления друг о друге – это не более чем солянка из стереотипных клише, навязанных СМИ и бородатых анекдотов.

Бюгюль сетует на то, что во всем мире турецкую женщину считают бесплатным мужеприложением  (я виновато опускаю глаза).

Я в свою очередь спешу пожаловаться на то, что, пожалуй, 80% современного населения Земли не смогут показать на карте мою страну (в этом месте виновато опускает глаза Бюгюль)

Через 2 месяца Бюгюль  уезжает со своей дочкой в Австралию, в маленький городок на самом юге. И сегодня она задает себе и Австралии те же самые вопросы, которые я задаю себе и ее родине.

И мы обе не можем дать никакой гарантии, что «завтра» наших девочек будет лучше, чем  «сегодня», но зато точно знаем, что сделаем все возможное «сегодня», чтобы им это «завтра» обеспечить.

Это все, конечно, хорошо, скажете вы, но почему, собственно серия называется «первое слово». Объясняю: после прогулки с Бахар и Бюгюль моя дочь стоит у окна и улыбается во всю Аню: «Мама, а ты заметила, что я здесь САААА-МАЯ ПОПУЛЯРНАЯ?»

— А с каких пор, спрашиваю, дочь у тебя мания величия?

Анька пропускает мою реплику мимо ушей.

Ты слышишь, как меня все детки со двора кричат:

— ANNE!   ANNE! … Это они так мое имя по-турецки произносят!

Прислушиваюсь, и правда нестройный хор детских голосов выводит руладу: А-А-А-А-А-NNE!

— Слышишь теперь?! Анька сияет, как медный грош.

По-турецки ANNE – это МАМА.

Но Аньке я об этом пока не скажу, пусть и дальше так же широко улыбается.

И вы смотрите не проболтайтесь ;-)

 

 

4. ÇAY – ЧАЙ

Существует 3 занятия, которыми турецкие жители готовы заниматься бесконечно:

  1. Играть в футбол
  2. Смотреть футбол (когда играть в него уже не остается никакой мОчи)
  3. Пить Чай (ÇAY) за футбольным просмотром.

Ведущая религиозная конфессия в Турции ни для кого секретом не является.

В Стамбуле столько мечетей, что…как бы это донести понагляднее. Согласно учению ислама, мечетей должно быть в городе столько, чтобы каждый добропорядочный мусульманин услышал приглашение к намазу своевременно.

А теперь задача для скромного советского школьника.

Условие: Предположим, что по самым скромным подсчетам, население Стамбула составляет примерно 15 (пятнадцать) миллионов человек. Кроме того, учтем, что громкоговоритель есть далеко не у каждого муэдзина. Тем не менее, даже 93-хлетнему дядюшке Мохамеду из Бююкчелидже не нужно напрягать свои слабые уши, чтобы расслышать голосистого муэдзина.

Спрашивается, сколько в Стамбуле мечетей?

В математике я не сильна, но даже с моими математическими способностями, получается с избытком!

Тем не менее, если вы все-таки спросите меня, какую религию в первую очередь проповедует все местное турецкое население, я с уверенностью отвечу – ЧАЙ (ÇAY).

Посудите сами: несмотря на изрядное количество Стамбульских мечетей, прихожан здесь гораздо меньше, чем в чайной напротив.

Мне уже прямо перед нашим местным муэдзином неудобно. Мечеть у нас с Аней в 100 метрах от дома, хорошенькая такая, с резным минаретом и сиреневой мозаикой.

Сколько ни выводит добросовестный муэдзин  трелей своим уверенным тенором, хоть бы кто к нему зашел! За все время моего в этой стране пребывания, я так ни разу и не увидела турка, совершающего намаз. Зато турок, совершающих обряд чаепития, вижу повсеместно, причем в любое время суток.

Анька жалеет муэдзина: «Скучно ему бедному, наверное, в этой башенке. Хоть бы вышел, я б с ним в мячик поиграла» или «Боженька его хоть на обед отпускает?»

Если поначалу Аня настороженно реагировала на очередную исполненную суру, теперь она прониклась и если долго не слышит  муэдзина, начинает волноваться: «Мама, а что это дядя давно молчит? Охрип чтоль!?»

Будучи абсолютным чайником в Аллаховой области, я не знаю, вездесущ ли Аллах, а вот ЧАЙ в Турции вездесущ однозначно.

Жители Стамбула, например, пьют его всегда и везде: дома, в гостях, в любых заведениях общепита, да и вообще, по-моему, во всех местах общественного пользования, даже на пляже в 40-градусную жару и, естественно, на базаре.

На базаре чайная церемония особенно трогательна.

Идем мы с Анютой такие по базару, арбуз выбирать. Видим цель и с сосредоточенно умным видом начинаем простукивать тугую зеленую арбузную попу (оно и понятно, все знают, что существует прямая зависимость между звуком, издаваемым арбузной попой в ответ на ваш филигранный стук и степенью арбузной сладости. Уравнение этой прямой зависимости, правда, еще никто не вычислил, но зависимость есть. Однозначно!)

Так вот, стоим-стучим, предвкушая арбузную реакцию, а saеici (торговец) из арбузной лавки уже бежит к нам с подносом горячего чая.

Он, видимо, искренне считает, что жидкости, содержащейся в 15 кг арбуза, который мы собираемся приобрести, будет недостаточно, чтобы промыть наши запылившиеся почки. А вот с чаем – совсем другое дело!

И чай этот душист и прекрасен!

Как утверждают турецкие чаеценители, т.е. ВСЕ местные жители, правильно приготовленный чай должен обладать определенным оттенком – оттенком кроличьей крови (сказывается, видимо, варварское Османское прошлое)

Температура чая при подаче должна быть оптимальной – исключительно крутой кипяток, иначе (в этом вопросе турки абсолютно солидарны с моей мамой) чаепитие превращается в сеанс уринотерапии.

По вкусу, как ни странно, турецкий чай отдаленно напоминает мне русский мат: такой же крепкий и своевременный.

Впервые попав на кухню турецкой хозяйки и открыв чашечную секцию, я невольно вспомнила химлабораторию Рогачевского винзавода, в народе нежно именуемого заводом по производству безалкогольных напитков, где моя бабушка работала начальником производства.

Так вот, в таких же мензурках моя бабуля, со своей подругой, заведующей лабораторией по совместительству, разработали столько рецептов плодово-ягодного безобразия, что профессор зельеварения Снэйп нервно курит в углу.

Тем не менее, как оказалось впоследствии, турецкая мензурка – это и не мензурка вовсе.

Оказывается, в Турции бардак является такой же неотъемлемой частью жизни, как и в русскоговорящей среде.

Только если для нас «бардак» — это БАРДАК, то для них «бардак» — это стакан,  bir bardak  çay – стаканчик для чая.

Bir bardak  çay имеет мою комплекцию – вполне себе умеренную талию, переходящую в увесистое округлое дно.

Бардак прозрачен, чтобы пьющий мог по достоинству оценить оттенок кроличьей крови внутри стакана (кошмар на улице вязов).

И если в России чаи гоняют до 7 полотенец, то в Турции это делают до 7 бардаков и выше.

При подаче бардак наполняют (хорошо звучитJ) не полностью, а оставляют некоторое пространство для губ.

В общем, от размера ваших губ зависит, уйдете ли вы домой солоно или несолоно хлебавши.

В том доме, где я по неопытности приняла бардак за мензурку, всех гостей и меня, в том числе решили напоить чаем.

Когда хозяйка вынесла большой поднос со стаканчиками, 8 из них были наполнены почти до краев, а 1 – только на 3 четверти, и именно его хозяйка услужливо пододвинула мне.

Так вместе с бардаком хорошего чая я получила еще и губной комплимент от хозяйкиJ

 

 

5.

КАК ЗОВУТ? КАК ФАМИЛИЯ?

Пожалуй, самое увесистое, что я вынесла из своего брака, — это фамилия.

Фамилия К О Н С Т А Н Т И Н О В И Ч поистине уникальное явление, не фамилия, а лингвистический фейерверк. Причем, никогда не знаешь, когда и где выстрелит.

На работников местных паспортных и пограничных служб она неизменно производит эффект «округлившихся глаз», этакий глазной пуш-ап. Так как работник местных служб в последний раз видел такое неоправданно кучное случайное скопление букв разве что при сдаче ЦТ по русскому или в программе у Якубовича, вместо того, чтобы просто поставить отметку в паспорте, он начинает долго и мучительно разгадывать слово.

С иностранными службами вообще беда, потому как мой фамильный 14-тизначный шедевр, преобразуясь в латиницу, обрастает еще двумя согласными (а то ж их до этого не хватало) и букв становится 16!

Помню при подаче документов на одну из Штатовских программ, я сразу заметила смятение, на лице охранника, который судорожно разглядывал мой бейдж во всю грудь, и тщетно пытался взять мою фамилию с наскока:

“Ms. Kans////shtrrrrrr ch-ch-ch,  Ms. KANSSSSST-T-T-T -T (Kalashnikoff style)!!! Осечка.

Бедняга Стэн (так звали американца) был искренне уверен, что в его родном американском алфавите столько букв нету (всегда ж было в районе 13, а это, блин, что за Джекпот). В его собственной фамилии скромно значилось 5 букв “P E A C H” (не мужчина, П Э Р С И К)

По лицу и потугам Стэна было видно, что его б воля, и он привлек бы меня к ответственности за кражу подотчетных согласных из алфавитов братских народов (международное дело, между прочим).

Уже на выходе из посольства я подсунула в окошко Стэну памятку по прочтению своей фамилии, ну знаете, похожие дают иностранцам для ориентирования в Московском метро.

Например, следующая станция “PUSH KING skaya” (Пушкинская) .

Моя памятка гласила:

“CAN STAN SEE words SEA, NO, WHICH?”

“CAN STAN SEE words, son of Peach?”

В немецком посольстве решили, что за именем у меня следует не фамилия, а шифр, сродни тем, что доблестные советские разведчики использовали в борьбе с фашистской Германией, поэтому никаких вопросов не задавали и сразу открыли визу на полгода.

В Израильском посольстве секретарь Рафик, заглянув мне в паспорт, широко улыбнулся, обнажив все семейные ценности (6 золотых коронок) и сказал:

«Л ь Э ночка –Д ь Эточка, а зачем тебе понадобилось столько буковок перед ВИЧ!!?? Я понимаю, что в Рабинович ни благо, ни звучности, но чем каждый день носить с собой такую тяжесть в паспорте, так лучше бы ты вышла замуж за меня, ходила бы Шварцман, как куколка»

В итальянском посольстве синьор в фуляре цвета насардинских волн всем видом показывал, что фамилия моя ему до Пизы. Тем не менее, его привычная к итальянской языковой гармонии челюсть произносить мое фамилие отказывалось. Ну да ладно, может после моего визита он возьмет и послушает оперу на немецком, а то все «не звучит не звучит…»

Во время работы в университете я постоянно чувствовала, что с моей фамилией как с багажом, — за перевес приходится доплачивать.

К О Н С Т А Н Т И Н О В И Ч не лезло ни в одну зачетку, о чем мне регулярно напоминали мои студенты.

— Елена Анатольевна, а может, чтоб не мучиться, рядом с вашей подписью просто крестик поставим?

— Конечно, Петр, ни в чем себе не отказывайте. Давайте поставим на Елене Анатольевне крестик, чтоб не мучилась, а букет возложим уже потом, на госах.

Хотя если уж всю правду о зачетках, то дело тут, конечно, не только в моей фамилии. Просто по какой-то неведомой причине производители белорусской полиграфической продукции уверены, что преподавать в белорусских университетах должны исключительно выходцы из Китая, причем не абы тебе кто, а представители самых известных династий.

И не делайте большие глаза, сейчас все объясню. Откройте как-нибудь, интереса ради, студенческую зачетку, и вы увидите, что в место, отведенное на фамилию преподавателя, могут поместиться только фамилии знаменитых китайских династий: Инь, Цинь и Хань. Остальные Хунь войдут.

Даже Ивановой придется сложиться в три погибели, не говоря уже о Константинович.

После моего развода многие знакомые настойчиво удивлялись, почему я не сниму с себя приобретенный шедевр и не верну себе девичью фамилию (в девичестве я Данильченко).

Конечно, я об этом думала, … минут пять. И пришла к заключению, что возвращение девичьей фамилии девочку обратно не вернет.

Хотя приведенная выше причина, конечно, не первостепенна. В основной причине гораздо меньше патетики.

Кабы я была Ангелой Меркель (Маяковский меня за эту фразу похвалил бы), я, конечно, могла бы уделять много времени жизненно важным вопросам, таким как изменение слов гимнов на гендерно-нейтральные или замене фамилии из 14 букв на фамилию из 11.

Но я не Ангел(а), я Лена, поэтому после развода я предпочла вести свою маленькую жизнь и постепенно отвечать на свои маленькие вопросы:

— Как научиться жить после развода?

-Как научиться быть мамой?

— Как понять, что депрессия – это роскошь, которую мама не может себе позволить?

— Как не стать теткой и не разучиться читать книги?

Ну и так, вообще по мелочи:

— Как зарабатывать деньги;

— Как приобрести  жилье для себя и ребенка в стране, где среднестатистическая семья тратит на еду половину своего месячного дохода

Пока искали ответы на вопросы, свыклись с приобретенной Константиновечестью.

Анька вообще ею довольна: фамилия послужила прекрасным подспорьем логопеду для постановки Анюте практически всех согласных.

И теперь при знакомстве с людьми она бойко рапортует:

Анна Андреевна Константинович!

Причем, если потенциальный знакомый ей нравится, — она делает упор на АННА, а если не нравится, то на ВИЧ.

Мне эта фамилия помогает при устройстве на работу. Работодатели уверены, если переводчица сумела выговорить даже свою фамилию, значит и наши не исковеркает.

Осилит что-то из разряда «PRECIPITEVOLISSIMEVOLMENTE”  или FISTIKCISAHAP, которым суровый Ahmet Bey мучил меня сегодня битый час.

Да-да, я уже улавливаю между строк немой читательский вопрос: А какое, собственно, отношение сей фамильный этюд имеет к заявленным урокам турецкого?

Спешу вас заверить, непосредственное.

И закончу на сегодня словами своей подруги Динки:

— Хочешь, узнать, как вызвать у собеседника жуткое любопытство?

— Хорошо, завтра расскажу.

To be continued

 

 

6.

КАК ЗОВУТ? КАК ФАМИЛИЯ? Или ЧТО В ИМЕНИ ТЕБЕ МОЕМ?

Мы с ogretmenom (моим преподавателем) Ахметом решили перейти на личности:

— Merhaba! – кричу я ему с порога. – Benim adim Lena!(Меня зовут Лена) Senin adin ne? ( А вас?)

— Benim adim Ahmet! – расплывается в утренней улыбке оgretmen.

— Benim adim Anna! – взвизгивает Анюта и получает, как мишка в цирке, свой законный кусок пахлавы.

Я так и вижу: урок английского или еще какого иностранного в 5-м классе.

— Константинович, зачем нужно человеку изучать иностранные языки, а?!

— За ПААХЛАВУ-у-У!!! Yammy!

В общем и целом мы поддаемся дрессировке.

Конечно, перед занятием, я еще бережно пакую с собой в рюкзак пень и колоду, через которые старательно перешагиваю, беседуя с ogretmenom и девочками в офисе по-турецки, но шагаю уже достаточно бойко.

Знаете, что бы там ни говорили маститые бородатые дядьки-лингвисты в степенях, а я все равно верю, что язык определяет реальность, в которой используется: он не только связан с ней по рукам и ногам, но и выстраивает эту реальность по кирпичикам.

Как ни странно, при изучении нового иностранного языка, я очень люблю начальный этап (elementary) за его своеобразную элементарную магию.

В этом месте мои коллеги удивятся и справедливо скажут, что хуже владения языком на уровне elementary может быть только преподавание языка студентам с этим недоуровнем.

Да, начинать разговаривать всегда сложно. Это как заметила  Раневская, когда « …тужится весь организм, а отдувается за всех одна …опа».

Так и с первыми фразами на иностранном языке: чтобы сказать их, тужишься всем организмом, а когда все-таки произнесешь, кажется, что сделал это органом, который так любила упоминать бессмертная актриса.

Тем не менее, первые фразы на новом языке моделируют вокруг тебя простую аскетичную  реальность, в которой нет ничего лишнего. Говорить ерунду мы еще не можем (нечем пока), потому и говорим исключительно о главном:

— Привет, меня зовут Лена.

Я из Руси, Белой Руси (по-турецки это звучит именно так Beyaz Rusya).

Я мама и учительница.

Я люблю Аньку, маму с папой, шоколад, языки и путешествовать.

Я сильная.

В моей Белой Руси холодно, 6 месяцев в году. Но и ее я люблю, потому что там дом (тур. EV)

Коротко и честно.

А еще не могу удержаться, хочу рассказать про коротко и честно  историю, рассказанную моей подругой Динкой, словами которой я заканчивала предыдущий эпизод своей турецкой эпопеи.

Динуля, коли я что перевру, закидаешь меня помидорами со своего  итальянского огорода. Я знаю, они у тебя там как раз поспелиJ

( To be continued: сейчас к Ахмету сходим поучимся, когда вернемся, продолжу баять)

 

 

7.

УРОКИ ТУРЕЦКОГО (ПЕРЕМЕНА)

Вместо предисловия. На этой неделе в рамках марафона время экспериментов. Приветствуется  обкатывать для себя новые стили и жанры. И только было собралась я засесть за horror, как в голове начала крутиться сальная частушка:

 

Провожу эксперимент, не прими за экскремент,

Просто в нашем в марафоне  очень значимый момент.

Вот тебе и horror. Хотя c точки зрения качества написанного, полный horror, конечно. Ладно, пойду в другой жанр схожу.

Намедни я обещала историю от своей подруги Динки про «коротко и честно», служащую ярким примером того как начальный–преначальный уровень языка может привести к любопытным окончательным последствиям, и о том, как всего три слова, сказанные в нужном месте в нужное время, могут кардинально изменить нашу жизнь.

Итак,

НОВЕЛЛА про ГАЛЮ.

                   Или

От Гали до ГАЛЫ всего один шаг.

Динка – лучшая из представительниц общества «есть женщины в русских селеньях». Причем, благодаря мощи и искрометности характера, она успела бы в этой классической форс-мажорной ситуации не только остановить коня на скаку и войти в горящую избу, но и потушить недвижимость, а также сделать внушение мужу не курить в помещении и внимательнее смотреть за скотиной, чтоб не скакала где ни попадя.

Эту уникальную Динкину особенность сразу заметил добрый итальянский молодец Лоренцо и не долго думая (что абсолютно не в характере итальянских синьоров, ибо запрягают они долго) перевел Динкину белорусскую действительность в оседлое итальянское русло. На изящном сапожке, где дама становится “la fidanzata” (возлюбленной) уже на втором свидании, а женой лет через …дцать о матримониальных перипетиях можно слагать легенды ( Мастроянни подтвердит), но у Динки не забалуешь.

Посему красивая молодая пара вскоре поселились в своем доме, в Кремоне, где Амати творил свои волшебные скрипки.

В этом месте хочется отметить интересную закономерность: как только человек, родом, скажем из Beyaz Rusya, перебирается на ПМЖ  в одну из приятных европейских стран, то акции его компании на дружелюбном рынке начинают молниеносно расти. В том смысле, что он вдруг обнаруживает уйму близких друзей и родственников, о существовании которых прежде, до переезда, и не подозревал, страстно желающих провести время в его дружелюбной компании, естественно не из личного эгоизма, а исключительно из сострадания и любви к ближнему.

Теперь этому человеку не грозит захиреть от Европейского сплина, ведь даже увидеть Париж и умереть ему предстоит в дружной веселой компании.

Динка ощутила эффект упомянутой тенденции в полной мере: в ее доме гости всегда либо еще находились либо собирались приехать буквально на днях.

Однако, так как Динка с ее характером могла бы свободно координировать вылеты и прилеты в аэропорту Хитроу, пара-тройка  временных домочадцев ее не смущали.

 

@ @ @

Tеперича про Галю. Галина Петровна Глушко, а для своих просто Г а л я, ( причем с тем самым характерным Г-г-г, которым славится наша мiлагучная мова) слыла лучшим техником – осеменатором Краснопольского  района. За ее шаловливыми ручками (нет, так некультурно) лучше сказать за ее плодоносными руками охотились все председатели окрестных колхозов.

От Галиных прикосновений буренки таяли и становились матерями-героинями в кратчайшие сроки. После Гали бык Буренкам был уже не нужен, а вот Гале нужен. Не бык, конечно, но тем не менее.

Если с коровами и быками у Гали ладилось, с мужиками дело обстояло неважно.

Со своим мужем Галя первые 10 лет жила по системе «бьет, значит любит», хотя нужно признаться, первым он занимался гораздо чаще, нежели вторым. Во вторые 10 лет супруги перешли на систему «пьет и бьет», и все  последние 10 лет Галя вспоминала о редких светлых моментах первых  десяти.

Когда Галя  не выдержала суровости момента и решила, наконец, развестись, муж тоже внезапно не выдержал и ….помер.

Произошло все так неожиданно, что Галя не знала толком, горевать ей или радоваться.

По старой белорусской традиции решила все-таки горевать, чем добросовестно занималась неделю. Когда горевать в одиночестве стало скучно, Галя пошла  поплакать  по безвременно ушедшему любимому мужу на плече соседки,  которой еще месяц назад  жаловалась на жизнь с окаянным дебоширом и пьяницей.

Так сошлись звезды, что Галина соседка была по совместительству еще и Динкиной мамой. И отворяя знакомую деревянную калитку, Галя и не подозревала, что открывает для себя окно в Европу.

Людмила Петровна, истинная мать своей дочери, или в этом вопросе нужно соблюдать очередность и правильнее сказать «Динка – истинная дочь своей матери»… В общем, тандем таков, что если Динка коня на скаку остановит, то Людмила Петровна его еще между делом и подкует.

Увидев распухшее от чрезмерной скорби лицо соседки, Динкина мама сразу вынесла вердикт: «Пакуй баул, Галя, летим в Италию».

Галя, которая дальше районного центра никогда никуда не выезжала, враз занервничала и поинтересовалась, чем вызван такой крутой поворот сюжета, на что Людмила Петровна ответила, что «как известно, клин клином вышибают, так почему бы Галин клин не вышибить импозантным итальянским клином.

— ШШШто ты, Люда!? Я ж так сразу не могу, я женщина серьезная, — заволновалась Галя. И посетовала о своих страхах не найти больше в жизни вторую половинку, на что Людмила Петровна, также  неравнодушная к Раневской, не долго думая ответила,  что « вторая половинка есть только у мозга, …опы и таблетки, а она, Галя, целенькая родилась».

Наконец, Галя стала сетовать на работу, которую не хотела «просто так взять и бросить».

Людмила Петровна похвалила Галю за особое стремление к массовому оплодотворению, и поспешила ее заверить, что буренкины вагины подождут и будут хранить ей верность.

Веский аргумент сработал, и Галя отправилась паковать баул.

Будучи человеком основательным, Галя и к вопросу поиска импозантного итальянского клина подошла со всей ответственностью, прибегнув к навыкам, наработанным на ее рабочем месте

В первую очередь, при встрече с Динкой,  она осведомилась, где пасутся одинокие мужские стада, для выработки оптимальной стратегии потенциальной случки.

Динка объяснила Гале, что в летний период подавляющее большинство итальянцев едут на море и проводят в нем все свое свободное время.

Динкино объяснение Галя восприняла, как руководство к действию, и пошла учиться плавать в кратчайшие сроки.

Так как по жизни Галя следовала принципу «хорошего человека должно быть много», то худобой не отличалась, и блузам с декольте было сложно сдерживать напор Галиной красоты.

С плаванием дело не ладилось, и Галино тело не двигалось с мертвой точки: нырнув в волну, ее душа стремилась вверх, а тело предательски тянуло вниз, категорически отказываясь плыть.

Тесный купальник в горох и краткосрочная виза порядочно сковывали Галю в телодвижениях, но сдаваться она не собиралась.

В ближайшем торговом центре в отделе для дома и семьи (в Галином случае, будущей) ею был приобретен большой надувной круг для водной само поддержки. Одетая в круг, Галя была готова ко встрече с Купидоном и его стрелами.

Сей момент не заставил себя долго ждать. В первые выходные, когда Динка привезла всех домашних на ближайший водоем, Галя сразу спустилась с кругом на воду и поплыла в сторону любви. Исследовав прибрежные воды, Галя запеленговала объект. Объекту было на вид лет 60, он плавал баттерфляем и выглядел огурцом. Галя решила взять его на абордаж, предварительно проконсультировавшись с Динкой в вопросах итальянской лексики.

Подплыв бесшумно сзади и напугав Динку до смерти, Галя зачастила о том, что дескать  так мол и так, объект, вроде как бесхозный, а ей подходит по всем параметрам. И столько бы с ним хотелось обсудить: и разнообразие морских глубин, и море как стихию, и рыбок, а потом плавно перейти к более приватному общению.

Пока Динка терялась в догадках, как помочь Гале с самовыражением, та не растерявшись гордо призналась: «Я-то дома итальянский учила, Немножко, секу. Подплыву-ка я к нему сейчас и скажу:

“PESCE? MARE? AMORE? – для первого раза думаю будет достаточно.

(pesce – рыба, mare – море, аmore оно и в Африке amore)

И поплыла, не дождавшись благословения.

И хотя Лоренцо смеялся до слез, услышав Галины позывные, даже он признал, что Галя как нельзя точно выразила себя и очертила круг своих нехитрых, но жизненно важных потребностей.

А знаете, что самое интересное? В августе Галя снова летит в Италию, потому что PESCE, MARE и АMORE хватило, чтобы в Марио (так зовут Галиного итальянца) проснулось желание (осеменаторы знают свою работу) перевести ее с уровня A1 на уровень B2.

Зовет он ее нежно «ГАЛА», — понадобилось всего 3 слова, буквально 1 шаг, чтобы Галя из Краснопольского превратилась в музу Сальвадора Дали ГАЛУ.

Язык – сближаетJ

 

 

8.

Жанр детской залепухи.

В рамках марафонского задания вспомнила о своем обожаемом жанре: жанре детской ЗАЛЕПУХИ, когда дите щедро мечет перед тобой бисер своих откровений направо и налево, а ты знай себе ходи с совком да подбирай:

Намедни. Час ночи. Анюта спит, распластавшись на балконе по причине сильной жары.

Вдруг с соседнего минарету снова начинает распеваться муэдзин. У него все по часам. Баритон крепчает.

Анька мрачнее тучи открывает левый глаз:

« ССс-пади, да Боженька спит давно! Че ты его зазря будишь?! Проснется – как тебя накааааажет!

Зевает, переворачивается на другой бог и с чувством выполненного долга храпит дальше.

Внимание вопрос: А как ваш ребенок улыбнул вас сегодня?

Делитесь, сейчас и впредьJ

 

 

9.

Сегодня 12.07, двенадцатого июля. Сегодня родился мой папа, поэтому…

С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ, ПАПА.

Привет, пап. Сейчас 5 утра, а значит, тебе уже самое время звонить и писать. Ты давно уже встал, заварил себе крепкого чаю, обошел и рачительно осмотрел свои дачные владения, полил парники, окучил…(ты же знаешь, что слово «окучил» для меня тайный сельскохозяйственный термин, я даже не знаю в словосочетании, с какими овощами его используют).

Прости, пап, я в очередной раз традиционно порчу тебе день рожденья: увезла твою королевну за тридевять земель. И ты снова не удивлен. Лет с 18-надцати я всегда умудряюсь в этот период куда-то сгинуть, — ректальный двигатель покоя не дает, а последние несколько лет вовлекаю в свои авантюры еще и Анюту. Лягух-путешественниц в твоем полку прибыло.

Я знаю, как ты не любишь путешествовать, поэтому не буду рассказывать тебе про Стамбул. Ты все равно скажешь «И чего я в той загранице не видел! У них свой дурдом, у нас свой!»

Ты абсолютно прав, папа. Чем над большим количеством гнезд я пролетаю, тем чаще вижу среди них кукушкины.

А ты так не любишь путешествовать, папа, что дай тебе волю, ты бы поселился на даче и весь год выращивал там  капусту, как римский император Диоклетиан, и я зуб даю, твоя хрустела бы лучше, чем императорская.

Ты так не любишь путешествовать, папа. Но иногда это делаешь. Когда надо. В смысле, когда НАДО. До зарезу. Потому что ты лучше всех на свете знаешь, что такое НАДО.

Помнишь свое первое путешествие? Ты только вернулся из армии. Два года на границе (с Турцией, между прочим) бегая, стреляя, отжимаясь, драя унитазы, стоя на посту, ты всегда думал только об одном. Ты думал о маленькой девушке со смешным птичьим именем Галка, о том, как в Ясиноватой ты носил ее на одной руке, потому что вес у нее бы такой же птичий, как и имя. Ты думал о том, как ей сейчас там одной в этой Белой Руси, когда тебя двухметрового амбала нет рядом. Вот захочет она опереться и на кого, скажите, пожалуйста?

Сослуживцы писали длинные письма своим мамзелям, и в письмах клялись, что готовы ради них умереть. Ты не писал и не клялся, потому что точно знал ради кого тебе НАДО жить.

Вернувшись из армии домой, в село Новоторецкое, Донецкой области, ты съел миску борща, запах которого мерещился тебе в казарме на протяжении двух долгих лет, обнял родителей и сказал:

«Ма, па, я поехал. Навсегда». Бабушка косынкой смахнула слезу, дед похлопал по плечу, и оба перекрестили тебя на дорогу.

Наутро ты сел вагон, который повез тебя в Beyaz Rusya, страну, где ты прежде никогда не бывал, что впрочем, волновало тебя меньше всего.

Ведь ты точно знал, куда тебе надо: ул. Богатырева, 42, г. Рогачев. Гомельская обл., Беларусь, маленькое невыразительное местечко на карте тогда еще СССР.

Я не знаю, о чем ты думал, пап, на протяжении 12 часов, пока ехал в вагоне, но я знаю, что твой поезд прибывал на станцию в 2:00 после полуночи, и еще я знаю уровень освещения Рогачевских улиц в это время суток, обозначим его, как « в заду у черта», (и это сейчас в 2018, что там было в 1984 мне сложно себе представить).

Найти в кромешной тьме нужный дом было невозможно, но ты нашел, пап, потому что тебе было очень НАДО, не в 2, правда, а в 5, успев исходить местечко вдоль и поперек, посидев на берегу Днепра, искренне удивившись, что родной Днепр был все так же с тобой, даже после 12 часов в вагоне поезда. Верная река.

В 5 утра ты стоял у калитки дома 42, что по Богатырева, и так как забор находился на внушительном расстоянии от дома, тебе пришлось бросить в окошко небольшой (по твоим меркам) камешек, чтобы известить жителей дома 42 о своем присутствии.

Скажем прямо, силу броска ты слегка не рассчитал.

Дед Сеня вышел встречать тебя в аквамариновых семейных трусах с заряженным ружьем наперевес, — ведь несмотря на то, что погромов в Рогачеве после войны не наблюдалось, лично деду Сене полной гарантии на безопасность никто не давал.

Когда ситуация несколько прояснилась, ты начал и, собственно, закончил свою речь следующим образом: «Вы не ждали, а я приперся»

— Вы таки надолго к нам? спросил дед Сеня

— Та …навсегда, ответил ты

А потом вышла мама со мной наперевес. Ты взял меня на руки, а я тебе стала беззубо улыбаться, потому что очень сильно ждала.

Ты остался в этом маленьком городе и долгое время все не мог к нему привыкнуть, потому что ты большой, как Гулливер, а городок маленький, как лилипут, поэтому тебе все здесь было малО, страшно жало и давило.

Но потом тебе выделили дачно-удачный надел, и все стало на свои места. Ты победил папа, в своем путешествии, которое продолжается всю жизнь.

А второе  путешествие помнишь? Их много было этих вторых…

Мне 3 года. Ты, я и мама стоим в глазном отделении Гомельской больницы, и вы (в основном мама, конечно)  беседуете о том, что такой угол косоглазия, как у меня, одной операцией убрать нельзя, нужно минимум 2, потому как глаз и ребенок такие маленькие, а угол такой большой. Но в принципе, можно и не делать из ситуации такую уж проблему. Ведь ситуация сугубо эстетическая. Косоглазие может придать девочке особый шарм. Этакий мартовский зайчик. КОСОЙ мартовский зайчик.

В этот момент твои усы начинают зловеще топорщиться (хавайся), ты ставишь свои здоровенные руки в такие же здоровенные боки и произносишь в сторону медицинской светочи:

«ТЮЮЮЮ!!! УХ ТЫ ГРАМОТНАЯ КАКАЯ!!!»

Врачиха слегка бледнеет, заикается, тем не менее, начинает говорить по делу, и обозначает основное: сколько.

И прямо из кабинета ты идешь на работу. Вторую. Куда ты только что устроился (сколько ж тебе там придется разгрузить). После 2-й работы на 3-ю. Потому что так надо, потому что ты лучше всех на свете знаешь, что такое НАДО.

А после третьей работы ты отправляешься в путешествие, недалекое, ведь у тебя только 6 часов, теоретически заявленных на сон, а на практике…

Сначала ты едешь на дачу за свежей морковкой, которую ты бережно чистишь своими большими руками, потом трешь на мелкой терке, засыпаешь сахаром, перемешиваешь и кладешь в пол-литровую банку.

Потом бегом бежишь с этой банкой на вокзал (какие машины тогда, о чем вы?), садишься на любой проходящий поезд и едешь в Гомель ко мне с мамой. Так каждый день, потому что ты прочитал в своей дачной энциклопедии, что морковка хороша для глаз. Ох как хороша. Значит твой ребенок будет есть ее каждый день, доставка – мелочи.

У меня после операции еще бинтовые заплатки на глазах, я пока не вижу, но я всегда тебя чувствую, тебя и твою морковку.

В своих постах, пап, я пишу про Стамбульские фруктовые прелести. Фрукты здесь и правда прелесть, но ты можешь про это не читать, потому что НИКОГДА НЕ БЫЛО, НЕТ И НЕ БУДЕТ ИЧЕГО в моей жизни ВКУСНЕЕ ТВОЕЙ ТЕРТОЙ МОРКОВКИ С САХАРОМ.

А третье свое путешествие помнишь?

Когда ты приехал в тюнингованную хрущевку, сгреб меня, аниякую от пред разводного коматоза в охапку вместе с баулами и повез домой.

Вы тогда с мамой очень переживали, как же быть с Анькиными кормлениями.

Я просто была занята 2 основными видами деятельности: либо ревела, либо тошнила, — полная занятость, короче, не до ерунды. Молоко пропадало, что крайне огорчало всех, особенно Аньку, которая начинала орать благим матом, а иногда и совсем не благим.

Помню, как ты садишься в кресло и так уверенно обстоятельно заявляешь:

— НУ А ШО? Я ПОКОРМЛЮ!

— В смысле?!?! – распахивает глаза мама. – Это как?!

— А я видел по телевизору, как к мужику пристегивается такая специальная искусственная титька. Нажимаешь на нее, молоко течет, дите ест. Все довольны. Полная имитация грудного вскармливания

— И где ж ты эту, извини за выражение, титьку возьмешь?

— Ой Гааааля, не извиняйся! Я тя умоляю! Шо я для своей королевны какую-то титьку не организую, тем более искусственную?!

И из меня вдруг брызжет молоко. От смеха. Оно течет и течет, а я смеюсь и смеюсь, вспоминаю, как это, смеяться, а то забыла, как это делают.

С тех пор я больше не забывала и не забуду благодаря тебе. И Аньку мы прокормили без участия искусственной титьки.

Когда я первый раз восторженно рассказала тебе про Стамбул, ты вынес однозначный вердикт: Одним словом, турки.

Я скоро привезу тебе твою королевну (загорела как Маугли) и чай, покрепче, как ты любишь.

А потом твоя королевна приведет тебя ко мне. Я знаю.

Однажды утром ты проснешься, сделаешь затяжные потягуси, покряхтишь, потому как ну очень не любишь путешествовать. Потом скажешь маме:

— Ну что, бабушка, поедем к нашим туркам? Эх, девки – немцы.

Возьмешь в одну руку сумку, во вторую маму и отправишься к нам, в свое очередное путешествие.

Потому что тебе НАДО. До зарезу. А ты лучше всех на свете, пап, знаешь, что такое НАДО.

Мы соскучились.

Очень тебя любим .

Спасибо за все.

С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ.

                                                        Твоя Курица ( я) и твоя Королевна

 

 

10.

Отцу всех турок с благодарностью

Так вот, говорит мне как-то мой ogretmen на прошлой неделе:

« Елена-ханым, слава Аллаху алфавит ты усвоила, прям, мАлАдЭц как!

Я не спешу разубеждать ogretmena в том, что к усвоению мною турецкого алфавита, который представляет собой уже глубоко усвоенный латинский с 6 дополнительными  переменными ğ ı ü ş ö ç, аллах  непосредственного отношения не имеет. Но огорчать Ахмета не хочется, пусть себе радуется.

Тем более в классе, где у нас с Ахметом проходят занятия, присутствует (в не котором роде) тот, кто имеет к моему турецко-языковому прогрессу самое прямое отношение и которого я и правда очень хотела бы поблагодарить.

С фотографии на стене на меня смотрит светловолосый мужчина с тонкими интеллигентными чертами лица и пронзительно проницательными глазами.

Портрет мне чем-то по ощущениям напоминает Штирлица из  12 мгновений весны, только лицо загорелое.

На самом деле передо мной Мустафа Кемаль, первый президент Турции, которому местные жители дали прозвище или звание, тут уж решайте сами, — Ататюрк, отец всей турецкой нации.

Первые дни своего пребывания в Турции, наталкиваясь на фотографии Кемаля повсюду, я считала наши встречи совпадением, но очень скоро местные жители развеяли мое заблуждение.

Разминуться с Ататюрком сложно уже в Стамбульском аэропорту, потому как этот аэропорт носит его имя. А дальше понеслась… в школах, кафе, аптеках…в общем везде я наблюдаю это ненавязчивое, но тем не менее вездесущее лицо. Напрашивается логичный вопрос: с чего бы это? Чем этот человек сразил наповал соотечественников, вызвав у них повальную безусловную любовь?

Объясняю. В определенном смысле Беларусь и Турция очень похожи, в том смысле, что нам обеим жутко не везет с правителями. Я долго думала на эту печальную тему и решила. Видимо, дело в том, что наши разноконфессийные высшие силы таки преследуют одну и ту же цель: выработать у народа ангельское терпение и железные нервы. Мне кажется, что мои соотечественники в этом плане, продвинулись особенно далеко.

Когда белорусам становится совсем невмоготу от внешне управленческого воздействия, мы говорим: “ А мо так i трэба?”

Так вот, развивая в наших нациях терпение, высшие силы пару раз недоглядели.

В Беларуси в результате такого недосмотра случился Машеров.

В Турции – Ататюрк.

Отец турецкой демократии (как бы это смешно ни звучало при современном турецком положении вещей) упразднил веками поросший султанат и положил начало независимой Турецкой республике в 1923 г.

Кемаль полностью уравнял женщин в правах с мужчинами и ввел систему обязательного образования для детей.

Конечно, Кемаль был не без греха, как и любая Личность, и я не ставлю перед собою цель петь ему хвалебную песнь.

Ататюрк был тот еще ходок. Любил хороший алкоголь и красивых женщин ( какой мужик не любит) но этот факт скорее делает его для меня живым человеком, нежели отрицательным политическим героем.

Есть и еще один интересный факт, который как никакой другой открывает мне в Ататюрке политике Ататюрка человека: после прихода к власти Кемаль удочерил 8 девочек. Вы представляете себе, 8 девчонок!!! (Я тут с одной чуть справляюсь, а Мустафа, пожалллте, 8). Одна из них вырастет и станет первой и единственной женщиной пилотом-истребителем, вторая ученым-историком, об остальных история умалчивает, но что-то мне подсказывает, все они стали хорошими людьми.

Почему не мальчиков, спрашивается? Все просто – боялся, чтобы преемник не вернул в Турцию султанат как форму правления.

Итак, повторяю 8 девочек, 8, а-а-а-а !!!

Я прямо представляю себе эту картину: папа Мустафа приходит домой:

— Юлькю! Сабиха! Афет! Небила! Руние! Зехра! Гекчен! Инан! Я дооома.

8 разнокалиберных альто- сопрано:

— БААААБА (в смысле папа) пришел. Ураааа!!!!

— Baba! Nasilsin? ( Папа! Как дела?)

— Iyiyim, tesekkur ederim! ( Хорошо, спасибо)

Юлькю:  Пап, а ты нам вкусненького принес?

Ататюрк:  А где те 2 кило пахлавы, которые я принес вчера?

Юлькю (краснея): Ушли на правое дело Турецкой республики.

Ататюрк: А у нее ничего после этого дела не склеится?!?

Сабиха: Baba, тебя опять в школу вызывают!

Ататюрк: И что ты уже там снова натворила?

Сабиха: Просто сын  мистера Смита, сказал сегодня, что его папа сказал, что Турцией управляет пьяница (ты), глухой (дядя Инону) и кучка немых. (парламент)

Ататюрк: А ты ему что?

Сабиха: А я ему в глаз!

Ататюрк: В следующий раз просто скажи, что только пьяница. И не волнуйся, я подойду к учительнице.

Афет: Babaaa! А Небила обзываааааается на меня! Говорит, что у меня ноооос, как гора Арараааат!!!!

Ататюрк: Она имеет в виду Малый Арарат, а не Большой.

Небила: Baba, я тебе твои любимые огурчики замариновала! Покушай!

Зехра: Baba, а я тебе твой любимый молочно-рисовый пудинг приготовила. Покушай!

Ататюрк: Пожалуй, я обойдусь вчерашней долмой, девочки.

Небила+Зехра (расстроенно): Ы-Ы-Ы-ы! Почему это?!

Ататюрк: Потому что, если я съем ваши блюда в прямой последовательности,  то в школу к Юлькю я уже не попадаю.

Ладно, я на родительское собрание, а вы быстренько за уроки.

8 голосов: У-У-У-У-У!!! А-А-А!!! Неееет!

Ататюрк: За уроки, я сказал, а то хиджаб на вас всех надену.

8 голосов ( ехидно): А ты ж его девочкам запретил носить!

Ататюрк:  Я запретил я и назад верну!!!

8 голосов замолкают, и 16 рук открывают учебники.

За что я лично я хочу сказать спасибо отцу всех турок?

Объясняю. Дело в том, что именно Ататюрк, осознав что средне-статистический человек не способен осилить арабицу (до прихода к власти Ататюрка турки пользовались именно арабицей) и она загонит страну в тупик, ввел в употребление латиницу, чем существенно облегчил жизнь населению, и мне в том числе.

Теперь вместо того, чтобы распутывать хитросплетения арабской вязи, я могу свободно, не напрягаясь, читать по-турецки, радуя ogretmena Ahmeta и вместе с ним вспоминать Аллаха добрым словом, запивая это дело очередным бардаком крепкого, как русский мат, чая.

Большое тебе человеческое СПАСИБО, Ататюрк!

 

 

 

УРОКИ ТУРЕЦКОГО (ПЕРЕМЕНА)

11.

Продолжаем серию вещания из жанра ДЕТСКОЙ ЗАЛЕПУХИ:

У Анюты новый купальник. Она радостно трясет гузкой в бикини и со всех сторон рассматривает себя в зеркале.

— Мам, правда,  я как «русала»!? –Правда-правда.

«РуСАЛА – это не очепятка. Просто дело в том, что благодаря дедушкиному украинскому наследию мы с Аней (и дедушка, конечно) уверены, что именно такой корень положил названию этому сказочно-водяному существу.

Итак, руСАЛА – це така Гарна Дывчiна, яка проживае в навколiшных водоемах.

Короче говоря, ни РЫБА, ни «САЛA».

Слушая наши с дедушкой глубокие кошерно-сальные беседы, мама обычно лаконично замечает «Хохол родился – еврей заплакал», но это уже сюжет совсем для другого поста.

А сейчас Анька любуется собой любимой и никак не может наглядеться.

— Мама, правда, я в нем совсем как взрослая?

— Правда, правда.

— Я в нем почти совсем как ты, только ПУЗ не торчит.

— Вот так вот, значит, удар под дых!!! Ничего-ничего, поешь с мое.

Ладно, пахлаву из обеденного меню я вычеркиваю, и веду свою РУСАЛУ ловить волну в навколiшных водоемах.

 

 

 

12.

Гармонь, гармония или русский язык другого цвета

Когда я впервые услышала турецкую речь, было ощущение, что меня окунули в мир Г.Х. Андерсона, ну, где все вокруг разговаривает: звери, птицы, мебель, и так чего по мелочи. Слушая эту диковинную скороговорку, я представляла, что сидит у меня на правом плече ворона, а на левом голубь. Стоило некому отдельно взятому турецко-подданному открыть рот, и мои голубь с вороною начинали вести бойкий диалог примерно следующего свойства (не просите раскрыть содержание)

Ворона: МэРРабааа,  аРРаба, дуваРРР, пэнджеРэ вар мы? ваРРРР мы? Варр, Варрр ( есть, мол, все из вышеперечисленного? Есть)

Голубь: Гееееель, Гильоооорум, Геееель, Гузеееель… ( Иди сюда, да иду-иду. Иди, красотка)

Одна все время каркает, второй – гулит свои «гули-гули».

Однако, со временем, между моим ogretmenom Ахметом и мной воцарилась полная гармония. Фонетическая.

Дело в том, что турецком языке фонетическая гармония – крайне важная штука (у нас гармонь, у них гармония).

Я не буду забивать  вам головы теоретическими особенностями турецких «толстых» и «тонких» (это их термин) гласных.

Просто приведу пример:

Давайте представим, что коренной москвич кот Василий решил в марте поорать, дело, как говорится, житейское. Выходит он такой на крышу и пускает в массы свой классический позывной: «МЯЯЯЯЯЯ-У!!!!!» И сразу ему в ответ из каждого окна…  А вот тут стоп. Пояснение, которое состоит в том, что коты-приятели Василия могут дать себе в этот момент волю и проорать Василию в ответ все, что их кошачий бог им на их кошачьи души положил:

И « МИИИИИИИИУ!!!», и «МЭЭЭЭЭЭУ!!!!», И «МЕЕЕЕЕЕЕЕЕУ!!!» (предлагая обсудить не только кошачьи, но и козьи проблемы) и даже «МЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫУ!!!!!!» В общем, полная свобода кошачьего слова.

Теперь сменим декорации и решим, что поорать вдоволь в прекрасный мартовский вечер решил коренной стамбульский житель кот Сарман ( а что вы удивляетесь, кличка как кличка). Здесь следует отметить, что Сарман сегодня в приподнято-романтичном настроении и тоже, не желая уступать своему московскому собрату пускает позывной: «МИИИИИИИИИИИИИУ!!!!» И в ту же секунду стройный кошачий стамбульский хор орет ему в ответ:….

А вот тут снова стоп. Пояснение, которое состоит в том, что у приятелей Сармана выбор ответов для своего котэ-bro строго лимитирован, и обусловлен этот выбор турецкой звуковой гармонией а именно,

в ответ на нежное: «МИИИИИИИИИИИИИУ!!!!  Можно орать сугубо тонкое кошачье :

«МЕЕЕЕЕЕ ЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕУ!!!»

«М Ё Ё Ё Ё Ё Ё Ё Ё ЁУ!!!»

«МЮЮЮЮЮЮЮЮЮЮУ!!!» и, как говорится, that’s it.

Ежели Сарман вышел на свою стамбульскую крышу в гневном настрое с четким намерением надрать чей-то кошачий зад и орет в подтверждение:

«МЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭУ!!!»

Кошачья братва зычно ответит ему не иначе, как:

«МАААААААААААААААУ!!!»

«МООООООООООООООООУ!!!» и даже

«МУУУУУУУУУУУУУУУУУ» (в смысле, коты мы только внешне, а так-то здоровые, как быки!!!)

Потому как тонкие звуки и чуйства отдельно, а толстые – отдельно, и нечего мешать божий дар с яичницей.

Такая вот турецко-гармоничная история.

To be continued

 

 

13

Гармонь, гармония или русский язык другого цвета (продолжение)

— Так вот, — признается мне ogretmen Ахмет. – Честно говоря, не думал, что ты наши [ü ] да [ö] осилишь….

— А что так? – спрашиваю.

Ахмет мнется, краснеет (через загар)

— Агааа, то есть ты считаешь, что если русские туристы таперам в Анталии заказывают «МУрку» чаще, чем обсуждают «Постороннего» Альбера КамЮЮЮ, так я уже и mühendis ( мЮхендис – инженер) не произнесу. Обижааааешь.

Ахмет еще больше смущается.

— Дело не в этом. Просто, честно говоря, я считал, что у русских, лицевой нерв, отвечающий за «тонкие гласные» и улыбку отсутствует за ненадобностью, так как с лихвой компенсируется наличием мощного волевого подбородка, неизбежно тянущего концы губ вниз.

У меня глаза по блюду.

— Но теперь-то я вижу, что ошибался

— Пал ты, Ахмет, — говорю, жертвой культурных (а скорее бескультурных) стереотипов.

А сама себе думаю: вводно-коррективный курс иняза по тебе плачет, Ахмет.

Опосля него, ты бы вытянул губы не только трубочкой, но и придал им форму всех тех замысловатых фигур, что вытворяют из гуттаперчевых полотенец  на курортах Турции для иноземных гостей твои соотечественники.

Как сейчас помню. 1-й курс. Пара по фонетике. Госпожа Долорес Амбридж местного разлива, наш преподаватель и куратор по совместительству, вплывает, освещая своим присутствием аудиторию. И начинается активный лицевой стретчинг.

— Ladies, чтобы ваши и так не слишком обезображенные аристократизмом лица, морщины не избороздили бульдозером годочкам этак к 30, все делаем, как я [uː] [uː] [uː]!!!

Ну а мы что!? Оробевшие дурынды. Сказано – сделано! Грудь вперед, свистки вперед, наааа — [uː] [uː] [uː] и даже [ uuuuuuuː]!!!

 

  • А теперь все до одной приняли позу лотос! Куда со стульев сползли! Ногами да попой каждый замшелый технарь может, а вы мне, пожалуйста, изобразите «лотос» исключительно при помощи кончика языка и альвеол, «этакий лотос-язылотос». Теперь, глядя на восток, где встает солнце, расправьте диафрагму и дотянитесь кончиком языка до кончика носа. Тяните язык! Тяните, кому сказала! Данильченко, ты что Расторгуевой нос лижешь! До своего носа достать, не до соседского!

 

  1.  

 

Ахмет продолжает урок. Будем, говорит, имена и фамилии спеллить: по буквам писать. Сначала он диктует я пишу, потом я диктую, он записывает.Я как пионЭр готова, конечно.

 

Со стороны Ахмета все просто. Он у нас A H M E T   S E H M E T.

Отец у Ахмета B U R A K    S E H M E T,  и что интересно сын тоже  B U R A K    S E H M E T, такое вот семейство Амарантовых. Ахмет приятно удивлен, что мне, даме из Белой Руси знакомо это старинное турецкое имя, я с удовольствием поддакиваю и поясняю, что страсть, как люблю свекольник.

Идем дальше. Есть у A H M E TA еще и дядя B A R A N (тоже, между прочим, старинное турецкое имя).

Так вот, вся семья Ахмета любит путешествовать, и объехала уже полсвета. Правда, планируя поездку в Россию, на общем семейном совете дядю решили оставить дома. Просто любящие родственники решили, что встретив на российской границе турецкого B A R A N A, местные пограничники могут счесть это за недобрый знак. Таки правильно семья решила, я думаю.

 

Наступает очередь диктовать мне. Я на всякий случай из вежливости переспрашиваю « А оно тебе надо?»Ну раз надо, поехали:

— Ke (так звучит название букв), A, Ne, Se, Te, Ne, Te...

 

Не выдерживает Ахмет.

— Елена-ханым, далеко еще?!

— Полпути уже пройдено…​ Se, I, Ne, O, 

 

— -Елена-ханым, а в дороге кормить будут?

— Будут, но только картошкой, так как вы выбрали белорусские авиалинии. Ve, I, Ce, He! Tamam (ok!) долетели.

Бездыханный ogretmen без сил опускается на стул, и не обладай Ахмет безупречной профессиональной этикой, он бы сейчас разлегся на столе звездочкой и закурил.

 

-Елена-ханым, а это что сейчас такое было?

— Моя фамилия. “KANSTANTSINOVICH”

— Подожди, ну ты ж ее, когда раньше произносила, как-то по-другому звучало-то, попроще.

— Все верно. Раньше я тебе ее произносила по-русски, а сейчас диктовала, и писал ты ее по-белорусски… латинскими буквами.

— А что «белый русский» чем-то отличается от русского других цветов?

 

— БЕЛОРУССКИЙ – это официальный язык моей страны.

— А… понятно, значит дома в Белой Руси вы разговариваете на «белом русском», в смысле на белорусском!?!?

 

(Никогда тебе это не будет понятно, Ахмет, оно и мне-то с трудом)

— Нет, Ахмет, мы не разговариваем по-белорусски, как же мне тебе объяснить, чтоб ты понял… Мы его ЧТИМ!

 

У Ахмета глаза по блюду.

 

— То есть ты хочешь сказать, Елена-ханым, что вы берете свои не так чтобы очень короткие фамилии, переводите их на язык, на котором не говорите, зато ЧТИТЕ исключительно, и все это мешалово потом пишите латиницей в паспортах???!!! Напрашивается логичный вопрос ЗАЧЕМ???

Только не говори мне, Елена-ханым, свое любимое «так проще», ибо так ни фига не проще (ни фига – это от меня, Ахмет – человек безукоризненной вежливости).

 

И тут глядя в глаза-блюда Ахмета я понимаю, что нужно придумать что-то такое, чтобы восстановить его картину мира и лингвистическую справедливость.

 

Надо так надо.

— Ладно, Ахмет, так уж и быть, раскрою я тебе тайну белорусского имени, но только ты НИИИИКАААМУУУ!!!

 

Ахмет делает характерный жест, мол, могила и я начинаю баять.

Есть на постсоветскомпространстве, Ахмет, такая игра – КВН. Ей уже чай 70 лет. И все это время бессменно руководит этой игрой Масляков бей. Да-да-да, такой своеобразный султанат, Масляков-бей старший, Масляков-бей младший, все дела. Ты все правильно понимаешь.

Самый сложный КВН-овский конкурс – это разминка. Вообще жесть. И вот однажды случилось так, что 1-му составу белорусской сборной КВНБГУразминка-то не шла.Kafa (капитан) команды Куприда не придумал ничего лучше, чем каламбур: произносить имена и фамилии членов команды на белорусский лад, и писать их на Красновских декорациях в латинском эквиваленте. И этой шуткой порвал зал.

 

Так как каламбур выстрелил в прайм-тайм на 1 первом, белорусские СМИ приняли его за новую внешнеполитическую директиву от президента страны.

 

Как известно, любое слово «батьки» в наших картофельных широтах сразу вырезается в мраморе и покрывается сусальным золотом.

Золото, между прочим, еще прилипнуть не успело, а вышеуказанный каламбур уже с лихвой был отображен во всех белорусских паспортах.

 

И теперь, каждый раз при нашем появлении в пункте паспортного контроля любой страны, звучит всеми любимая мелодия: « Снова в нашем зале…» и начинается народная забава «Адгадай беларуса»

 

— Елена – Alena

— Анна – Hanna

— Сергей – прошу прощения, Siarhey

— Игорь – Ihar (если бы этот вариант увидел неизвестный автор, он бы поменял концовку в «Слове о полку Игореве»

 

Так и живем. Понятно теперь?

Ахмет честно отвечает: Непонятно, но пипец как весело ( пипец – это от меня, Ахмет – человек безукоризненной вежливости.

 

Заканчиваем мы занятие домашкой на брудершафт: Ахмет обещает мне выучить первую строчку белорусского гимна (белого русского гимнаJ), а взамен ogretmen берет с меня слово никогда не посвящать его дядю в тонкости русского значения его древнего турецкого имени.

 

УРОКИ ТУРЕЦКОГО (перемена)

 

13 ½

Анька учится плавать. Обычно, ко всему, что касается спортивных начинаний, будь-то велик или катание на роликах, Анна Андреевна относится весьма и весьма осторожно. (В мать) «Бежать сломя голову – это тоже не про нас, потому, как голова одна, и ломать ее почем зря не стоит, то ли дело комедию, это мы завсегда.

Но в воде Аньку как подменили. Нацепив очки водолаза, она бесстрашно булькает вниз и прет торпедкой в противоположном от матери направлении. Я, зная свою дочь, к такой прыти от нее не привыкла, и в панической атаке пытаюсь схватить ее за все, что ни попадя из воды выдающееся.

Первой что ни попадя оказывается пятка, и я недолго думая, хватаюсь за нее, как неуклюжий краб клещами. Пятка идет вверх, а голова, ясное дело, вниз. Ребенок явно дает крен! Непорядок.

Отпускаю, и Анька отплевываясь, появляется на поверхности воды с характерным визгом.

 

— МАААААМАААА! Ты зачем дитЮ рожала, чтобы ЗАХЛЕБНУТЬ что-ли?!?! Вот пришлось бы новую рожать… но ТАКАЯ бы у тебя уже ТОЧНО НЕ ПОЛУЧИЛАСЬ ( Це Факт! ТАКАЯ б точно не получилась), и пока моя руСАЛА, знай, плывет себе дальше, я хожу с одностишьем в голове. (заодно и с жанрами поэкспериментируем)

Брюсов сознавался читателю в том, что «О как внезапно кончился диван!?»

А я хожу и насвистываю:

«Зачем ты, мать, ДИТЮ рожала?!»

P.S. мамочки, если есть желание продолжить одностишье – you are more than welcome!

 

 

14.

Завтрак в турецком стиле

В детстве я терпеть не могла завтракать. Прямо, как у Драгунского «Видеть не могу манную кашу!»

Все детсадовское утро проходило в процессе размазывания каши по тарелке с целью создать для воспитателя визуальную иллюзию кашепотребления.

Причем размазывая, я и сама чувствовала себя размазней, и мое невеселое будущее представлялось мне липким, противным и с комочками.

Ситуацию изменила Италия. Как в чеховском человеке, в Италии все прекрасно: и лицо, и душа, и … завтрак.

Хрустящий круассан таял во рту, воронОй эспрессо будоражил сознание, оптимизировал работу всех органов чувств и вызывал желание жить.

Именно итальянский завтрак вселил в меня надежду на то, что утро-таки может быть добрым.

Единственным недостатком итальянского завтрака была его исключительная легкость. Как и все хорошее, он имел свойство быстро заканчиваться. Часам к 10 у меня уже, извините за выражение, сосало под ложечкой, а к 11 наступала невыносимая легкость бытия.

Я-то еще ничего, но ситуация резко усугублялась тем фактом, что в Италию я, как правило, приезжала не одна, а с бандой юных активно растущих белорусских организмов.

Часам к 10 эти милые душевные дети, постепенно сжимавшие кольцо, обступали меня вплотную с криками «Есьцi!!! Есьцiii!!!».

Оно и понятно. Удивила 13-летнего Сирожу круассаном.Ты ему сначала кило «прошутты» вынь да полож! Да полведра карбонары! А потом уже начинай разговоры разговаривать, да кофеи гонять!

Так, трактор белорусской действительности проехал по полю воздушной итальянской реальности.

Неудивительно, что собираясь в Стамбул, гастрономическим вопросом я задавалась чаще, чем политическим.

Дело в том, что я халатная мать. Не то, чтобы я в халате день хожу, просто мой ребенок ест сосиски.

Я понимаю, что в эру «home-made» и « slow food» увлеченности, я выгляжу кормчим антихристом, но факт остается фактом.

Анька ест сосиски, и я понимала, что в стране, где еда никогда раньше не хрюкала, меня могут ожидать серьезные сосисочные проблемы.

Добрые люди подливали масла в огонь моих страхов, рассказывая, что когда во всем цивилизованном мире, дети пьют мамино молоко, маленькие дети Турции уже жуют беззубыми ртами кебаб, запивая все это дело айраном. Говорили, что с молочными продуктами в стране напряженка, что вскоре у нас с дочерью  наступит сгущеночный ностальгический  криз.

По сгущенке мы, надо сказать, и правда скучаем, но скорее, как по символу малой родины, нежели как по продукту питания.

Вчера öğretmen Ахмет встретил нас на пороге школы без традиционного чайного бардака, и я уже было начала волноваться, как причина выяснилась:

«Собираемся и едем к дяде Барану и тете Езлем на завтрак пополнять ваш словарный ( и жировой – это от себя) запас.»

Дядя Ахмета живет неподалеку от нас, и судя по количеству снеди, расположившейся на огромном столе в тенистом углу большого сада, к уроку, Баран-бей подошел основательно.

Из прозрачной посуды, отражающей утренние лучи Стамбульского солнца, на меня поглядывали разноцветные “meze” – разнообразные турецкие закуски, свернулись трубочками золотистые бюреки, раcкинулись белые листы лаваша (вот перед ними у меня абсолютно нет страха чистого листа, наоборотJ).

Ахмет берет мою тарелку и накладывает в нее могучую кучу нового вокабуляра.

— Итак, слушай, и повторяй за мной. В смысле жуй и работой ложкой, как я.

Здесь следует отметить, что турки в отличие от белорусов, завтрак не готовят. Они собирают на стол. Что им бог послал. И скажем прямо, бог их не обижает.

Переходим к вокабуляру.

Zeytin – оливки. Оливки, ну и что… — скажете вы. И вы были бы правы, пока ни взглянули на стол. А взглянув на стол, вы бы увидели великое множество оливок разных мастей и вкусов.

Знаете, у меня есть подозрение, что пресловутый ветхозаветный голубь принеся на ковчег оливковую ветвь, отдал ее туркам. Более того, не сделай он этого,  турки восприняли бы этот факт как личное оскорбление.

Зеленые, желтые, маленькие, большие, иссиня черные, истекающие маслом с пряными специями… глаза разбегаются.

— Гляди-ка, указывает Анька на  оливки-мутанты размером с теннисный мяч, — Они, наверное, из Чернобыля, вздыхает.

  — Из Измира, — уточняет дядя Барак., и Анька перестает вздыхать.

Примечательно то, что среди всей этой оливковой рощи я не вижу оливок, которые предлагает мне обычно моя Родина, начиненных лимоном, креветками, анчоусами и т.д.

Когда я справляюсь на этот счет у дяди Барана, он выпучивает на меня свои оливковые глаза и машет волосатой рукой, мол «Чур, тебя, чур!!!»

Оказывается, в Турции лишить оливку косточки – все равно, что вырвать у Данко сердце без объективных на то причин. Ведь вместе с косточкой оливка испускает дух, а вместе с ним вкус и запах.

Более того, дырочка от преступления настолько мала, что засовывать туда что-то на место косточки было бы просто неприлично.

Идем дальше

2.Beyaz peynir – молодой белый сыр 1000 разновидностей с характерным резковатым ярко-выраженным вкусом.

Откровенно говоря, от разновидностей сыров на местном рынке у меня глаза разбежались, и я стала подозревать, что турки доят не только млекопитающих.  Örgü peynir – наш любимый, он нежный, не очень соленый и в косичку заплетен.

3. Domates – Томату от меня и Ани отдельный respect и абзац. Дядюшка Баран с удивлением смотрит на Аньку, когда та вгрызается в очередной по счету помидор. Я понимаю Баранье, в смысле дядино удивление. Турецкие дети, с которыми я знакома, едят овощи крайне редко. Скажем вежливо, пресытились. И правда, с чего томаты возводить в степень, если их хоть лопатой грузи.

Но у нас в Beyaz Rusya ситуация-то несколько иная. И хотя Анюта взахлеб рассказывает Ахмету, что в Беларуси тоже много овощей, так, например, бабушка зимой часто готовит питательный обед из трех овощных блюд: 1. Салат капустный, 2. Щи, 3.Бигус., я при всем уважении к кулинарному искусству белорусских хозяек где-то посредине зимы от капусты начинаю блеять. (это глагол, если что).

Оттого-то, глядя на своего ребенка, уплетающего четвертый мясистый domates, я испытываю абсолютное ничем не замутненное счастье (мамочки меня поймут).

И пусть по-турецки его зовут domates, для меня он все равно помидор – pomo d’oro – золотое яблоко, пахнущее летом, теплом и добрым утром.

Пока я блаженно улыбаюсь и допиваю очередной бардак чаю, Анюта разламывает угрожающих размеров simit – мягкий бублик с хрустящей кунжутной корочкой, берет здоровенную ложку  и ныряет ей в ведро с расплавленным янтарем. ММММ-М-М!!!

4. Bal – знаменитый турецкий МЕД.

Помните, я говорила, что чай в Турции – религия, так вот bal (мед) – вторая.

За один год среднестатистический турок съедает около килограмма меду.

Турция – коммерческая держава, где клиент всегда прав, и где спрос рождает предложение. Это, кстати, понимают не только люди, но и пчелы. Трудолюбивые турецкие пчелы научились собирать мед с самых неожиданных мест: цветов подсолнечника, каштанов, цитрусовых и даже хвоинок сосны.

Но турки не только едят мед, они в него верят. Поэтому, когда человек здесь не очень хорошо себя чувствует. Он открывает не аптечку, а банку с медом.

И как ни странно, подобная медотерапия работает.

Турки уверены, что мед – вещество магическое, многие свойства которого человеку еще предстоит открыть. Поэтому, когда  я пытаюсь пресечь Анютину очередную вылазку в медовый стан, она со знанием дела увеличивает глаза в размерах и говорит :

— Sağlıklı! ( полезно для здоровья)

И все сидящие за столом, конечно, с готовностью кивают:

-Afiet olsun! (Приятного аппетита!)

— Iyilik sağlık! (Кющай на здоровье!)

И пусть я немного переживаю за количество словарного и гастрономического материала, которое нам предстоит переварить, когда смотрю на Аньку, понимаю

Какое Доброе сегодня Утро!

С добрым утром всех – günaydın!:-)

 

 

15.

С такой Ж…и не родила!!! или о том, что правильный выбор не всегда обращен к тебе лицом.

Гуляя по узким Стамбульским улочкам, заглядывая в пестрые витрины и кивая фланирующим местным котам, я понимаю, что отношения, в которые я вступаю с этим городом, свободными вряд ли назовешь. Стамбул, как любой турецкий мужчина: хочешь-не хочешь, с его мнением нужно считаться.

Считаюсь: встаю в пять утра, чтобы обмануть коварные вязкие cтамбульские пробки, организую свою жизнь вокруг определенного района, составляю расписание с учетом городского ритма.

Но с другой стороны, несмотря на накладываемые ограничения, именно этот город дарит мне свободу, абсолютную свободу выбора.

В определенный момент, глядя здесь на проходящего мимо человека, ты понимаешь, что видишь его первый и скорее всего последний раз в жизни. В городе с пятнадцатимиллионным населением шанс встретить одного и того же незнакомца дважды сводится к минимуму. Для того, чтобы увидеть человека снова, прежде всего ты сам должен осознанно этого захотеть. И когда осознание этого факта всасывается в кровь, начинаешь понимать, как мало на самом деле значит для тебя мнение большинства, представляющего собой скопление малознакомых людей, которых, скорее всего, ты никогда больше не встретишь.

Постепенно этот факт становится правилом: приглашать в свою жизнь только тех людей, которых ты осознанно хочешь в ней видеть, и не оглядываться на случайных незнакомцев.

Гуляя по улицам старого города, я размышляю над марафонским заданием на эту неделю: вспомнить случай, когда ты очень сильно облажалась. Прям по полной.

Видимо, в связи с тем, что особой скромностью я не страдаю, подобный случай сразу мне в голову не приходит.

Но в какой-то момент, проходя мимо очередного незнакомого человека, которого я больше никогда не увижу, вспоминаю жизненный эпизод, когда я облажалась на все 100%. Правда облажалась не на мой взгляд, а по мнению случайных людей, которых я, еще не усвоившая стамбульское правило, все еще по ошибке впускала в свою жизнь.

Любимая Анькина история – это история про то, как ее из мамы доставали.

Причем, она уже догадывается, что у многих теть детки выходят другим местом, но у нас с ней вышло по-нашему.

Дело было так.

В 6:00 утра, не спросив моего разрешения, у меня отошли воды. Воды отошли, но Анюта еще спала. Схватки хватали меня за все места с завидной периодичностью, но к 17:30 Анюта все еще спала и самостоятельно выходить на свет отказывалась.

 В 18:00 я позвала врача и попросила сделать мне кесарево. В ответ врачиха сложила губки куриной жопкой, укоризненно покачала головой, и пока я подвывала, реагируя на очередную схватко-волну, глубокомысленно заявила, что я по ее авторитетному мнению «сделала далеко не все для своего будущего ребенка» (почему будущего, думала я, у меня ребенок самый настоящий) и «что мне должно быть стыдно». И еще добавила, что она может вколоть мне то-то и то-то, туда-то и туда-то, я с часок посплю и смогу «вновь продолжать бой».

Она так и сказала «ты сможешь продолжать бой». Я ответила, что по натуре своей пацифист и попросила ее достать из меня моего ребенка.

Врачиха все с той же бессменной куриной жопкой на лице куда-то отошла и привела с собой еще нескольких представительниц древней профессии в белых халатах и с характерными куриными жопками на лицах.

Я все выла от схватко-волн, а врачихи дружно с укоризной  качали головами и повторяли: « На роды нужно идти как на праздник».

Я в поту ответила, что у меня Йом Кипур, и еще раз попросила сделать мне операцию кесарево сечение, так как согласно вышеуказанному празднику, все, что можно было, я уже искупила.

Последним аргументом врачебной элиты был звонок мужу: «он, наверняка тебя непутевую переубедит. Он же врач!»

Непутевая я отрезала в трубку: « Я выбираю кесарево», услышала в ответ неразборчивое «М-е-е-е-е…» и, закончив продуктивную беседу, настоятельно, упоминая всуе мать каждой из присутствующих, попросила врачих достать мне из меня, наконец, моего ребенка.

Мне и сегодня иногда снятся размытые люди в белых халатах, качающие головами, как заводные  собачки в авто.

Только девочка анестезиолог, вколов мне ударную дозу покоя, стерла пот с моего лба и шепнула: « Да не смотри ты в их сторону, дорогая, о ребеночке думай. Скоро встретитесь».

Кстати совсем недавно наткнулась на передачу доктора Комаровского о кесаревом сечении, в которой Евгений Михайлович вместе с акушером-гинекологом Сергеем Бакшеевым делятся своими неутешительными наблюдениями на этот (кесарев) счет. В нашем обществе существует негласное убеждение: каждая мало-мальски уважающая себя роженица должна покидать родильный зал как после боя (он так и сказал «после боя», и где это я подобное уже слышала…) с Виталием Кличко, произведя на свет дитя сугубо естественным путем. В противном случае она и не мать-то вовсе, а так недоразумение одно, ну что ей стоило потерпеть еще пару тройку часов или суток. Сколько там у дитя по шкале Апгар – это уже дело десятое, главное, чтобы мать, мать ее, прошла проверку на уровень качества. Не прошла – значит, облажалась, по полной.

Мой муж придерживался как раз такого мнения: облажалась. По полной.

Я не знаю, чем обычно занимаются отцы в момент рождения первенца, опыт у меня в таких делах небольшой.

Мой муж самозабвенно занимался тем, что бегал загнанным сайгаком по квартире с гортанными криками: «С такой Ж…… опой и не родилааа!!!», пугая при этом всех соседей и мою тетю, которая в тот момент имела неосторожность посетить наше «семейное гнездышко».

По прошествии некоторого времени я решила обсудить с супругом причину, по которой он решил облечь такое глубокое содержание, как рождение ребенка в такую причудливую форму как упоминание моей …опы и детализацию ее размеров.

Супруг стал перед выбором: 1. Остаться человеком – объяснить, что так мол и так, сильно переживал… I am only human after all. Виноват, исправлюсь!

2. Остаться «настоящим мужиком», аля «молчи, женщина, твой день 8-марта.»

Долго не думая (ибо думая – долго), муж выбрал второй вариант и демонстративно расправив плечи (орел, Соколов, орел) произнес: « А в чем, собственно, я был не прав?!»

Своим ответом, супруг поставил перед выбором меня: муж или Ж….опа. Одним словом, что Же дороЖе?

Наверное, в тот момент я впервые трезво взглянула на свою семейную жизнь.

Поставив перед зеркалом обоих: первого (мужа) и вторую ( …опу), я провела тщательный сравнительный анализ.

Казалось бы, согласно основам белорусской морали, выбор был очевиден: Жертвовать муЖем ради какой-то Же…  — это Же кощунство.

Согласно общественным канонам, бабе просто нужно помудреть и как у Гайдая: к мужу надо помягШе, а на вопросы смотреть ширше. Ну подумаешь сказал, значит так и надо.

Короче, однозначно нужно упразднить Ж…… опу, выдавить ее из себя … по крупицам не скажешь, пусть будет по грамму.

Тем не менее, хорошенько подумав и все взвесив (ну это я фигурально), я упразднила мужа.

Штамп о разводе ставится, как правило, в два места: собственно, в паспорт и женщине на лоб (да, именно женщине и именно на лоб). И, понятное дело, ходить с таким штампом на лбу поначалу страшно неудобно (в смысле и страшно, и неудобно. В каком смысле? Да во всех).

В знак реакции на твою разводную (как Питерские мосты) печать, окружающая тебя аудитория разделяется на 3 команды:

  1. Негодующе-осуждающие: (их процентов 45%)

-Да как ты могла!?

— Да ты же лишила ребенка отца!!!

-Да что ты за мать!?

(Эхо: ………мать……… мать…… мать)

 

 

2. Скорбяще- сочувствующие: (таких еще 45%)

— Да как он мог!?

— Лишить ребенка отца!!!

— Да что он за отец?!

(Эхо: ………мать……… мать…… мать)

 

К слову о второй категории, у меня есть целая вереница приятелей (скорее приятельниц), которые при встрече со мной традиционно начинают склонять моего бывшего мужа и распекать его по классической «козлиной схеме».

Я в это время изо всех сил стараюсь перевести беседу в более позитивное интересное русло, предлагая бесконечный ералаш тем: давайте поговорим про увлажнение кожи (ведь муж был вчера, а кожу увлажнять надо сегодня) или про то, что Анюта научилась плавать или про «Манюню» Наринэ Абгарян (прочтите – обхохочетесь), но все бес толку. В ответ мне снова летит «козлиная песнь».

Во время подобного ритуала мои приятельницы преображаются: становятся выше и как-то значительнее на вид, глаза и щеки загораются, превращая их в современных амазонок. На моем невнятном социально-уязвимом фоне их лично-семейная жизнь начинает играть новыми красками, обретает новый или просто смысл.

«Что поделать, дорогая, хорошего мужа выбрать – это целое искусство, это тебе не коников из подручного материала лепить или английский преподавать, тут особая чуйка нужна, вот мой Васенька — …..(10-минутные дифирамбы в сторону Васеньки). Но ты не печалься, дорогая, рано тебе еще на себе крест ставить (и на том спасибо), кто знает, может тебе еще и повезет, после 30 с этим, конечно сложнее (безусловно), но чем черт не шутит…

В принципе я не против такими малыми средствами со своей стороны повышать чей-то семейный тонус, тем не менее, считаю, что коли тебе понадобилась чужая жизнь, чтобы подсветить собственную, пора откровенно побеседовать в первую очередь с собой по этому поводу.

После развода я сделала открытие: оказывается, здоровые отношения не нужно оттенять чьей-то семейной драмой, — с их тонусом и так все в порядке, и для того, чтобы уважать и ценить своего близкого человека, не нужно ездить по ушам очередной разведенной Леночки.

Я очень люблю пары, в которых царят те самые здоровые отношения. Я осознанно приглашаю их в свою жизнь, навсегда.

Это моя команда № 3: Да нам пофиг, что у тебя там на лбу и в паспорте.

Разговоры между нами примерно следующего свойства:

— Алло, Лена.  В бассейн едем всей бандой. Через полчаса заедем за вами с Анютой. Зонтик возьми, пасмурно.

Борняковы, Акимовы и все мои близкие, которым я могу позвонить, как позже 23:00, так и раньше 6:00, спасибо вам за то, что вы есть, за то, что вам абсолютно по барабану, каким местом я рожала своего ребенка, ибо ее здоровье и благополучие  волнуют вас гораздо больше.

А штамп на лбу постепенно перестает чесаться, доставляя дискомфорт. И с тобой начинают происходить любопытные метаморфозы: однажды утром ты просыпаешься и понимаешь, что страха больше нет, потому что штамп и был самым страшным страхом, а сейчас его нет и дышать становится легче.

И вместе с главным страхом постепенно уходят другие: страх

— Начинать новый проект;

-Казаться смешной

-Говорить «нет»

— открыто говорить о том, что тебе нравится или не нравится, когда тебя об этом спрашивают

— быть неуспешной

-стареть

Постепенно между тобой и обществом выстраиваются ровные гармоничные отношения: оно кладет на твое право личного пространства. Ты кладешь на его мнение.

И ты, наконец,  разрешаешь себе приглашать в свою жизнь только тех людей, кого действительно хочешь в ней видеть.

Еще одно заключение, к которому приходишь после развода: бывших мужей не бывает, муж – либо настоящий, либо нет. Я желаю вам, девочки, настоящего.

А текст этот собственно не про мужей, разводы и как можно на чужой взгляд облажаться. Он про то, что когда жизнь прижимает и кажется, что невмоготу, каждая ( в смысле каждая-прекаждая)  из нас сможет опереться на собственную Ж….опу (а с ее размером вы сами уж как-нибудь разберетесь). Счастья вам и вашим детямJ

 

 

УРОКИ ТУРЕЦКОГО (перемена)

16. Из жанра детской залепухи или … Ариведерчи.

Закон Мерфи гласит:

Как только утомленная солнцем и морем мать, умостив себя 3-мя слоями крема (уровнем защиты +50 пейсят) аки праздничный торт в форме морской звезды возлегает на шезлонге, и начинает, похрапывая, медитировать на прибой, в исступленном негой воздухе раздается:

«МААААА-МААААА!!! Я ХОЧУ В ТУ-А-ЛЕЕЕЕТ!!!»

Мать мычит нечто невразумительное (говорить не могу, я же торт!) и показывает или скорее косит в сторону моря, мол « Анна, для Вас – везде!»

В ответ две шуфляды Анькиных глаз стремительно выдвигаются вперед, и она протестует «No, No, Nooooo, mum!» (видимо, вчерашние англоязычные девочки-аниматоры, настроили мою дочь на волну Туманного Альбиона).

— Да ладно, подмигиваю я всем телом, имея в виду следующее: «концентрация соли в море и так высокая, ничего не случится, если мы ее слегка повысим.

— Поняяяятно, — говорит Анька. То есть ты считаешь, что мои коричневые кораблики будут красиво оттенять морскую синеву?!

Я, как медузой ужаленная, вскакиваю с шезлонга, расплескивая остатки крема на ближайшего соседа по шезлонгу, количество татуировок которого выдает в нем заядлого Манчестерского болельщика, который и усом не ведет, продолжая похрапывать в тон прибою.

Хватаю дочь за руку, и мы со всех ног бежим заводить ее «кораблики» в порт и швартовать их у ближайшего WC причала.

Прям, как у Земфиры: «Корабли в моей гавани, не взлетим, так поплаваем…»

Короче, « Ариведерчи»

 

 

17.

Праздник, который всегда с тобой или гостеприимство по-турецки.

Что такое Новый Год для нашего человека? Магия, одна сплошная магия. И запах елки, и снег, который так вкусно скрипит под ногами (если выпал, конечно), и мандарины – самые яркие пятна на зеркале морозного дня, и Оливье, который мы строгаем с утра 31.12 не сговариваясь, не ради вкуса т.е. не только ради вкуса, а как символ единства и дружелюбной принадлежности друг другу.  Причем, наверное, только мы изысканно произносим «Оливье»,  а весь мир его давно окрестил “Russian Salad”, и всем известно, что русские им Новый Год встречают и в нем провожают.

Что такое Новый Год для турок? Новый туристический сезон, естественно. В стране, которая занимает 6-е место среди популярных туристических направлений, новый год, т.е. новый туристический сезон, — это хлеб 2 миллионов граждан и их семей.

Поэтому, по большому счету, именно приезжие определяют, будет ли у местного населения Новый Год, со всеми вытекающими из этого факта праздничными обстоятельствами.

24 ноября 2015года российский фронтовой бомбардировщик СУ-24М ВКС был сбит ракетой «воздух-воздух», выпущенной истребителем F-16C BBC Турции в районе сирийско-турецкой границы на высоте 6000 метров, и упал не территории сирийской провинции Латакия в районе Байырбуджак.

Это тревожное событие было омрачено 1 трагическим и 1 грустным последствиями. Трагическое: во время приземления на парашюте в результате обстрела с земли антиправительственными вооруженными формированиями (это по официальным данным, а кто там их знает) погиб командир экипажа подполковник Олег Пешков. У Олега Анатольевича остались жена Гелена и двое детей, сын и дочка.

Грустное последствие (для турецкого населения): Турция на 2 года лишилась Нового Года.

И естественно турецко-российские отношения стали ни к черту. И естественно российские граждане перестали покупать турецкие мандарины (кому ж они теперь в горло-то полезут). И естественно русский турист сменил Анталью на праведный гнев, и как ни хлопали крыльями в номерах пятизвездочных отелей полотенчатые гуси, к турецкому берегу вместо обычных 4 миллионов россиян в 2016 г. причалило только 800 тысяч.

И закрылись отели, и пригорюнились турки, и 2016 Новый Год в Турции так и не наступил.

Интересно то, что турецкие граждане, как раз те, которые обслуживают наших туристов, переживали гибель Олега Пешкова и трагедию его семьи гораздо больше, чем потерю работы. Стыдились глупости правительства вообще и турецкого в частности, из-за которого погиб хороший человек, боевой офицер, и грустили, что из-за горсти дураков (или негодяев, ситуация умалчивает) не могут поделиться с гостями своим бурлящим в крови гостеприимством.

Я часто думала об этом их гостеприимстве и сравнивала его с нашим, белорусским. Беларусь у всех моих друзей иностранцев ассоциируется с гостеприимством и радушием. Причем, говоря об этих наших народных качествах, мои друзья всегда улыбаются. И я понимаю отчего. Наше гостеприимство, как бы его поточнее определить, оно такое — «сентиментально-авторитарное»: Мы так любим НАШЕ, что не допускаем даже мысли о том, что это НАШЕ может кому-то не понравиться.

Поэтому, коль зашел гость в белорусскую хату, без 3-х кило драников/колдунов, 2-х кило высоко майонезных салатов (шуба/оливье/c крабовыми палочками) и 10 чарок беленькой (Боже, прими за лекарство) интурист из-за стола не выйдет. А если это дело происходит под Новый Год, то ясен пень на самолет числа до 10 января он уже никак не попадает.

Отговорки из разряда: «Я не употребляю алкоголь, я вегетарианец, у меня непереносимость лактозы» наталкиваются на добродушную «усмешку» и фразы « Да ладна табе саромецца. Усе свае.» или на железо-бетонный аргумент «Ты мяне паважаеш?!»

На этой плодотворной почве и рождаются поговорки: «Что русскому/белорусу хорошо – то немцу смерть.

Турецкое гостеприимство другого свойства. Назовем его либеральным или гостеприимством индивидуального подхода. Как это? Так это:

И была зима, и было лето, и снова зима, и снова лето. Год 2017.

И сдался «2 года без отпуска» российский турист, не то, чтобы простил Турции, но сделал вид, что забыл. И поплыл, полетел с удвоенной скоростью к турецкому берегу, где ждал его уже истосковавшийся по веселым безобразиям персонал с подносом лукума в одной руке и шампанским в другой. Наступило перемирие.

Так случилось, что летом 2017г. мы с Анютой тоже отправились в Турцию. Летели не в отель, к друзьям, в гостеприимстве которых тоже не сомневались. Но в доме, где нам предстояло остановиться, нас ожидал сюрприз, от которого у нас отвисла челюсть (2 челюсти).

Посреди просторной гостиной стояла во всей красе наряженная новогодняя елка! Снаружи 20.06 и 31 по Цельсию, внутри елочка (искусственная, но прям как живая)…

Вопрос нам формулировать не пришлось, ибо выражения наших лиц и так были достаточно вопросительными.

Хозяева ответили просто, без обиняков:

— Девчонки, вы же сами нам всегда рассказывали, как любите Новый Год, какой это для вас большой праздник, и что Новый Год без елки – это как Турция без пахлавы. Вот мы и решили, чувствуйте себя, как дома.

Мы:

— Так это….ммм…, ИЮНЬ же на дворе?

Хозяин (подмигивая) :

— А праздник, если он настоящий, конечно, всегда с тобойJ. Помните, как у Хемингуэя?

Ни с хозяином дома, ни с Хемингуэем мы спорить не стали.

Поэтому теперь бородатый анекдот:

Муж-жене:

— Что ты все время ноешь? «Убери елку, убери елку!» Надоела.

Видишь, весна, праздник, Первомай, люди радуются.

Вообще не про нас!

А Новый Год – теперь праздник, который всегда с нами согласно Хемингуэю и принципам турецкого гостеприимства.

На входной двери у нас, кстати, висит рождественский венок. Друзья знают, что у меня пространственный кретинизм в крайней стадии, а так « с этим венком в Стамбуле, Лена-ханым, ты свою квартиру точно ни с чьей не спутаешь!»

И то верно.

P. S. Начало мая. Анька:

— Мам, так когда мы уже в Стамбул-то поедем?!

Я:

— Рано, Анют, море(я) в Турции еще холодное (ые).

— Ничего не холодное!!!

— А ты откуда знаешь?

— Я сегодня передачу смотрела, где дядя Путин встречался с усатыми турецкими дядями. В конце все улыбались и дядя Путин сказал: «Все, сезон для российских туристов в Турции открыт!» А раз дядя Путин сказал, значит море сразу потеплело, и весь Норильск уже там!

Не поспоришь, значит в 2018г. у турецких граждан точно будет Новый Год.

 

 

18.

Индейка не птица, Турция не заграница.

Родственники нашего ogretmena Ахмета дедушка Юсуф и бабушка Пэрихам решили отпраздновать золотую свадьбу. И по этому замечательному поводу  собрали всю свою многочисленную семью, ну и нас с Анютой позвали, чтобы придать торжеству статус международного и провести встречу на высшем уровне.

Хотя положа руку на сердце, учитывая броуновское движение членов этой семьи с географической точки зрения, ей и так можно за глаза присвоить статус “cosmopolitan”.

Старший сын Али с семьей живет в Европейской части Стамбула, и каждые выходные везет родных к дедушке и бабушке в Азию. Как говорится, на сииииибааааса и 8-9 стаканчиков чаю. Младший сын, Мурат, женившись на жительнице Иордании (почему-то язык не поворачивается сказать на Самар «иорданка») проживает с семьей в Кувейте. Старший сын Мурата, Мохаммед, (классика) живет сейчас в Мэриленде, США, где учится на третьем курсе колледжа и очень скучает по своей девушке, уроженке Канады, которая после развода родителей переехала с матерью в Кувейт, а теперь учится в университете в Бирмингеме, что в Англии, и очень скучает по своему Мохаммеду, с которым видится, приезжая на летние каникулы в Стамбул, к дедушке и бабушке своего бойфренда. У девушки, кстати, простое Кувейтское имя Lena.

Глядя на Анюту, бабушка Пэрихам начинает сильно переживать. По ее мнению у моего ребенка «нездоровая бледность» (ой, бабуля, ты нас в январе не видела). На фоне ее смуглых сородичей, Анюта действительно напоминает Белоснежку.

Анютиными гастрономическими предпочтениями наше нескучное семейство также было озадачено.

Приглашение в дом иноземных гостей привело к бурному обсуждению обеденного меню. «Долма, донер, кефте, кокореч, гезлеме, лахмаджун!..» летело из турецких хозяюшек, как из рога изобилия. И в любом меню камнем преткновения была Аня, напрочь отказывающаяся есть яства с говядиной.

«Я хочу простую человеческую сосиииску!!!-вещала она. – Или на худой конец курицу!»

Причем на протяжении этой длинной дискуссии, я очень просила рачительных хозяек дать мне возможность отварить Анюте манты (я не ругаюсь, — местный вариант пельменей) в небольшой кастрюльке, а потом незаметно выковырять из них корешки (мясо), оставив ей вершки(тесто). Мы дома и с нашими пельменями это частенько практикуем.

Но мое предложение было воспринято в штыки: «Она и так у тебя бледная, что айран! Мяса Ане! Мяса!»

И тут бабушке Пэрихам пришла в голову замечательная идея: а мы приготовим индейку! Та же курица, только более крупной комплекции.

Сказано – сделано. И вот назавтра в ответственный момент на стол в гостиную пожаловала обещанная зажаренная красавица-индейка (весом с молодого барана), поднос с которой бережно несли двое сыновей семейства.

Анька распахнула очи:

— Мама, а я и не знала, что у кур, как у пчел… Это, как я понимаю, куроМатка, мать всех кур!?

— Нет, Анют, это индейка.

— То есть эта курица прилетела из Индии?!

— Не уверена, но многие так считают.

— Turkey!!! Turkey!!! – закричали остальные юные присутствующие.

— Turkey – это страна, причем тут курица из Индии!? – запротестовала Анна Андреевна.

И постепенно история происхождения птичьего имени стала темой праздничного стола.

Индейка поистине великий конспиратор.

Для нас она индейка, для турецких граждан, кстати, тоже (по-турецки индейка “hindi”), хотя к индейцам эта птица имеет такое же отношение, как и к Индии – никакого.

Американцы, традиционно подавая жареную индейку на стол, вряд ли догадываются почему их любимая птица носит название некой отдаленной восточной страны “TURKEY”.

К слову сказать, президент Франклин считал, что символом США должен  стать не белоголовый орлан, а именно индейка, которая спасла от голода первых переселенцев и стала главным блюдом праздничного ужина в День благодарения, отмечаемый в США сегодня.

Португальцы называют эту птицу “Peru”, ассоциируя ее происхождение именно с этой страной.

Так что же это за птица с тройным гражданством (не удивлюсь, если их на порядок больше)? И откуда она все-таки родом?

Сотни лет назад Константинополь был торговым портом мирового значения, купить здесь можно было все (теперь, в принципе, тоже, но сейчас этим никого не удивишь, а в те времена…) Купцы привозили сюда товары со всего света и часто, товары, теряя название страны, из которой прибыли, начинали ассоциироваться с нацией экспортеров: так персидские ковры «стали» турецкими коврами, а диковинная африканская птица «цесарка» превратилась в “Turkey cock” (турецкого петуха), а потом для краткости просто в “turkey”.

С трудом добравшись до нового континента, первые поселенцы Америки узрели в местной фауне птицу, очень похожую на ту, что едали в «старом свете» и заморачиваться не стали. Там – “turkey”, значит и тут будет “turkey”/

Сами же турки, прекрасно понимая, что птица не коренной житель их страны, а понаехавшая, предположили, что родом она из Индии. Нам больше понравилась турецкая версия развития событий. Поэтому и для нас птица – индейка.

А пока мы весело болтали за столом, моя дочь основательно подкрепилась ногой индейки, чем привела бабушку Пэрихам в неописуемый восторг.

Анюта даже попробовала начинку – сладкий плов с изюмом и вынесла вердикт: «Рис – отдельно, сухофрукты – отдельно, но в принципе есть можно!»

«Аллах-Аллах!» — многозначительно произнесла бабушка Пэрихам и пошла в кухню за долгожданным нами арбузом.

 

 

 

19.

Алкогольное восстание «Спартака» или копирайтинг по-турецки.

На чем это я давеча остановилась? На индейке – птице с кучей имен?

Продолжаем.

Сцена та же, исполнители те же. Все, кроме индейки, массивный остов которой возвышается над столом, как палеонтологический экспонат.

Дело неуклонно движется к десерту. И турецкие хозяюшки ручейками журчат вокруг стола, пополняя многочисленные «бардаки» насыщенным чаем и, врезаясь в плоть истекающей медом пахлавы (horrorJ), нежно раскладывают ее по прозрачным блюдцам.

Наступает Анютин звездный час, к которому она готовилась целый вечер. Ей предстоит преподнести бабушке Пэрихам и дедушке Юсуфу очень ценный, на наш взгляд, подарок – коробку наших любимых конфет «Стрела» кондитерской фабрики «Спартак», к которой мы относимся с большим пиететом.

Есть у нас с дочерью одна общая черта: дамы мы не меркантильные и умеем делиться… Почти всем… Упрямое почти состоит в том, что, когда дело касается шоколада, в нас просыпаются 2 гастро-монстра, особо жадных до этого сладкого наркотического вещества, и весь наш «делительный» потенциал куда-то резко улетучивается.

И жизнь наша стоит на 2 постулатах:

  1. Хороших конфет, как и человека, должно быть много (да слышу я, как вы иронизируете, что первая часть постулата неизбежно переходит во вторую. Но как есть, так есть.)
  2. Хороших конфет много не бывает.

А сегодня вдруг, Анюта, чихнув на оба постулата, решила оторвать от сердца заветную коробку с конфетами «Стрела», глазированными шоколадной глазурью, с корпусом из молочной помадки, завернутые в кулечки из цветной фольги мммммм…., и вручить ее хозяевам гостеприимного турецкого дома.

Я оценила силу воли ребенка: во мне одновременно прослезились мать и пожирательница шоколада: 1-я от нежности, 2-я – от грусти расставания с конфетами.

Дедушка Юсуф и бабушка Пэрихам были очень тронуты Анютиным широким жестом и кинулись открывать коробку.

Анька пристально следила за раскрытием коробки, чтобы кто-нибудь, не дай бог, лишнюю конфету не умыкнул, в большой семье, как говорится,…… ничем не щелкают, и после успешного раскрытия собственноручно раздала каждому присутствующему по шоколадной стреле.

Далее происходило следующее: откусив кусочек конфеты, каждый из гостей замирал, и только глаза вкусившего смущенно улыбались и в панике бегали по лицу, пытаясь вычислить реакцию остальных.

Примерно такая же реакция отражалась у меня на лице, когда я впервые попробовала равиоли со свеклой: плюнуть – стыдно, проглотить – тошно. Задачка.

Что за диво, думаю!? Может, со сроком годности опростоволосилась?

Так нет же, продавщица уверяла, что свежие.

Цепная реакция шоколадного смятения продолжалась, пока дело не дошло до хозяйки дома. Бабушка Пэрихам, нужно отдать ей должное, миндальничать не стала, а взяла шоколадную стрелу в руки, обнюхала ее и спросила:

— Лена-ханым, а в конфетах что, ВОДКА?

И туууут мой пазл, наконец, сошелся. Я вспомнила, что согласно своему учению, мусульмане не употребляют алкоголь. Большинство турок, нужно сказать, со своими мусульманскими корнями «не употребляют» алкоголь примерно так же, как я со своими еврейскими, «не ем» свинину. То есть, очень даже, весьма и весьма.

Алкоголизм, конечно, не турецкая проблема, но это скорее не благодаря Корану, а в связи с тем, что вкусно поесть и дам турки любят гораздо больше, чем раки.

Однако старшее поколение «сухой закон» как правило, соблюдают, и дети, навещая родителей, этого правила придерживаются из уважения к родителям.

Теперь о Спартаковских «Стрелах». Кому интересно, читаю состав:

— шоколадная масса;

-сахар-песок;

— молоко сгущенное;

— патока;

— СПИРТ ЭТИЛОВЫЙ, РЕКТИФИКОВАННЫЙ НЕ НИЖЕ ВЫСШЕЙ ОЧИСТКИ (во как!)

— КОНЬЯК;

— Бла-бла-бла.

Вернемся к нашей репризе:

«Лена-ханым! В конфетах что, ВОДКА!?»

Ну что ей могла ответить на Булгакове помешанная Леночка, кроме как…

-…Даме водки? Это чистый СПИРТ! ( ректиф ИК!(ой, простите) ованный, между прочим).

В одной части гостиной повисла немая пауза, народ даже моргать перестал, в то время, как во второй части гостиной стояло бодрое чавканье.

Это дед Юсуф, не отягощенный острым семейным обонянием, с удовольствием поглощал шоколадные стрелы, которые в него метала Анька. Дочь, найдя, наконец, благодарного едока, скармливала дедушке стрелы приговаривая: « Ешь-ешь, пока я добрая».

Бабушка Пэрихам, отметив прыть мужа в шоколадном отношении, поспешила донести до него информацию о спирто-коньячной составляющей «Стрелы».

Но дед Юсуф, крепкий турецкий орешек (я бы даже сказала орех) и бровью не повел. Напротив, прикончив на радость Анюте последнюю шоколадную стрелу, он облизнулся и с довольным видом произнес: «Спокойствие, жена, только спокойствие! Аллах простит, я договорился!».

Данное резюме послужило руководством к действию для всей остальной аудитории, которая, наконец, томящуюся во ртах шоколадную массу сглотнула и облегченно вздохнула.

— А скажи по секрету, как Лена Lene, — зашептала мне на ухо девушка Мохаммеда. – Правда, что у вас водка является обязательным компонентом любого продукта питания из-за ее согревающе-расслабляющего эффекта? Мы в университете проходили.

— А то! – говорю. Оччччень холодно, кругом медведи! Б-р-р-р!  И водку мы естественно добавляем во все, даже в детское питание. Скушал малыш такой «Малыш» и спит себе, в ус не дует.

— Как интересно, шепчет Lena, я все обязательно запишу.

Пока мы с Lenoy щебечем нескучная семья потихоньку приходит в крайне веселое расположение духа, по –турецки это выглядит, как «Включи в себе Таркана», и смотрю, Анюта уже вовсю исполняет танец живота, попой.

Ну тряси, детка, тряси…

Смотрела я на эту картину и думала «Вот, как славно получилось», но если бы зашла к нам сейчас моя Рогачевская соседка снизу тетя Маша и узрела такой вот поворот сюжета, точно б сказала:

— ЖИИ… (ой, простите, у нас же приличная полит корректная компания)

Евреи, споив Россию, переключились на восток!

Ну и лес с ней, главное, какие у нас конфеты вкусные.

Может, мне-таки копирайтером на «Спартак» податься, на полставочки. Я бы там работала, за еду… и слоганы придумывала.

Первый так и вижу.

КОНФЕТЫ «СТРЕЛА» — ПРОСТИ АЛЛАХ КАКИЕ ВКУСНЫЕ!

Ну как? Вы бы купили?:-)

 

 

20.

УРОКИ ТУРЕЦКОГО (ПЕРЕМЕНА)

Обречен на спасение после кораблекрушения.

Из всего предыдущего повествования у вас могло сложиться впечатление, что дочь моя, Анна Андреевна, не пай-девочка.

И это впечатление полностью соответствует действительности: НЕ ПАЙ.

Но, может, это и к лучшему, я вот пока не знаю в какую кучку этот «не пай» положить, к достоинствам или недостаткам. А пока я все сомневаюсь ребенок действует.

Так на прошлой неделе Анюта нарыла себе на морском берегу нового друга, Woody. Она, кстати, частенько так делает: с обстоятельным видом берет ведро и лопату, говорит, что идет строить крепость из песка, чтобы на нас никто не напал, а через минут 10 возвращается, таща за собой (часто упирающегося) друга или подругу. «Мам, мам, смотри кого я в песке откопала!»

В этот раз Аня накопала Woody, и что интересно, Woody, по-моему, был несказанно рад этому обстоятельству, о чем свидетельствовала его широкая щербатая улыбка. По всему лицу нашего нового знакомого млечным путем были рассыпаны веснушки, а еще он мило шепелявил с приятным британским акцентом.

— Oh, Woody! Like Woody Allen! – ляпнула я осклабясь первое, что в голову пришло!

— Никакой не Вуди Аллен, мама! Woody, как ДЯТЕЛ, помнишь из мультика?!

Благо Woody, не отягощенный знанием русского языка, за нами в тайны своего имени не погружался, и продолжал улыбаться, похлопывая ресницами.

В этот момент из пучины морской на берег пожаловал долговязый дяденька с такой же жизнерадостной, как у Woody, но менее щербатой улыбкой, и, как оказалось в последствие, с таким же британским акцентом. Все антропологические признаки указывали на то, что перед нами Woody Woodpecker старший, кстати вышел из воды не один. В своих объятьях он сжимал здоровое бесплатное приложение – надувной матрас, такой же рыжий, как и он сам.

Обратив внимание на характер общения прибывших, мне вскоре стало понятно, что Woody старший покинул море из-за Woody младшего, Woody младший из-за Ани, а Аню во всем этом бермудском треугольнике больше всего интересовал матрас. Глаза ее горели, а руки и все остальные органы чесались скорее спустить матрас на воду.

Но тут море почему-то решило вздыбиться и погнало волну… Анна Андреевна не растерялась, скоренько перенастроила свой внутрипопный навигатор и с кличем “Let’s go to the pool!!!” бодро зашагала в сторону бассейна:

Выглядело это как в сказке: Аня за Woody, Woody за папку, папка за матрас… Назовем эту сказку «Эгейская репка», потому как дело происходит на Эгейском море.

Достигнув “pool” а (вот тут-то Woody старший и понял суть оригинального сюжета в фильме “Deadpool”) отпрыски устроили в нем забаву «Спаси отца после кораблекрушения».

Стадия забавы №1 заключалась в том, что на водной бассейновой глади поднимался шторм, который успешно организовывали две пары здоровых детских ног.

Когда шторм достигал своего апогея, Woody старший, заботливо уложенный сыном (под чутким Аниным руководством) на матрас, должен был настойчиво кричать “Help! Help! Help!!!” и тут же морские Чип и Дейл выныривали из-за угла, и уверенно выталкивали матрас на берег нижними конечностями.

На пути спасения судно, естественно, неоднократно переворачивалось, увлекая за собой Woody старшего.

Нужно сказать, что Woody младший быстро сдал свои позиции, и спасать отца хотел как-то не особо, видимо, полагая, что не будучи спасенным, вероятность выжить у Woody старшего повышается в разы.

Аня, однако, никого в беде оставлять не намеревалась, потому добросовестно «матрасила» судно еще добрых полчаса, как я ни пыталась отвадить ее от этого дела.

“Go! Go! Go!” – кричала Аня матрасу и лягала его, чтобы задать точное направление.

— How old is she? – обреченно спросил Woody старший.

— Almost 6, — говорю.

— We live in the century of strong independent women…-he sighed. Remember my words Lena. When Аnna turns 20, she will own and manage this place!

(- Мы живем в век сильных независимых женщин…-вздохнул. – Попомни мои слова, Лена, когда Анне исполнится 20, она будет владеть этим местом и управлять им!)

— I am willing to wait and see (Поживем увидим, — говорю)

И мы потащили детей поглощать питательный all inclusive рацион.

 

 

21.

А как у вас со временем?

Вечереет (почти как у классика «смеркалось»). Анюта играет на детской площадке с кучкой чернобровых детей и, как Валет, радуется жизни.

— Аня, через 10 минут домой идем.

— Хорошо, мама, только давай через 10 доооолгих минут.

И конечно, когда спустя указанное время я пытаюсь завернуть ребенка по направлению к дому, дочь начинает упираться, утверждая, что прошло только «10 короооотких минут», и что вообще мать схитрила и время сократила.

Я снова удивляюсь тому, как интуитивно дети чувствуют время и оглядываясь на Анютины непростые «хроно-отношения», снова задумываюсь о том, какое неоднозначное и мистическое это понятие – время.

Аня: — Мама, а когда у меня день рождения?

Я: — Через неделю. (Про себя: Это ж ВРЕМЕНИ совсем не осталось: место найди, развлечения организуй, торт и подарки закажи, всех пригласи… А-А-А-А!!!)

Аня: Через неделю!!!??? Это ж почти 100 лет!!! Это ж сколько ждать еще!!! А-А-А-А-А!!!

А еще меня завораживает тот факт, что взаимоотношения со временем меняются не только в силу возраста, но и в зависимости от нашей географической и культурной принадлежности.

Один мой знакомый, вынужденный по работе постоянно курсировать между Европой и Африкой, рассказал мне следующую историю:

— Еще 2 дня назад я был в Уганде. День выдался жаркий морально и физически. Проект нужно было срочно сдавать. И я язык на плечо, сижу выверяю последние детали.

Офис мой находится напротив автобусной остановки, единственным опознавательным знаком которой является деревянный столб с неказистой шильдой на нем. Никаких  скамеек для облегчения жизни населению рядом нет. Тем не менее, никто и не думает грустить по этому поводу, имея под собой плодородную землю, которая вовсю родит мягкую траву.

И вот чуть свет при входе в офис наблюдаю картину: как местная женщина с увесистым, потрепанным жизнью и местным климатом чемоданом, подходит к остановке, ставит чемодан рядом и усаживается прямо здесь на землю и начинает ждать автобус.

Я ныряю в офис и в работу с головой, не замечаю, как наступает полдень и, наконец, дав себе разрешение на кофе-паузу, отрываю голову от стола. Подходя к кофе-машине нечаянно бросаю взгляд в окно и вижу там уже знакомую утреннюю женщину, сидящую на земле, ее юбки яркой палитрой художника переливаются на фоне травы. Чемодан ее стоит рядом, а она спокойно напевает себе что-то под нос и все ждет автобуса.

Причем на ее эбонитовом лице нет ни тени раздражения, ни один из ее мускулов не выдает нетерпения или злости. Женщина ждет, спокойно и с достоинством.

Отношение жителей Африки ко времени весьма любопытно, европейцу сложно его понять: время здесь не обладает линейной структурой, не течет из пункта А в пункт Б, не проходит мимо. Для африканцев время –органичное понятие, естественное, как воздух, которое просто существует. Его не замечаешь, но им дышишь.

Поэтому местные жители никогда никуда не спешат и не опаздывают, ведь их всегда это уже сейчас, а сейчас – всегда.

Нужно ли говорить, что когда мой знакомый вышел из офиса, его ожидала все та же картина, «В ожидании Годо» в африканском стиле, но в отличии от пьесы Беккета, никакой бессмысленности бытия или какой-другой трагедии в этой картине не было. Женщина выглядела умиротворенно, она просто сидела и ждала автобуса, зная, что все время мира принадлежит ей, как воздух.

На следующий день мой знакомый прилетел в Швейцарию и, покинув аэропорт, направился к ближайшей автобусной остановке, аккуратной, благополучной, с тонированными стеклами и удобными мягкими сидениями для ожидающих.

И вдруг произошло событие для Швейцарии из ряда вон выходящее: автобус опоздал. На 45 секунд ( я подчеркиваю СЕКУНД). Что тут началось. Негодованию публики не было предела.

«Кто им позволил так бездарно тратить наше время!?» кричали искаженные раздражением лица швейцарских граждан.

— Какая символичная ситуация,-подумал мой знакомый.  – В стране шоколада и часов, самых точных часов в мире, время -  это что? Самая дорогая ценная бумага, все время растущая в цене или Бог, управляющий человеческой жизнью?

— Как интересно – думал мой знакомый, глядя на негодующих швейцарцев, которые все еще недовольно жужжали, сев в опоздавший на 45 секунд автобус. – А где-то там, на другой стороне земли сидит и спокойно дышит временем женщина, которая, наверное, до сих пор ждет свой автобус.

В моей стране отношения со временем тоже складываются весьма интересным образом.

 В принципе мы уважаем время, так наши поезда и автобусы, как правило, приходят вовремя. Но мы уважаем не время конкретного человека (служба одно Окно явный тому пример) и даже зачастую не свое время, а время вообще, время, как правило, которое кто-то зачем-то придумал и теперь нужно соблюдать. Мы в Беларуси любим правила соблюдать. Как правило, правила не подвергаются сомнению и не обсуждаются (ну разве что в малогабаритных кухнях), их просто принимают и соблюдают, ибо «значыць так нада».  Кому? Для чего? «Нада, значыцца, нада».

Поэтому время само по себе для нас особой ценности не представляет – оно как справка, оправдательный документ, который требует предъявить очередная инстанция.

И так как в вопросах времени форма преобладает над содержанием, мы предпочитаем, говоря о нем, использовать глаголы несовершенного вида, делая упор  не на результат а на процесс, чтобы не возникало лишних вопросов по поводу эффективности. Мы и работу измеряем не в результатах, а количестве трудо-часов.

— Вы сделали? – Мы работаем!

— А сделаете? – Да что вы у меня-то спрашиваете? Будем стараться…

— А за сколько сделаете? – Ну я не знаю, у меня 8-мичасовой рабочий день и я от звонка до звонка…

В Италии время – это женщина. Причем женщина любимая. Поэтому она никогда не приходит вовремя и всегда опаздывает (она ж любимая, ей можно). Обижаться бесполезно, да никто и не обижается. Как есть – так есть.

 Cosa si può fare?– Что уж тут поделаешь?

В Турции время – это дорогостоящая услуга, причем только для VIP клиентов. Услуга ооочень дорогая, а потому редко оказываемая. Но VIP клиент, как известно, всегда прав, и его время на вес золота.

Поэтому Турция – это страна безупречного молниеносного сервиса в туристической индустрии и самых медленных, вязких и неэффективных государственных учреждений, в которых мне постоянно говорят одну и ту же фразу, которую часто повторяет моя дочь.

— Elena-hanım, bekle lütfen. –  Елена-ханым, подождите, пожалуйста.

И я жду, но в отличие от африканской женщины, мое лицо не выражает ни терпения, ни умиротворения.

Раньше время для меня всегда было грозным начальником, диктующим свои указания и которого я очень боялась ослушаться.

Сейчас я стараюсь сделать время своим близким другом, которого нужно беречь, чтобы не потерять.

А какие у вас отношения со временем?

 

 

22.

С вашим yavaşem или особенности Стамбульских ПДД.

Я очень не люблю шагать строем, и, видимо, нелюбовь моей дочери к системе остро генетическая.

В детский сад Анна Андреевна всегда шла, как на плаху, и выпускному в этом милом образовательном учреждении радовалась больше, чем рецидивист амнистии.

Когда я елейным голосом предложила Ане походить в детский садик еще и летом, ребенок посмотрел на меня, как Сталин на врага (врагиню) народа и грозно процедил сквозь зубы:

-Упражнения по развитию памяти тебе, мамочка, делать нужно, а то что-то пошаливает.

— С чего вдруг такой диагноз? — спрашиваю.

— А с того, что ты помнишь, как мой выпускной назывался???

— М-м-м…

— А назывался он «ПРОЩАЙ, ДЕТСКИЙ САД!!!» Обрати, пожалуйста, свое пристальное внимание: НЕ “До свидания, детский сад», НЕ «До новых встреч, детский сад» и даже НЕ «Увидимся, детский…», а именно «ПРОЩАЙ»! И грош цена твоему лингвистическому диплому, коли ты не знаешь, что «ПРОЩАЙ» — понятие конечно-заверщающе-финально-окончательное и никаких бледных сиквелов не приемлет.

Мне ничего не оставалось, как внять неопровержимым аргументам и вынять шальную идею из головы.

Тем не менее, есть то, за что я хочу выразить детскому саду глубочайшую признательность: именно детский сад железобетонно привил моему ребенку знание правил дорожного движения и уровень сознательности беспрекословно эти ПДД соблюдать. Ее ночью разбуди, и Аня тебе скажет, что:

 

Каждый юный пешеход

Пешеходный переход

Или «зебру» должен знать

И по ней только шагать.

 

Так, каждого взрослого, переходящего улицу в неположенном месте, а еще не дай ему боже на красный свет, Аня готова, посадить, если не на электрический стул, то на 15 суток точно. И в общем и целом, опуская детали, я с ней согласна.

В этой связи, неудивительно, что самый критический культурный шок у Ани вызвал стамбульский «траффик» и ситуация на стамбульских дорогах.

Как бы это получше объяснить…

Дело в том, что в России и у нас в Беларуси соответственно две беды:

А) Дураки;

Б) Дороги

В Турции только одна: ДУРАКИ НА ДОРОГАХ.

А дуракам, как известно, закон не писан.

И несмотря на то, что пешеходные переходы вроде как присутствуют, у меня возникло стойкое ощущение, что нарисовали их исключительно для того, чтобы оживить серое, безликое дорожное полотно.

То есть наличие пешеходного перехода впереди тактику водителя никоим образом не меняет: онО, как ехалО, так и едет дальше, а спасение пешеходов – дело рук самих пешеходов.

Мои стамбульские товарищи долго и упорно пытались заверить меня в том, что между пешеходами и водителями Царьграда существует негласное правило: как только пешеход ставит ногу на проезжую часть, водитель прекращает движение, причем абсолютно не важно, сделан ли этот смелый шаг на пешеходном переходе или на перекрестке, например.

А если там еще и «2 красивый дэвушка, большой и малэнькЫй», можно вообще остановиться посреди улицы, парконувшись поперек, и сказать:

— Иды-иды, дАрАгой, и ты, МаленькЫй дАрАгой, да не обращай внимание, пусть бибикают, Аллах им в глаз!

Аня, глядя на бесконечный поток, игнорирующий все мыслимые переходы, округляла глаза до размера чайных блюдец, и начинала шипеть и раскачиваться.

И хотя я с готовностью верю в чудеса, байку о мгновенном торможении при выставленной на полосу пешеходной ноге, мой организм принимать отказывается. И не взирая на тот факт, что физика у меня в школе активно хромала на обе ноги, понятие «тормозной путь» мне знакомо, а Анькина и моя нога мне очень дорога.

Так, после первой недели пребывания в Стамбуле. Анюта сменила стихотворение :

Знает каждый из детей,

Нету правила мудрей:

«Правила дорожные

Соблюдать положено!»

На предельно практичное и лаконичное:

«А БАРРРАНОВ вы видали?!!

Ладно, мама, побежали!»

Кроме того, Анюта выучила местное общеупотребимое понятие “yavaş” – медленно.

И теперь каждый раз проходя по переходу мини-бронетранспортером, растопырив все органы угрожающе вещает: «А ну стооой, чтоб вас с ВАШИМ yavaşem (явАшем)!

На прошлой неделе наш ogretmen (учитель турецкого) Ahmet прилетел из Бейрута и с пеной у рта сокрушался о том, каких страхов натерпелся на ливанских дорогах.

— Лена-ханым, как тебе объяснить, чтобы ты поняла… Ну вот ты видела когда-нибудь стадо баранов?

Анюта, подперев крепким кулачком загорелую щеку, слушала Ахмета с философским выражением лица. Недолго думая, она сказала, как отрезала:

— Конечно! Мы их с мамой здесь в Стамбуле каждый день наблюдаем, переходя дорогу. Что ни руль – то баран. И главное, я ему кричу ты бы хоть взгляд С РУЛЯ (это не обращение, хотя…) ПОДНЯЛ! А он БЕЕЕ да БЕЕЕ и едет дальше! А между прочим:

Правила дорожные

Взрослым знать положено!

И не только твердо знать,

Но еще и соблюдать!

Будешь ты умен и смел,

А еще здоров и цел!

Здоровья, вам, счастья и бдительных водителей.

 

 

23.

Чем пахнет Стамбул?

А перевру-ка я Джанни Роодари:

У каждого города запах особый

Пахнет Париж от кутюром и сдобой       

Чистыми улицами пахнет Минск,

Кто-нибудь знает, чем пахнет Норильск?

Пахнет Венеция чувством и сказкой,

Пахнет Флоренция солнцем и краской,

А вот парфюм «Барселона», «Мадрид»

Я не вдыхала, еще предстоит.

Пахнет Москва суетой и масштабом

Питер – Невой, глубиной и державой,

И чтоб никто вас не обманул,

Сами решите, чем пахнет Стамбул.

Бродскому, например, запах Стамбула совсем не понравился. Великий Иосиф и ехать-то сюда не особо собирался (прям как я), а потом нашлась причина: «В конце концов,  я прожил 32  года в Третьем Риме, примерно с год — в Первом. Следовало — для коллекции — добрать Второй» (И. Бродский. Путешествие в Стамбул)

И вот скажите, оно ему надо было, ощущения приобрел непередаваемые:

«Бред и ужас Востока. Пыльная  катастрофа Азии. Зелень только на знамени Пророка. Здесь ничего  не  растет, опричь усов. Черноглазая,  зарастающая  к вечеру  трехдневной щетиной  часть света. Заливаемые мочой угли костра. Этот запах!  С примесью скверного табака и потного мыла. И исподнего, намотанного вкруг  ихних  чресел  что  твоя  чалма». (Все то же произведение).

И читая эти строки, я вам вот, что скажу: в золотое время мы живем с вами, дамы и господа. Сидим, томимся: «О Рим, когда же приведут меня к тебе все дороги, которые всех к тебе ведут, а меня почему-то не приводят…Ах Париж, вдохнуть бы твой запах, и потом можно помереть спокойно».

А вот попади мы туда лет эдак 250 назад, и умереть можно было бы непосредственно, от запаха. И когда меня настигает веллеровское настроение «Ах что-то снова я хочу в Париж! – Вы там бывали? – Нет, но уже хотела», я вздыхаю и перечитываю «Парфюмера», где Зюскинд черным по белому пишет, что

«В городах того времени стояла вонь, почти невообразимая для нас, современных людей. Улицы воняли навозом, дворы воняли мочой, лестницы воняли гнилым деревом и крысиным пометом, кухни — скверным углем и бараньим салом; непроветренные гостиные воняли слежавшейся пылью, спальни — грязными простынями, влажными перинами и остро-сладкими испарениями ночных горшков. …И разумеется, в Париже стояла самая большая вонь, ибо Париж был самым большим городом Франции.»

Потом захлопываю книжку (а то я прямо уже принюхалась, воображение – страшная штука), вдыхаю воздух полной грудью, поднимаю голову, подмигиваю кому-то сверху (я не знаю, кто сегодня дежурит Бог или Аллах, поэтому подмигиваю обоим) и благодарю их за то, что мы живем в магическое время. Сегодня, попадая в город, о котором так долго мечтали, мы вдыхаем его всей грудью, и не можем надышаться, а потом, покидая его, мы спешим надушиться этим ароматом, как коллекционным парфюмом в duty-free, да так, чтобы чувствовать его долго-предолго, всегда.

И жалко мне, что сегодня не могу пригласить Иосифа Александровича в гости. Мы бы с ним медленно прошлись по набережной, кинули бы камушки в Босфор лягушкой, он бы мне рассказал про свой 3-й Рим, я ему про второй, вместе бы взгрустнули о первом.

Чем пахнет Стамбул?

— Турецким, густым и черным, как нефть, кофе. Его запах просачивается на улицы, когда город еще спит, подернутый  утренней дымкой, которую то тут, то там протыкают острые верхушки минаретов.

— Абрикосом ( kayısı ) – тем, что с ветки, и ошалевший от жары такой нежный, что первый укус похож на поцелуй.

-  Рыбой, которую рыбак-профи ловит одним взмахом удочки, как опытный дирижер, и вот она уже спешит к тебе на стол;

— Горячей тахинной халвой, которую подадут сразу после рыбы;

— И лавандовым одеколоном, которым услужливые официанты зальют тебя на выходе, чтоб гостю, не дай Бог не показалось, что город вдруг пахнУл тем, что там 100 лет назад у Бродского;

-Надеждой сотен тысяч ребят из многочисленных Станов (Кыргызстана, Таджикистана, Узбекистана, Туркменистана…), которые летят в этот город с 20-ю $ в кармане и собираются его покорить. Как часто им предстоит услышать: «Это Стамбул, детка!» Ничего не напоминает?

— Жгучими взглядами турчанок, постреливающих восточным флиртом из-под пушистых ресниц;

-Грустью от терактов, которые были; тревогой за завтра, которое будет.

-Жизнью;

И каждой своей клеточкой, молекулой (что там еще из мелких частиц), Стамбул пахнет морем.

С цветами-то у меня слабовато: я вот не отличу и 5 оттенков серого, не то что 50, а после книги и подавно. И когда эскимос скажет, что у них 180 видов снега (все, конечно, абсолютно разные) я обижу его, пожав плечами « Ну снег и снег, ну белый и белый…» Да и с запахами, честно говоря… Разве что J’adore свой где хошь вынюхаю…

Но я никогда-никогда не забуду, запах моря, который подарил мне этот город, и буду чувствовать каждую из его нот:

— Свежее, Свободное, Манящее, Хмурое, Безмятежное, Лукавое, Ленивое, Беспокойное, Игривое, и всегда разное МОРЕ.

Я бережно укладываю в чемодан каждый запах, боясь расплескать и размашистыми буквами подписываю “FRAGILE. ISTANBUL FRAGRANCE. HANDLE WITH CARE” (ХРУПКОЕ. ЗАПАХ СТАМБУЛА. ОБРАЩАТЬСЯ БЕРЕЖНО (и с пониманием)).

 

 

 

 

УРОКИ ТУРЕЦКОГО

Эпилог

Мы покидаем Стамбул на рассвете, почти на цыпочках, зачем зря будить. Город еще окутан прохладной дремой, но апельсиновые ноты над головой подсказывают, что день будет жарким и суетливым, как всегда.

— Hoşgeldiniz – добро пожаловать на борт, – улыбаются нам девочки из Turkish airlines и вручают Анюте мешочек с деревянными игрушками. Счастье ребенка безгранично. Пару лет назад кому-то в этой авиакомпании пришла в голову или головы классная идея дарить маленьким пассажирам игрушки из природных материалов: и дите во время рейса занято, и экологическая осведомленность в юных кругах растет. Красота.

Итак, Анюта с довольным видом плюхается в кресло, потрошит мешочек и достает оттуда деревянную стюардессу и самолетик.

— Мам, смотри, нам всего пару раз туда-назад слетать осталось до полной коллекции: мне бортмеханика не хватает и пилота.

Моя дочь находится в полной уверенности, что наши частые перелеты обусловлены недостачей в ее THY коллекции игрушек.

— Так когда мы назад? – ей очень охота обзавестись пилотом, хотя и бортмеханик на картинке ничего такой.

Я не могу дать Анюте прямой ответ. Я не могу ответить ей конкретным тогда на ее когда.  Но я могу ответить точно, что вернемся.

Ведь уровень языка “elementary” для человека с инязом в анамнезе – не аргумент. Пока до “advanced” не доберешься, зуд не проходит, прям все так и чешется языком почесать…

Но и это не самое важное, просто мы еще не все сказали этому городу и многих вопросов не задали.

-Elma suyu, lütfen. – Анюта просит яблочного соку, а я смотрю в иллюминатор на силуэт города, который не заканчивается и с которым нам еще многое предстоит.

— Мама, а правда Беларусь по нам скучает?

— Конечно, неделю слезы льет, по прогнозам сплошные дожди.

— А мы халвы привезем, она и улыбнется. Улыбнется и выглянет солнце.

Пожелайте нам счастливого пути.

+39
03:38
1235
RSS
Автор не выполнил условия участия в конкурсе.
По условиям конкурса «Новые имена» каждый участник должен был разместить на сайте не менее 5 произведений.