Серый

                  Ничто не предвещало того, что ясный осенний сибирский день внезапно превратиться в настоящий зимний. Начал падать пушистыми хлопьями снег, потом пронёсся холодный ветер, нагоняя стужу и поднялся страшный буран, настигая врасплох всех на своём пути. Ухудшилась видимость. Свет фар «Скании» уже не пробивался сквозь снежную пелену. Замело дорогу, местность превратилась в сплошное белоснежное покрывало. Продолжать путь не было смысла. Тяжело урча, машина замедлила ход.
Вырулив на заснеженную обочину, Сергей нажал на тормоз, сбавил обороты мотора.
               — Форс-мажор, однако, — устало произнёс он, нервно постукивая пальцами левой руки по железной обшивке машины, наблюдая в лобовое стекло за разыгравшимся не на шутку бураном: дворники едва успевали убирать снег с лобового стекла кабины.
                — Погода в Сибири это тебе не юг – непредсказуема, — вспомнил он слова случайного попутчика — пожилого сибиряка.
В правоте его слов Сергей убедился очень скоро: зима, как нагрянула, так нагрянула – весьма неожиданно.
                 — Предупреждал же я механика: надо залить в бак зимнюю солярку. Ан — нет! «Приедешь — зальёшь! Рейс срочный!» — говорит. –                Придурок! – выругался Сергей в душе, крепко сжав баранку. — И я хорош – пошёл у него на поводу, как щенок. И что теперь мне делать? Одному богу известно, как долго продержится непогода и сколько мне суждено здесь проторчать, — пробурчал он недовольно, доставая из рюкзака батон колбасы и буханку свежего хлеба. Аккуратно отрезал несколько ломтиков хлеба и кольцами колбасу. Стал медленно жевать.                    Аппетита никакого. Есть расхотелось. Сергей убрал еду. Как назло, разболелась голова.
Потянуло ко сну. В кабине «Скании» было тепло и уютно. Он даже не заметил, как уснул. Спал безмятежно, как ребёнок. Приснился сон: мать что-то тихо шепчет ему на ухо. Он не может понять, что мать говорит ему. И вдруг перед ним появился огромный белый экран. И на нём чёрным по белому, высветились слова покойной матери «Проснись, сынок!»
Экран исчез также быстро, как и появился. Сергей с трудом открыл глаза.
В кабине – тишина. Мотор заглох. Из-за жуткого холода заледенели все стёкла кабины.
Он с трудом пошевелился на водительском сидении. Всё тело ныло.
Старые раны афганской войны вновь напомнили о себе. Повернул ключ зажигания — мотор зачихал и — замолк. Все последующие попытки завести мотор ничего не дали.
               — Аккумуляторы сели, — пронеслось в голове, — да и солярка летняя, скорее всего, замёрзла.
Дверь кабины со стороны водителя занесло снегом. Издалека машина могла бы показаться маленьким холмиком среди белоснежной равнины. Напротив, дверь со стороны пассажира легко поддалась.

               Сергей выпрыгнул на снег. Под морозным звёздным небом мерцало белоснежное поле, простираясь на север до самого горизонта, а с юга упираясь в тёмный силуэт леса. Возвращаясь к кабине, он по старой привычке сделал вращательные движения руками, разгоняя застывшую кровь. Забравшись в кабину, поёживаясь от холода, Сергей снова повернул ключ зажигания, надеясь на чудо. Однако, чудо не произошло — стартер вновь заурчал, чихнул и окончательно заглох.
Не попадая зуб на зуб, замёрзшими, бледными руками Сергей достал рюкзак с зимней одеждой. Долго возился с туго затянутым ремнями узлом у горловины рюкзака. Побелевшие пальцы уже не слушались. Он с яростью вцепился зубами в злосчастный узел и смог его ослабить. Вытащил зимнюю одежду: натянул сверх летних брюк ватные штаны, а поверх шерстяного свитера — тёплый ватник. Голову от холода теперь надёжно защищала армейская тёплая шапка-ушанка. Пригодились и варежки, уложенные в рюкзак заботливой женой.
Сергей выскочил из машины, просунул щуп в горловину большого железного бака с соляркой. Седьмое чувство подсказывало ему, что металлический прут упёрся в загустевшую массу.
           — Замёрзла, зараза! — проговорил он с досадой и охватившим чувством тревоги.
Сергей вскочил в кузов. Скинул на снег пару досок, какие-то рейки, которые накануне загрузил его напарник Паша, по совету того самого деда сибиряка, их случайного попутчика.
Расколол доски, приговаривая: «Без костра тут долго не протянешь. Жуткий холод да звери, наверняка, кругом. Капец может случиться в любое время. А у меня дома молодая жена и малышка дочка».
Вспомнив жену и дочурку, Сергей заулыбался: стало тепло на душе и спокойнее. Сложив из расколотых досок нечто, похожее на конструкцию пионерского костра, подложил снизу промасленную ветошь и кусок газеты. Поднёс зажигалку.
Огонь медленно «пожирал» бумагу. Затем очередь дошла и до ветоши.
Вскоре гнетущую тишину нарушил треск разгорающихся сухих досок и
жаркое пламя, обдавая приятным теплом, вселяло чувство уверенности и спокойствия.
— Надобно сделать запасы хвороста, а доски — экономить, использовать их только для розжига, — решил Сергей, всматриваясь в тёмный силуэт таинственного и загадочного леса, что находился приблизительно на расстоянии одного километра от замёрзшей машины. Мысли работали чётко, без суеты, подсказывая вовремя правильные решения в создавшейся критической ситуации, когда человек остался один на один со стихией.
Или он или его! Другого не дано!

                Сергей шёл медленно, подминая ногами хрустящий снег. Остро отточенный топор висел у него топорищем вниз на левом боку — за ремнём, как у заправского мужика в старину. Он где-то видел картину, где у мужика топор висел как раз так.
Углубляться в лес он не стал. Срубил веток столько, сколько смог бы донести до машины. Взвалив ношу на спину, не мешкая, двинулся в обратный путь.
Вдруг почувствовал, что кто-то за ним наблюдает. Сердце забилось, словно
колокол, отдаваясь в висках, мороз пробежал по спине.
              — Быстрее, быстрее! – вертелась мысль в голове.
И вдруг, зацепившись за что-то, Сергей с вязанкой на спине рухнул ничком в снег.
               — Тьфу ты, чёрт! Что же это было?! – произнёс Сергей, тяжело поднимаясь, потирая ушибленный нос. При последних лучах солнца он заметил на снегу едва различимый тёмно-серый, пушистый комочек, дрожащий от холода. Это был серый волчонок.
              — Ну, и чего путаешься под ногами? Иди к своей мамаше! – сердито прикрикнул Сергей. Но волчонок и не думал уходить. Он смешно зарычал, оскалив зубы.
                — Ой, боюсь, боюсь! – проговорил Сергей, улыбаясь. — Как же ты умудрился потеряться – ан? Ладно, иди за мной! Чур — не отставать!
Волчонок путался под ногами человека, вынуждая того вновь и вновь останавливаться.
Наконец, дошли до костра. Подбросив в костёр ветки сушняка, Сергей направился к кабине за рюкзаком с едой. Вернулся к костру. Маленький комочек уже отогрелся и оказался пушистым, довольно таки упитанным зверьком. Открыл банку тушёнки.
              — Тебе как – с разогревом али без? – присев на корточки, проговорил Сергей, с любопытством наблюдая, как волчонок сначала обнюхал воздух, смешно вертя мордашкой в разные стороны, а затем осторожно приблизился, настороженно глядя человеку в глаза, к мясу. Так же осторожно, не сводя глаз с человека, стал, жадно, есть.
               «Голод — не тётка. И зверь кушать хочет», — проговорил Сергей, улыбаясь, вспомнив любимое изречение деда, бывалого охотника.
Поев, волчонок убежал – туда, откуда, только что пришёл.
                — А где же спасибо, зверь? – крикнул Сергей, рассмеявшись. – Стой! Ты куда? Потеряешься ведь!

                           Какая-то неведомая сила потянула человека за волчонком.
             — Ишь, какой шустрый, однако! – он без труда догнал, хорошо видимый на белом снегу маленький комочек.
Вдруг волчонок остановился — повернул мордашку к человеку – нет, не зарычал, а жалобно заскулил, словно жалуясь на судьбу. Белые огоньки глаз волчонка замигали ещё немного, а затем погасли и исчезли — зверь исчез в глубине леса. Человек — за ним. Через некоторое время Сергей оказался на опушке леса. Он оглянулся назад – сквозь чашу леса едва пробивался свет костра, оставляя хрупкую надежду на то, что он не заблудится. Его внимание вновь привлёк к себе слабый вой волчонка.
Последние лучи заходящего зимнего солнца слабо освещали лесную поляну. А на смену ему уже поднималась бело окая луна. Сергей внимательно посмотрел туда,
откуда раздавался вой, и только теперь заметил волчонка, который жалобно скулил и выл, обегая что-то тёмное, запорошенное снегом. В ответ раздался душераздирающий жалобный вой волчицы — матери, попавшей в беду – в железный капкан. На всякий случай, вытащив топор, человек с опаской, осторожно ступая на хрустящий от мороза снег, подошёл к попавшей в капкан волчице.
             — Как же тебя угораздило — то? – пробурчал человек, держась на безопасном расстоянии.
Капкан намертво сжал переднюю левую лапу волчицы, доставляя ей неимоверные  страдания. Видимо, хищница пыталась перегрызть себе лапу, чтобы освободиться.
Сергей не раз слышал о повадках этих свободолюбивых и опасных хищников от своего
деда. Бок зверя тоже был разодран — виднелись следы запёкшей крови. Волчица потеряла много крови, потому совсем обессилела.
Сергей нащупал правой рукой тонкий трос, тянущийся от капкана к дереву.
            — Браконьеры – едрить их за ногу! – выругался Сергей, обдумывая ситуацию. - Скоро стемнеет, а в темноте я вряд ли чем смогу помочь твоей мамаше, — проговорил он, поглаживая волчонка за загривок и оглядывая молодые деревца.
Наконец, он заметил молодую берёзу, похожую на вилы.
                — В самый раз! То, что надо! – воскликнул Сергей, подбегая к деревцу.
Срубив молодое деревце, он срезал все лишние ветки. Получились самые настоящие крестьянские вилы. Правда, не такие мелкие, какие обычно в хозяйствах у селян, а немного грубоватые, богатырские.
Человек осторожно приблизился к волчице. Он знал, что делать. Волчица оскалила пасть и с яростью смотрела на человека, занёсшего над ней своё смертоносное оружие.
              — Будет больно! Придётся потерпеть! – произнёс человек, приближая самодельные вилы к шее хищницы.
Волчица молниеносно схватила мощными челюстями вилы железной хваткой и чуть не вырвала его из рук человека. Сергей отскочил, еле выхватив вилы, и отошёл, чтобы отдышаться. Волчица жалобно завыла. Волчонок вновь подбежал к матери, облизывая её раны. Волчица теперь полулежала и тоже с нежностью облизывала своё дитя, которое никак не понимало, почему мать волчица не уходит с этого опасного для жизни места. Почему она никак не поймёт, что этот человек — добрый и он хочет помочь ей и ему.
Кажется, волчица- мать всё поняла. Она теперь спокойно лежала на снегу, вытянув шею и, не мигая глазами, смотрела на человека. Она даже не шелохнулась, когда человек вновь подошёл близко к ней и занёс над ней своё оружие. Вилы крепко вошли в землю, прижав шею волчицы. В таком виде она уже не представляла для человека опасности.
Сергей хорошо помнил советы своего деда – бывалого охотника. И открыть этот капкан ему не представлялось особого труда. Он ничуть не задумывался о том, что будет потом – после освобождения волчицы! Ведь хищница есть хищница, однако! И никто не сможет предугадать её действия.
Щелчок и — железный капкан смерти раскрылся. Сергей схватился за вилы и с большим трудом вытащил его из земли, освобождая шею волчицы.
В тот же миг волчица взметнулась в воздухе дугою и в мгновение ока скрылась в лесной чаще.
                — Ну, вот и всё! – проговорил человек и рассмеялся, увидев волчонка, беспомощно путающегося под ногами, не понявшего, что тут только что произошло.
                — Иди! Догоняй мать! – ласково проговорил он, подталкивая рукой маленький, пушистый, тёмно-серый комочек.
Волчонок заскулил, завыл. Ведь ему так не хотелось расставаться с этим добрым
человеком. В ответ раздался вой волчицы. Волчонок, смешно перебирая лапками в снегу, неуклюже переваливаясь с боку на бок, побежал к матери.

                Когда Сергей вернулся обратно к костру с вязанкой хвороста, уже совсем стемнело. И его удивлению не было предела, когда увидел, кто его дожидаются у костра.
                — Привет! Как вы тут без меня? – спросил он у ночных гостей.
Волчица даже не подняла морду. Она смотрела немигающими глазами на своего спасителя. И была, наверное, самой счастливой волчицей на земле, когда видела, как её дитя ласкается на руках человека и безо всякой опаски кушает столь приятное на нюх мясо.
Волчонок, видимо, проголодался и теперь уплетал за здорово банку тушёнки.
Человек достал ещё банку тушёнки и вывалил на снег перед волчицей.
               — Угощайся! Чем богаты, тем и рады! Тебе ещё нужны силы! У тебя дитя малое!
Волчица то ли поняла, то ли сильно проголодалась, сначала долго принюхивалась к мясу, а потом, не отрывая глаз с человека, осторожно начала есть.
                — Молодца! Это другое дело! Я тоже поужинаю немного, — проговорил человек, усаживаясь на вязанку хвороста — с противоположной стороны костра.
Поужинав, он достал лопату и принялся за работу. Накидав большую кучу снега, тщательно уплотнив лопатой, проделал в ней небольшую дыру у входа, постепенно расширяющуюся внутри.
                  — Готово! — воскликнул Сергей, довольный своей работой.
Он занёс вовнутрь своего лежбища одну из вязанок хвороста, накинул сверху вдвое сложенное одеяло.
                   – Конечно, не люкс! Но жить можно! – подумал он.
Подбросив в костёр ещё пару толстых веток, человек залез в своё жилище из снега.
Вход закрыл фанерной доской, подперев изнутри подпоркой из толстой ветки. Позвонила жена, Сергей ответил:
                    — Привет, зайка! Да вот сижу у костра с волчицей. Пикник устроил, — проговорил Сергей с иронией.
                    — Сначала «светские львицы» – заправщицы с бензоколонок! А теперь — волчица? У тебя семья, маленький ребёнок! Совесть – то у тебя есть, ловелас ты несчастный! – разъярённая жена бросила трубку.
                   — Я сейчас отправлю тебе их фотки! – пробурчал, недовольно, Сергей, отодвигая фанеру у входа норы и снимая на камеру мобильника волчицу и волчонка. — А то достала уже в доску твоя беспочвенная ревность. В пути всё, что угодно, может случиться. Это же дорога. Посмотрим, что ты на это скажешь, – отправив фотографию через ватцап, Сергей положил смартфон во внутренний карман ватника. Но оказалось ненадолго.
Так как вновь заиграла мелодия вызова:
                   — Слушаю! – произнёс Сергей нарочито строго.
                  — Милый, прости меня, пожалуйста! Волчица напротив тебя!? О — ужас! Уходи скорее оттуда, уезжай! — в трубке послышались всхлипы. Жена плакала, от ужаса и отчаяния, что
не сможет ничем помочь мужу, попавшему в беду.
                  — Как же я уеду, родная? – голос Сергея дрогнул, смягчился и тон. — Солярка — то летняя, замёрзла. Спасибо руководству! И аккумуляторы сели! При всём желании я не могу отсюда уехать! Кто знает, что будет! Возможно, сожрёт меня волчица, когда засну, – пошутил он, зевая. — Ну, то, скорее всего, во сне будет.
Жив буду – свидимся, родная…
                 — Что же ты такое говоришь, милый? Умоляю тебя, не засыпай. Я часто, часто буду тебе звонить! Слышишь?
Нет, не слышал уже муж жену. Аккумулятор мобильника тоже сел. Не зря ведь говорят: «беда приходить не одна, а сваливается на голову неожиданно, негаданно — кучей».

                 Усталость и испытанный стресс сделали своё дело — Сергей заснул, как только закрыл вход своего жилища и прилёг на «постель» из хвороста.
А за костром полулежала сытая волчица и, не мигая глазами, смотрела сквозь пламя костра на жилище человека. Теперь она была в ответе за безопасность своего спасителя. Прижавшись к тёплому боку матери, сопел во сне волчонок.
Высоко в ночном небе мерцали холодными огоньками далёкие звёзды. Неподвижно висела, словно зацепившись за что-то, луна. Таинственная луна, на которую почему-то воют волки, высоко задрав морды. Недаром в народе говорят, что луна – волчье солнце.
Когда в ночном небе луна стала прямо над костром, случилось то, что должно было случиться — по неведомым человеку законам хищников — волчица, а вслед за ней и проснувшийся волчонок, задрав морды к луне, стали выть.
Мощный вой волчицы матери и слабый вой дитяти разнеслись далеко по заснеженному полю в ночи, возможно, и до близлежащего леса. Так как оттуда вскоре в ответ завыли и другие волки.
Волчица забеспокоилась. Стая серых собратьев могла с минуты на минуту появиться здесь на её вой. Тяжело опираясь на раненную лапу, оглянувшись на жилище своего спасителя, прислушавшись к его мощному храпу, волчица медленно побежала в сторону леса. Маленький комочек весело путался под лапами матери волчицы.

                Алая заря коснулась горизонта. Рассветало. Послышался шум приближающейся колонны машин. Проехал вездеход. А за ним – колонна машин. Остановились. Послышались хриплые голоса мужчин.
               — Серый, привет! – к тлеющему костру подбежал напарник Сергея Паша, а за ним -несколько эмчеэсников.
              – Мужики, что это с ним? Он весь поседел! Вчера только у него на голове волосы были смолянисто – чёрные! Что же произошло здесь ночью? – воскликнул здоровяк Паша, рассматривая снег под ногами. – Смотрите, мужики, снег в крови! И след волчий — ведёт в лес. – Паша присел на корточки, рассматривая следы. – Видите след примерно девять сантиметров на шесть? И отпечатки передних лап крупнее задних.  Не успел Паша договорить, как один из мужиков вдруг спросил: «А почему след передних лап волка крупнее задних? Может быть наоборот?»
                 — Хороший вопрос, — не растерялся Паша, — всё дело в распределении веса при прыжке или при пробежке волка. Сила тяжести на передние лапы возрастает, — блеснул своими знаниями Паша, раскрывая носилки. – Ладно, мужики! Помогите мне понести товарища в
пункт обогрева, пока он окончательно не замёрз! – здоровяк Паша и два эмчеэсника уложили Сергея на носилки и понесли к вездеходу. -         Принимай, браток! – крикнул он эмчеэснику, выглянувшему из кунга. — А ты, Колян, цепляй машину на жёсткий прицеп. Тащить придётся. По дороге не сможем заменить летнюю солярку на зимнюю. Да и некогда – выбираться надо! Доедем до города, загоним в тёплый бокс. Там и заменим!

                    Вскоре вереница техники медленно двинулась вперёд за вездеходом. А ещё дальше – впереди всех — шла военная техника, расчищая дорогу от снежных заносов, пробивая дорогу из снежного плена, в которой оказались сотни машин.
Паша никак не мог успокоиться. Он чувствовал свою вину в случившемся с напарником минувшей ночью.
                   — Эх, Серый, Серый! Зря я послушался тебя и остался вчера в больнице. Я всю ночь не сомкнул глаза. Тревожно было на сердце. Звонил тебе — безрезультатно! Пока твоя Маша не сообщила, что случилась беда с тобою. И фотки прислала с волчицей. Пришлось обращаться в областной МЧС. Вот такие дела, друг!
                    — Хорошо то, что хорошо кончается! – проговорил Сергей спросонья. Он повернулся на правый бок, и вновь захрапел.
Вдруг Паша заметил в окно, бегущих сбоку от автомашины «Урал», то ли волка, то ли волчицу с волчонком. Зверь явно прихрамывал. Он то и дело останавливался, поджидая волчонка.
Паша открыл окно, помахал рукой:
                   — Э-ге-ге-гей! — крикнул он хищникам.
В тёплый кунг хлынул морозный воздух, вмиг сдув тепло.
                    — Мужик, закрой окно! Холодно же! – послышались недовольные голоса эмчээсников. Очнулся и Сергей.
                    — Что – то я крепко заснул! – проговорил он, потирая виски. – Дай-ка я за руль сяду!
                    — Какой руль, Серый? Очнись! Машину на буксире тянут! И ты едва не замёрз! МЧСники вовремя подоспели. Да на тебе лица нет – ты весь горишь! У тебя жар! – тараторил Паша, внимательно вглядываясь в лицо напарника. – И к тому же мы не на своей машине – мы в гостях.
Только сейчас Сергей сообразил, что находится в кунге в компании эмчээсников.
                     — Раз вы гости, то мы вас и попотчевать должны! – усатый, седой эмчээсник порылся в бардачке и достал бутылку водки и алюминиевую солдатскую кружку. Плеснув полкружки, протянул Сергею.- Ну, давай — за знакомство и за здоровье! Не болей!
Сергей выпил залпом. Потом запил томатным соком.
                    — Благодарю тебя, дружище Георгий! Рад знакомству! Больше пить не буду! Нельзя! — Сергей вернулся на своё место, полулёжа, вновь крепко заснул.

               Под утро следующего дня вся колонна остановилась на привал. Отдохнувший и набравшийся сил, Сергей, вместе с напарником Пашей, забрались в кабину своего большегруза. Резко наступило потепление.
              — Остаток пути поедем на своей технике! Уже не так холодно. И солнце светит, хотя не так сильно греет, — произнёс Сергей, удобно устроившись на водительском сидении «Скании».
              — Есть командир! – ответил напарник Паша, который был моложе Сергея лет на десять, наливая в кружку водку.
             – Будем здоровы! – залпом выпив пол кружки водки и закусив хлебом с салом, Паша забрался на лежак, и вскоре оттуда раздался его мощный храп на всю кабину.
              — Такое ощущение, как будто я целый век не сидел за баранкой, — подумал про себя Сергей. – Ух, как я соскучился – то! Всего – то за одну — две ночи!

               Сергей поправил перед собой зеркало в кабине и от неожиданности вздрогнул: на него в упор смотрел седой, обросший, хмурый мужик.  Мистика! Сергей перекрестился, затем осторожно шепнул себя за щеку. Мужик в зеркале проделал то же самое. Никакой мистики тут не было. Это был он сам.
              Колонна машин пришла в движение. Эмчээсники прошлись по всем машинам. Проверили — все ли на своих местах.
Сергей ехал на буксире за тягачом и по мелочам вспоминал всё, что произошло с ним позапрошлой ночью.
Нет, не сожрали его, заснувшего, волчица с волчонком. Ушли. Пред этим съев всю еду, выложенную человеком на снегу – на ночь.
Сергей прокрутил ручку приёмника. Глухая тишина. Вспомнив, что аккумуляторы разряжены и машина сейчас на жёстком буксире, он, с досадой, хлопнув по баранке руля, процедил сквозь зубы:
                — Ну, механик Наливайко, попадись ты теперь мне в руки — полный пипец тебе будет! Ей богу будет!
Вспомнив про заснувшего напарника, он успокоился.
Вдруг в зеркале заднего вида Сергей заметил своих «собратьев» — волчицу и волчонка. По расчищенной обочине дороги им уже легче было бежать за машиной своего спасителя. Да и колонна двигалась довольно медленно. Он опустил стекло окна кабины и весело помахал хищникам рукой. А потом, пошарив в рюкзаке, достал батон колбасы, выбросил за обочину – на белоснежную скатерть.
                — С Новым годом! — крикнул Сергей.
Тут же раздался выстрел. Волчица сделала смертельный кульбит в воздухе и упала мордой в снег, рядом с батоном колбасы. Волчонок испуганно отпрянул в сторону от раздавшегося грохота. Потом осторожно вернулся к волчице. Стал отчаянно рычать, выть и крутиться вокруг неподвижной матери, не понимая, почему та не кушает столь вкусное угощение.
Колона машин резко остановилась. Сергей бросился из машины. Следом — Паша.
                — Кто стрелял? Зачем? Кому они причинили зло? – вопрошал Сергей, растерянно, вглядываясь в лица людей.
Потом он бессильно опустился на колени – на снег, рядом с волчицей, опустив голову. Волчонок бегал вокруг, жалобно скуля, останавливаясь, облизывала морду погибшей матери – волчицы.

                 Вскоре колонна продолжила путь. Сергей выпил пол — бутылки водки без всякой закуски и теперь лежал на лежаке в кабине «Скании». Слёзы безудержно лились с его глаз. Всю дорогу он что-то тревожно мычал, находясь без сознания. На пассажирском сидении спал волчонок, иногда вздрагивая во сне, жалобно скуля.
                  — О, Господи! Ну почему люди такие злые? – этот вопрос не давал покоя Паше.
Он сгоряча приложился к горе-охотнику – да так, что тот ехал следом в колонне с подбитым глазом и помятыми боками, со злостью, приговаривая: «Доберёмся до города — там вас братва уже заждалась! Кровью у меня будете харкаться!»
                   — Костик, ты прекрати свои штучки! Лучше за дорогой посматривай! А получил ты по заслугам! И не смей языком при мне чесать и дружков своих угомони! Иначе со мною придётся тебе и твоим дружкам иметь дело! Я ясно выразился? – Лёха косой, с грозной ухмылкой посмотрел на напарника.
У того холодок пробежал по спине. Он, заискивающе, кивнул головой в знак согласия.
                    — Миру мир, а нам тепло, водочка да закусочка, сауна и девки, — пропел Костя, насвистывая.
                     — Дурак ты, Костик! – с грустью проговорил Алексей Иванович, — зверь гораздо «человечнее», чем ты. Не был бы ты моим племяшем, – сам бы угрохал тебя, своими же руками.
В кабине зависла глухая тишина. Колонна встала. Впереди много снега. Пока военная техника расчищает
дорогу от снежных заносов, люди делают вынужденный привал.
                Сергей лежал неподвижно, с головой укрывшись одеялом. Перестал кушать, всё время молчал. Он больше не проронил ни слова. Отнялась речь – мычал, как немой. Он лишь нежно прижимал к груди волчонка: смешного, любопытного и такого доброго.
— Как воспримет нового члена семьи жена? Поймёт ли? – думал он, отгоняя тревожные мысли. – Она-то должна понять, пожалеть волчье дитя.

               Через два дня Сергей был уже в родной деревне.
               — Приехали, вылезай! – промычал он, открыв дверь кабины.
Волчонок неуклюже выпрыгнул из кабины и сразу же побежал к кошке, вышедшей вслед за хозяйкой на крыльцо.
Рыжая кошка, испугавшись, с жалобным мяуканьем, бросилась на вытянутые руки хозяйки дома, находя в них спасение от грозного хищника, хотя ещё такого маленького. Мария и Паша были близнецами. Она была красивая, статная блондиночка, с добрыми глазами.
                 — Ничего, не беспокойся, привыкнут друг к другу. Мы же привыкли! – проговорила жена, улыбаясь. – А ты чего это мычишь — то, говорит что — ли разучился? – она внимательно посмотрела в глаза мужа. – Да ладно! Будет тебе! Успокойся! Всё будет хорошо! Мне Паша всё рассказал по телефону. Пойдём в хату! Доченька ещё не знает, что папа приехал. Она соскучилась по тебе, как и я сама.
              Сергей окинул старый дом внимательным взглядом. Прокашлял в кулак. Тщательно затоптал окурок папиросы в жухлой траве носком сапога. Поднялся на крыльцо и крепко хлопнул по деревянной стойке — опоре.
— Хо-ро-шо стоит! Сто-яла — и сто-ять бу-дет! – проговорил он вдруг, неожиданно для себя, ясно и чётко, с расстановкой. Язык развязался само собою – от ласки и от доброты, исходящей от окружающих.

г.Набережные Челны.
10.12. 2017 — 05. 01.2019г.