Семинары по прозе - Открытое обсуждение рассказа на актуальную тему

Уважаемые рецензенты!
Сегодня «Семинары по прозе» приглашают вас прочесть новый рассказ нашего автора  и у Открытого микрофона высказать ваше мнение.

Рассказ состоит из трёх частей, объединенных одной общей идеей: привлечь внимание к людям старшего поколения, которые сейчас особенно уязвимы из-за сложившейся ситуации с вирусом. Тема, как видите, актуальная. Текст даётся в авторской редакции.

В первую очередь автора интересует — имеет ли произведение эмоциональный отклик у читателя? 
 

Прошу при обсуждении соблюдать наши правила критики и общения, с которыми можно ознакомиться во вступлениях к предыдущим рецензиям. Напомню, что тон обсуждения должен быть дружелюбным, критика — конструктивной, без перехода на личности.

Автор пока сохраняет инкогнито, поэтому догадками об авторстве просьба не делиться.

Бабушки

1.

…По дороге с работы я вдруг вспомнила, что хотела забежать в магазин – вчера на ужин израсходовала последнюю картошку. Да и к завтраку надо бы что-то прикупить. Как раз поравнялась с «Пятёрочкой», в неё и завернула.

Прямиком двинулась в овощной отдел. Картошка была двух видов – мытая, расфасованная в сетки, и грязная россыпью в картонных коробках. Вторая, естественно, дешевле. Копаться в земле не хотелось, да и ящик был занят – в нём пыталась отыскать что-то стоящее маленькая, сухонькая старушка. Мельком глянув на её скромный «улов» – штук пять-шесть картофелин в полиэтиленовом мешочке – я ухватила сетку и пошла за мюслями.

В отделе «молочки» заметила всё ту же старушку. Она осторожно натягивала фасовочный пакет на кулёк с кефиром. Видимо, на случай, если кефир протечёт в сумке. Я стала искать на полках подходящее молоко, а пожилая женщина покатила тележку дальше.

В третий раз мы пересеклись в кондитерском отделе. Моя знакомая держала в руках упаковку самого дешевого зефира. Несколько мгновений она постояла в раздумье, потом положила товар на место и направилась в сторону кассы. На ходу закинув в корзину две коробки зефира в шоколаде, я ускорилась и нагнала её. Мы встали в очередь на кассу – она впереди, я за ней. Мне хорошо были видны заплатки – на рукаве и на спине куртки – пришитые вручную аккуратными стежками, обмотанные изолентой потрескавшиеся ручки старенькой сумки и выцветший, но чистенький, платок на её голове. Кассирша нетерпеливо барабанила пальцами, дожидаясь, пока медлительная покупательница скрупулёзно отсчитывала нужную сумму без сдачи. Наконец та отошла, а кассирша принялась за меня. Деловито «пикая» сканером по штрих-кодам, она энергично метала товары в мою сторону и рассчитала меня буквально за пару минут.

У столика, где покупатели освобождают магазинные корзины, я снова оказалась рядом со старушкой. Она уже успела переложить купленное в походную тележку и собралась уходить.

– Простите, пожалуйста, – набравшись смелости, я тронула её за рукав. – Могу я Вас угостить?

Она медленно обернулась и внимательно посмотрела мне в глаза. И я впервые почувствовала, как это, когда тебя «видят насквозь». Кажется, я покраснела. Стояла с коробкой зефира в протянутой руке с полным ощущением того, что прошу милостыню. Но отступать было поздно – я бухнула первое, что пришло в голову.

– Знаете, вот решила попробовать зефир, не покупала раньше этой марки, но зачем-то взяла две коробки. Мне две много. Могу я Вас угостить?

Бабушка ещё какое-то время пристально смотрела мне в лицо. Конечно, она всё поняла.

– Как Вам будет угодно, – наконец произнесла она с достоинством.

Я облегчённо выдохнула.

– Возьмите, пожалуйста. В следующий раз встретимся, поделимся впечатлениями – понравилось или нет. Ну, я пойду. Всего Вам доброго.

Я улыбалась, но почему-то хотелось плакать.

– Благодарю Вас, деточка.

Вцепившись в пакет с продуктами, я рванула к выходу. Из кармана выпал чек. Когда нагнулась, чтобы поднять его, увидела, как старушка крестит меня вслед…

2.

…На неё я обратила внимание сразу. Она стояла чуть в стороне от бойких торговок зеленью и первой редиской и держала перед собой горшок с комнатным растением. Глиняный горшок «на вырост», великоватый для своего обитателя, очевидно, был тяжёлым. И хотя хозяйка цветка была «в годах», она не выпускала из рук своё сокровище, только теснее прижимала его к себе – так было легче держать. Изредка она бросала испуганный взгляд на спешащих мимо людей и снова опускала глаза. Цветок выглядел ухоженным и очень жизнерадостным. Толстенькие овальные листочки на солнце чуть отливали глянцем. Но было в них что-то не совсем обычное – издалека не разглядеть. Я подошла ближе и увидела, что на зубчатой кромке листьев плотно друг к другу сидят крошечные растеньица с тоненькими, как реснички, корешками.

– Что за чудо? Никогда такого не видела, – удивилась я.

– Женщина недоверчиво посмотрела на меня, а когда поняла, что я обращаюсь к ней, оживилась. Улыбка прочертила глубокие морщинки-лучики в уголках глаз, но это, против ожидания, не добавило ей возраста. Скорее, наоборот. На худом строгом лице откуда-то вдруг появились щёчки-яблочки. Этой миловидной даме нельзя было дать больше шестидесяти пяти.

– Правда же, он великолепен? – в её голосе слышались нотки гордости. – Вам действительно не приходилось встречать Каланхóэ Пиннáта?

Я отрицательно покачала головой.

– О, это удивительное растение! А Вы знаете, что его называют «домашний хирург»? Нет? Это потому что у него исключительные лечебные свойства. Он мгновенно заживляет ранки и порезы. Вот я, к примеру. Два дня назад обожгла палец – неудачно сняла свисток с чайника. И тут же вспомнила про каланхоэ. Но мне так было жаль оторвать с него даже один листик. Ведь у него детки. Обошлась пластырем. А вчера вечером меня ждал сюрприз. Вы только посмотрите, – она повернула ко мне горшок другой стороной, и я увидела соцветие-зонтик на длинной ножке с мелкими бутончиками. Цветы обещали быть тёмно-красными.

– Он ни разу у меня не цвёл, представляете? За три года ни разу. И вот вчера… – женщина вдруг осеклась, сникла и судорожно стиснула цветок. Передо мной снова стояла старушка с потухшим взглядом на худом морщинистом лице.

– Зачем же Вы его продаёте? – искренне удивилась я. Она посмотрела куда-то влево, за меня, и ответила уже совсем другим голосом – глухим и бесцветным.

– Мне до пенсии… рублей двести… Четыре дня осталось, а я… не рассчитала.

Последнее слово она произнесла почти шепотом. Я вынула из кошелька пятисотку и молча протянула ей. Женщина подалась вперёд, но горшок с растением мешал ей взять деньги.

– Давайте, подержу, – я перехватила цветок свободной рукой. Она протянула было руку за деньгами, но тут же опустила.

– У меня не будет сдачи.

– И не надо, – как можно веселее ответила я и всунула купюру ей в ладошку. – А как Вы донесли сюда Ваш каланхоэ?

– Ой, простите, – засуетилась старушка. – Вам же так трудно будет его нести. А у меня где-то.., – она сунула руку в карман. – Вот. У меня есть сумка. Она удобная. Я сама шила. Давно, правда.

Совместными усилиями мы потихонечку, чтобы не повредить листья и будущие цветы, установили каланхоэ на дно сумки.

– А знаете, почему он собрался цвести? – вдруг спросила я. – Он почувствовал, что Вы хотите с ним расстаться и так пытался уговорить Вас не продавать его. Хотел показать себя во всей красе, чтобы Вы передумали.

Женщина молчала.

– Я не могу его взять, – сказала я. – Он Вас любит. А я ему чужая.

Я отдала растерянной женщине сумку с цветком и ушла, не оглядываясь.

3.

Июль. Жара невыносимая. Спасаюсь только водой. Обязательно ношу с собой в сумке пару литровых бутылок. А сегодня, как назло, забыла. Хотя, почему «назло»? Очень даже на добро. Есть повод побаловать себя мороженым.

Пристроилась в очередь в ближайший киоск. Мысленно прикинула, сколько придётся стоять. Шесть человек. Получалось не слишком долго. Неожиданно за спиной прозвучал высокий женский голос:

– Дас Веттэр ист хойтэ шён, нихт вар? Погода сегодня прекрасная, не так ли?

Обернувшись, я не смогла скрыть удивления. За мной стояла высокая худая дама в чёрном одеянии с какой-то немыслимой шляпкой на голове, в чёрных кружевных перчатках и ридикюлем в руке. Дама, ни к кому не обращаясь, отчётливо, с превосходной дикцией и великолепным произношением, выдавала фразы на немецком и тут же переводила их на русский.

– Канн их бештеен? Битте. Могу я пройти? Пожалуйста.

Очередь расступилась, пропуская странную даму к окошку киоска.

Каждому из стоявших она выразила благодарность словами: «Их данке Инен. Благодарю Вас». У окошка дама вынула из ридикюля монетку, положила на блюдце перед мороженщицей и внятно произнесла:

– Гебен зи мир айн айс. Айсбехер битте. Дайте мне одно мороженое. Пломбир, пожалуйста.

Девушка-продавец, взглянув на двухрублёвик, буквально прокричала из окошка, как если бы разговаривала с плохо слышащим человеком:

– Этого не хватит! – и для пущей убедительности продублировала отказ жестами.

Но тут паренёк лет семнадцати – самый первый в очереди – сказал мороженщице, что заплатит за бабушку. Та пожала плечами, порылась в холодильнике и выложила на прилавок упакованный в целлофан пломбир в вафельном стаканчике. Дама подошла к юноше вплотную. Склонив голову набок, она несколько секунд сосредоточенно всматривалась в лицо паренька.

– Спасибо, молодой человек, – произнесла она негромко и сделала движение, словно хотела погладить юношу по щеке. Рука в перчатке замерла возле лица, так и не коснувшись его. Потеплевший было взгляд, снова стал рассеянным.

– Данке, дер юнге Манн, — повысила голос дама, развернулась и пошла прочь.

– Эй, бабуся, мороженое забыла, — крикнул ей вслед мужичок потрёпанного вида с признаками вчерашнего «перебора» на опухшем лице. – Видать, от жары у бабки крышу сорвало, – гоготнул юморист и покрутил у виска.

– Мороженое. Айсбехер, – донеслось до нас.

– Училка что-ли? – предположил мужичонка. – А может, того – переводчица?

Он искал собеседника, но никто так и не поддержал разговора.

So wie ein Schmetterling zum Licht,
So sehr wollt’ auch ich gelangen Zur Liebe,
jenem Zauberland,
Wo man zu mir «geliebte» sagte*…

Сопрано. Чистый, звенящий голос выводил мелодию знакомого романса. Она пела, и прохожие оглядывались на странную женщину в чёрном. Некоторые останавливались послушать.

Очередь смотрела в спину удаляющейся старушке. Нет, всё ж даме. У неё была безупречная осанка и плавная походка. Так ходят только Дамы. Не зависимо от возраста.

***

Бабушки. Наши милые, дорогие, трогательные и беззащитные бабушки. Вместе с вами тихо и незаметно уходит от нас целая эпоха. А мы, глупые, в суете и повседневных заботах не замечаем невосполнимой потери…

________________________________

* Я словно бабочка к огню Стремилась так неодолимо В Любовь, волшебную страну, Где назовут меня любимой…

Романс «Любовь – волшебная страна» из к/ф «Жестокий романс».

Стихи Эльдара Рязанова. Перевод на немецкий язык В. Теслярова