Нет, Елена, я говорю о поэзии как о призвании. Если Вы предпочитаете не править своих стихов, то это Ваш выбор. Только причем здесь поэзия и… доклад на съезде КПСС:). По мне, так и поэзия, и проза это громадный, подчеркну, громадный труд в поисках слова. Остальное — из другой области. Но это лишь мое и абсолютно субъективное мнение. Допускаю и принимаю, что у других людей оно может быть иным.
Теперь о смысле стихотворения. К сожалению, смысл этот самый здесь, увы, не первой свежести, что стихотворению, на мой взгляд, чрезвычайно вредит. Об эвакуации из Севастополя написано много, а в «Служили два товарища» и показано наглядно. К сожалению, данное стихотворение ничего нового не добавляет. А может и нельзя ничего добавить? Почему же нет? Можно. Если взглянуть на все немного другими глазами. Например, глазами мальчишки-кадета, который в 42-м, уже взрослым мужчиной, стоит в немецкой форме у той же самой Графской пристани и видит прошлое иными глазами. Экстрим? Конечно. Но гражданская лирика должна пробивать людей. Иначе она не достигает своей цели.
Вот Вам еще одно стихотворение из этой же оперы, но сильное отменно. Оно долго не забудется:
Юрий Нестеренко
Держава Ностальгирующим
Ах, какая была держава! Ах, какие в ней люди были! Как торжественно-величаво Звуки гимна над миром плыли! Ах, как были открыты лица, Как наполнены светом взгляды! Как красива была столица! Как величественны парады! Проходя триумфальным маршем, Безупречно красивым строем, Молодежь присягала старшим, Закаленным в боях героям — Не деляги и прохиндеи Попадали у нас в кумиры… Ибо в людях жила — идея! Жажда быть в авангарде мира! Что же было такого злого В том, что мы понимали твердо, Что «товарищ» — не просто слово, И звучит это слово гордо? В том, что были одним народом, Крепко спаянным общей верой, Что достоинства — не доходом, А иной измеряли мерой? В том, что пошлости на потребу Не топили в грязи искусство? Что мальчишек манило небо? Что у девушек были чувства? Ах, насколько все нынче гаже, Хуже, ниже и даже реже: Пусть мелодия гимна — та же, Но порыв и идея — где же? И всего нестерпимей горе В невозможности примирений Не с утратою территорий, Но с потерею поколений! Как ни пыжатся эти рожи, Разве место при них надежде? Ах, как все это непохоже На страну, что мы знали прежде! Что была молода, крылата, Силы множила год за годом, Где народ уважал солдата И гордился солдат народом. Ту, где светлыми были дали, Ту, где были чисты просторы… А какое кино снимали Наши лучшие режиссеры! А какие звенели песни! Как от них расправлялись плечи! Как под них мы шагали вместе Ранним утром заре навстречу! Эти песни — о главном в жизни: О свободе, мечте, полете, О любви к дорогой отчизне, О труде, что всегда в почете, И о девушках, что цветами Расцветают под солнцем мая, И о ждущей нас дома маме, И о с детства знакомом крае, И о чести, и об отваге, И о верном, надежном друге… И алели над нами флаги С черной свастикой в белом круге.
Ох, Елена, романтическая Вы душа. А все было намного горше и тривиальней и в этом куда трагичней. Кстати, до прихода красных в Севастополе никто колокола с церквей не сбрасывал. Так что красивости остаются красивостями и, на мой взгляд, не делают стихи краше.
Абсолютно не обиделся. Что тут обижаться? Просто мы с Вами, Елена, по-разному слышим и понимаем стихи и, возможно, поэзию в целом. Но это нормально. Здесь у каждого свое видение и свои ценности. Я изложил Вам свое видение, Вы с ним не согласились. It's OK.
А вот еще одно стихотворение из «гражданской лирики». Обратите внимание, как хлестко оно подано. И кстати, совершенно без красивостей:
«Мухосранск. Говно. Тоскливо. Дети.Дом.Работа.Пиво. Геморрой.Камаз.Гараж. Десять лет водилой стаж. Раз в пять лет с женой в кино. Мухосранск.Тоска.Говно. Водка.Патриот.Россия. Шарфик красно-бело-синий. Ящик. Киселев на Первом. Украина.Киев.Нервы. Танцы. Шум. Крымнаш. Веселье. Утро. Санкции. Похмелье. Цены. Доллар. Банк. Кредит. Теща как всегда нудит. Снова Киселев на Первом. Водка. Вещмешок. Консервы. Секс с женой как в первый раз. Поезд. В путь. Спасать Донбасс. Форма. Каска. Полигон. Гумконвоем в Краснодон. ЛНР. Блокпост. Укропы. Первый бой. Три пули в жопе. Страх. Обстрел. Осколок Града. Труп. Мешок. Рефрижератор. Крест. Венок. Вдова. Плаксиво. Мухосранск. Говно. Тоскливо».
Такие вещи не забудешь на следующий день. Бьют по нервам. Поэтому и гражданские. Они кричат.
Авторы зачастую воспринимают критику болезненно. И тут же начинают оправдываться или атаковать критика. И то, и другое не является конструктивом. Критика — это для того, чтобы подумать. Потом принять или отвергнуть. В зависимости от взгляда на жизнь, литературу, творчество. Поэтому, думаю, так все это туго идет.
Все правильно. Именно так и было. Но это не сотни тысяч. Десятков тысяч хватило бы:). Это тоже очень много. Кроме того, погрузка не шла только на Графской пристани. Слишком мало там места. Здесь явное преувеличение.
В этом стихотворении главное то, что оно читается на одном дыхании, и читатель вовлечен в происходящее, сопереживает конкретной женщине в конкретной ситуации. Автор внутри происходящего. Он не сторонний наблюдатель. Он не «над», а «в». Воющая от страха потерять сына мать показана с простотой и естественностью времени. В этом его эмоциональная сила и гражданственность.
Итак, Елена, штампы в своей «молодости» были потрясающими метафорами, настоящими находками, но со временем из-за их слишком усердного эксплуатирования поизносились и потеряли былую свежесть. Поэтому стихотворение, написанное Ахматовой более ста лет назад не самый лучший пример того, что классики тоже использовали сегодняшние штампы:).
Что бы не быть голословным, приведу современное стихотворение украинского журналиста и поэта Ольги Кашпор, которое можно смело отнести к гражданской лирике. Искренность и сопричастность — вот его отличительные черты:
Мальчиков укрывают флагом. С головой. Не вой, дура, говорю. Твой — живой. Живой. Он такой же, как они — тоже рвется в бой. Долго трубку не берет. Но не вой. Не вой.
Мальчиков кладут рядком. Прям на мостовой. Лиц не видно. Не смотри. И не вой. Не вой. Твой такой же — как они — на передовой. Разбирает мостовую по кускам. Живой.
Мальчиков выносят строем. Траурный конвой. Не считай. Зажмурься. Помни, Бог с тобой. Он придет. Под утро. Мятый и седой. Ты отпустишь снова. Просто жди. Не вой.
Я думаю, Елена, Вы путаете технику и стиль. К примеру, техника это поиски и нахождение самого яркого слова, которое сразу рождает образ (в противовес штампам, которые ничего не рождают). Или умение выстроить динамичный диалог. Или укорачивать предложения по ходу нарастания динамики события. Или создавать иллюзию времени в повествовании. Стиль же, Вы правы, у каждого свой. Здесь ничего не подгонишь. «Как мы дышим, так и пишем...»
Мне кажется, это сразу непросто понять, кто там летел.
Для поэзии, Елена, не очень важно (исключительно мое мнение) гражданская она, любовная или еще какая другая. Главное точность и образность. Штампы убивают и то, и другое, обесценивая стихи. Вы правы, штампы во всю используются в «датских» рифмовочках, но ведь это одноразовый ширпотреб, не имеющий никакого отношения к поэзии.
Вы же не к событию пишите, а от души. Или я что-то не понял?
Понятно. Согласен, что социальные темы особенно сложны, но и являются самыми болевыми, пробивающими, заставляющими думать. Безусловно, литература бывает и просто для фана, но ведь есть вместе с этим (не порознь, а именно вместе) и другое предназначение.
Опять же соглашусь с тем, что писать надо душой. Если нет, то зачем тогда вообще писать? Другое дело, что без техники (а здесь разум, конечно, превалирует) ни в одном деле не обойтись. Отсюда вечные гаммы у самых знаменитых музыкантов, по многу лет этюдного ученичества у художников, и тысячи выброшенных в корзину слов у писателей. Чтобы выразить на все сто душу, нельзя неловкими движениями ранить пальцы о резец.
Самое главное в этом стихотворении — содержание. Тоска по СССР. По прошлому «счастью». Жизнь показывает, что тоскующих много. У меня другой взгляд, но вслушаться и постараться понять, без вешания ярлыков, обвинений и сарказма, и хочется, и требуется. Сейчас читаю «Время секонд хэнд» Светланы Алексиевич. Тоже про это. Без понимания повторятся снова и «крымнаш», и «Новороссия», и «в Берлин за немками».
Кстати, Елена, я тут немного прошелся по Вашему «Крымскому исходу». Очень надеюсь, что Вы воспримите мои размышлизмы не как личные нападки или вкусовщину, а в качестве попытки конструктивной критики.
Вам спасибо. Понимаете, Елена, на мой взгляд, чтобы автору расти, его должны критиковать. Жестко, без всяких экивоков и жалости. В любом произведении есть косяки технические, художественные, смысловые. Авторы их порой не видят. Глаз замылен, да и трудно увидеть минусы в собственном детище. Похвалы же — это десерт. Приятный, вкусный, желанный, но всего лишь десерт. Он должен быть, но абсолютно не главным блюдом.
Спасибо, Мик, что откликнулись. Рассказ этот не новый и, думаю, там есть и что критиковать, и с чем не соглашаться. Суициды среди детей вещь не очень частая, но, увы, случающаяся. Стоит ли об этом? Вот ведь в чем дело. Стоит ли об этом?
Все предыдущее было по технике. Если Вас, уважаемый автор, не обидели моя дотошность и придирчивость, то у меня есть несколько соображений и по смыслу Вашего произведения.
«А волна накрывала их гривы, как саван прощальный… И в предсмертной агонии гнулся у церкви ковыль, Где поверженный колокол пел свой псалом поминальный...»
По мне, это просто красивость. Волна в море, ковыль на берегу. И с какой стати он гнулся «в предсмертной агонии»?
Помимо этого, «поверженный колокол» видится сброшенным с колокольни. В этом случае, как он мог петь «свой псалом поминальный»?
Вот Вам еще одно стихотворение из этой же оперы, но сильное отменно. Оно долго не забудется:
Юрий Нестеренко
Держава
Ностальгирующим
Ах, какая была держава!
Ах, какие в ней люди были!
Как торжественно-величаво
Звуки гимна над миром плыли!
Ах, как были открыты лица,
Как наполнены светом взгляды!
Как красива была столица!
Как величественны парады!
Проходя триумфальным маршем,
Безупречно красивым строем,
Молодежь присягала старшим,
Закаленным в боях героям — Не деляги и прохиндеи
Попадали у нас в кумиры…
Ибо в людях жила — идея!
Жажда быть в авангарде мира!
Что же было такого злого
В том, что мы понимали твердо,
Что «товарищ» — не просто слово,
И звучит это слово гордо?
В том, что были одним народом,
Крепко спаянным общей верой,
Что достоинства — не доходом,
А иной измеряли мерой?
В том, что пошлости на потребу
Не топили в грязи искусство?
Что мальчишек манило небо?
Что у девушек были чувства?
Ах, насколько все нынче гаже,
Хуже, ниже и даже реже:
Пусть мелодия гимна — та же,
Но порыв и идея — где же?
И всего нестерпимей горе
В невозможности примирений
Не с утратою территорий,
Но с потерею поколений!
Как ни пыжатся эти рожи,
Разве место при них надежде?
Ах, как все это непохоже
На страну, что мы знали прежде!
Что была молода, крылата,
Силы множила год за годом,
Где народ уважал солдата
И гордился солдат народом.
Ту, где светлыми были дали,
Ту, где были чисты просторы…
А какое кино снимали
Наши лучшие режиссеры!
А какие звенели песни!
Как от них расправлялись плечи!
Как под них мы шагали вместе
Ранним утром заре навстречу!
Эти песни — о главном в жизни:
О свободе, мечте, полете,
О любви к дорогой отчизне,
О труде, что всегда в почете,
И о девушках, что цветами
Расцветают под солнцем мая,
И о ждущей нас дома маме,
И о с детства знакомом крае,
И о чести, и об отваге,
И о верном, надежном друге…
И алели над нами флаги
С черной свастикой в белом круге.
«Мухосранск. Говно. Тоскливо.
Дети.Дом.Работа.Пиво.
Геморрой.Камаз.Гараж.
Десять лет водилой стаж.
Раз в пять лет с женой в кино.
Мухосранск.Тоска.Говно.
Водка.Патриот.Россия.
Шарфик красно-бело-синий.
Ящик. Киселев на Первом.
Украина.Киев.Нервы.
Танцы. Шум. Крымнаш. Веселье.
Утро. Санкции. Похмелье.
Цены. Доллар. Банк. Кредит.
Теща как всегда нудит.
Снова Киселев на Первом.
Водка. Вещмешок. Консервы.
Секс с женой как в первый раз.
Поезд. В путь. Спасать Донбасс.
Форма. Каска. Полигон.
Гумконвоем в Краснодон.
ЛНР. Блокпост. Укропы.
Первый бой. Три пули в жопе.
Страх. Обстрел. Осколок Града.
Труп. Мешок. Рефрижератор.
Крест. Венок. Вдова. Плаксиво.
Мухосранск. Говно. Тоскливо».
Такие вещи не забудешь на следующий день. Бьют по нервам. Поэтому и гражданские. Они кричат.
Мальчиков укрывают флагом. С головой.
Не вой, дура, говорю. Твой — живой. Живой.
Он такой же, как они — тоже рвется в бой.
Долго трубку не берет. Но не вой. Не вой.
Мальчиков кладут рядком. Прям на мостовой.
Лиц не видно. Не смотри. И не вой. Не вой.
Твой такой же — как они — на передовой.
Разбирает мостовую по кускам. Живой.
Мальчиков выносят строем. Траурный конвой.
Не считай. Зажмурься. Помни, Бог с тобой.
Он придет. Под утро. Мятый и седой.
Ты отпустишь снова. Просто жди. Не вой.
Для поэзии, Елена, не очень важно (исключительно мое мнение) гражданская она, любовная или еще какая другая. Главное точность и образность. Штампы убивают и то, и другое, обесценивая стихи. Вы правы, штампы во всю используются в «датских» рифмовочках, но ведь это одноразовый ширпотреб, не имеющий никакого отношения к поэзии.
Вы же не к событию пишите, а от души. Или я что-то не понял?
Опять же соглашусь с тем, что писать надо душой. Если нет, то зачем тогда вообще писать? Другое дело, что без техники (а здесь разум, конечно, превалирует) ни в одном деле не обойтись. Отсюда вечные гаммы у самых знаменитых музыкантов, по многу лет этюдного ученичества у художников, и тысячи выброшенных в корзину слов у писателей. Чтобы выразить на все сто душу, нельзя неловкими движениями ранить пальцы о резец.
Поэтому спасибо автору за откровенность.
И в предсмертной агонии гнулся у церкви ковыль,
Где поверженный колокол пел свой псалом поминальный...»
По мне, это просто красивость. Волна в море, ковыль на берегу. И с какой стати он гнулся «в предсмертной агонии»?
Помимо этого, «поверженный колокол» видится сброшенным с колокольни. В этом случае, как он мог петь «свой псалом поминальный»?