ЗАЧЕМ МИШЕЛЬ…

«Сопрягать надо… Сопрягать»

Л. Толстой «Война и мир»

1.

Зачем Мишель Мартынова бесил,

Толстой покинул Ясную Поляну,

И Гумилёв, собрав остаток сил,

Бравировал отвагой, словно спьяну?..

Судьба порой безжалостна, груба,

И лучших проверяет на изломе:

Кому — широкий путь, кому — тропа

Не зарастёт в посмертной сладкой дрёме.

О, скольких из эпох и разных стран

Безжалостная поглощала Лета

(Она уж не река, а океан)

Писателей, художников, поэтов?..

Ученые, мыслители, врачи,

Учителя, философы, актеры,

Которые, как светочи в ночи,

Вам освещали «каторжные норы»…

Но за талант — высокая цена.

И гениальность их — сродни безумью.

Какая мощь!.. Какая глубина!..

И космос — вопреки благоразумью.

Что им открылось в мудрой простоте

За горизонтом нашего сознанья?

Душа неслась к бездонной высоте,

Проникнув в тайну чуда — мирозданья?

2.

Князь Игорь зрит багровую зарю

И знает: будет бой кровавым адом.

И в небо, замирая, князь Андрей

Глядит уже преображённым взглядом…

«Торжественно и чудно» в небесах.

А здесь «душа «каким-то горем сжата»…

Увы, венец терновый в волосах —

За мудрость неизбежная расплата.

И тройка Русь летит через века,

И жеребёнок за вагоном мчится,

И Россинанту вовсе не чета —

Летит, летит степная кобылица!

И вновь закат в крови — так видел Блок.

И вновь пылают города и хаты.

Но в белом венчике из роз сияет Бог.

За ним пойдут безбожники-солдаты.

И каждый должен разобраться сам,

Душе своей вопрос поставить строго:

А если не ведет дорога в Храм, —

Зачем тогда ненужная дорога?..

3

Пьер мучился: как это сопрягать:

Что хорошо, что дурно? Зов к отмщенью?

Свергать, казнить, до смерти запытать —

Стать самому такою же мишенью…

Кто из живущих может это знать:

Зачем живешь и что за той чертою?

Суди себя. Попробуй разгадать:

Зачем живу я и чего я стою?

И трон, и власть, и замки, и чины

Опустошали души век от века.

Стремиться к власти — люди не должны,

Коль не стремятся к благу человека.

Прекрасен тот, кто и душой красив.

А если лицемерен и двуличен?

Велик — кто прост, кто добр и справедлив.

Солдатом быть — вот высшее величье.

4

А в наше время разве тот Солдат,

Кто вколет наркоту и выжрет водки,

Жестоко убивает всех подряд,

Жестоко иноверцам режет глотки.

На спину надо б им бубновый туз.

За чьи-то погибают интересы.

Кто произвёл их? Новый Урфин Джюс?

За души их опять дерутся бесы.

Но дуболомы — это приговор.

Чем думать, если нет в мозгах извилин?

И каждый третий — вор и мародёр?

И каждый — изменить судьбу бессилен?

5

В любви вселенской всех Он превзошёл,

Но так жесток к единственному Сыну.

И Иисус к своей голгофе шёл,

Столь тяжкий крест взвалив себе на спину.

Когда прощён убийца и злодей,

Безбожники бесчинствуют по праву.

Кто не видал подобных площадей,

Где требуют, мол, отпусти Варраву!..

Оболганный, оплёванный Святой —

За вас молился, пьяные уроды.

Ужели мир спасётся красотой,

Коль попраны и совесть, и свобода?

Вы помните, как помышлял Пилат:

— О, яду мне, желанную отраву!

Бессмертие… О, это сущий ад;

Врагу б не пожелал такую «славу».

Но он отрёкся (так же, как и все).

Превозмогая боль душевной муки,

Хоть понимал: безгрешный на кресте —

Умыл свои запятнанные руки.

6

Презренные духовные скопцы,

Не ведали вы, не осознавали,

Глумливые убогие глупцы,

Безумные, Кого вы распинали!..

Кому желали смерти, не таясь.

Ничтожные! А Он — за вас молился.

И всех простил Он в этот страшный час.

И дольше века день бездонный длился…

Но знал Он, что на страшном Том суде

Вы будете стенать, трусливо каясь.

И души устремятся к той звезде,

Где будут жить, навеки очищаясь…

7

Гении мешают жить.

Мир без них понятней, проще.

Обхамить. Потом забыть.

Мы как все. Зятья и тёщи.

Мы — как все. Лишь власти груз

Призывает нас сражаться.

Коль начальник — не до муз —

Лишь бы в кресле удержаться!

Коль сосед — устрой войну,

Подлую, бои без правил.

Коли муж — убей жену:

Бес попутал, рок заставил!

Или руки отруби,

Или сделай что похуже.

На иных, мол, не гляди,

Если ты живёшь при муже.

А поэтов, и певцов,

И солистов из балета,

И учёных мудрецов

Ненавидим мы за это:

Много знают о себе!

Ходят — лыбятся улыбкой!

Тот бубонит на трубе,

Этот тенькает на скрыпке.

Разве правильный пацан

Будет слушать оперетту?

На фига козе баян,

Если есть кормушка где-то!

На фига профессора,

Нос задравши, замышляют?

Жизнь — копейка, жизнь — игра.

Нобель-шнобель — что решают?

Да на них мы — тьфу! И те —

Недостойны. Презираю!

Ах, «крещендо», «фуете»! —

И словей таких не знаю.

А артистов и певцов,

И писателей-поэтов,

И художников — «творцов»,

И солистов из балета —

Всех, кто сделан огурцом,

Всех, кто с видимым приветом,

Всех «учёных — мудрецов»

Ненавидим мы за это…

Книжки — это для тупых,

У кого мозгов нехватка.

Нам живётся и без них.

Жрётся очень даже сладко!

Все подонки, все глупцы!

Голубые, если двое…

То ли дело мы — самцы —

Бабья юбка нас прикроет!

Подленький родим слушок

И в него поверим следом.

Что с того, что запашок

Изо рта идёт последом…

У меня закон простой:

Кто не мы — те просто бляди.

Ну, подумаешь, святой!..

Мне насрать, что больно дяде.

Сам распял бы, как палач,

Может, сто, а лучше тыщу!

Убирая это срач,

Может, я планету чищу!

Я б ославил, если б смог,

Кто по-нашему не блеет;

Всех скрутил в бараний рог —

Только руки — ко-че-не-ют…

Я же вхож же в божий храм,

Я же ставил Богу свечку!

Бог, ты чо, сошел с ума? —

Видишь: больно человечку!

Ты обязан всё простить,

Раз профессия такая ж.

Иисус за всех погиб,

Ты как будто бы не знаешь.

Я-то что? Весь мир такой.

В общем, нам общаться неча.

Отпускай меня домой,

Раз проститель человечий.

Я почти не виноват.

Я чужими же руками…

Отчего дорога — в ад?!..

Не пинайте сапогами!

8

Какая гнида распускает сплетни,

Какая вошь?

И кто-то верит в мерзостные бредни,

В такую ложь.

Кто распускает подленькие слухи,

Кому с руки?

Не бабы, не беззубые старухи,

А мужики.

Те мужики, которые немного

Умней ослов,

Которые без матерка не могут

Связать двух слов.

Которые воняют не от пота,

А от гнильца,

И заживо гниют! Но чуют что-то

Про жуть конца…

9

Вновь оклеветанный молвой

взойдёт на плаху,

В душе безмолвно затаив

позор обид.

Душить поэтов не впервой:

не зная страху,

Их «палачи» не испытают

горький стыд.

Напротив, прислонясь к посмертной славе,

Порою принимая скорбный вид,

О дружбе рассуждать считают вправе,

Собою пополняя сонмы гнид.

10

Зачем Мишель Мартынова бесил,

Толстой покинул Ясную Поляну,

И Гумилёв, собрав остаток сил,

Бравировал отвагой, словно спьяну?..

Судьба порой безжалостна, груба,

И лучших проверяет на изломе.

Кому широкий путь — кому тропа

Не зарастёт в посмертной сладкой дрёме.

Но за талант — высокая цена.

И гениальность их — сродни безумью.

Какая мощь! Какая глубина!

И космос — вопреки благоразумью.

Цветаева, и Блок, и Пастернак,

Ахматова, и Гумилёв, и Чёрный,

Есенин, Маяковский, Мандельштам,

И Хлебников — вот перечень неполный…

Кто заявлял: «Высоцкий не поэт»?

Кто усмехался: «Пушкин исписался»?

Одно и то же — через столько лет!

Но Мастер, знаю, к Богу прикасался.

Ах, «добрый человек», скажи, ответь,

Кого травил, кого послал на нары?

Кого предал, кого послал на смерть,

Кого губил, не опасаясь кары?

А на дуэлях столько было драк!

Кровь проливалась с мыслию о Боге!

Подумаешь, какой-то там чудак

Покинул дом —

и умер

по дороге…