ВМЕСТО НЕЕ
Любопытство привело меня заглянуть в большую деревянную шкатулку, где среди прочих бумаг и документов из семейного архива, мое внимание привлекла пожелтевшая и аккуратно сложенная бумага.
Внутри меня похолодело: чернильным пером, ровным подчерком написано мое имя в Свидетельстве о смерти… Меня нет? Я умерла?
Шок… Но этого не может быть. Я есть. Вот я живая…
Прочитав еще раз, я увидела дату- 1949 год. Город Норильск.
Так я узнала трагическую семейную тайну про девочку с моим именем и фамилией.
Отец и мама узнали друг друга в Норильске.
Вечная мерзлота, полярная ночь, суровый климат. Послевоенной разрушенной стране нужны были никель и медь. Завод и город строили заключенные Норлага.
19-ти-летняя юная девушка, мама добиралась несколько дней из маленькой сибирской деревни, рядом с Шушенским, на барже, по Енисею, в навигацию, в поисках заработка. Ее и младших брата и сестру воспитали дедушка и бабушка. Дети рано остались сиротами. Их мама, моя бабушка, умерла совсем молодой в 28 лет. Моей маме было всего 12 лет, ее не взяли на похороны- у ребенка отказали ноги и она ползла огородами, чтобы увидеть свою мамочку в последний раз.
Их отец, молодой мужчина, женился еще два раза, родил двоих детей. Война. Погиб в 1942 году.
Когда рассекретили военные архивы, я нашла все сведения о нем. Но где он погиб- не указано, а лишь короткая запись- б/п- безвести пропавший. В графе родственники записана только моя мама. Когда я это прочитала- закричала сквозь слезы: «Мама, мама, иди скорей сюда! Здесь ты!»
Б/п…Безнадежность или есть надежда, что человек жив и вернется…
Погиб в битве за Москву и похоронен в братской могиле как и тысячи безымянных солдат.
Моего отца сослали в Норильск из далекого украинского села как и сотни молодых парней и девушек. Ему повезло, его не посадили, а оставили работать. Многие после освобождения остались жить в Норильске, работали, женились, рожали детей. Я тогда, совсем девчонка, не знала о их непростой судьбе. Это были просто наши соседи, добрые, хорошие люди.
Тетя Эрна, высокая, красивая женщина, всегда с прической и на каблучках, вызывала во мне восхищение. Позже мне мама рассказывала, что ее посадили за то, что она немка и о том, как им выдавали в день две кружки воды и, чистоплотная тетя Эрна ухитрялась постирать нижнее белье. Страшное время, исковерканные судьбы…
Мои родители поженились и у них родилась девочка. Белокурая курносая куколка. В то время декретные отпуска были короткие- три месяца и маме нужно было работать. Днем девочку она оставляла с сестрой, которая работала в ночную смену, уставшая, она уснула и не заметила как ребенок раскрыл одеяльце. Девочка простудилась, воспаление легких…Ее не стало…
Трудно представить, что тогда пережила моя мама. Не знаю, винила ли она сестру. Сейчас моей тете исполнилась 90 лет. Сибирское здоровье, как и у ее деда, который прожил 102 года. Мне рассказывали, когда я приезжала в мамину родную деревню и жила в той же комнате, где жил этот старый дед, что он, шаркая ногами по полу и сдирая краску, причитал: «Зверьки нагадили».
Через два года родился мой брат. Он очень много болел, мама была физически истощена, нервная система тоже дала сбой. Но она очень хотела девочку, лечилась и только спустя 10 лет профессор, осматривая ее, сказал: «Будем рожать девочку с красным бантиком!»
Родилась я. Меня назвали так же как ту первую девочку.
Я живу вместо нее.
