Открытое обсуждение рассказа нашего автора
В рубрику «Рецензии. Семинары по прозе» поступила заявка на разбор произведения от нашего автора, Ольги Якубовской.
Приглашаю всех желающих высказаться к Открытому микрофону – оставляйте в комментариях ваши критические замечания, советы и впечатления. Наши мастер-классы задуманы для того, чтобы помогать друг другу в работе над текстами произведений, работать над ошибками и тем самым повышать писательское мастерство.
Вы можете оставить отклик-впечатление или сделать комплексный анализ (критический разбор) текста произведения, оценить содержание и форму, специфику композиции, особенности индивидуального стиля автора. Для рецензии очень важна объективность и справедливость в оценках.
Как всегда, прошу при обсуждении соблюдать правила сайта – воздержаться от оскорблений в адрес автора и других участников клуба, сохранять доброжелательный и вежливый тон комментариев. Любую критику можно высказать тактично и обоснованно.
Перелесок
Перелесок раскинулся за широким лугом, ближе к поселковым огородам и речке. Это такая размашистая лесистая полоса, которая выглядит достаточно продолговато и довольно — таки привлекательно. Без перелеска было бы пусто и, наверное, уже не так интересно жить. А, в общем, живописнейшее местечко! Там идет круглые сутки своя размеренная лесная жизнь зверушек и птиц, которая ни от кого не зависит. Но, если прислушаться и всмотреться, то все сомнения рассеются в ту же секунду. Из моего окна очень хорошо видно, как этот лесной массивчик обустроился. Он тянется к нам оттуда, где разбиты городские дачи. Там на просторе, у самой опушки леса, и берет свое начало этот перелесочек. Ах, если бы кто знал, как он нам необходим! Как мы рады ему! Внутри него бежит речушка, быстрая и шумная. Ее вода всегда студеная, и это связано с тем, что она течет из лесного озера, где всегда прохладно, и лучи солнца почти не согревают ее. Речка эта, в свою очередь, принимает в себя другую речушку. Можно сказать с уверенностью, что здесь выступает целая цепь взаимосвязанных речек и озер, которые втекают друг в друга и несут воду дальше к другим потокам. Там они сливаются уже с более крупными реками такими, как Десна, и приобретают полноправную свободу. И это понятно, брянские места они такие: болотистые, лесные, озерные. На самом деле, очень красивые и неповторимые уголки на нашей земле. Я настолько привыкла к его существованию, что даже уже не мыслю свою жизнь без него. Всякий раз, когда я нахожу свободную минуту, то иду туда, чтобы полюбоваться природой, подышать свежим воздухом и понаблюдать за таинственной жизнью птиц и животных. А их здесь очень много. Постоянные обитатели — это вороны, сороки, воробьи… Они никуда не улетают зимой, поэтому их можно считать своими, местными птицами. Я очень люблю за ними наблюдать круглый год. Зимой, когда стоит невероятная стужа, они почти не летают, но как только наступают оттепельные дни, птицы тут же начинают в перелеске перекличку. И потом видишь, как они потихоньку стараются лететь туда — сюда, как бы для разминки. Я подкармливаю их по — возможности, чем Бог пошлет. Да, нелегко им пережить зиму! Это серьезное испытание для всех птиц и животных, которые остаются на зимовку. Морозы бывают суровыми и продолжительными. Мне особенно их жалко в это время. Тогда перелеска совсем не слышно, словно он вымер. Конечно, попробуй, выживи, когда вокруг одни снежные сугробы! Воробышкам проще, они ютятся всегда возле дома стайками, и им больше перепадает…
Другое дело, когда наступает весна. Тогда наш перелесок снова оживает. Деревья, а их очень много: береза, черемуха, дуб, ясень, сосна, ель, рябина… — вновь надевают свои зеленые наряды из свежих листьев и начинают песенный хоровод. Прилетают из далеких и теплых стран перелетные птицы: кукушки, соловьи, скворцы и многие другие пернатые. Первое время они выглядят измученными, обессиленными, исхудалыми, грязными и голодными. Из всей этой численности, пожалуй, самые смелые и напористые скворцы. Они налетают на огороды всем своим семейством и дружно, не стесняясь, собирают на земле всяких жучков, паучков, каких – то там насекомых и так до тех пор, пока не приобретут свой надлежащий вид. Затем, где – то под конец мая, они выглядят уже достаточно оживленно и бодро. Теперь начинается их ликование. Они носятся над нашими головами быстро и так шумно, будто у них проходят свадьбы. Суеты так много, что только удивляешься. Мне всегда нравится наблюдать за ними и восхищаться их резвости. Что – то непонятное с ними происходит. Столько крика, шума! Они полюбили наши липы, что растут прямо у дома, поэтому летают из перелеска, садятся на деревья, щебечут своими скрипучими голосками, не обращая внимания ни на кого, будто нас и вовсе нет. Потом носятся по нашему саду с таким громким визгом, который слышен даже в доме. Смешно и радостно за ними смотреть снизу. Им хорошо, и это понятно даже соседскому коту, который внимательно наблюдает за ними с достаточного расстояния из – за высокого забора. Я ему машу пальчиком, предупреждаю, чтобы он не смел даже думать об охоте на них. Кот молча, машет хвостом, лежа на земле, и зорко смотрит в их сторону. Он не хочет меня слушать, здесь, наверное, срабатывает его природное дарование — поймать. Но я прекрасно понимаю, что ему их не достать. Они высоко летают! Оба мы сейчас наблюдаем за ними. Я с восторгом, а кот с азартом. Смешно, ей — Богу!
В этом году их много налетело. Я насчитала несколько стай, и вот что странно – они все разного цвета. Одни с зеленым оттенком, другая стая в крапинку, третьи с серым оттенком, а четвертое семейство и вовсе черной тональности. Между ними происходит какая – то странная борьба, потому что крик стоит неимоверный, хоть уши затыкай. Может, это борьба за территорию? Скорее всего, так и есть. Целыми днями они ругаются, носятся туда – сюда, ну точно угорелые. Их скрипучие голоса раздаются по всей округе. И так будет до середины июня, потом они улетят от нас и уже до следующей весны не появятся. Думаю, что скворцы проводят все лето на опушке леса и у полей, где колосится ячмень, овес, рожь и пшеница.
Другого внимания заслуживают соловьи. И пусть простит меня читатель, но я в них просто влюблена! Да, эти миловидные, маленькие птички любого заставят восхищаться и наслаждаться своим пением. Я же просто замолкаю и слушаю, слушаю, слушаю… Что сказать, один восторг! С самого раннего утра они начинают свои трели и до белого дня поют песни, да так, что диву даешься их голосам. Самое интересное, что весь остальной птичий бомонд еще спит, а они уже устраивают такие концерты, что и не придумаешь даже. Боже мой, каких только голосов и вибраций здесь не услышишь! Кто — то громко – громко дерет горлышко, кто – то тоненько ему в такт подтягивает, кто – то очень звонко, кто – то прерывисто, а кто – то, не прислушиваясь к другим, поет долго и настойчиво, словно старается всех перепеть и доказать, каков он молодец. Я тоже вместе с ними просыпаюсь на заре. По правде сказать, я не могу пропустить такой период. Не услышать по весне соловья! Этого я бы себе не простила никогда. Это уже как часть моей жизни. Соловьиные трели – это незабываемые впечатления. Это моменты, о которых ты долго потом будешь вспоминать с улыбкой, и которых будешь ждать с нетерпением на следующий год. Кто, хоть раз услышал соловья, тот, я уверена, никогда не забудет его пение.
Вообще, перелесок наполнен многообразием голосов, и каждый из них заслуживает особого восхищения. Можно долго — долго их слушать и восхищаться. Одним из них я могла бы часами упиваться в жаркие дни июня. Это голос прекрасной кукушки! Да, это она может любого увлечь за собой своим кукованием. Ее звонкое ку – ку подолгу разносится эхом в округе нашей. Вот и сейчас она затаилась наверняка где – то недалеко в перелеске и кукует себе беззаботно. Она не зря здесь останавливается. Тут ей, скорее всего, удается легко подкинуть свои яйца какой — нибудь сойке, для высидки. Я слушаю ее и улыбаюсь, также как и в детстве, но тогда я ее спрашивала, «сколько мне еще осталось прожить». А теперь только восхищаюсь ее криком и понимаю, что она не просто так появилась в наших краях, это к жаре, если верить народным приметам. И что интересно, что так оно и есть.
Что сказать? Нравится мне наш перелесок. Как загадочна ее жизнь, как удивительна ее растительность! Сколько разных кустарников здесь выросло, о которых можно говорить и говорить, без конца и края. Перелесок тем и живет, он является лесным островком для птиц, который служит для них домом, пристанищем и, наверное, самым удивительным местом на земле. Почему? Да потому что они никогда не покидают его, а все время возвращаются. И я знаю, что им там просто превосходно обитать!
Лето, 2019 год
Рассказ оставил приятное впечатление…
В последнем абзаце в предложениях «Нравится мне наш перелесок. Как загадочна ее жизнь, как удивительна ее растительность!» Возможно, опечатка — перелесок (М. род), следовательно — «его» жизнь…
Спасибо.
Рассказ оставил приятное впечатление. Не говоря уже о том, что написан профессионально. Но не без нюансов, а именно: «А, в общем, живописнейшее местечко! » Автор хочет, чтобы читатель поверил ему на слово, но при этом совершенно не предоставляет тех визуальных рядов, что обустроят данное продолговатое пространство. К сожалению, в данной картине мира, не увидел пейзажа. Уважаемый автор может на меня обижаться, но, как тот Станиславский, не поверил.
Но думаю, что драгоценная Ольга Якубовская, с пониманием отнесётся к моей любительской критике и с присущим для неё талантом добавит яркие краски и мазки в картину своего замечательного перелеска.
С уважением.
Но — на мой взгляд — всё портят вклинивающиеся то тут, то там фразы, отдающие штампами и казённым языком провинциальных газет. Например, "лесистая полоса, которая выглядит достаточно продолговато и довольно — таки привлекательно". Пыталась представить, как лес может выглядеть «продолговато»… «Достаточно» и «довольно» в одном предложении тоже лучше не употреблять. Сам эпитет «привлекательно» по отношению к лесополосе выглядит как-то неуместно.
«Можно сказать с уверенностью, что здесь выступает целая цепь взаимосвязанных речек и озер, которые втекают друг в друга и несут воду дальше к другим потокам» — эта фраза ассоциируется с цитатой из учебника географии.
Неудачны и такие обороты, как «другого внимания заслуживают», «из всей этой численности» — вновь возникает ощущение, что читаешь отчёт орнитолога, а не лирический рассказ.
Изобилие вводных конструкций – «на самом деле», «что сказать», «по правде сказать», «самое интересное» — не оправдано для выбранного автором тона доверительного разговора с читателем. Я бы их вообще убрала из текста, дополнив его яркими образами, метафорами, сравнениями, которых не хватает.
Заключительная фраза «им там просто превосходно обитать» построена несуразно. Наречие «превосходно» (т.е. в высшей степени хорошо, замечательно) не нуждается в эмоциональном усилении его частицей «просто», а в сочетании с глаголом «обитать» выглядит излишним. «И я знаю, что им там живётся превосходно!» будет здесь уместнее.
Про «продолговато» поясню подробнее. Продолговатый — вытянутый в длину. Полоса — это длинный и узкий участок на поверхности или в пространстве, выделяющийся чем-либо от окружающих. Полоса сама по себе уже предполагает эту «вытянутость в длину», продолговатость, она не может быть круглой, квадратной. Лесополоса — это лесные насаждения в виде рядов деревьев и кустарников. То есть в самом слове «лесополоса» в достаточной мере заложены характеристики её вида и размера. Само выражение «выглядеть продолговато» кажется мне неправильным.
Продолговатым что-то может БЫТЬ, а ВЫГЛЯДЕТЬ продолговато не может.
Разные категории качества, продолговатость абсолютна и не зависит, смотрят на нее или не смотрят.
Елена и Маркус правы — пейзаж, о котором рассказывает автор, серенький, неприметный остался в стороне.Но если автор добавит красок, то " Перелесок" заживёт полной жизнью, чего от души желаю!
И лунный свет ему безразличен, он, как и все птицы, кроме сов, в темноте вообще почти ничего не видит.
Такие эпитеты — пошлый антропоморфизм.
Соловей даже не знает, что мы его называем соловьем, а не крокодилом.
Он просто поет ради своего 3 основного инстинкта, но делает это так, что возносит нас в эмпиреи.
Я живу (уже написал) в 16-этажном доме, на 14-м этаже, в 1,5-миллионном городе.
Под окном кабинета — болото и посадка около городской автомагистрали, спальня выходит на каменные джунгли, но под окном речка — сбросной канал ТЭЦ, не замерзает круглый год.
И там и там круглый год живут кряквы, вот они-то в самом деле дерут горло — причем круглые сутки, ночью проснешься и через тройной стеклопакет слышишь, как внизу на речке крякает утка.
А остальные птицы голосят по-разному.
Синица раскрывает и закрывает стальные ножнички, звенит.
Зяблик посвистывает и просто напевает.
Дрозд трещит, как трещотка.
Воробьи чирикают, это знают все.
Чайки на речке мяукают.
Ворона просто каркает.
Ласточки издают резкие, длинные, узкие и в начале и в конце, сабельные звуки.
Ястреб, когда бросается на голубя, коротко клекочет.
Воробьиный сычик, которого никогда не увидишь, издали печально посвистывает всю ночь, слышен за километр.
А соловьи — насвистывают, булькают и щелкают, очень нежно и тоже всю ночь до утра, где-то в кустах над сливной речкой.
Автор старался изо всех сил, но он явно глух к живой природе.
Я не говорю, что все должны различать птичьи тонкости — но писать о птицах все-таки надо не с пониманием, а не как статью для журнала «Пионер»…
Это объективная реальность.
У АС вообще все просто: на красных лапках гусь тяжелый — а видишь все без лишних слов.
Но, что касается писательского мастерства, к его советам, а также к замечаниям Анны и Ляман, стоит прислушаться, а не оспаривать их. Мастер-классы по прозе созданы для обучения (и это счастье, что мы можем бесплатно получать здесь уроки от профессионалов), и, выставляя сюда свои работы, авторы должны быть готовы к критике. Позиция «Я художник, я так вижу» здесь не совсем уместна.
Был у меня старший друг (ныне покойный), доцент-геометр Виктор Алексеевич Юрьев.
Как-то раз на ученом совете он сказал пару нелестных слов доценту Сейяру Биккировичу А-ву (неплохому тоже мужику).
Поднялся хай на весь факультет, все Юрьева по-всякому ругали, совестили и пр., как он осмелился такого наговорить, и т.д.
Юрьев отвечает:
— А что я ему такого наговорил? Ничего особенного, просто сказал, что он — дурак и трус.
Я не колок, я справедлив.
НО.
Пушкинского гуся я ВИЖУ.
А Ваших соловьев, надрывающих горло — нет…
Можно писать и по-другому:
Прилетели грачи,
Но печальна земля,
И у церкви кричит
В небо вся их семья.
Но читателю хочется что-то видеть, а не просто прочитать описание.
Все люди разные.
Но зарисовка должна иметь некую индивидуальность.
Хотя бы кошка Чехова, которая стала есть огурцы после того, как ее 2 недели лупцевали кнутовищем (если о животных речь зашла)
В прозе, например, у меня образная система сильнее, чем у Пушкина, потому что у него была русская проза первоначального уровня.
Обусловленного прежде всего тем, что еще во времена Державина серьезные вещи было принято излагать стихами, а прозой писали только всякую херню.
Пушкин начал с нуля, следующие века его развили.
Лучший друг Кюхельбекер его вообще вызывал на дуэль, ну и что?
В каждом художнике есть что-то гениального; находясь в тени чужих пьедесталов нельзя создать ничего существенного.
Если не быть уверенным, что напишешь стихи лучше, чем Пушкин, или прозу лучше, чем Бунин — так и вообще писать не стоит.
Рыбачить такому автору — или вон салфетки крючком вязать.
Проза того же Бунина на порядок выше прозы Пушкина, потому что у АС нет психологизма, есть только поклонение химерам чести и пр.
2 человеческие вещи есть у АС: ПД и СС.
Бунин велик, но его проблемы в сравнении, например, с проблемами героев моего «Шакала» — пшик.
Потому что Бунин при всех его художественных талантах был прежде всего благополучный барин, которому не нужно было искать денег на шиномонтаж.
А мои герои живут в жестком мире и преодолевают очень серьезные проблемы.
Бунинским героям никогда не пришлось бы трахаться перед зрителями на сцене, чтобы заработать денег на оплату последнего курса в академии — такие проблемы перед ним самим никогда не стояли.
А моим — пришлось. Равно как мои женщины стали лесбиянками из-за неприятия мира, заточенного под мужчин — Бунинскмм бы такого в голову не пришло, им мужчины ноги целовали и из-за них стрелялись.
Иной мир иные проблемы.
Хотя полагаю, что Вам, дорогой Гео, московскому пенсионеру, прекраснодушествующему во Христе, этого не понять.
И еще.
Вы путаете божий дар с яичницей.
Зарабатывает на литературе только всякая ср---ь типа Акунина.
Пушкин о нашме цехе уже сказал: пишем для себя, печатаем для денег.
Мне на самом деле пофигу, заработаю ли я, или нет, потому что знаю, что в обществе воинствующей черни на моей литературе не заработать.
Для меня главное, что я ПИШУ.
И что мои по сути ученики уже поднимаются в литературе.
Вот, к примеру:
И постскриптум. Если для Вас главное ТО, что Вы ПИШЕТЕ. И что это для Вас главнее денег, то и ПИШИТЕ не здоровье! Делайте то, что умеете, что является смыслом Вашей жизни. А умничать то зачем? Тем более, что делать этого Вы совершенно не умеете… Ну, разве что Ваше умничанье — довольно изощрённая провокация…
Просто выражаю свое мнение, но не говорю, что все должны его слушать.
Оценки — ясное дело, каждый из нас имеет право ставить оценки.
Но ученики должны превосходить учителя.
Художник учится всю жизнь у всех, даже не зная лично.
Потому что без постоянного развития нет художника.
По «превзойти — не превзойти».
Тут тоже поспорю.
Пушкин гений. Это бесспорно.
Но гений ДЛЯ СВОЕГО времени.
Давайте проанализируем.
Стихи Пушкина великолепны, красивы, совершенны, но — на 90% пусты. Это в основном возвышенные страдания о гениях чистой красоты (хотя на самом деле этого «гения», АПК, он склонял к простому сожительству в грехе у себя в Михайловском.)
10% у Пушкина, конечно, сильные стихи, например, «Воспоминание» (https://www.proza.ru/2018/04/30/355 )
Но в целом у него нет ни сильных чувств, ни переживаний, ни психологии: по сути АС всю жизнь промахал пиписькой между робберами, за которые всегда был в долгах.
Тот же Лермонтов уже на порядок выше Пушкина в комплексной силе стихов. У него реальные переживания, психологизм. Одно его ВОЯнД стОит половины ПСС.
О Пастернаке я и не говорю. Его «грудь под поцелуи» или «свеча горела» — это не письмо Татьяны.
И т.д.
По прозе.
Пушкин ГЕНИЙ прежде всего в том, что он СОЗДАЛ русскую прозу.
Я уже тут кому-то писал, но тот корреспондент не в счет, повторюсь.
По сути до Пушкина (даже еще при Карамзине, не говоря уж про времена Державина) все серьезное выражали в стихах, прозой писали лишь херню типа Бовы Королевича или как мыши кота хоронили.
Прозы как единственно достойного средства художественного отражения реальности до Пушкина не существовало.
Он ее создал и ясно, что нулевой уровень остается нулевым, иным он быть не может.
Проза Пушкина чиста по языку, но она условна и основана на химерах, т.е. нежизненна.
Писать устал, просто зафигарю тут цитату из своего романа, сказано четко:
«Всю жизнь я читал дедову художественную библиотеку, помимо восприятия самих книг много думал о личностях авторов.
Самым умным из русских классиков я всегда видел Пушкина, хотя он такой же русский, как я — витебский раввин.
Ум курчавого эфиопа проявляется прежде всего в том, что он всю жизнь врал на публику.
Его я перечитываю по академическому полному собранию, первый том которого вышел в год моего трехлетия. Причем читаю не то, о чем обычно думают при слове «Пушкин».
Стихи его мне в общем не нравятся, в основной массе они слишком легки, если не легковесны. Куда сильнее Лермонтов, хотя я его я не люблю из-за однобокого взгляда на жизнь.
Проза Пушкина приятна, но по содержанию она ниже всякой критики.
Его Дубровский – какой-то возвышенный полудурок, а «Капитанская дочка» — полная чепуха. Пугачев в ней представлен как титан мысли и вулкан чувств, хотя еще в школе я понимал, что этот клейменый каторжник на самом деле был неким симбиозом Дербака и Белопухова с истерической примесью трудовика Игоря Игоревича.»
*******************
В отношении прозы и Чехов и Бунин и Алексей Толстой Пушкина превзошли многократно.
И я превзошел, самооценку не занижаю; «Надежное занятие» — в сравнении с ним «Выстрел» есть полная чепуха.
И дальше о Пушкине:
************
«Пушкина я люблю по письмам, которые раскрывают его истинный человеческий характер. Поэт, конечно, был умен, как черт.
Он создал себе образ, не соответствующий действительности, но настолько убедительный, что абсолютное большинство до сих пор верит в обман.
Для обывателя Пушкин – это некий восторженный патриотический христосик, исполненный планетарной любви к человечеству.
На самом деле великий поэт был совершенно иным.
Публика требовала воздыханий у женских ног – он исправно писал про чудные мгновенья при гении чистой красоты, а на деле настойчиво звал Анну Петровну Керн бросить пожилого мужа и приехать для распутного сожительства к нему в Михайловское.
Да и вообще, о женщинах в письмах он отзывался так, что даже я – не сквернословящий, но знающий лексикон – не всегда могу расшифровать черточки, которыми академики заменили его подлинные выражения.
Пушкина держат на пьедестале как самого ярого ура-патриота, но в письмах он говорил о своей родине-России такие вещи, что с некоторыми из них даже я не до конца согласен.
Его так же считают поэтическим борцом с самодержавием – на самом деле Пушкин графа Бенкендорфа уважал, а Николая I почти боготворил, поскольку царь покрывал его карточные долги. И более того – на новые литературные проекты бесконечно выделял деньги, которые Александр Сергеевич проигрывал, не доехав до поместья.
В произведениях Пушкин выглядел добрым, но был достаточно злым, как любой умный человек. Я не помню, чтобы хоть в одном письме он сказал о ком-то за глаза хоть одно доброе слово.
Его жизненным манифестом я вижу назидательное письмо к брату Льву, где добрый поэт утверждает, что в незнакомых людях следует предполагать самое худшее и это никогда не будет ошибкой.
И кроме того, Александр Сергеевич – без трех минут декабрист – несмотря на все свои «души прекрасные порывы», в жизни был классическим, примитивным русским барином. Низший класс не считал за людей, слуг хлестал по щекам, а своих крестьян то и дело закладывал в ломбард.
В общем, Пушкин умел приспосабливаться к обстоятельствам. Он писал то, что требовалось, но жил, дыша полной грудью; этим он неимоверно близок мне.
Ведь я тоже предпочел бы заниматься геометрией – вводить новые варианты связностей или исследовать плоские кривые того порядка, какой не рассмотрел Савелов. Но такая деятельность, восхитительная для ума, оказалась бы негодной для тела; геометрией я бы не заработал не только на «Гелендваген», но даже на жестяные «жигули». „
********
Это все прописные истины, но все-таки я сказал.
хотели, но это так. Он им послан в мир. С этим придется смириться. Плохой он, или хороший, это уже ничего не решит.
Примитивный взгляд дилетанта, который сам ни на что не способен и потому придыхает перед гениями.
(Чехов не стал хуже оттого, что умер от сифилиса.)
Это просто объективный анализ, неизбежный при профессиональном отношении к литературе.
Я заходил к Вам. Полагаю, что наши споры бесполезны.
Мы различаемся во взглядах во всем, никогда не сойдемся.
Лучше о птицах.
Улыбнитесь моей озерной чайке в брачном капюшоне.
Завершу работу над «Тещей», займусь утюбом, выложу туда своих соловьев из окна.
Но я полагаю, что это потому, что Вы — умная (мудрая) женщина, а подобное, как известно притягивается подобным :)
У меня НЕТ учителей в физическом смысле.
Ни капли из того, чему меня учили в школе, мне не понадобилось.
Да и «учили» так, что в 10 классе у меня было в неделю 14 уроков английского, а при этом я занимался с репетитором, бывшим переводчиком с Асуанской ГЭС.
В литературе я вообще не видел около себя никого, кто бы мог чему-то научить.
Уже писал кое-где, учили меня Юлий Цезарь, Ж.Ж.Руссо, Чехов, Ремарк, Ветемаа…
Вполне можно учиться без учителя.
И вообще лучше учиться, не выходя из дома.
— Когда я слышу слово «культура», моя рука тянется к кобуре.
И сфига ли Вы судите, не читав моих книг.
Здесь их никогда не было и не будет, бесплатно их вообще нигде нет.
Заметки натуралиста всегда имеют живой взгляд.
Или забавную ситуацию.
Например, Даррелл в Аргентине (или в Бразилии, не помню) ходил по деревне с проводником и покупал животных, у кого кто был.
Ему понравился один попугай, но хозяйка упрямилась и отказывалась продавать.
Попугай слушал-слушал, потом посмотрел на Даррелла и сказал ему:
— Ихо де путо!
Проводник сказал хозяйке:
— Этот почтенный английский господин хотел дать тебе за твоего паршивого попугая деньги, которых он не стоит! А тот за это обозвал его сыном шлюхи. Теперь ты должна отдать его за полцены!
Вот это — записки натуралиста.
А то, что мы прочитали…
Уж точно, не записки натуралиста.
Синица за сало душу отдаст!
А если ее салом не кормить, исклюет все, что попадется под руку!
Их клюв приспособлен и для клевания и для расклевывания (например, зерноядный воробей ничего не сможет расклевать своим толстым клювом)
Они не хищники, но прекрасно нападают на чужих птенцов, не говоря уж о том, что могут питаться где угодно.
Около дома их можно увидеть и на помойке и на кустах — и на самом доме, садятся на шину заземления и смотрят, нет ли где-нибудь в окне чего-нибудь такого, что можно украсть и съесть.
Пока я на ютюб не собрался, вот тут есть мои видео: vk.com/viktor_ulin
Когда читаешь подобное, то сердце радуется тому, что люди в наше время еще способны наслаждаться природой, видеть красоту и записывают свои впечатления, хотят поделиться ими с другими. Но…
Пусть автор на меня не обижается, но мне в этой зарисовке не хватает художественности. Вот, казалось бы, есть какое-то описание — деревья, речушки, птицы… Но нет той картинки, той полноты сочной и яркой прозы, той роскоши цвета, фактуры, запахов, звуков, чтобы и мы тоже почувствовали эту красоту… А ведь эта зарисовка и создавалась, я предполагаю, именно для того, чтобы рассказать читателю о том, чем же так хорош перелесок. Мы, читатели, должны были, читая эту зарисовку, перенестись туда, чтобы создалась иллюзия присутствия там. Возможно, кому-то и этого описания будет достаточно, а мне — нет.
Мы же тут собираемся не просто для того, чтобы высказать свое мнение, но хотя бы немного чему-то научиться, что-то понять. Вот вы, предположим, начинающий ювелир, создали украшение из драгоценных металлов и камней. А оно «не играет»! Вроде бы все на местах, а ощущения красоты отсутствует. За душу не берет. И никто его не покупает. Почему? Что в нем не так? И вот тогда начинающий ювелир возьмет в руки настоящее драгоценное яйцо Фаберже, начнет его изучать, чтобы понять, что же в нем такого, что им все восхищаются, а затем еще одно, потом рассмотрит волшебное колье этого мастера, брошь, браслет… И глядя на эти украшения, на эти настоящие произведения искусства, шедевры (!) наш ювелир начнет что-то понимать, чувствовать, и в его душе и сознании родится, быть может, или проснется понимание гармонии…
Перед тем, как я покажу автору литературное «Фабеже», остановлюсь буквально на некоторых технических моментах. 1. Между словами в предложениях ставится один пробел, а не два. 2. «Что-то», «где-то», «какая-то» и тому подобные слова — вокруг тире вообще нет пробелов. 3. Такие обороты типа «Я ему машу пальчиком…» (пальчиком нельзя махать, можно, к примеру, пригрозить, я имею в виду данный контекст) вообще недопустимы. К словам вообще нужно относится очень внимательно и аккуратно. 4. Или вот: «Я с восторгом, а кот с азартом. Смешно, ей — Богу! В этом году их много налетело. Я насчитала несколько стай…» Автор пропустил слово «птиц», и получилось, будто бы налетели стаи котов… Конечно, я утрирую, и мы все поняли, но автор может запомнить это мое замечание в будущем, глядишь — пригодится. 5. Про голоса птиц — рассказ маленький, но два раза встречается слово «скрипучие», это нехорошо, этого недостаточно. «Вообще, перелесок наполнен многообразием голосов, и каждый из них заслуживает особого восхищения. Можно долго — долго их слушать и восхищаться» — два предложения подряд — два «восхищенья» (кстати, «долго-долго» — вокруг тире нет пробелов). И про трели соловьев можно написать как-то иначе, побогаче. 6. Мало описания леса, растений… Неба, солнца, заката, рассвета… Звука льющейся воды, капель… да всего так много, что можно было бы описать!!!
А теперь фрагменты драгоценной прозаической живописи К.Г. Паустовского (рассказ «Золотой линь»). Думаю, там все без комментариев. Чтение настоящих мастеров слова — лучшая учеба! Это важно!!!
«Сладкий конский щавель хлестал нас по груди. Медуница пахла так сильно, что солнечный свет, затопивший рязанские дали, казался жидким мёдом».
«Мы дышали тёплым воздухом трав, вокруг нас гулко жужжали шмели и трещали кузнечики».
«Тусклым серебром шумели над головой листья столетних ив. От Прорвы тянуло запахом кувшинок и чистой холодной воды».
«Тусклый розовый дым висел над лугом. Сквозь этот дым просвечивала бледная синева, а над седыми ивами висело жёлтое солнце».
«Но зато как хороши были туманные и свежие утра, когда тени деревьев лежали далеко на воде и под самым берегом ходили стаями неторопливые пучеглазые голавли! В такие утра стрекозы любили садиться на перяные поплавки, и мы с замиранием сердца смотрели, как поплавок со стрекозой вдруг медленно и косо шёл в воду, стрекоза взлетала, замочив свои лапки, а на конце лески туго ходила по дну сильная и весёлая рыба».
«Как хороши были краснопёрки, падавшие живым серебром в густую траву, прыгавшие среди одуванчиков и кашки! Хороши были закаты в полнеба над лесными озёрами, тонкий дым облаков, холодные стебли лилий, треск костра, кряканье диких уток».
«В лугах печально кричали ночные птицы, и белая звезда переливалась над Прорвой в чистом предутреннем небе».
«Вода блестела, как чёрное стекло; на песчаном дне были видны дорожки, проложенные улитками».
Пользуясь случаем хочу выразить еще одну мысль. Те авторы, кто читает мои рецензии и заглядывает на мою страницу с мастер-классами, вероятно, заметили, как много внимания я уделяю теме описания. Как я призываю авторов работать над прозой, насыщая ее описаниями и метафорами. Однако, безусловно, можно практически обойтись и без них, пользуясь другими литературными методами. Не уверена, что получится анатомировать (в порядке учебы, конечно) волшебные романы Франсуазы Саган, чтобы самой понять «как это сделано», но порой, начиная скользить взглядом по строчкам ее романа, тотчас переносишься в Париж и начинаешь слышать голоса или звуки поцелуев… Вот как у нее это получается?
Попробую подготовить мастер-класс по произведениям моей любимой писательницы.
Всем желаю настоящих творческих успехов и смелых экспериментов!!!
Если, позволите, попытаюсь, как можно более кратко. И, это только мое мнение, безусловно, я на нем не настаиваю.
1. Конечно, рассказ заслуживает внимания. Он добротный, он искренний, он подробный, и, чувствуется, автор любит то, о чем пишет. А это дорогого стоит! Спасибо Вам огромное, автор!
2. Но я бы определила это произведение не как рассказ, а больше как очерк. Помните, были очерки о природе Василия Пескова, а еще раньше Николая Сладкова. Прекрасные очеркисты-природознатцы. Но между очерком и рассказом есть разница. Возьмем к примеру рассказы Пришвина, (я уже не говорю о Паустовском или Нагибине — у них вообще густая, литая проза, где каждое сравнение, каждое описание — суть готовый художественный образ). В пришвинских рассказах, которые мне представляются наиболее близкими к творческой манере автора «Перелеска», тоже изобилие сложных синтаксических конструкций, подробных неспешных описаний. Но в пришвинских рассказах есть некая аура, тонкая раздумчивость, которая сообщает повествованию особый философский смысл. Но и то, многие почитатели и ценители пришвинской прозы отмечали, что при всем великолепии она статична, как пейзаж без единой фигуры человека или животного.
Здесь же перед нами, скорее всего, не рассказ, а именно очень хороший очерк.
Попытаюсь представить на примере маленького отрывка, как можно сделать другой иной вариант:
Вот у автора абзац:
"Другого внимания заслуживают соловьи. И пусть простит меня читатель, но я в них просто влюблена! Да, эти миловидные, маленькие птички любого заставят восхищаться и наслаждаться своим пением. Я же просто замолкаю и слушаю, слушаю, слушаю… Что сказать, один восторг! С самого раннего утра они начинают свои трели и до белого дня поют песни, да так, что диву даешься их голосам. Самое интересное, что весь остальной птичий бомонд еще спит, а они уже устраивают такие концерты, что и не придумаешь даже. Боже мой, каких только голосов и вибраций здесь не услышишь! Кто — то громко – громко дерет горлышко, кто – то тоненько ему в такт подтягивает, кто – то очень звонко, кто – то прерывисто, а кто – то, не прислушиваясь к другим, поет долго и настойчиво, словно старается всех перепеть и доказать, каков он молодец."
Чуть-чуть повернем абзац, представим, что пишет о соловьях человек, который только что проснулся на соловьиные трели, вдохнул аромат летнего утра и застыл в восхищении перед чудом природы. Он даже привстал на цыпочки, чтобы не упустить ни единой ноты утреннего соловьиного концерта. И вот так, СЛОВНО ДУША ЕГО НА ЦЫПОЧКАХ, он описывает свои чувства:
"Фью-и-и-фью-и!" — нежно выводил пернатый певец. Бог ты мой, сколько старания, сколько усердия и нежной силы было в этом маленьком сером тельце, в этом крохотном певчем горлышке. «Чив-ю-, чив-ю-и» — словно в горле у него перекатывался хрустальный шарик и в ответ ему сотнями таких же хрустальных голосов откликались другие соловьи. Они звенели на немыслимых нотах и вдруг мгновенно взрывались ликующей песней весны. Пойте, милые! Рассыпайте чудесный хрусталь! Славьте весну, славьте жизнь! Маленькие фанфары, крошечные флейты, арфы и тромбоны — греми, волшебный оркестр, затопи солнцем и радостью мир!"
Вот как-то так. Навскидку, конечно. Но, я как подумала. Автор ведь восторгается, восхищается пением соловьев. Значит, и писать об этом надо восторженно, словно привстав на цыпочки в предвкушении чуда.
Маленькая серенькая невзрачная на вид пичужка, и тем сильнее восторг — какой — то хрустальный, но тёплый звук, с раннего вечера на всю ночь заполняет весь мир и дарит волшебство…
У соловья свист и щелканье.
Хрусталь — твердое вещество, хрусталь в песне синицы.
Или у свиристелей (см. мое фото ниже), у них тоже более острый посвист.
Это только мое мнение, естественно, я ни в коем разе на нем настаиваю. Вы — автор, у Вас замечательное описание любимого края. Поэтому я привела в пример Сладкова и Пескова. Великолепные очеркисты, просто изумительные.
Но, когда речь идет о художественной прозе…
Просто пытаюсь пояснить свою мысль. Если позволите, сделаю это образно, мне легче так выразить свою мысль.
Мне думается, что описательная проза — золото. Только в случае с Паустовским, или Нагибиным — это слитки золота, горящие от упавшего на них солнечного луча. То есть сфокусированное золото. Оттого и немой восторг перед великолепным сравнением или метафорой.
А проза Пришвина — это золото тонким сплошным листом. Словно старинное золото, мерцающее сдержанным рассеянным светом. Оттого и побуждает к неспешным размышлениям, философским наблюдениям.
Но объем золота и в первом и во втором случае не меньше. Они равны по объему. Просто, в разных формах.
Вот, и мне думается, что художественная проза должна быть или слитком или тонким сплошным листом.
Одно слово убивает все.
С нобилеатом Коноваловым я из-за него уже поссорился, но скажу еще раз.
Фанфара — убогий инструмент, на нем можно сыграть лишь примитивную секвенцию (которая как музыкальная фигура и называется фанфарой) -запев к маршу или сигнал к дивертисменту. Любая птица — даже ворона — издает более богатые звуки.
Арфа характерна плавными звуками, перетекающими друг за другом (соответствующий прием на некоторых струнных и называется арпеджио). Я не знаю ни одной птицы, которая давала бы арпеджированный звукоряд, птичье пение всегда более или менее отрывисто — или состоит из длинных, но не арпеджированных звуков (такое я слышал у иволги).
Тромбон — это вообще абсурд.
Тромбон самый мощный инструмент, он один может перекрыть тутти симфонического оркестра.
Со звуком тромбона можно сравнить разве что голос выпи, напоминающий рев быка. Но не уверен что это имелось в виду.
В общем, если не представлять себе достаточно отчетливо нюансы звучания разных музыкальных инструментов, то лучше такие метафоры к птицам не применять
Тут, конечно, еще и эффект восприятия: кто даже музыку хорошо знает, но в инструментах не разбирается, тот и не заметит ничего…
Еще хотелось бы отметить, что во всех своих рассказах, я пишу о действительных фактах, реальных лицах и конкретных событиях. Пишу о том, что вижу, что волнует и беспокоит. И кроме того, мне нравится это делать.
Сколько нового, интересного, полезного взяла для себя из комментариев! Спасибо!!!
Но таки полагаю за собой право высказаться.
Написано грамотно, ловко, связно.
Придраться в общем не к чему — разве что многовато уменьшительных суффиксов.
ПерелесоЧки, пальЧИки, горлыШки, воробвыШки…
Лишняя умильность, она мешает восприятию.
Если так, то надо было бы еще какую-нибудь мышку на тропинке и пр…
А так все прошло мимо.
Только кота жалко: он — хищник, ему положено охотиться за птицами, как им положено от него уворачиваться.
Это — природа.
Дальше.
Язык порой заставляет вспомнить анекдот про актера, которому требовалось на сцене передать Волобуеву меч.
Читаешь про птичек с горлышками — и вдруг слово «бомонд», уместное лишь на какой-нибудь тупой московкой тусовке.
Убивает все, дальше читать не хочется.
Кувалдой по башке — если не другим предметом по другому месту…
В целом — я прочитал про перелесок, но перелеска НЕ УВИДЕЛ.
Автор описывает лес, но делает это так шаблонно, привычно, что я не увидел тут ничего.
Ни единого живого лучика, ни единого оригинального образа. ничего, что оставило бы след в душе читателя.
Автор рисует множество птиц, но мне кажется, что на самом деле он к ним равнодушен, он их не видит.
А весь смысл подобных зарисовок — в собственном, трепетном взгляде на природу.
Вот истинный бог, я живу в полуторамиллионном городе на 14-м этаже, но вижу птиц по-иному:
Природу надо уметь ВИДЕТЬ, а в предложенном материале я этого не увидел.
Это объективная реальность.
У меня есть небольшой сборник (5 единиц) рассказов о животных, почти в каждой книге вообще есть картинки природы.
Одна лишь желтая чернобокая иволга сидела на высокой черемухе возле столовой, и посвистывала пронзительно, редко и грустно.
Мне требовалось разделение действий, мне тут правила были барыбер, я автор и пишу, как мне надо, если так надо.
Днем он занят делами.
Не сова, не сыч, не филин.
Но утки крякают круглосуточно…
Участие в инет-работе Башкирского орнитологического общества кое-что дает, да.
И вот подумал о ласточках…
Оцените фотку.
Ласточка и черный коршун (Milvus korshun) встретились в полете и мирно разошлись.
Как у Фейхтвангера о встрече Россини и Бетховена: бабочка перелетела пусть орла, орел посторонился и дал ей пролететь мимо.
Правда признаюсь честно: встречу у воздухе я увидел только на фотке, в реальности все было слишком быстро:
Спасибо, что показали! А Вы его никуда не отправляли? интересно же!
На самом деле ласточке ничего не грозило: коршун хватает добычу на земле или из гнезд, соколов тут нет, а ястреб на такой высоте не охотится, да он и менее маневрен.
Вот еще 2 одиночества — 2 пищевых конкурента, мирно уживающиеся на сливной речке ТЭЦ.
Мы с мужиком (незнакомым) стояли на мосту и кормили уток хлебом.
Из норки (сливной трубы) на берегу выскользнула ондатра, пробежала по бревну, тоже бросилась в воду за хлебом. Но течение быстрое, а у нее лапки маленькие. Утки верткие, выхватили у нее из-под носа, а ее унесло вниз.
Прошу Елену Ясную меня не банить за звездочки, потому что это — цитата из мемуара, а из песни слова не выкинуть…
* * *
Толя Кудласевич, поэт тонко чувствующий и в высшей степени креативный (хоть в те времена еще не поднявшийся на истинные высоты) тоже хотел внести свою лепту в звукопись.
И, сочинив песенку о лирическом свидании в начале лета, описал пейзажные ощущения влюбленной парочки, где имелись такие строчки (первую я забыл, поставил слоги для соблюдения размера, а окончание взял для рифмы с потолка):
— Мы с тобой… татата-тык,
А соловей — «чирик-кирдык»!..
(В оригинале буквы были иными; «к»= «п», «р»= «з»…)
Этот звукоподражательный вариант неприемлем с объективной точки зрения; соловей — не воробей, он не чирикает и не кирдыкает, даже не хрюкает, а только свистит и щелкает. Сей факт был ясен всем включая самого автора; соловья — хоть раз в жизни, хоть в кино — слышал каждый.
Но тем не менее ни одни посиделки не обходились без того, чтобы мы не попросили милого Толика спеть про пи***дыкающего соловья и не валялись бы при этом от хохота все, вместе с исполнителем.
И этот соловей Кудласевича тоже стал одним из символов нашего курса.
* * *
Всем удачи, любви и добра к матушке — природе!
Но — индейское жилище, т.е. фигвам.
Описаний природы у меня больше, чем достаточно, просто они в больших произведениях, которые тут есть только трейлерно.
Но вот тут, к примеру, кое-что можно и открыто прочитать:
pisateli-za-dobro.com/matros.html
Сама по себе как предмет искусства выморочна (не в уничижительном, а в юридическом смысле), поскольку в ней нет ни сюжета, на фабулы, это просто кусок реальности, выхваченный прожектором авторского взгляда.
Время самостоятельной значимости подобных этюдов давно пересекло Стикс, сейчас такое читать не будет никто даже в случае горельефности образов и невероятной новизне деталей.
Но она вполне (при минимальном рендеринге в сторону индивидуализации стиля) может быть неким пейзажным отступлением в серьезном произведении.
Из-за нее сволочи в 2006 с меня и взыскали 475 тысяч…