Зеркало Глава 10

Глава 10

– Алён что с Ильёй? – Настя подкараулила её около раздевалки.

– Да сама не знаю, вчера попросил прикрыть, если что, по всему городу метался, позвонил только вечером.

– А по голосу, какой был? Ты же знаешь, он врать не умеет.

– По голосу к семи вроде успокоился. Даже довольным показался.

– Вот не звонил, не звонил, а к вечеру стало всё хорошо?

– Настя! – обиженно, произнесла Алёна, пойманная на жареном. – Мы девочки, и имеем право на маленькие секретики.

– Это понятно, просто я волнуюсь. У меня такое ощущение, что он ввязался в какую-то очень опасную игру.

– Понятно, друзья для этого и существуют, чтобы волноваться. Если они, конечно, настоящие.

– За друзей спасибо, – отозвалась растроганная Настя, – и будь уверена, понадобится, они не подведут.

***

Сырая погода и обновление DotЫ ополовинили посещаемость. Потеплело, но сильный ветер и снег с дождём, сделали своё дело, и даже те, кто дошёл до школы, всем видом показывали, что смертельно больны. Дети с мукой в глазах дружно кашляли, хмыкали и двигали носами. «Грации» тоже поддались прелести момента и самозабвенно, хворали. Хотя Леночка явно халтурила, симулируя депрессию, причём только для того, чтобы обмотаться новым приобретением, жутко колючим шарфом, расцветки клана Скотов, привезённым прямо из Шотландии. Вряд ли в другое время «Мамочка» позволила такое вопиющие нарушения школьной формы, но видимо, сморило и её. Данила и Игорёк явились в марлевых повязках, что мгновенно стало писком моды, она, как лесной пожар захватила всех и сразу. Учителя поначалу встретили её в штыки, всем известно, больные люди должны сидеть дома. Но как может педагог, притом настоящий, не оценить такой тяги к знаниям, поэтому ещё до начала первого урока на повязки смотрели, сквась пальцы. Илья, зайдя в класс, слегка растерялся, столько инкогнито, в одном месте, он не видел никогда. Всё кругом, напоминало не школу, а скорее подобие, приёмного отделения инфекционной больницы. Больше всего его поразило, что даже Афанасьева поддалась стадному чувству.

– Таааак! – издал он любимое междометия, разводя руками, даже не стараясь спрятать ехидную улыбку, – ребят я вас оставил всего на два урока, и вот во что всё это вылилось?

– Илюх, я и тебе маску раздобыл, – проявил заботу о друге Влад.

– Ну, уж нет, не променяю я шапку Гиппократа, на какую-то повязку от ОРВ.

Действительно, стоит ли беспокоиться о лёгкой простуде, когда отморожены мозги. А вот Светлана Николаевна, учительница физики, от маски не отказалась и не снимала её до самого звонка.

Играть в больницу надоело к четвёртому уроку, на лицах не осталась ни одной повязки, Леночка глубоко вздохнула, сняла и спрятала шарф в сумку. Афанасьева мановением руки извлекла из воздуха мусорный пакет, куда собрала все маски, и Женька потащил их на первый этаж. Илья засуетился, неожиданно быстро собрался и, сделав знак Алёне и Владу, следовать за собой, пошёл на выход. Но дорогу ему перегородил серьёзный до ненормальности Данила.

– Илья что не так?! – решительно начал он, все кругом превратились вслух, поскольку состояние главной достопримечательности класса интересовало каждого. – Мы, твои школьные товарищи, хотим знать, что не так. Если надо помочь, ты только скажи.

– Спасибо за поддержку она действительно сейчас нелишняя, просто я сам ещё ничего понять не могу.

– А когда разберёшься?

Сам вопрос многослойный, Илья решил ответить на самый простой.

– Со временем. Сейчас, судя по всему, меня ждёт важный разговор, хотя не знаю где, во сколько, и только догадываюсь с кем.

***

Как правило, школу покидают через дверь парадного входа, и после окончания учебного дня. Но есть варианты. Когда возникает необходимость немедленно вырваться на свободу, то в ход идут различные хитрости и уловки. Заболела любимая бабушка, и её надо срочно навестить и напомнить о немедленном приёме корвалола. В районном военкомате вряд ли протянут и часа, без справки о сдаче анализов. На крайний случай помочь дворнику в уборке территории. Особенно тяжело приходится тем, кто пристрастился к курению, и если с детства не развил фантазию, то мучится до окончания уроков.

Илья, когда припекало, вылезал в окно столовой, благо под рукой надёжные товарищи готовые прикрыть. Отвлечь охранника весёлым анекдотом, долго беседовать с поварихами о величине котлет, и если понадобится донимать директрису глупыми вопросами. Сегодня, как и всегда, всё прошло как по маслу. Все роли сыграны идеально, и вот она свобода.

На улице ничего не изменилось. Снег не таял, а превращался в раскисшую серо-дрызгальную кашу, превратив город в одно большое болото. Всё поблёкло, возникло ощущение, что кто-то монохромный стер все цвета, кругом лишь унылая серость. К счастью, к полудню почистили тротуары, что упростило дорогу. Вот только куда идти?

Город небольшой, но со злачными местами в нём всё в порядке, та же чебуречная у «Стекляшки», чего стоила. По словам, вчерашних братьев из ларца, сегодня общаться будет сам. И если он так по-настоящему крут, то не чебуречная точно, здесь надо искать что-то посерьёзнее, причём непросто хорошее место, а самое блестящее и пафосное. Тут двух мнений быть не может пивной паб «Фламинго». Прекрасная кухня, большой выбор пойла, уютная, ненавязчивая обстановка, что ещё надо, чтобы расставить все акценты, приоритеты, ну и конечно, по традиции, все точки и запятые.

Илья свернул направо и решительно зашагал в сторону «Парка». Через несколько минут он убедился в правильности выбора. Вдалеке замаячила вчерашняя старуха. Поняв, что раскрыта погрозила клюкой, и увязалась следом, держась на приличном расстоянии. Минут через пять на горизонте появились и оба облома.

Это обрадовало, значит, не ошибся в расчётах. Окончательно успокоил стоящий у входа в паб молодой человек. Он был красив, причём такой красотой, которая мгновенно притягивает внимание всех вокруг, мало того, даже приглядевшись не удалось определить его пол. Длинные золотистые волосы струились по плечам, изогнутые в презрительной усмешке, слегка припухшие губы, глаза скрывало пенсне с вычурно фиолетовыми то ли стёклами, то ли защитными перепонками. Он выглядел крайне крикливо, особенно в сегодняшних декорациях серого дня: приталенное сюртук светло бирюзового цвета, пурпурный шёлковый галстук, белоснежная рубашка, красные перчатки, всё довершал цилиндр, времён Онегина. В руках он держал трость с чёрным набалдашником в виде головы пуделя. Ошибиться невозможно. Стоило Илье, приблизиться метров на семь. Он резко развернулся к нему и исказил лицо в приветливой улыбке, затем стёр её и проговорил:

– Друг мой вы заставляете себя ждать.

– Меня не надлежаще оповестили о времени и месте.

– Разве? Все подсказки выставили ещё до рассвета, с вашими способностями их можно читать как открытую книгу. Я жду от вас многого, не разочаровывайте меня, – он церемонно показал на дверь, приглашая войти. – Прошу, проходите.

– Меня вряд ли пустят без сопровождения взрослых. К тому же я в школьной форме, а это особый раздражитель для администрации подобных заведений.

– Поверьте, я уже давно живу, чтобы считаться таковым, – кокетливо, даже с непонятной ноткой злорадства сказал Он, но, потом, как будто опомнившись, добавил: – впрочем, и это пустое нам никто не посмеет помешать.

Полдень рабочего дня. Ресторан пустовал. Утренний кофе уже давно выпит, а на обед потянутся часика через два. Официантка за стойкой та, что встречает гостей, скучала. Увидев новых посетителей, округлила глаза и кинулась наперерез, преграждая дорогу, но подойдя вплотную, неожиданно поклонилась в японском стиле, затем сделав широкий жест, указывая вглубь зала, заговорила как механическая кукла.

– Мы очень рады видеть вас, в нашем заведении, можете выбрать по вашему вкусу, все места свободны.

Он жестом передал право выбора Илье, тот уверено подошёл к первому из серповидных диванов, что один за другим стояли вдоль стены. В центре круглый стол, с уже разложенным прибором. Зеркала добавили простора, большие окна вдохнули света и воздуха, даже в такой сумрачный день как сегодня.

Расселись друг напротив друга. Он взял в руки меню и, не открывая его, голосом радушного хозяина, спросил:

– Что желает уважаемый гость?

– Стакан воды, – стараясь не попасть в тон, ответил Илья.

– Не надо во всём видеть подвох. Я вас не отравлю. Это было бы пошло, нас ждёт долгий разговор, а в школе из-за меня вы, к большой радости Кати, не пошли на обед, и ваша котлета давно съедена.

– Ей стоит следить за фигурой.

– Я сомневаюсь, что такое вы скажете ей в лицо.

– Конечно, нет, охота терять друга. Не любит она подобных шуточек.

– Ладно, тогда на мой вкус. Дорогая! – Он дважды щёлкнул пальцами стараясь, привлечь внимание официантки. И как только та подошла, стал диктовать заказ. – Салат Цезарь, супчик харчо, два стейка рибай с кровью, отварных овощей гарниром, и бутылку вина Кот-дю-Рон.

– Не боитесь сто пятьдесят первую статью Уголовного кодекса.

– Что ж не лишено остроумия, Но нет, я призираю всё выдуманное, и вам советую. Что есть закон, всего лишь ощущение справедливости и заметьте не одного конкретного человека, а всех сразу. Поэтому он не нравится никому. А для меня, и попросту смешон.

– Почему?

– Что люди знают о и добре, и зле?

Супчик дня официантка принесла сразу. Ресторан готовился к приёму завсегдатаев и для обеда, всё уже готово.

– Ешьте, по понятной причине мне это не нужно, я могу претворяться, но сейчас выделываться не стоит. Да, а почему не спрашиваете о Софии.

– Зачем? Вы и сами всё расскажите. Зря, что ли, вчера эти уроды весь день меня по городу гоняли.

– Стоит ли так зло, они тоже были людьми. А вот трюк с зеркалом это ловко.

– Соня в витринах не отражалась. Догадка постучалась в голову, но я так ничего и не понял. Просто зафиксировал как факт.

– Зеркало отражает то, что есть в этом мире, а сущностей, живущих здесь, но ни принадлежащих ему нет.

– А как же традиция занавешивать зеркала. Какой тогда в этом смысл?

– Не так всё просто. Когда покойник виден в зеркале, вы находитесь с ним в одной плоскости в горизонтали, а если нет, то в вертикале, но он всё равно рядом. Это нужно долго объяснять: тонкие тела, общая воля, разрыв синапса. Проще на примере Софии. Её видели только вы. Несмотря на то, что она была чужой и давно покинула это пространство.

– Как же так? Она у меня на глазах по мордасам рыжего отхлестала.

– Это было в её власти. София такая импульсивная, а что этот парень ей сделал? Подумаешь, дразнил рыжей, так он и сам как тульский самовар. Вот и пойми этих людишек после этого.

– Неужели все так могут?

– Нет. Таких людей единицы. Важно разрешение.

– И кто решает?

– Я. Это в моей власти, дать возможность видеть что-то из других миров, чувствовать, влиять на действительность. Но случай с безобразной дракой нетипичен. Я стараюсь обходиться без насилия.

– Вы даже убить не можете? – попытался взять на слабо Илья, старательно переводя разговор, подальше от зеркальной темы.

– Почему? Могу, конечно, одним движением мизинца, даже силой мысли. Только это не будет считаться. Да и не по-спортивному как-то.

– Важна свобода воли?

– Вот именно. Все думают, что я злой, что я ненавижу людей. Пустое. Люди – это часть прекрасного мира, задуманного не мной, но я участвовал в создании. А меня. – Он не сдержался, лицо осветил сумрак гнева. – Выставили как проштрафившегося камнетёса, как последнего гастера в оранжевой куртке, если хотите.

– И вы решили мстить?

– Мстить! – расхохотался Он. – Кому? Отцу? Да у него мысль не успеет стать словом, обо мне все забудут. Вам? Это смешно, вы и так не очень, а сейчас вообще опустились, от сынов божиих, до лысых обезьян. Представь священную войну против комаров, или скажем крыс. С жестокими пытками и публичными казнями. Эшафот, а на нём хоботки насекомым отрывают.

– В Китае одно время с воробьями боролись. Не ваша идея?

– А то чья же. Сыграть на гордыне, на чревоугодии, людишки дальше сами справятся. Всё испортят и изгадят, а потом ещё и будут гордиться содеянным.

– Так что вы собственно хотите?

– Мне Отцу доказать надо, что ошибся, что не тех он себе в друзья выбрал, что мой мир не тем отдал. Вот и показываю вас такими, какие вы есть, выворачиваю всю мерзость наизнанку. И заметьте для этого, и стараться не надо. Вы всё делаете сами, причём по собственной воле. Как я уже говорил, это главное условие.

– Так, а я здесь при чём?

– А вы как раз не выворачиваетесь. Сколько денег в сумке?

– Не знаю, – Илье впервые пришла мысль в голову, что он действительно, не пересчитал деньги, и что это ненормально даже для него.

– Видите, не удосужились, а их восемьдесят пять миллионов. Могли стать благодетелем, почти богом. Сколько нужно Алёне, чтобы по кредитам рассчитаться? Пять с небольшим, сущие копейки. Пошли другим путём, и надо отдать вам должное – преуспели. Как эдакий паладин с красным крестом. Нигде не оступились, не попались ни в одну ловушку. Даже эту дуру перевоспитать смогли, ах как она за вас в драку полезла. Что ж молодец. Снимаю шляпу.

Он замолчал, было видно, как ему физически больно признавать поражения, и просчёты, как хочется поскорее забыть, стереть из памяти, и осознания невозможности этого, делает ещё больнее. Илья почувствовал лёгкое покалывание в области сердца: «Ба неужто на гордыню взять задумал», пронеслось у него в голове. И воспользовавшись паузой, устремился в контратаку.

– Есть в логике такое понятие – доказательство от противного. Вы говорите ошибка, а вдруг нет, или даже не так, если уверуете всей душой, что неправы.

Он не спешил с ответом, вероятно, вопрос застал его врасплох. На выручку пришла официантка, принеся целую гору тарелок, и с необычайной ловкостью стала их расставлять. Затем при помощи пневмоштопора открыла вино, и налила его в бокал на высокой ножке. Илья немного отпил. Вино понравилось.

– Как вам Рон? Мня, бодрило его резкое послевкусие, оно есть даже у такой дешёвки, как это. В пику «знатокам» я его называю графитовым.

– Я ни разу его не пил.

– Попробуйте ещё.

– Не буду кривить душой, оно мне понравилось, но мне не с чем сравнивать, нет, так сказать, эмпирического опыта.

– Так вот и у меня нет эмпирического опыта, когда я был неправ. Взгляните на мир, я его сделал этими руками, создан в несколько дней, и заметьте ни одной ошибки, ни разу не пришлось перезагружать, всё работает как часы. И тут люди. Согласитесь всё, что есть отвратительного на Земле – ваших рук дело. Сравните Эйфелеву башню и пушинку одуванчика, как можно ошибиться. Дворцы церкви, иконы, это просто ужасно. Если бы вы могли увидеть всю славу божью, я сомневаюсь, что пришло бы в голову рисовать все эти карикатуры на Него. Мне горько, оттого что все плоды тяжких трудов достались ничтожествам.

– Так какая моя роль, в этой неравной схватке? – Илья попытался вернуть разговор в прежнее русло.

– Ключевое. Вы слышали притчу о талантах.

– Где идёт речь о зависимости ответственности от объёма дара.

– Это не главное, основная мысль о несправедливости мира людей, – одному медный пятак другому, серебряный гривенник, а кой-кому и восемьдесят пять миллионов под кровать. Так вот тех, кому деньги сумками немного, не более четырёх процентов. Вышелушить их из общества, как семечки из подсолнуха, и люди сами разбредутся как стадо баранов на альпийском лугу.

– То есть пастухи и овчарки.

– Правильно. В этом городе вы одарены больше всех. Вот и стараемся в рамках возможного. Соблазняем, подкупаем, заманиваем. Вы мне нужны и неважно, в каком виде, или состоянии, главное, растворить, стереть, размолоть в этом мире.

– Через «и» латинскую.

– Именно вырвать вас из жизни, церкви, общества.

– Эдакая операция асасин.

– Вы и название придумали. Помните сказку «Снежная королева», в ней два осколка пронзили мальчишку. Так вот в глазу он у вас уже есть, надо вторым в сердце попасть.

– Ане проще просто убить?

– Я похож на поставщика святых в Рай, нет, нет, талантами я не разбрасываюсь, как незабвенный Михалков высказался: «Такая корова нужна самому».

– Неужто вербуете?

– Вовсе нет, сейчас вы кремень, острый, красивый, блестящий. Отец может гордиться! Я подожду, время придёт, обтешешься, вот тогда и поговорим. Узнаете людей поближе. Хлебнёте полной ложкой их благодарности. Вам быстро наскучит общение с тупым стадом, залитым пороками по самое горло. Я повяжу вас рутиной обыденности. Изо дня в день вы будете от их тупости биться головой о стену как муха о стекло. С другой стороны вас будет ждать красивая жизнь – шубы, Мальдивы, яхты, вы увязнете в них как пчела в варенье. Придёт время и многое захочется. Сами придёте ко мне, и я дам всё, хотя в вашем случае и шанса будет довольно. Посмотрите, как живут умные люди!

– Прекрасная мотивационная речь, – Илья поднял взгляд и, впервые за весь разговор попытался посмотреть в глаза собеседнику. Он моментально спрятался за фиолетовость взглядонепробиваемых очков. – Я лучше к святым.

Повисла гнетущая, но звенящая самой высокий нотой пауза. Он с кривой ухмылкой свойственной только профессиональным лжецам, сделал вид, что выдержал взгляд, с азартом произнёс:

– Значит, схватка?

– Я начал приучать таких, как вы не связываться со мной.

Илья попытался попасть в тон оппонента. Но не смог в голосе блеснул, метал, и непреклонная решимость. Не умел Илья прятать чувства. На мгновение в Его глазах вспыхнуло бешенство, но оно тут же уступило место взгляду холодной змеи, желающей получить то, что хочет.

– Становится даже забавно! – Слова дались с трудом. Он, наконец, отвёл глаза, поднимаясь с дивана, выудил из воздуха новенькую пятитысячную купюру, сложил пополам и шаркнул ногтем посередине, затем поставил её уголком на стол. – Не зря я заглянул в этот замечательный городок. Давно мне не было так интересно. На сим позвольте откланяться.