Повесть с элементами романа "Ближние и дальние" Часть третья

Повесть с элементами романа "Ближние и дальние" Часть третья

Повесть с элементами романа «Ближние и дальние»

Часть третья «Пронзая пространство земное и время».

(Наверное, название сие к любой части подошло бы)

Глава пятидесятая. «Духовное единство рода».

Однажды сравнил кто-то род, семью с ниточкой, которая из года в год, из века в век тянется, или с «цепочкой» людей, что через время и пространство за руки взялись.

А ещё, наверное, можно представить реку, в которую множество ручейков малых впадает...

А единство, на любви христианской возведённое, выше и глубже любых уз кровных, которые без любви. Выше оно пресловутой «крови» и «кода генетического».

Неслучайно в Российской Империи, когда в гимназию принимали, спрашивали обязательно Библейскую Притчу о Милосердном Самарянине. Сам Спаситель учеников вразумил, растолковал, что истинно ближними только по любви, по милосердию становятся.

По любви и милосердию и детей обездоленных в семьи принимают…

Итак, возвратимся к героям из семьи благочестивой, в солнечный не по-осеннему день Таинству Крещения трёх младенцев причастным.

Крёстные Софии и Константина супруги-литераторы – Анастасия Николаевна и Андрей Петрович. Анастасия Николаевна – старшая сестра мамы младенцев. Андрей Петрович — кандидат наук, в университете преподаёт и труды исследовательские пишет. Как некогда покойный профессор М.М.Дунаев, говорит Андрей Петрович в трудах своих о духовном начале русского искусства. Пару раз посчастливилось ему лекции профессора посетить.

А после — в 2008 году были они с супругой на вечере Памяти профессора в знаменитом Храме «Татьянином».

Анастасия Николаевна преподаёт в техникуме и публикуется немного. Её рассказы для детей чем-то напоминают о Лидии Чарской, которую за любовь к Богу, за любовь к Царю во времена «диалектического и исторического материализма» «вредным» писателем называли. Да всё на круги своя возвращается...

А детей у супругов-литераторов трое – только о них позже, как и о промыслительной встрече самих Анастасии Николаевны и Андрее Петровича…

Глава пятьдесят первая «Готовность…»

Вот и снова время придётся «назад отмотать»…

На дворе окаянные тридцатые — вторая их половина. Самый короткий день в году. В день сей вспоминает Святая Церковь о Радости Нечаянной, человека лихого к покаянию приведшей. Пред Образом Матери Божией стоит на коленях разбойник, раны Младенца Христа узревший – и осознавший вдруг, что сам он и подобные ему каждый раз «делами» своими Сына Божьего распинают. И изменил с тех пор разбойник раскаявшийся жизнь свою.

Может быть, и песню знаменитую про атамана Кудеяра создал Н.А.Некрасов, Образом сим вдохновлённый.

А на следующий день вспоминает Церковь Православная о Святителе Белгородском Иоасафе, о котором во времена юности его сказала Сама Матерь Божия Святым предстоящим: «Этот – нашего рода». Святитель, которому сказал Пречистая найти Образ Ея Песчанский. И свершилось пред Образом Чудесным великое множество исцелений.

В небе вечернем святая душа

К Богу полёт совершает —

напишет о Святителе небезызвестный Архидиакон Роман в конце века окаянного…

А тогда власть захватили те, что страшнее любого «Кудеяра» — потому что всеми силами пытались Бога у людей отнять, души людей опустошить. И мучили, убивали тех, кто «не захотел» — потому что свои души отцу лжи продали…

В одном из немногих уцелевших московских храмов завершилась служба. И вот через несколько минут стали приближаться к святыне с оружием и «постановлением» те, имя которым — «палачи» и «осквернители».

И вдруг на крыльце встала у них на пути «стена» живая. Немолодой уже настоятель – Отец Филипп – Филипп Лукич, полковой священник во время Первого пожара Мирового, несколько раз раненный, имевший за службу награды. Супруга его Сестра Милосердия Василиса Пантелеевна, тоже наградами отмеченная, скончалась два года назад после убиения на полигоне смерти близ села Бутово брата родного – тоже священника. Немало в жизни скорбей пережила – и вот скорби последней сердце не вынесло.

Отец Филипп внутренне к аресту, к смерти тоже давно готовым был – и молил, чтобы укрепил Господь в час последний.

Ждали часа смертного и самые близкие люди, что сейчас рядом с Пастырем Мудрым, отцом и дедом живым «щитом» на крыльце стояли.

Чете супружеской Господь лишь одну дочь даровал. Зоя Филипповна филологический факультет МГУ окончила – в Университете и с мужем познакомилась. Тимофей Андреевич – известный адвокат, герой Отечества. Оба философией занимаются.

Сын их родился в последний год предвоенный, с которым, словно над историей русской издеваясь, все «достижения» безбожной эпохи сравнивали.

Среди родни покойной Василисы Пантелеевны знаменитая семья благочестивых князей московских — рода Трубецких. Два раза видела она и автора знаменитых «трёх очерков о русской иконе».

Да после октябрьского переворота всех из «гнёзд родимых» раскидало…

И это чете супружеской господом чадо единое даровано было – сын, в честь Первого Евангелиста наречённый, а также в память о Герое – казаке, с Наполеоном сражавшимся.

Матвей Тимофеевич – правовед. На январь свадьба назначена со студенткой Университета Марией. Учится она на том же факультете, который жених окончил.

И был у батюшки и покойной супруги его ещё один очень близкий человек – внучатый племянник Василисы Пантелеевны Иван Юрьевич – хирург, как говорили о нём «от Бога». Супруга его — тоже Василиса – Василиса Георгиевна. Летом институт с отличием окончила — и детским врачом стала.

Василиса Георгиевна рано без родителей осталась – и благочестивая семья супруга сразу стала для неё своею.

И вот теперь все они на крыльце любимого Храма «стеною» живою, щитом «живым» встали на дороге палачей. А с ними ещё человек десять прихожан…

Глава пятьдесят вторая «Жертва Искупительная».

Пришедшие приказали разойтись, оружием угрожая – но никто из собравшихся с места не двигался, глядя в глаза палачам.

И вдруг один из них, увидев женщин, оружие опустил. Вспомнил маму и братьев, что отреклись от него, когда стал он святыни разорять. Мама вскоре умерла – и последними словами её было: «Хорошо, что отец до позора такого не дожил».

И вот стояла перед ним женщина, наверное, того же возраста, и две молодые красавицы –славянки. Теперь словно вся жизнь небольшая пронеслась перед ним. А что хорошего было в ней после того, как от Бога отрёкся?! А эти красавицы – ведь никогда на него не посмотрят. Рядом не встанут – и не в красоте лица дело.

И вот стоят перед ним и «сотоварищами» его эти люди с умными, одухотворёнными лицами, на смерть готовые ради любимой Святыни. А что хорошего было в жизни у него – такого, за что умереть не жалко? Разгул пьяных и блудных страстей, разорение, богохульство, сквернословие, утратившие стыд женщины. Другого не заслужил…

Он сказал, что стрелять не станет… Тогда один – во хмелю «пребывавший», схватил его за руку и направил винтовку на защитников храма. Тот вывернулся – и выстрел в его сердце пришёлся. Рядом с крыльцом и упал замертво.

Озверевшие от хмеля и крови палачи стали беспорядочно стрелять по стоявшим на крыльце. Белый снег на крыльце и рядом с храмом мгновенно покрылся кровью жертв невинных. Палачи собрались скинуть мёртвых, ещё не остывших с крыльца, как вдруг тот, что хотел «товарища» кровью с собою повязать, упал и начал биться головою о землю, о крыльцо, выкрикивая неизвестно кому адресованные проклятья – и пена изо рта его пошла…

Палача срочно повезли в психиатрическую клинику — да не довезли. А Храм на месте остался – уж не до него было.

Случилось это в декабре тридцать девятого…

После рассказывали, что видели на тёмном фоне небес сонм людей, среди которых был отец Филипп и семья его – и была среди них маленькая светлая девочка.

А потом вдруг двое – молодая женщина и кто-то из мужчин на землю – нет, не низринуты были, а словно спустились на облаке.

Девочка… Ей палачи не дали в этот мир прийти. Василиса Георгиевна в тот вечер собиралась супруга обрадовать…

И свадьбы Матфея и Марии в январе не будет…

Но в этом аду, в этой бойне кровавой двое чудом живыми остались, как почти за полтора года до этого дети дьякона и священника — Пётр и Феврония, о которых мы уже столько рассказали.

Чудом живыми остались внук Отца Филиппа Матфей Тимофеевич и детский доктор Василиса Георгиевна, потерявшая разом и супруга, и дочь нарождённую, и всех, что стали ей с первой минуты близкими…

Глава пятьдесят третья «Встреча ради спасения…»

Одна на всём белом свете… Её спасала только вера, в душе не убитая, и призвание – любимый доктор многих детей…

А через полтора года на Землю русскую пришла беда всенародная.

Василиса Георгиевна работала в госпитале. Однажды один из раненых показался ей знакомым – тем раненым был Матфей Тимофеевич. Когда после операции открыл он глаза, то увидел красавицу с бежево-золотыми волосами и малахитовыми глазами – и сразу вспомнил её. А ещё увидел, что во многом она на убитую в тот вечер невесту его Марию похожа. С того вечера, когда стреляли в защитников храма, ровно два года прошло…

Новый год встречали вместе – и предложил Матвей Василисе жизни их соединить… Не был Матвей похожим на её супруга убиенного, но Василиса согласилась. Только сказала заранее, что, может быть, после того — два года назад случившегося матерью ей не стать.

«Усыновим», — ответил Матвей.

Скорбная память сближала, да и были чудом в тот вечер выжившие во многом взглядами своими похожи. А ещё — неслучайно, значит, было им обоим «второе рождение» даровано.

В начале января сорок второго расписались и обвенчались тайком в том самом Храме спасённом, а через неделю уехал супруг на фронт…

Второй раз во время войны увиделись супруги в январе сорок четвёртого, когда был Матвей ранен. После встречи поняла Василиса, что ждёт младенца...

Мальчик родился шестимесячным — и прожил на земле четверть часа… Опасались и за жизнь самой Василисы Георгиевны — но выжила столько скорбей в жизни вынесшая…

В это же время рожала женщина лет сорока, вдова, на войне всех потерявшая. Мальчик родился здоровым, но мать спасти не удалось – ведь кругом война. А после привезли раненую, которой время рожать пришло. Привести в сознание роженицу не удалось – родила дочь – и мир сей оставила…

Василиса Георгиевна сразу решила, что обоих детей себе заберёт.

А после нянечка обмолвилась, что сына родившая из рода князей Трубецких. Описать чувства Василисы Георгиевны – наверное, слов таких нет. Значит, они ещё и кровное родство имеют…

Не может быть встреча такая случайной...

Сына нарекла Петром, а девочку – Полиной – и в том самом Храме тайком крестила. Супругу в письме всё, как было, рассказала, чтобы лжи между ними не было. Матвей Тимофеевич детей, конечно, принял как родных. Никогда никто о тайне сей не узнает…

Глава пятьдесят четвёртая «Продолжение» любви и сострадания»

Полина Матвеевна детским врачом стала – любимым детским доктором. Замуж вышла ещё в институте за молодого хирурга, словно два имени благочестивых христианских императоров «соединившего». Константин Львович тоже всегда хотел людей спасать – и мечту свою в профессии осуществил – вернее будет — в призвании.

А познакомились будущие супруги на литературном вечере – поэзию оба любили.

Несмотря на времена духовного застоя, в маленьком Храме Успенском, что в Монастыре Новодевичьем, обвенчались. Тогда никто о том не знал.

Когда получала Полина диплом, то сыну, в честь Четвёртого Евангелиста наречённому, почти два года было.

А ещё через два года пришла в мир дочка, которую нарекли редким для того времени именем – в честь юной Великомученицы, отцом властям языческим на казнь выданной, — Варварой.

Когда через восемь лет Константин Львович снова супругу в роддом повёз, то забрал потом с двумя детьми. Кажется, девочка у них родилась, а мальчика от несовершеннолетней «мамаши» и от внука отрекшейся «бабушки» приняли. А может быть, наоборот…

Тайна сия с супругами навсегда останется, а все, включая старших детей, знали, что в мир пришли двойняшки – Таня и Витя...

Всех детей в том же маленьком Храме Успенском крестили...

Есть в семье этой и военный инженер, и юрист военный, и доктор, помогающий младенцам в мир приходить, и преподаватель литературы и культурологии.

Ныне у супругов восемь внуков – когда младший родился, старшей внучке почти шестнадцать было…

В тот знаменательный день, когда в Храме Великомученицы Ирины большая благочестивая семья была Таинству Крещения трёх младенцев причастна, у Полины Тимофеевны и Константина Львовича в мир пришла правнучка…

Семьи Полины Матвеевны и брата её — Петра Матвеевича всегда дружили – не представляли, что может быть по-иному…

Но о семье брата несколько позже, а пока вспомним родителей их – исповедников неявленных, «дважды рождённых» спасителей храма в годы озверевшего богоборчества — юриста Матвея Тимофеевича и доктора Василису Георгиевну.

Супруги, сына своего потерявшие и ставшие родителями двум разом осиротевшим детям, мир земной в самом начале двадцать первого столетия оставили. Василиса Егоровна после кончины супруга ровно год на земле прожила…

Вечная им Память…

Глава пятьдесят пятая «Ещё одна встреча промыслительная»

А теперь о Петре Матвеевиче. Он тоже жизни спасает – только «братьям нашим меньшим».

Молодой «доктор Айболит» музыку всегда любил – и вот однажды в Большом Зале Консерватории произошла судьбоносная встреча. В тот день звучал знаменитый, тайнами овеянный «Реквием» В.А.Моцарта.

Надо было на самый верх подняться. Вслед за Петром вошла девушка с золотисто-бежевыми волосами до пояса, с сине-зелёными – вернее – бирюзово-зелёными глазами. Впрочем, цвета глаз он тогда, конечно, не видел. Но увидел молодой человек, как внимала Незнакомка льющейся со сцены музыке, как достала платок, когда зазвучал «Слёзный день этот…».

Хоть и было на дворе время застойное, грубыми материалистами ни Пётр, ни Незнакомка никогда не были, как и родители их. Внимая звукам неземным, ставшим «Реквиемом» для самого тридцатипятилетнего Гения, невольно думать начинаешь о том, что Там – после. О душе, что перед Судом предстоит и за все деяния греховные ответ держит…

Сказал однажды в те годы преподаватель Консерватории ошарашенным первокурсникам,

что не зная Священного Писания, невозможно с произведениями И.С.Баха работать. Да и не только его, конечно. Не случайно же «Реквием» есть почти у каждого великого композитора. А звучащий ныне – самый главный.

И Пётр, и сестра его Полина в музыке разбирались, да и духовно безграмотными не были.

А Незнакомка одно время даже о высшем музыкальном образовании подумывала.

Для мужчины интеллигентного, хоть и очень храброго в жизни, подойти и познакомиться всегда непросто – да к счастью, девушка платок уронила, а Пётр поднял…

А после весь вечер были восторженные беседы о музыке – не с целью эрудицией похвастаться — слова от сердца шли…

Звали красавицу Ангелиной…

Глава пятьдесят шестая «Чудо…»

Родители Ангелины – институтский преподаватель высшей математики Михаил Викторович и Дарья Егоровна — преподаватель сольфеджио в музыкальной школе происходили из того сословия, что для власти антихриста «костью в горле» было – оттого и уничтожить физически пыталась. Дети священников, на печально известном полигоне смерти убиенных, и матерей рано лишившиеся.

Михаил Викторович – ветеран войны, Дарья Егоровна – тогда юная Даша в госпитале помогала.

Браком сочетались в июле Победного сорок пятого и знаменитом Храме Богоявленском, что в Елохове, никому ни слова не говоря, обвенчались. Да и говорить было некому…

А когда нахлынула вторая волна геноцида народа русского, чуть не были «поглощены» ею — как дети «врагов народа»…

Но всё же не тридцать седьмой – Дарью Егоровну в тот же вечер отпустили, взяв подписку о невыезде, а Михаила Викторовича две недели продержали.

Правда вскоре обвинения сняты были – не нашли за что «наказать», а после пятьдесят третьего и отцов посмертно реабилитировали.

А тогда — в сорок шестом Дарья Егоровна младенца пять месяцев уже под сердцем носила – может быть, потому и задерживать не стали. Да не выносила – потеряла сына от всех невзгод пережитых. И думали тогда врачи, что никогда не стать Дарье матерью…

Супруги тайком молились – и дарована была им милость – через три года в мир пришла их дочка светлоокая, которую Ангелиной нарекли. И тайком в том же Храме, что в Елохове, крестили.

Когда пришла Дарья Егоровна к врачу, та глазам не поверила и сказала, что начинает в чудо верить.

Никогда в жизни не согласится больше врач «помогать» неразумным от детей нерождённых избавляться…

Глава пятьдесят седьмая «Духовность по наследству…».

Была Ангелина удивительно одарённой — и по математике во всех классах на олимпиады ездила, и играть на фортепьяно легко научилась, а потом ещё и на скрипке. Оттого и долго выбирала, чему силы творческие, чему жизнь свою посвятить — всё-таки математика «перетянула». Но и о музыке девушка не забывала. А ещё была удивительно доброй, на чужую боль отзывчивой и ответственной…

Когда произошла та встреча судьбоносная, Ангелина на втором курсе Университета училась.

Через полгода, перед Покровом, как на Руси повелось, родилась новая чета супружеская – и в Обители Преподобного Сергия был брак сей венчанием скреплён. Поехали в Лавру Преподобного – так, чтобы не знал никто, — и обвенчались. А потом и родителям сказали.

А родители Петра и Ангелины подружились – сближало многое. Тем более, — пообещал Пётр сделать всё, чтобы супруга молодая успешно обучение завершила – и слово своё сдержал.

Ангелина Михайловна диплом с отличием получила – а через три месяца стали счастливые супруги родителями – сына старшего в честь Романа Сладкопевца нарекли.

Второму, через четыре года в мир пришедшему, имя дали в честь Апостола, которого Первозванным величают. Крестили обоих в знаменитом Соборе Богоявленском, что в Елохове...

Да, это та самая семья, с которой встречались мы в повести о Живоносном Источнике Русском, а после в предисловии сказания сего упоминали.

Это старший сын Роман привёл домой бессовестно преданного хозяевами старого пса, а младший Андрей прыгал от радости. А Пётр Матвеевич с Ангелиной Михайловной детей своих поддержали – и всей семьёю отмывали пришельца в ванне.

Это Роман жизнь свою служению Церкви посвятил и сочетался со студенткой художественного училища Алёной, оба деда которой священниками были и в окаянном тридцать восьмом на полигоне смерти первыми под пули палачей шагнули.

Это дочки отца Романа и матушки Елены — Наташа и Лиза привели оставленную в детском доме двухлетнюю девочку Сашу и попросили родителей, чтобы она сестрою их стала.

Это их старшая дочь Наталья обвенчалась с выпускником Духовной Семинарии Даниилом, прадед которого вместе с её прадедом пытался защитить сельский Храм от слуг антихриста — и оба мученическую кончину приняли.

Отец Роман, от бабушки ещё и дар музыкальный унаследовал и дочери средней передал – хотя, конечно, все дары духовные Творцом по Милости Великой даруются.

И Роман Петрович, и Андрей Петрович, хоть и стали оба, как принято говорить, гуманитариями, в технике тоже разбирались прекрасно.

А Андрей Петрович жизнь свою литературе посвятил – от неё к Богу ближе.

Увлечённый делом избранным, через четыре года после получения диплома стал он кандидатом наук – в то время православные исследования литературы русской «расцветать» начали — Слава Богу – в лоно своё всё возвращалось.

Пригласили молодого учёного будущих учителей словесности русской готовить.

Умел Андрей Петрович и словом, и делом зажечь – и студенты его уважали, как принято говорить, — от сердца, а не только разума. Был он настоящим русским интеллигентом, как родители, как бабушки с дедушками. И перед семьёю старшего брата благоговел – мечтая о таком единстве духовном.

Да только всё единства духовного найти не получалось. Иногда распадалось всё, можно сказать, у дверей ЗАГСа.

Наконец, все-таки женился Андрей – кто-то из коллег познакомил с аспиранткой. Познакомил, искренне добра и счастья желая…

Глава пятьдесят восьмая «Горькое прозрение»

Только и добро, и счастье недолгими были. Прикидывалась невеста что ли, чтобы мужа с московской пропиской получить. А теперь всё, словно лёд весною, «таять» на глазах начало.

А когда приняла семья старшего брата сироту Сашу, которую, как мы помним, дочери привели, супруга Андрея Петровича всю суть свою и показала.

«Какие глупые дети, да и родители, что обузу такую на себя взвалили», — услышал от супруги Андрей Петрович – и в ужас пришёл, словно ушат ледяной воды на него вылили.

Ведь сам-то он гордился племянницами и старшим братом с его супругой, конечно.

Стал всерьёз задумываться, надо ли вместе быть с таким человеком…

Да «объявила» вдруг супруга, что ребёнка ждёт. Младенец-то в чём виноват?!

С тех пор избегал Андрей Петрович в семью брата с супругой своей приходить – всё предлоги искал. Племянницы дядю Андрея очень любили, а Роман Петрович и Алёна Дмитриевна стали уже догадываться – да не было на тему сию разговоров…

Всё больше видел Андрей Петрович, что жена радости от будущего материнства не ощущает, словно младенец ради чего-то иного нужен.

Даже начал о том подумывать, что если до развода дойдёт, то ребёнка себе заберёт – помогут и родители, и семья Романа – главное, чтобы любовь была…

Не привелось… Прошло месяца два или три – и вот однажды позвонили Андрею Петровичу из больницы, куда жена его попала – открылось кровотечение — и погиб младенец нерождённый. Убитый горем несостоявшийся отец, конечно, приехал – вот тут-то вся правда и открылась. Супруга его до того трёх нерождённых убила… а четвёртого Господь не дал. А этого младенца «оставила», чтобы супруга удержать — да не прошёл грех убийства бесследно…

Благочестивому, милосердному Андрею казалось, что с огромной высоты в грязь его бросили. Получается, что два года жил он рядом, делил ложе и трапезу с убийцей хладнокровной и об убийствах не ведал. Вспомнил он её командировку, неожиданный отъезд к родителям. Всё ложь – от начала и до конца – потому что знала, что был бы супруг против, не позволил бы…

Мечтал Андрей о семье, как у старшего брата, а получил «суррогат»…

Ну да в отличие от Романа с Алёной они-то пред Богом, пред Алтарём слова не давали…

Андрей, когда время пришло, забрал супругу из больницы – и на следующий же день на развод подал…

Глава пятьдесят девятая «Встреча и испытание».

Эту удивительную златовласую студентку с тёплыми, карими глазами увидел Андрей Петрович, когда к нему на семинар 4 курс пришёл. Наверное, при обсуждении сюжета произведений, авторского подхода голос её больше всех звучал на занятии.

Было видно, что литература для неё призвание, а не ремесло. Имя её «Воскресение» означает – Анастасия. По всем дисциплинам шла Настя из семестра в семестр почти с одними пятёрками. Участница конференций, заседаний научного общества, ещё и сочиняла немного — добрые рассказы для детей не самых маленьких – рассказы и сказки с глубоко христианским подтекстом.

Настоящая славянская красавица, словно из овеянной былинами и сказками Древней Руси пришла.

Только увидел Андрей Петрович на безымянном пальце правой руки её кольцо обручальное. И стали для него занятия с этой группой мукой…

На последнем курсе Анастасия младенца ждала. Сдала досрочно зимнюю сессию – на все пятёрки. И вот в самый короткий день года, когда вспоминает Святая Церковь о чуде, отражённом на Образе Матери Божией, что Радостью Нечаянная величают, ближе к полуночи, в мир пришла дочка, которую нарекла Анастасия в честь мученицы Святой Варвары, отцом — язычником властям на казнь преданной – Память Святой за пять дней до того.

В семье решили, что помогут Насте в академический отпуск ради одного семестра не уходить…

Однажды, когда ехала Настя в институт, увидел её Андрей Петрович и вошёл, словно нечаянно, в ту же дверь автобуса и рядом встал. Для приличия спросил о чём-то — всё-таки одна из лучших студенток. И вдруг каким-то шестым, «седьмым» чувством ощутил, что брак Анастасии угасает.

А через несколько дней не утерпел и тоже, словно невзначай, отправился туда, где жила Настя. Молодую маму он увидел на улице с коляской.

Андрею Петровичу еле удалось сыграть удивление от встречи, сказал, что живут здесь родственники – фраза давно заготовлена была…

Взглянув на маленькую Варю, был он поражён удивительно, как ему показалось, осмысленным взглядом четырёхмесячного младенца, а ещё удивительным сходством с Настей.

И почувствовал Андрей Петрович душою израненной, что готов заботиться, готов быть отцом для этой чудесной малышки, неотделимой от мамы, которую он давно полюбил — и любовью этой мучился.

Тут и рассказала Настя свою историю.

Глава шестидесятая «Счастье выстрадавшие».

К Насте не раз подходили знакомиться и не улице, в транспорте. Однажды в метро подошёл к ней молодой человек, которого, как показалось ей, она где-то видела. Он сказал: «мы с Вами только что в храме вместе были» — в удивительном Храме Всесвятском – Храме цвета восходящего солнца, что у станции Сокол к небесам возносится. В Святыне, что чудом великим всего через семь лет после разорения, после сжигания иконостаса в лоно Матери Церкви вернулась. Зазвучала здесь молитва на следующий год после Великой Победы. Невероятным кажется, что сохранились рядом захоронения героев Отечества, некоторые из которых смерть за веру в годы окаянные приняли.

Нет, всего это претендующий на знакомство не говорил — но было это в душе Насти, в тот вечер в этом удивительном храме нежданно впервые оказавшейся – жила в другой части Москвы. А ещё в тот день в церковной лавке услышала она песню – и диск этот купила, чтобы дома послушать вместе с сёстрами.

Отмоли меня, Пречистая, отмоли,

Хоть просить Тебя недостоин,

Но, под звоны всех колоколен,

Погибающего вдали,

Отмоли меня, отмоли!

И книгу об истории Святыни приобрести решила – вот и читала в метро.

Вряд ли пребывание в храме может стать именно поводом для знакомства, но поражённая красотой неземной и чудесной историей Святыни, девушка разговор поддержала.

Не знала Настя, что избранник её в храм лишь за нею и пошёл, — много позже узнает...

Имел он техническую специальность, а имя назовём позже – есть на то причина.

Поженились, когда Настя на третьем курсе была, – без венчания. Сколько раз потом она Господа за то благодарила…

И вот на пятом курсе стала Настя мамой…

А супруг… сначала имя Варвара ему не понравилось – но Настя настояла. После был он не в восторге от присущего всему миру христианскому Крещения после сорока дней – «совсем маленькая». Вот тут-то и узнала Настя о том, как супруг её тогда – почти три года назад в Храме на Соколе оказался.

Короче говоря, пошла Настя вместе с младшей сестрою в ближайший Храм – в маленький деревянный, цвета зари, что в Богородском, и окрестили малышку – родная тётя крёстной стала.

В тот вечер супруг Насти накричал за это и на супругу, и на сестру её. Терпение кончилось – был он изгнан и к матери своей отправлен.

На другой день с извинениями явился. Извинения приняли, но всё больше стала Настя задумываться, понимать, что если бы не зародившаяся в ней новая жизнь, давно бы ушла от супруга.

Но и теперь терпеть его до конца дней не будет – ничему хорошему Варя в семье такой не научится. Пусть лишь подрастёт немного.

Через несколько дней пришла вдруг свекровь «внучку повидать». И услышала ошарашенная молодая мама, что если дочка так на неё похожа, что значит, мужа своего не любила, только о себе думала, а, может быть, и верность мужу не хранила.

Слова эти стали последним и окончательным поводом…

Услышав о разводе, супруг «обиженный» заявил, что если Настя не «одумается» и жить с ним не захочет, то устроится он на такую работу, что будет она алиментов «десять рублей» получать. Хорошо или плохо маленькой Варе, судя по всему, было папаше не очень важно.

В тот вечер пошёл он к друзьям и вернулся почти в два часа ночи нетрезвым. После этого изгнан был окончательно – «безо всяких условий». Только потом каждый день приходить стал – тоже, «от обиды», наверное.

Такие — «всеми обиженные» всем вокруг проблемы создают…

Андрей Петрович, набравшись смелости, предложил Насте стать его женою и предложил удочерить Варю, сказав, что сделает это с большой радостью.

В этот момент подошёл «вечно обиженный»… Пересказывать слова его незачем – просто пришлось Андрею Петровичу кое-что скандалисту объяснить – объяснить довольно жёстко, что семья, подобно Птице Фениксу, из пепла не возрождается – и потому не надо никого мучить.

В тот вечер принял «оставленный» зелья сверх меры из-за того, что «жена – такая-сякая старика предпочла», хотя был Андрей Петрович всего на десять лет старше Насти.

А потом чуть не замёрз на улице – ночи ещё холодными были. К счастью, проходившие мимо люди увидели лежащего на автобусной остановке и скорую помощь вызвали...

Андрей Петрович в тот же вечер вместе с Настей к родителям её пришёл. А на следующий день сказал Ангелине Михайловне и Петру Матвеевичу, а также старшему брату с супругой, что женится и хочет малышку удочерить.

Сказал просто из уважения — потому что представить, что в этой семье будет кто-то истерику закатывать и откажется ребёнка как своего принять, было невозможно…

Институт Настя – Анастасия Николаевна с отличием окончила – вся семья помогла, и Андрей Петрович, конечно.

В то время жили они уже вместе – и Андрей Петрович с радостью с маленькой Варей возился.

За несколько дней до окончания института наконец-то получила Анастасия Николаевна развод — в тот же день и заявление с Андреем Петровичем подали.

Расписались незадолго до Успенского поста – и через несколько дней брак свой венчанием освятили – в том самом маленьком деревянном Храме цвета зари, что в Богородском.

Глава шестьдесят первая «Нелирическое воспоминание».

Наконец-то! Теперь у Вари прекрасные, благочестивые родители, Богом соединённые! Андрея Петровича она всегда папой называть будет.

Но отчество?! Конечно, можно и отчима отцом почитать, но ведь Андрей Петрович для девочки именно папа — с четырёх месяцев – один единственный — другого не знает...

Вот и пришло время кое-что рассказать…

Помните защитников храма, в декабре тридцать девятого жизни на крыльце любимой Святыни жизни отдавших?! Помните, как одного из палачей Господь безумием до конца дней наказал?!

Только успел палач сына в блуде зачать, а после «мамаша» в роддоме младенца оставила. Вырос мальчик, как на Руси говорили, в «сиротском приюте».

Когда вырос, стал на заводе работать, усердием и желанием учиться «не отличаясь». А в восемнадцать лет расписаться пришлось – потому что шестнадцатилетняя невеста живот под платьем широким скрывала. А ещё, чтобы за «растление» под суд не пойти.

Родилась дочь, кажется, изначально никому не нужная. А примерно через год «союз» сей распался – и отца своего девочка не помнила – иногда «жалкие подачки» по почте приходили. Помнила лишь постоянно меняющихся «партнёров»…

Всё это после она «повторила», в семнадцать лет, на сносях будучи, брак заключила, едва успев училище окончить.

Родился мальчик, который тоже будет без отца расти – соединённые блудом супруги полтора года прожили – а дальше был угар страстей и ничего светлого. Этот мальчик, когда вырастет, и станет первым мужем Насти…

А что сказала «бабушка», внучку увидев, мы уже знаем. И то, что стало это последней каплей для развода супругов.

Есть в Святцах имя Андрей, есть Адриан, а незадачливая «мамаша», не в состоянии выбрать, Андрианом сына назвала – создала этакую духовную «мутацию». Невольно ранние произведения М.А.Булгакова вспоминаются…

Глава шестьдесят вторая

«Безысходность порочного круга, любовью побеждённая».

Как снова не вспомнить о «кислом винограде» и «оскомине»?! ...

Итак, не хотел Андриан жену отпускать – и вовсе не оттого, что жить без неё и без дочки не мог, а от «вечной на мир весь обиды». Но произошло такое, отчего отпустить всё же пришлось…

Помните, как пошёл он «с горя» в загул и в два часа ночи вернулся?

Так вот – была на том «игрище бесовском» одна семнадцатилетняя студентка колледжа, которой меньше двадцати на лицо никто не давал. И случилось… Думаю, всё понятно.

А через пару месяцев позвонили Андриану её родители и большими проблемами пригрозили, если тот не женится, потому что «девочка их ребёнка ждёт». А «девочку» эту он вспомнил с трудом…

Но решил, что «эта» в отличие от Насти, «без запросов» — и ему – «неотразимому такому» в рот смотреть будет – всё-таки младше почти на десять лет – и колледж «со скрипом» на тройки окончила. С такой «проще» будет…

Итак, дал он развод — и чуть позже своей бывшей супруги брак с «сулившей счастье» зарегистрировал – только не венчались, конечно…

Проблемы начались очень скоро – а после рождения сына размер приобрели просто ужасающий. Обыкновенная смазливая девчонка, каких слишком много вокруг, интеллектуальных запросов и правда не имела – зато считала, что муж должен обеспечивать её «по высшему разряду – как королеву. И «молиться» на неё должен». Вечно орущий ребёнок интересовал молодую маму очень мало – раздражал даже. И своё «душевное состояние» её часто блудной бранью выражалось. Нельзя сказать, что и Андриан к сыну особую любовь испытывал. Спасибо её относительно ещё «молодой», полной сил бабушке — а то неизвестно, что при таких «родителях» с младенцем бы стало.

Невольно вспоминалась Настя, которая, по словам Андриана, «хотя бы не материлась» и «модных «шмоток» не требовала».

А ещё вспоминалось невольно, как в тот самый день, когда ушла Настя к благородному Андрею Петровичу, три её рождественские сказки в институтской типографии напечатали. Андрей Петрович её тогда поздравил, а Андриан скептически хмыкнул — «тоже мне, писательница...».

Зато нынешняя его супруга никогда сказок сыну не рассказывала и не читала – только её бабушка.

Нет, не то, чтобы любил до сих пор и забыть не мог – просто к «сравнению» пришлось.

Андрей Петрович очень хотел Варю удочерить – ведь девочка всё равно папой его считала, а Андриана даже помнить не могла. Да тот опять почему-то «упрямился», да ещё и «хвастался», что у него двое детей, а этот «умник и одного заиметь не может». (О нерождённых младенцах знала только Настя). Хотя, кажется, сын интересовал его не намного больше, чем в своё время Варя...

Замечательные, удивительные Настины бабушка Мария и дед Иван, которых со студенческой скамьи все называли «Иван — да Марья» — о них после расскажем — архитекторы, реставраторы икон даже предлагали «незадачливому папаше» «отступные». Предлагали и сами супруги-литераторы, и семья Андрея Петровича, с первого дня Настю и Варю как родных принявшая…

Свершилось желаемое незадолго до того, как появился у Вари брат.

Тогда уже младшая сестра Ирина – мама крещаемых ныне младенцев с Николаем знакома была – и дело к законному браку «стремилось».

Андриан же снова на очередном бесовском игрище… И снова восемнадцати новой «знакомой» не было. Теперь уже и Николаю как юристу вмешаться пришлось — ради того, конечно, чтобы Насте и Андрею Петровичу помочь.

Новая «знакомая» денег потребовала на то, чтобы «от приплода избавиться»…

Так всё и свершилось.

Наконец стала Варя Андреевной. А через три месяца в мир пришёл её брат, которого нарекли в честь Князя Благоверного — Даниила Московского.

Глава шестьдесят третья. «Неиссякающее милосердие»

Как мы уже сказали, детей у благочестивых супругов-литераторов трое. У Вари есть брат Данила, а ещё сестра. Оба они второклассницу Варю почти как родителей слушаются.

Т.н. «королевская двойня» — мальчик и девочка, как все говорят, очень на маму и старшую сестру похожая – с такими же тёплыми, золотыми волосами. Аней её зовут.

Какая-то женщина, увидев эту семью, сказала, что здесь и дети в мир «соборно» приходят. Так, наверное…

А нам пока ненадолго придётся время «вспять повернуть» и кое-то поведать…

Через пару часов после рождения Дани в палату, где была Анастасия Николаевна, привезли совсем юную маму по имени Маша. Было ей почти девятнадцать, а на вид подростком казалась.

Супруг её Пётр на пару лет старше – и тоже на возраст свой внешне никак не «тянул».

Все удивлялись, видя на безымянных пальцах юной пары узенькие кольца обручальные. «Маскарад какой-то», — иногда недовольно хмыкали те, что «присвоили» право нос в дела чужие бесцеремонно совать.

«Школьники рожают», — иногда слышали от таких супруги, когда до родов месяца три оставалось.

Только не обижались – знали, что им в жизни по сравнению с другими повезло. Вернее. сами не захотели в «болото» скатываться.

Выросли оба в детском доме — тогда и познакомились и семью создать решили, когда совершеннолетними станут. Жить хотели, как нормальные люди живут, и детей своих воспитывать.

Пётр на слесаря выучился, Маша – на швею, получили жильё, им положенное, и стали семью строить…

Юной Маше двадцатипятилетняя Анастасия Николаевна, второго ребёнка родившая, преподаватель литературы, казалась необычайно взрослой и словно из другого мира пришедшей.

И сразу словно старшей сестрой для неё стала. Анастасия Николаевна и имя посоветовала в честь Матери Пресвятой Богородицы. И о приходе Пречистой в мир рассказала.

Крестили детей в один день — Таинство Отец Роман – старший брат Андрея Петровича совершал. Крёстным Данилы стал институтский друг Андрея Петровича, а крёстной Ани – Анастасия Николаевна — ведь у Маши с Петром никого на этом свете больше не было.

Благородные супруги — литераторы с самого начала чувствовали себя ответственными за юную чету и их дочку. Им ведь так нелегко в жизни пришлось. А теперь ещё Аня — крестница.

Через три года дети в один детский сад пошли. Нередко Данилу, а заодно и Аню, первоклассница Варя забирала – родители и Мария с Петром «специальную бумагу» написали. Была Варя не по возрасту серьёзной, ответственной…

Всё случилось через неделю после того, как Дане и Ане три года исполнилось.

Придя за братом, случайно услышала Варя разговор воспитательницы с нянечкой – обе слёзы едва сдерживали.

Утром привели родители Аню и на работу поехали – недалеко друг от друга работали.

Вдруг на повороте на огромной скорости в автобус грузовик влетел – водитель, «с похмелья» на работу вышедший, с управлением не справился… Несколько человек сильно пострадало, а двоих спасти не удалось… Ими были родители Ани. Пётр скончался на месте, а Марию до больницы не довезли… И больше никого у трёхлетней девочки на всё белом свете…

Услышав это, Варя вырвала из тетради лист и написала: «Аня в детский дом не пойдёт».

Быстро забежав в группу, девочка положила записку на стол воспитателя, выбежала на площадку – был тёплый сентябрь – и дети гуляли. Быстро взяв за руки Данилу и Аню, Варя почти выбежала с ними за калитку…

В тот день рано освободился папа – словно чувствовал. Узнав о случившейся трагедии, позвонил он воспитателю и попросил, чтобы Аня у них на ночь осталась.

Когда вернулась Анастасия Николаевна, то сразу, без лишних слов решили, что будет у них теперь ещё одна дочка – нельзя же крестницу в беде оставить.

И Марию с Петром похоронили – вся семья помогла.

К тому времени, когда стояла вся семья в храме, когда были супруги крёстными своих племянников, Аня их уже мамой и папой называла – ведь когда потеряла девочка разом обоих родителей, было ей лишь три года…

Вспомнил Андрей Петрович, как племянницами своими – Наташей и Лизой гордился, когда привели они родителям двухлетнюю Сашу из детского дома. Теперь нечто похожее сделала и их дочь

А сами супруги не раз между собою говорили, что было им всё-таки проще, чем восемь лет назад Алёне с Романом — потому что в их дом крестница пришла…

Глава шестьдесят четвёртая «О красоте духовной…»

Маленькое наблюдение напоследок. Есть красота славянских лиц, в веках воспетая.

А есть ещё нечто такое, что можно назвать, если угодно, красотою русской интеллигенции. Объяснить это невозможно – просто надо посмотреть на портреты упоминаемого не раз князя-философа Е.Н.Трубецкого, поэта-мыслителя В.С.Соловьёва, поэта-славянофила А.С.Хомякова, прекрасного, к великому сожалению, малоизвестного поэта А.А.Коринфского.

А говорить, какая красота более «ценна», глупо и, наверное, – кощунственно даже …

При взгляде на лица собравшихся ныне в Храме — от детей четырёхлетних до тех, которые уже рубеж восьмидесятилетний перешагнули, невольно мысли о «духовности» красоты приходят и вспоминаются мысли Н.А.Заболоцкого о красоте человеческих лиц. А ещё вспоминается невольно, как говорили предки наши о московском благочестии…

Кстати, мы помним, наверное, что Андрей Петрович из знаменитого рода князей Трубецких происходит – и немного на Князя-Философа лицом похож. А супруга его Анастасия Николаевна в отдалённом, но всё же родстве со знаменитым поэтом А.А.Коринфским… И дар литературный словно «унаследовали»...

Мы говорили уже, что среди Таинству Крещения ныне причастных есть четыре пожилые пары — прабабушки и прадедушки младенцев. Бабушек и дедушек Николая мы уже знаем, а об Ирининых расскажем далее …

Ныне на благочестивых супругах-литераторах миссия особая – держат они на руках крещаемых племянников. А дети их здесь – неподалёку. Данила и Аня рядом с Варей стоят. Старшая сестра для них сейчас «вместо» родителей…

Что сказать ещё об этой истинно русской семье?! Недавно второклассница Варя две сказки написала – и два диплома международного конкурса получила – гран-при и второе место.

А тот, от кого девочка на свет родилась, вечно обиженный, с именем «гибридным» Андриан от вечных претензий супруги ушёл – и с сыном видится от раза к разу.

Попытался ещё с одной выпускницей колледжа семью построить – да не получилось. Не умел или не хотел отвечать за того, кто рядом – и подобных «притягивал». Так и «прыгает» по жизни – от случая к случаю…

А Варин отец – Андрей Петрович...

Помните, как девятилетний Андрей кричал ура, когда старший брат Роман старого, огромного, хозяевами преданного пса домой привёл?!

В их семье есть и пёс, и кот — как много лет назад в семье родителей. Кстати, у них теперь дома две собаки без «родословной» и недавно найденный котёнок.

У отца Романа и супруги его Алёны кот и две кошки – всех с улицы принесли…

А родители Ирины и Анастасии?! Мы же о них ничего не сказали. И замечательных бабушку с дедушкой, которых смолоду звали Иван да Марья, лишь вскользь упомянули...

О них в заключительной части расскажем – а третья часть ныне завершается…

 

Прочли стихотворение или рассказ???

Поставьте оценку произведению и напишите комментарий.

И ОБЯЗАТЕЛЬНО нажмите значок "Одноклассников" ниже!

 

+1
23:50
419
RSS
Нет комментариев. Ваш будет первым!