Открытое обсуждение рассказа нашего автора
Уважаемые участники Литературного клуба! Приглашаем вас обсудить рассказ нашего автора, пока представленный анонимно.
Орфография и пунктуация авторские.
В комментариях пишите ваши замечания, отзывы, рекомендации, сохраняя, как всегда, вежливый и дружеский стиль общения.
В завершении обсуждения будет представлена рецензия на произведение.
***
Осень в этом году чудит. Будто спала-спала и вдруг вскочила по звонку будильника. Ещё вчера днём было совсем по-летнему тепло, в нарядах деревьях преобладала зелень с яркими акцентами жёлтого, красного и оранжевого, а люди с удовольствием подставляли солнцу довольные лица, спеша получить последние порции живительных лучей. А сегодня ночью что-то произошло. И поутру сонный город с трудом узнавал себя, недоуменно разглядывая в витринах собственное отражение. Сыро, промозгло, зябко. Деревья и кустарники вспомнили, что на дворе октябрь и спешно избавились от неуместного зелёного, приодевшись в трендовые цвета сезона. Но серый туман приглушил золото и охру листвы, и теперь она смотрелась блёклыми мазками акварели по мокрой бумаге. Редкие прохожие расплывчатыми силуэтами возникали в вязкой мути тумана, становились отчетливее по мере приближения и так же медленно растворялись в ней снова.
Я задернула штору и отошла от окна. Выходить из дома не хотелось, но работу никто не отменял. И почему я не родилась в Португалии? У них там дождь — уважительная причиной для неявки на службу. Ещё бы, 364 солнечных дня в году. Могут себе позволить расслабиться один денёк.
Унылая картина из оконной рамы на улице приобрела ощутимую реалистичность. Липкий туман моментально просочился во все незащищённые места и стал гладить меня холодными, влажными пальцами. Я застегнула молнию ветровки до подбородка, поглубже натянула капюшон и ускорила шаг.
Путь до автобусной остановки лежал через парк. И здесь стало окончательно понятно – осень больше не отступит ни на шаг. Очнувшись от сна, она рьяно принялась за работу. Дорожки и газоны были сплошь устланы толстым слоем опавших листьев. Пестрый ковер поглощал звук шагов, ревностно охраняя тишину на вверенной ему территории. Туман делал воздух плотным и вещественным. Меня накрыло ощущение внезапной глухоты. Тем страннее и неожиданнее в этом царстве безмолвия прозвучала музыка.
Я не сразу определила, с какой стороны доносится пение флейты (а это совершенно точно была флейта). Скорее всего, я интуитивно двинулась навстречу мелодии, которая манила, звала, завораживала. Лишь только тогда я поняла, что иду в правильном направлении, когда меня осенило – знакомый мотив звучит с летней сцены. В 7 утра? Мистика.
Незамысловатое сооружение в форме ракушки, милое и уютное, находилось в глубине парка, слева от центрального входа. Оттуда-то и плыла, покачиваясь, раздвигая волны тумана, мелодия «Одинокого пастуха». Я замерла, не в силах справиться с эмоциями. Им не было определения. Да и как можно выразить словами полёт души? Когда всё вокруг больше не имеет значения, ты растворяешься в музыке, становишься музыкой, перестаёшь чувствовать границы реальности и заполняешь собой вселенную…
Вот прозвенела и стихла последняя нота, и я обнаружила себя стоящей у самого края сцены. Удивительным образом туман рассеялся. А вместе с ним пропала таинственность и очарование момента. В центре арки на дощатом полу стоял стул, а на его краешке примостился паренёк лет шестнадцати. Он смотрел на меня, широко улыбаясь.
— Понравилось? – спросил он, как мне показалось, не без гордости.
— Очень, — искренне ответила я. – А ещё что-то сыграешь?
— Не успею. Нельзя опаздывать. Я только недавно в музыкальное училище поступил, — доверительно сообщил мальчишка, бережно убрал инструмент в футляр и спустился со сцены: — Пока!
Быстрым шагом юный музыкант направился к выходу, а следом побрела и я. На душе было легко и светло. И осень преобразилась вместе со мной – стала мягче, приветливее. А, может, просто туман растаял?
Не доходя до остановки метров пятидесяти, я заметила, как трогается с места мой автобус. Привлекать внимание и махать руками было бесполезно, водитель всё равно не стал бы меня ждать. Судя по тому, как просели шины на задних колёсах, салон был забит под завязку. Я настроилась на долгое ожидание, но состояние благодушия и умиротворения по-прежнему не покидало меня. А чудесное утро вдруг преподнесло мне ещё один сюрприз. Буквально через пару минут подошёл пустой автобус того же маршрута. Я впорхнула в прогретый салон и удобно расположилась у окна. Начавшийся дождь принялся деловито расчерчивать стекло в косую линейку, но это обстоятельство ни капли меня не огорчило. Я открыла записную книжку в телефоне, и пальцы привычно забегали по кнопкам:
Сегодня берёзка прощалась с осенним нарядом.
Конец октября – потепления больше не ждём.
В целом — ни о чем.
Банальность за банальностью, ничего неожиданного нет.
Каждый последующий кадр предсказуем.
Читать скучно, вот почти не сомневался, что зазвучит что-то именно типа «Lonely Shepherd»-а. Клишированно донельзя, читано где-то уже тысячу раз.
Вот если бы там сидел нечесаный мужик и с нежностью выводил на флейте «Воркута-Ленинград», это бы «зацепило».
Или идти по пути педалирования штампов (тоже приемлемо, выйдет некий словесный пин-ап), чтобы парнишка играл largo из «Осени» Вивальди.
А так…
Слишком усредненно.
Осень, туман, херувим на эстраде, пустой автобус (рояль в кустах)…
Ясное дело, автор старался изо всех сил, но — увы! — ничего нового он не сказал, задуматься меня заставил лишь над вариантом сбежать отсюда в Португалию.
Как ученическая работа, конечно, эта миниатюра могла бы пройти за творческое задание на Литинститутском семинаре, но — не больше.
Прочел и забыл, ничего не осталось в памяти.
Автору еще расти и расти.
Ну, а теперь уже стоит слегка разобрать текст по явным ошибкам.
— «с удовольствием подставляли солнцу довольные лица, спеша получить...»
Аллитерация «доволь — доволь», она задает ритм, а он тут совершенно не нужен.
— «блёклыми мазками акварели по мокрой бумаге»
Акварель скорее прозрачная, чем блеклая. Конечно, можно сделать ее и блеклой, но этот эпитет выбивается из ауры произведения, где автор хочет показать нечто неожиданное для героини.
— «Унылая картина из оконной рамы на улице»
Так по-русски не говорят.
Рама — это то, что обрамляет изображение.
Из рамы можно вынуть картину, лицо может смотреть из оконной рамы и пр.
Но данное построение понимается так: где-то на улице стоит некая оконная рама, а дальше уже вообще бессмыслица.
— «Пестрый ковер… ревностно охраняя тишину на вверенной ему территории.»
1. Ковер ничего не охраняет. Он просто лежит и его топчут все, кому не лень.
2. «Вверенная территория» — выражение убивает все. Прочитав эти слова, я представил себе стриженную под мальчика ментовку -образину в погонах, спешащую к себе в участок — и дальше вообще расхотелось читать.
— «страннее… прозвучала».
«Страннее» — качество явления, а не действия.
— «пение флейты»
Флейта, конечно, может петь в умелых руках, но у нее не «пение», а свист…
— «можно выразить словами полёт души?»
Я не говорю, что выражение банально.
«Выразить» можно мысль, состояние.
А полет — явление, его можно только «описать».
— «В центре арки»
Арка — проход откуда-то куда-то, а не обрамление сцены.
И, кроме того, что такое «центр»?
Центр области, ометаемой геометрической фигурой — точка (по возможности) равноудаленная от границы.
«Центр арки» по высоте располагается ровно посередине между полом и высшей точкой.
— «Не доходя до остановки метров пятидесяти»
Так тоже по-русски не говорят.
«На расстоянии метров пятидесяти»
«Не дойдя… метров пятидесяти»
— ДАЛЕЕ.
Лексикон.
Данное произведение призвано создавать настроение, а оно создается прежде всего набором используемых слов.
А здесь язык пляшет туда и сюда.
Конечно, слово «трендовый» не только уместно, но и единственно приемлемо в интернетском посте о моде.
Но здесь автор пишет свою довольно нежную героиню, пытается трепетно описать ощущения наступившей осени. и это слово — как колючка в кашемировой шали.
Можно, конечно, было изобразить героиню классической московской дебилкой, дать описание типа:
— Я надела безбрендовые нюдовые ботильоны из фикспрайса… и т.д.
Но тогда автору пришлось бы показать, как незамысловатая игра пробудила эту ментальную инфузорию-туфельку (это был бы достаточно сильный ход), но, увы, данный вариант нереализован.
«Просели шины»… — такими словами может отметить перегруженность только заядлый автомобилист, но никак не человек, который всегда ездит в автобусе.
Также выражение «под завязку» неорганично в речи офисного планктона — к которому, судя по общему словарному запасу, относится героиня.
====
Подытоживая вышеизложенное, скажу так.
1. Автор старался передать настроение и это в общем удалось.
2. Автору следует почитать других авторов, чтобы оценить выразительность своего текста и избегать банальностей, штампов, клише.
3. Автору стоит работать, работать и еще раз работать над стилем, над самим русским языком.
Надеюсь в будущем прочитать произведение, которое не вызовет таких очевидных замечаний.
Но — ничего нового, скучно донельзя.
ПРЕДСКАЗУЕМО от кадра к кадру.
Неинтересно.
Спасла бы текст идеально выверенная и тщательно отшлифованная форма.
Но ее НЕТ.
Я отметил только те огрехи, который увидит даже чувашин из Верхних Ыркасов.
Вот еще перл:
«плотным и вещественным.» Вещественными бывают числа (на комплексной плоскости) или доказательства. А сущность может быть овеществленной.
Но что такое «вещественный» или «овеществленный» воздух?
Какая-то метафизическая ерунда; воздух и так — вещество, а не пустота.
Автор хотел сказать, что воздух ФИЗИЧЕСКИ ОЩУТИМ.
Так я то и написал, причем довольно мягко.
На самом деле в в этом тексте НЕТ русского языка.
Я вот сейчас правлю за деньги русский подстрочник башкирского романа — так даже там языковой уровень выше!
Акварель может быть блеклой, ясное дело, если слишком сильно развести пигмент водой, но она все-таки прежде всего прозрачна.
Блеклой бывает нечто, размытое дополнительно.
Ну, по крайней мере, в данном контексте слово «блеклый» выпадает из ауры.
Во всяком случае, «трендовый» — слово энергичное. И не вяжется, что знаток трендов вдруг видит блеклость.
Не-ве-рю.
Я хочу дать комплексную оценку произведению.
В нем по сути нет вообще ничего, как сказал бы Смирнов — литературщина.
Ни единого собственного образа, чистая компиляция давно известных банальностей.
Вот я вчера у подъезда стоял, разговаривал со знакомой черной кошкой.
Выходят из дома женщина и девочка лет 3, она говорит:
— Мама, тут киска сидит! И смотрит!! Глазками!!!
Так я уже второй день эту девочку вспоминаю и думаю: а что она имела в виду? Чем еще кошка может смотреть, если не глазками? Или хотела сказать, что киска вся черная, а глазки желто-зеленые горят?
Думаю, думаю и думаю.
А эта зарисовка — прочитал и тут же забыл, ничего не осталось в памяти.
Feel the difference
А ребёнок ничего особенного не имел в виду, просто в этом возрасте они с радостью констатируют очевидное — у кошки есть глазки, и она ими смотрит.
Но — я запомнил эту девочку, наверняка куда-то ее вставлю.
А данная миниатюра не оставила во мне ничего.
Причем я четко указал на все, что мне не понравилось.
Мы ведь здесь все-таки пытаемся научить друг друга, как НЕ НАДО писать.
(Как надо, научить невозможно).
НО — в контексте данного произведения «блеклость» неуместна.
Здесь замыслен некий трепет предощущений а если что-то уже «поблекло», то сразу как-то нивелируется мировосприятие.
«Не доходя до остановки метров пятидесяти» — проще всего сказать: метрах в пятидесяти от остановки, имхо.
Штампов вообще сложно избегать, особенно начинающим прозаикам — непрофессионалам. В помощь им — наш раздел Рецензии.
(Насчет метров 50ти").
И по поводу «начинающести» хочу сказать, по своему опыту.
Надо постараться безжалостно искоренить из себя штампы уже на первых шагах. Иначе все будет казаться гладко, бойко, совершенно — и дальше так и пойдет.
МОЙ РЕЦЕПТ:
Читать, читать, и еше раз читать других атворов.
Автору этой зарисовки я первым делом бы рекомендовал Паустовского.
Кто МОЖЕТ писать, тот будет писать даже после смирновского семинара.
А кто не хочет двигаться вперед сам, так навсегда и останется на подростковом уровне.
Я же не говорю, что автор плох.
Но.
Как говаривал старый Хэм в «Островах в океане»,
«Каждый грамотный человек может написать пару книг о том, как впервые ложился с женщиной, но этого мало для того, чтобы стать писателем»
Данному автору (как и всем начинающим) кажется, что он первым увидел берег Америки.
На самом деле нужно читать, читать и читать, чтобы понять, что ВСЕ вышенаписанное уже сказано кем-то, причем без стилистических ошибок.
И РАБОТАТЬ НАД СОБОЙ.
А не радоваться тому, что «передал настроение» и пр.
Жизнь в литературе (и в искусстве вообще) — непрерывная жестокая борьба.
В частности — с самим собой.
Хотя вот, нашла: Не доходя шагов ста до трамвая, он услышал возню и писк между штабелями торцов. А. Толстой, «Гиперболоид инженера Гарина».
2. В таком построении есть отличие от варианта «не доходя до остановки шагов ста» — воспринимается не уровне подсознания, объяснить не могу.
Не сужу строго — я обычный читатель и мне понравился рассказ…
Светлее стало не только на душе… и на улице посветлело, спасибо!)
Я Вас понимаю, но…
Ученические работы надо судить очень строго.
Это как в профессиональных бальных танцах: если с первых шагов «затанцевать» неверно, например, контакт диафрагмы в европейском танго, то и дальше все пойдет пёс знает куда.
Все клишировано и базируется на стандартах.
Как где-то кто-то писал, тот не поэт, который не пишет про журавлей и березки.
Осень сама по себе навевает некие ощущения, читатель априорно ждет, что раз осень, значит грусть и т.д.
А в этом тексте нет ничего, что бы тронуло за душу. Еще раз говорю: набор штампов, сплошная банальность в каждой фразе, каждой мизансцене.
Грустно, хочется бежать в Португалию, и пр.
Сразу вводит в настроение.
А дальше штампы-штампы-штампы…
Даже березка в финале: кто не писал о березках?
Почему не рябина хотя бы. Не тополь, не боярышник? Не канадский клен: он создает особое настроение, а от всех этих березок уже в глазах рябит.
Но я хотел сказать, что в этом произведении березка банальна.
Сам антропоморфизм тоже банален донельзя.
Хвалить автора, конечно, нужно.
Но мы здесь не для похвалений, а для выявления слабых мест.
Но — когда все только поддерживают, не вникая в профессиональные детали, то, как говорил еще Носке, «кто-то должен быть ein Bluthund».
«Оконная рама на улице» «страннее прозвучала» «в центре арки».
Это же не русский язык!
Автор должен прямо сейчас сесть за мастеров стиля: Паустовского, Бунина, АН Толстого — а не выслушивать похвалы за созданное настроение.
«Унылая картина из оконной рамы на улице».
По-русски звучало бы так:
«На улице все, что дома казалось унылой картиной в оконной раме, наполнилось жизнью и пр....»
И вообще хочу еще раз подчеркнуть.
Это произведение само по себе НИЧЕГО НЕ СОЗДАЕТ, эксплуатирует имманентную грусть осени.
Очень прискорбно, что НИКТО из рецензентов не обратил внимания на фактическое отсутствие языка.
Отсутствие собственных ярких образов, деталей.
Таким дубинным языком можно писать детектив, но никак не трепетную зарисовку об осени — тем более, что в действии нет даже грамма собственного авторского взгляда, одни штампы и банальности.
Язык мог бы вытянуть этот текст.
Еще в 80х годах прошлого века Иосиф Гальперин сказал мне:
— В прозе должно работать каждое слово, в поэзии — каждый звук.
Зарисовка такого уровня относится скорее даже к поэзии.
Здесь должны рождаться аллитеративные ассоциации, возникать словесные образы высшего порядка.
Хотя бы то же «пение флейты».
Пустой звук.
Сдается, что автор сам флейту в вязком утреннем воздухе никогда не слышал.
Вы когда-нибудь пробовали играть на флейте (или хотя бы слышать ее соло)?
А я пробовал, и на поперечной и на продольной.
Флейта издает особенный, неповторимый звук: легкий гулкий свист с минимальным количеством обертонов (в отличие от гобоя, кларнета и фагота, где воздушный столб возбуждается колебанием трости), очень поверхностный, как бы рождающий собственное эхо.
Чтобы передать ощущение от флейты в утреннем парке, нужны слова со звуками «с» и «л», но никак уж не «ПеНие».
Если ни автор, ни рецензенты не понимают, что я имею в виду, то больше и говорить не о чем.
Вас услышали. Но повторение одних и тех же замечаний (про штампы и банальности) в каждом комментарии выглядят назойливо, на мой взгляд.
Для биолога любая конечность — ножка. (дажа лапа обезьяны или рука человека)
И т.д.
Но для ПИСАТЕЛЯ
флейта свистит,
тромбон рычит,
скрипка плачет,
барабан гремит,
литавра ухает,
лира гудит,
банджо бренчит,
клавесин побрякивает,
кастаньета щелкает,
ксилофон стучит,
валторна хрипит,
фанфара ревет,
треугольник звенит,
пикколо пищит,
гобой гнусавит,
контрабас бормочет,
горн кашляет,
гармонь рыдает,
саксофон поет,
рояль катится,
арфа плывет,
глокеншпиль роняет стеклянные шарики,
а кларнет парит высоко над всеми прочими.
Feel the difference, как сказал бы лучший на этом ресурсе знаток английского языка, нобелевский лауреат Виталий Коновалов.
Я просто говорю, как именно слышит тот или иной музыкальный звук человек, не глухой к слову.
Русскоязычный писатель не скажет, что бабочка жужжит.
Точно так же для него тромбон — рычит, больше ничего он не может делать.
А «пение флейты» — это не штамп. Это убогое безОбразное выражение, не несущее ничего душе, лишенное художественной выразительности, поскольку не рождает визуально-аудиальный образ посредством словописи.
«Пение флейты»
«Движение поезда»
«Шум колес»
И пр. Невыразительно, плоско, общо, имеет право на существование лишь в сюжетной литературе, где неважен стиль и образная система, а лишь кто кого убил.
Данное произведение — всего лишь зарисовка, пытающееся создать «настроение» — которое может возникнуть при чтении этого текста лишь у читателя, ГЛУХОГО К ЯЗЫКУ.
Я споткнулся уже на ненужной внутренней рифме «доволь — доволь» (которую, уверен, ни автор, ни «рецензенты» даже и не заметили), а дальше покатилась телега по кочкам.
Какое уж тут «настроение», если языка нет, если приходится думать, что такое «центр арки» и как в нем может стоять человек, если центр — в середине арки, а не на полу.
(Опять-таки, я вижу, что у автора недостаточный словарный запас и незнание минимально необходимых понятий геометрии: слово «арка» — не музыкальное, не литературное, это термин архитектурный, технический, и если сказано «арка», то автоматически подразумевается, что сопредельное слово тоже употребляется квалифицированно).
Впрочем, мне уже кажется, что на этом «утреннике» я пытаюсь рассказать дальтоникам о колористике Ван Эйка…
youtu.be/bz6t8D0kZck
Но, конечно, в эстрадном оркестре его держат еще и благодаря звукоряду, нехарактерному для медных духовых.
Основные МД имеют по 3 клапана, то есть при неизменном тоне голоса, которым дует музыкант, могут дать 2 в кубе. т.е. всего 8 разных нот, для воспроизведения богатой мелодии нужно сильно играть голосом.
А у тромбона — кулиса, там очень богатый звукоряд самого инструмента.
В музее музыкальных инструментов (Ленинград, около Исаакиевской площади) я видел старинные тромбоны.
Тех времен, когда в дизайне музыкальных инструментов превалировала не функциональность, а выразительность.
Раструбы старых тромбонов оформлялись в форме разверстой звериной пасти (не помню уж, лев или кто).
Не помню в каком произведении у меня есть эпитет — «звериный рык тромбонов».
Отношение к тромбонов у обывателя неверное. Принято считать, что из медных самый могучий звук издает контрабас (туба, геликон). Так вот это заблуждение. Контрабас просто ухает, бухает, низко вздыхает. А тромбон — яростно рычит.
Аутогенный главный герой — скрипач.
А с Вами я, пожалуй, дискуссию прекращу. Какой смысл дискутировать с человеком, который не слышит оппонента?
Ясное дело, когда за него садился сам Рахманинов и брал одной рукой 2 октавы, начиная свой концерт для ф-но с оркестром — просто уплывает на небеса.
А когда играл Михаил Плетнев — просто колдыбасится, как механическое пианино, управляемое процессором в 5 МГц.
Флейта томительна, но поверхностна, как птичий свист.
И с чего Вы взяли что мне не нравится флейта?
Очень хороший инструмент.
По большому счету, даже банджо можно слушать, хорошенько выпив. А когда я танцую самбу, нет ничего лучше маракасов.
Странно слышать такие слова от музыканта: музыка есть математика искусства, одна теория энгармонизма чего стоит.
Вы не представляете, как общаются между собой настоящие художники, когда снимают блоки. (А если не снимать, то зачем и общаться — лучше уж идти перед детсадовцами выступать).
Я был очень близок по жизни с одним из самых ярких художников наших мест, Александром Бурзянцевым. (Представлять смысла нет, на то есть википедия).
Так, бывало, как напьемся — чуть не дрались с дядей Сашей из-за несходства взглядов.
Или его отношения с другим великим человеком (с которым я был знаком не так близко, как с ним) — башкирским писателем Мустаем Каримом.
Дядя Саша то был готов за Мустая лечь на амбразуру, то крыл его такими словами, что я понимал через одно.
Оба ВЕЛИКИЕ художники, навсегда остались уже в анналах культуры.
А вели бы себя скромно и пристойно, обменивались бы леденцами — ничего из себя бы никогда не выразили, остались бы под попоной политкорректности.
Но были они в жизни — как два мятежных протопопа (выражение моего сокурсника по ЛИ, главы гильдии драматургов СПб Юры Ломовцева) — и оставили след, ни разу ни на кого и ни на что не оглянувшись.
Художник должен быть неистов в своих взглядах, меняемых каждую секунду — иначе он полный нуль.
Именно свист, звук «неплотный», в нем мало обертонов, поскольку возбуждается только сам воздушный столб (как в любом медном инструменте) напором воздуха от губ музыканта.
Совсем другой звук у гобоя, кларнета и фагота, где колебания передаются также трости, она рождает большое количество обертонов, поэтому звук этих деревянных совершенно иного качества.
Когда я учился на матмех факультете ЛГУ, были друзья-флейтисты, после музыкалки. И на поперечной и на блокфлейте (только на пикколо никто не играл) — часто играли в аудиториях, звук шел по коридорам и напоминал все-таки свист.
Но здесь речь не о том.
В рассказе попытка «передать настроение», для этого нужна словопись. Одним-двумя словами дать ОБРАЗ, а не просто понятие.
Нет ничего хуже, чем сказать «пение флейты» с аллитеративной точки зрения. Слово ничего не выражают, звуки «п» и «н» вообще ассоциируются с откупориванием бутылки и зубной болью. Флейта требует «с» и «л».
А по смыслу вообще говорить не о чем.
«Пение флейты» — то же самое «шум колес». Какой именно шум? Шипение, шелест, грохот, перестук? Просто «шум» ни о чем не говорит.
Такие вещи ПИСАТЕЛЬ должен понимать.
Излишней строгостью и придирчивостью можно напрочь отбить у человека желание писать…
Для начала следует найти плюсы, а уж потом громить критикой…
С уважением к Вашему мнению.
А если у человека можно отбить желание писать, то ему и писать не следует вовсе.
Читайте — www.proza.ru/2019/09/21/388
С взаимным уважением.
«ХУДОЖНИК ЖИВЕТ В АДУ СВОЕЙ ДУШИ» — эти слова многом говорят…
Всего Вам самого доброго!
Спасибо Вам тоже.
И сходные мысли есть еще вот тут — pisateli-za-dobro.com/a-budet-eto-tak-intervyu-gazete-istoki.html
В письмах — нормальный, на 100% адекватно русскоязычный человек.
А в тексте — сплошные красивости-некрасивости и колдобины на каждом шагу…
«Уж коли на то пошло, милостивая государыня, Марья Николаевна Полозова, – хотели высказать, – странне́е вашего брака ничего нельзя себе представить… ведь я вашего супруга знаю хорошо, с детства!» Вот что вы хотели сказать, вы, умеющий плавать! — Иван Тургенев, Сборник «Записки охотника».
Наверное, Вита, и классики русской литературы кому-то режут глаза… Но не нам:)
Но как-то оно неорганично тут.
Тем более, что ничего странного в ситуации
Ведь, в конце концов, мы собрались тут не в клуб хвалильщиков, а пытаемся оценить текст по художественным параметрам!
Кстати, я сразу предположил, что это написали Вы. А для меня Вы таки профессионал со всеми вытекающими последствиями. Но если Вы будете настаивать на своем «любительстве», то беру все свои слова обратно. И впредь буду только хвалить Вас, поскольку любитель Вашего художественного уровня безусловно достоин похвалы.
Если человек хочет, чтобы его оценили и покритиковали, то он может выносить свою работу на общий суд.
Человек имеет право… на любовь, на отдых и на труд.
Правда, встает вопрос: зачем это ему нужно?
Профессионал всегда знает свою истинную цену. И, кроме того, вырванные из наследия, отдельные работы могут быть оценены не так, как воспринимались бы в общей массе.
Но, конечно, jedem das seine.
Каждый выбирает для себя все удовольствия.
Я, например, не представляю, чтобы мн захотелось поиграть в маскарад, не вижу смысла, но кому-то это нравится.
Да и польза рецензентам очевидна: умный человек учится на чужих ошибках, видит погрешности чужого текста лучше. чем своего.
Меня огорчает другое.
В нынешнем обсуждении почти не было ПРОФЕССИОНАЛЬНЫХ оценок.
Приходилось читать в основном лишь общие слова о том, что возникло какое-то настроение и пр.
А мы все-таки собрались тут как бы не для похвальбы, а для анализа текста.
Но в итоге вижу лишь уровень детского утренника.
Я полагаю, что от этого проигрывают и обсуждаемые, и обсуждающие, поскольку превращает обсуждение в профанацию…
ВЫ МНЕ ТОЖЕ НУЖНЫ, и еще как!
Я же не Вас, Гео, имел в виду!
Вы — художник. Фотохудожник, это мастерство очень близко к литературе, поскольку тоже отражает жизнь, но не позволяет слишком сильно отрываться от реальности.
Никто из авторов, обратившихся за рецензией, полагаю, не ждёт пустой похвалы, которую вы великодушно предлагаете в обмен на признание в любительском отношении к литературе.
Я все-таки настаиваю на разделение анонимных авторов (на начинающих и состоявшихся, на «профессионалов» и «любителей»), чтобы от обсуждения было как можно больше пользы, а следовательно и — добра.
Я уже писала, что даже профильное образование (в любой сфере) не делает человека мастером своего дела. В нашем сообществе есть два признанных профессионала — И.Д. Гальперин и Анна Данилова, которые стояли у истоков этой рубрики и которые делают великое дело для всех остальных авторов, публикуя здесь свои отзывы и рецензии. Все остальные — просто любители, достигшие того или иного уровня писательского мастерства, которые, тем не менее, вправе высказать своё мнение и замечания, пусть даже это будет мнение обычного читателя. Но для автора оно зачастую имеет большее значение, чем критика профессионала.
Поясню также, что «Открытый микрофон» не преследует цели быть истиной в последней инстанции, а даёт возможность всем желающим попробовать себя и в роли рецензентов, и в роли мишени для обсуждения. К сожалению, в силу занятости наши мэтры (Анна и Иосиф Давидович) не всегда могут провести отдельный мастер-класс или подготовить полновесную профессиональную рецензию. Тогда и включается «Открытый микрофон».
В планах — приглашение сторонних, независимых рецензентов, которым будет интересно сотрудничество с нашим Клубом.
Что же касается общих рассуждений на тему профессионализма в литературе, смысла писательства и взглядов на мир, то, как мы с вами договорились, в следующее воскресенье будет запущен новый проект — Кафе у Гео — именно с этой целью.
Также хочу сказать всем участникам Литературного клуба — если у вас есть желание вести свою индивидуальную рубрику, чтобы обсуждать те темы, которые вы считаете важными, пожалуйста — любая инициатива приветствуется. Как удачный пример реализации такой инициативы — Поэтический практикум Ольги Которовой.
Всем добра!
Единственное, все должны понимать, что злоупотреблять заявками на рецензии мэтров, которые делают это бесплатно в ущерб своей занятости, и присылать им совершенно сырые работы не стоит. Как раз для такой «обкатки» — наш «Открытый микрофон».
pisateli-za-dobro.com/articles/325-kriterii-ocenki-literaturnyh-proizvedenii.html
Рекомендую всем к прочтению!
Все профессионалы начинали с любительства.
Членство-не членство в союзах и лауреатство-нелауреатство тоже ни играют никакой роли.
(Я, например, в СП СССР вступить не успел, а сейчас даже в государстве нет положения о ТС, ни один союз не имеет Литфонда, не дает дач, творческих командировок, гарантированных позиций в планах «гонорарных» издательств и пр. Потому не вижу для себя смысла платить взносы и просто кормить создателей союза, о чем говорил во многих своих интервью.
Литературные «конкурсы» — это абсурд. Творчество — не конвейерная сборка, это индивидуальная работа, выдающая штучный товар. Соревноваться с кем-то в литературе — ничего глупее не придумать.
Я вот вообще не выношу дух соревнования. Я и так знаю, что я — лучший из всех.
Как любой художник должен считать себя лучше прочих, иначе всю жизнь и пропишет стихи к бабушкиному юбилею.)
И премии — тоже по сути ничего не значат.
Всем ясно, что тому же Пастернаку НП присудили не ЗА талант прозаика (поэт он гениальный, а прозаик нулевой, хуже Лермонтова), а ПРОТИВ советской литературной идеологии.
Кроме того — а судьи кто?
И читательские симпатии — они тоже ничего не стоят. Что сейчас читают наиболее массово? Всяческую дребедень.
Детективы, фантастику, тупое порно.
Это — не литература, а шелуха от семечек. Прочитал 1 раз, выбросил и забыл.
Писатель — если он ПИСАТЕЛЬ, а не пользователь портала «проза.пенс» — должен быть способен на самооценку.
Каждый день отрицать себя вчерашнего и расти.
Я-то писал лишь о том, что дух обсуждений — любительщина, уровень «нравится — не нравится».
А дельные замечания тонут в общем хоре.
Вот просто нельзя сказать точнее!
Именно что свой взгляд. Иначе не создашь вообще ничего.
И, кроме того, повторяю: КАЖДЫЙ писатель должен считать себя лучшим из лучших, иначе его затопчет «общественное» мнение.
Всяческая скромность, удерживание себя в тени — лучший путь к забвению еще при жизни.
А стихотворение, которое написала ЛГ, можно будет прочитать в «Ленте», если кому-то интересно, конечно. «Конец октября». Сейчас размещу.
Я мечу громы и молнии, когда спотыкаюсь на неровностях языка.
Сейчас как раз работаю над заказом, привожу в божеский вид подстрочник с башкирского.
И обсуждаемому и обсуждателям!
СПАСИБО ВАМ за Ваш труд и Ваше терпение!
Благодарю, Вита! Цель рубрики" Рецензии" именно такова. И мы рады, что она приносит пользу и востребована.
Но у меня вот какая мысль: несколько человек, в том числе и я, узнали руку автора. А это уже искренность, создающая собственный стиль! Чует моё сердце, что скоро Виталина и прозу освоит. Я, например, пока даже не берусь за художественную прозу. Верней, берусь, но понимаю, что это ещё не я. Слишком много пишу красивостей и буквальностей.
Елена ВЕЛИКИЙ молодец как кормчий этого «микрофона».
Начинание прекрасное, в нем наличествуют все предпосылки для превращения в настоящий литературный семинар.
Ведь среди нас есть профессионалы старой закалки.
Аня и Иосиф — онлайн-контакт с писателями такого уровня позволяет напитаться принципами литературного мастерства даже начинающему автору.
ЭТО РЕАЛЬНО.
Но — нереализовано.
Что я вижу уже в нескольких «микрофонах» подряд?
Какие-то посиделки в «клубе анонимных алкоголиков» где один рассказывает свою историйку, а остальные дружно вздыхают:
«Душевно, благородно, искренне, волшебно, с настроением, молодец Билл, ты справился с „Джонни Уокером“…
И благостно похлопывают по плечу, потому что сами такие же и над ними висит тень „Капитана Моргана“.
Здесь то же самое.
НЕТ ПРОФЕССИОНАЛИЗМА в подходе.
Конструктивные голоса критиков — Георгия Костина или Иосифа Гальперина — тонут в хоре дифирамбов.
»Душевно — не душевно..."
«Душевной» может быть история, рассказанная бомжом на скамейке, и «настроение» она создаст но это не имеет отношения к литературе.
Я не хочу растекаться тут мысию по древу, но все-таки повторю.
Мы или тонем в дилетантизме или пытаемся стать профессионалами.
Добродушие и творческий рост имеют отрицательную корреляцию; творчество вообще есть довольно жестокий процесс.
(Если, конечно, это творчество, а не пописывание от нечего делать.)
И кто сказал, что обсуждение уровня литературного семинара должно быть априорно щадящим? В спорах вообще никогда ничего не рождается, кроме нового взгляда спорщика на самого себя — и это на самом деле полезно.
Вспомню наши семинары в ЛИ.
Как-то раз мы обсуждали рассказ Улдиса Сермонса, я выразил свое впечатление:
— По стилю изложения это — репортаж о том, как резиновую женщину удовлетворяют фаллоимитатором, причем данный через звуконепроницаемое стекло.
Улдис сначала обиделся, вечером в литобщаге со мной не разговаривал. Но потом понял, что я был прав, следующие его вещи наполнились жизнью.
Или другой случай.
Старостой нашего семинара был некий Меркулов.
Дебил, говорящая обезьяна, спортсмен с отшибленными мозгами.
Но даже он однажды сказал дельную вещь.
Обсуждали мой «Мельничный омут». Там была сцена, когда герои гуляют по окрестностям Михайловского и герой торгуется с кем-то за кружку молока. Меркулов сказал, что мужчина не станет торговаться в присутствии женщины, которая ему нравится.
Я, естественно, на семинаре его послал по адресу.
Но потом подумал и сказал себе:
— Мать вашу, а ведь прав питекантроп!
И убрал эти строки. Стало намного лучше!
Вот в подобных результатах и есть смысл обсуждений!
А не в дружеском похлопывании по плечу.
Предлагаю хотя бы задуматься над моими словами.
С другой стороны, резкость чьих-то суждений — это школа для автора. Пройдёт он эту школу или не пройдёт — его проблема. Но дружный коллектив обязан человека поддержать, взращивая достоинства.
1. Любить критику может только мазохист или любитель попинаться словами. ЛЮБАЯ критика ранит.
Любить критику столь же противоестественно, как любить визиты к стоматологу.
Но в то же время без хотя бы единовременной критики своих произведений ни один пописыватель не станет писателем.
Это как потеря девственности: неприятно, но необходимо.
2. Критика должна быть конструктивной и объективной.
Первое понятно: нужно не сотрясать воздух, а указывать конкретные недостатки.
Второе сложнее.
Нужно опираться не на свое мнение с точки зрения содержания, идеологии и пр., а только на законы искусства.
На владение языком, точность образов, сбалансированность композиции, единство стиля и пр.
Вот это труднее всего, поскольку очень трудно отключить собственные приоритеты, особенно если они не стандартны для «приличного» общества.
Например, я не уважаю родителей, не люблю свою родину, презираю свою нацию, терпеть не могу деревню, ненавижу полицейских, военных, судей, считаю спортсменов говорящими обезьянами, не выношу физический труд, грязь, плохую еду, отрицаю общественную мораль, уважаю геев и лесбиянок, не верю в бога.
Но тем не менее я могу ОБЪЕКТИВНО оценить художественные достоинству и похвалю даже роман о депутатах госдумы, если он ТАЛАНТЛИВО написан.
3. Коллектив — российская химера.
Художник всегда одинок. Он должен быть индивидуалистом, не оглядывающихся ни на чье мнение.
Но, конечно, должен иметь творческое окружение.
(И, желательно, союз писателей с Литфондом).
4. Прежде всего писатель должен ЧИТАТЬ.
Прочитав антологию мировой литературы, можно научиться, как НЕ НАДО писать.
А как надо — каждый понимает сам.
Коллектив — это не химера, а способ сосуществования Иногда вынужденный, а на данном сайте добровольный) со всеми вытекающими обязательствами — взаимоуважение, доброжелательность и готовность прийти на помощь. На литературном сайте помощь может выражаться в рецензировании.
Видите, Ольга, уже разногласия!
Я одинокий волк, живущий в аду своей души и того не скрываю.
От коллектива никогда не имел ничего, кроме вреда.
Но тем не менее всегда рад оценить творчество коллег по цеху.
Рецензирование… ну, конечно, в какой-то мере помощь в том смысле, что оно помогает автору открыть внутреннее зрение.
И есть еще один момент.
Помните секретаршу Верочку из «Служебного романа»?
Принесли ей радикальные сапоги, она сидит, меряет. Идет мимо кошелка-директорша (Фрейндлих) и говорит, что она бы такие не надела.
Ахеджакова и говорит: — Значит, хорошие сапоги, надо брать.
То же самое мнение коллектива.
Мою последнюю повесть «НАИРИ» отклонили здесь на МСП.
Основания идеологические: герой индивидуалист, не любит народные массы, не желает жить на грядке, героиня живет в нелюбимым мужем, любит очень хорошую одежду, носит футболку от Диора и компрессионные колготки «Меди» за 8 000 рублей, а на пороге смерти вступает в интимную связь с незнакомым мужчиной и пр.
Я понял, что вещь удалась. Заострил моменты, к которым придирались, на е-площадках эта книга продается.
По поводу коллектива: то, что коллектив не ставит меня или Вас на первое место в каком-то конкурсе — это же не уничижение, а просто чужое мнение, и оно даёт повод к самосовершенствованию. И потом, Вы называете себя волком одиночкой, однако, общаетесь, когда есть повод. Значит, коллектив иногда необходим, просто каждому человеку в разных мерах.
И не надо преувеличивать — НАИРИ была отклонена совсем по другим основаниям. нежели перечисленные вами (думаю, так глубоко никто и не копал). Читайте Правила сайта в отношении эротики.
Насчет эротики тут вообще полностью не в тему.
Повесть относится к классическому жанру, сцена там всего одна и куда более сдержанная, чем, к примеру, в «Крестном отце». Но и сюда я закачивал трейлер, в котором не было даже намека ни на что. Всего лишь разговор в самолете.
Возможно, в трейлере иллюстрация не соответствовала правилам сайта.
Книга продается. это главное.
Естественное желание любого критикуемого — расстрелять на месте всех своих критиков.
А потом подумать… и кое-что дельное принять к исполнению.
Когда человека 60 лет кряду втаптывали в грязь, то, в самом деле, в ответ на любое слово поперек рука сжимается в кулак.
Согласен с Вами.
Громить не собираюсь, ясное дело, просто выскажусь…
Зарисовка — это, конечно, не произведение, но и в нем может быть своя прелесть.
Например, тот же Паустовский (на мой взгляд, абсолютный стилистический пик русской прозы, до исх пор никем не превзойденный) ВСЮ ЖИЗНЬ писал по сути только очень большие зарисовки.
У меня чрезмерно сильная память, но я не помню ни одного его конкретного произведения (помню, например, «Корзину с еловыми шишками», а о чем там — хоть убей) — потому что у него нет ни образов, ни сюжетов, ничего — только СТИЛЬ, аура языка.
Так вот, если зарисовка выверена до полного совершенства, если она завораживает стилем и языком, так ее тоже можно похвалить.
Ну, заранее скажу, что буду требовать.
Еще в 85-м году Иосиф сказал мне:
— В прозе должно работать каждое слово, в стихах — каждый звук.
ВСЮ ЖИЗНЬ для меня это единственный ориентир.
Так вот, зарисовка — это словопись.
Там хоть и проза, но должен работать каждый звук, как в поэзии.
Аллитеративные ассоциации, звуковые образы и пр…
Прямо хочется почитать тихо, без комментариев.
Из дневника.
******
Смысл литературы — Отражать реальность жизни.
А смысл жизни любого человека состоит в том, чтобы быть счастливым самому, остальное приложится.
Но умный человек не может быт счастливым, поскольку он осознает несовершенство мира. И в определенном возрасте начинает понимать, что жизнь по сути бессмысленна.
Вот это и отражает настоящая литература.
О бессмысленности жизни писали лучшие художники слова: Ремарк, Чехов, Бунин, Стефан Цвейг, Энн Ветемаа.
(И даже Сервантес, при всей пустопорожности литературы Возрождения!)
Вершина — старый Хэм и его «Старик у моря».
Литература, не освещающая априорную бессмысленность жизни, бессмысленна сама.