Пятый медвежонок

18 часов 10 минут

— Подумаешь! Это ещё не повод для отказа от ужина, — инспектор Рей Линецки раздражённо загасил начатую сигарету. — Встреча со старым школьным другом, — передразнил он голос Ирен.

 И надо же, в тот самый день, когда ровно год назад судьба свела их на "деле плюшевых медвежат". Он откинулся на спинку кресла и погрузился в воспоминания...

* * *

14 июля Стефан Лучано попросил подменить его на дежурстве: старшему сынишке исполнилось десять, и отец обещал помочь сыну доделать модель самолета "F-15".

Дежурство близилось к концу, и "не предвещало ничего способствовавшего продвижению по службе", как он обычно шутил с коллегами. Две мелкие квартирные кражи,  да банда бритоголовых, сцепившаяся с таиландскими боевиками. Пять бритоголовых и один таиландец были доставлены в ближайший госпиталь. Провожая взглядом последний «амбуланс», инспектор Линецки глубокомысленно изрёк: "Итог первого раунда: пять – один,  в пользу таиландского бокса".

Внезапно из динамика донеслось:

— Третий, ответьте Центру, Третий, ответьте Центру! – Рей выплюнул на тротуар окурок и перевел рацию на приём.

— Центр, я Третий. Что там у вас?

— Убийство на тридцать второй авеню, звонили соседи. Обстоятельства неизвестны. Как поняли? Приём.

— Вас понял, немедленно выезжаю, — Линецки сокрушённо вздохнул и уже в который раз дал себе слово, больше ни под каким предлогом,  не меняться дежурствами.

Квартира находилась на третьем этаже. Соседи категорически отказались ещё раз войти туда. "Ещё бы,- переступив порог, подумал Рей, — после такого и не начать заикаться!"

На полу лежала обнажённая девушка. Волосы её разметались по окровавленному полу, а на губах застыла загадочная улыбка. Трудно было представить, в каких райских кущах витает её душа, однако, глядя на истерзанную грудную клетку с выломленной грудиной, можно было с уверенностью утверждать, что в тело она уже никогда не вернется.

Пока буднично щелкали затворы фотоаппаратов, Рей внимательно осмотрел квартиру.

Даже при желании взять здесь было нечего. Половина вещей, в том числе и телевизор, были куплены по "случаю". Судя по небогатому гардеробу, драгоценностей в этом доме не...

— Нет, этого просто не может быть! — прервал его размышления сдавленный голос судмедэксперта.

"Этот толстый Мэт меня когда-нибудь доконает", – устало подумал инспектор, а вслух сказал:

— Ну что там у тебя?

— Не у меня, а у неё! У нее нет сердца!

— Т-а-а-к, — растягивая слова, словно жевательную резинку, с нарастающим раздражением произнес инспектор. — Для полного служебного счастья не хватало только ритуального убийства. И, глядя на труп, процедил сквозь зубы:

— Помогать тебе не буду, поиграем в будду-вуду ...

— Я видел в одном фильме, — начал было Мэт, — что убийца-маньяк относил домой сердца своих жертв и...

— Жарил их с луком, поливал кетчупом и съедал, запивая кьянти, — с мрачной иронией закончил за него Рей, выразительно причмокнув языком, как людоед из фильма ужасов.

— Если ты такой умный, — обиженно произнес Мэтью, — то ответь мне, где, по-твоему, её сердце?

— А я почём знаю; разберись лучше с этим розовым медведем, почему под ним лужа крови? — огрызнулся Рей и ткнул Мэту в руки плюшевого медвежонка.

— Ну и свинья же ты… — возмущенно начал Мэт и тут же осёкся...

— Рей, у него там что-то внутри… — с этими словами Мэт вытащил складной нож и распорол грудь медвежонка. Мокрый окровавленный предмет шлепнулся к его ногам.

Судмедэксперт с интересом нагнулся, что бы лучше рассмотреть находку, и внезапно потерял голос.

— Рей, — почти беззвучно прошептал он, сильно побледнев, — это её сердце...

Стоявшая рядом с ним Ирен Хоуп из "Воскресных новостей",  словно в замедленной съёмке начала оседать на пол, и Рей едва успел подхватить на руки симпатичную журналистку.

* * *

19 часов 20 минут

Рэй открыл глаза. Темнело. Инспектор поднялся с кресла и подошел к доске, стоявшей в углу кабинета. На ней были приколоты фотографии четырех жертв, и рядом с каждой – фотографии безмолвных свидетелей — симпатичных плюшевых медвежат, с  пересажеными сердцами убитых.

Ни одна из девушек не была изнасилована, зато у каждой в желудке была доза какой-то экзотической гадости, обладающей сильным наркотическим действием.

Инспектор вырвал из рабочего блокнота лист с записями и приколол его к доске рядом с фотографиями.

14 июля — Мэри Крафт — 20-летняя официантка из рыбного ресторана "Нептун".

23 сентября — Глория Вейнер — 25-летняя медсестра из военного госпиталя.

5 января — Сильвия Рамирес, 22-летняя студентка факультета филологии.

23 мая — Патриция Бардо, 23-летняя профессиональная танцовщица из кабаре "Ночные звезды".

Рей никого из них не знал при жизни. И, тем не менее, все они имели какое-то неуловимое сходство. Линецки задумался. У первой жертвы были необычайные зеленые глаза, у второй и третьей — роскошные, густые каштановые волосы, у четвертой — точёные черты лица… Неожиданно перед его мысленным взором все эти черты сложились в портрет той, чей образ неотступно преследовал Рея на протяжении всего последнего года...

* * *

Мать откинула со лба густые каштановые волосы, и выражение её зеленых глаз стало зловещим.

— Последний раз говорю тебе, маленький негодяй, — прошипела она, обращаясь к сыну, — или ты пойдёшь есть рисовую кашу, или...

Питер испугано попятился назад, крепко прижимая к груди розового плюшевого медвежонка, последний подарок отца, и прошептал:

— Мамочка, я ещё немного поиграю с Микки, и потом мы вместе поедим...

— Перестань пороть чепуху, — заорала мать, — этот глупый медведь всего лишь дешёвая кукла!

И, вырвав из рук ребенка игрушку, вспорола ему грудь кухонным ножом.

— Видишь, видишь, это все глупые фантазии твоего придурковатого папочки, у плюшевых медведей не бывает сердца! — С этими словами взбешенная мать швырнула распотрошённую игрушку в лицо насмерть перепуганного ребенка.

Крик застрял в горле у маленького Питера, и он, спотыкаясь, выбежал из дома на улицу. Слёзы катились у него по щекам, но он не утирал их: его руки изо всех сил прижимали к груди тело раненного друга. Ноги быстро несли его прочь от дома, в ушах продолжал звучать строгий голос матери, когда неожиданно вырулившая из-за угла "Тойота", едва успев затормозить, сбила его с ног. Растерявшийся водитель подбежал к мальчику и, тряся его за плечо, закричал:

— С тобой всё в порядке, малыш?

— Да, — слабым голосом произнес мальчик, ещё крепче прижимая к себе плюшевого медведя, и, неожиданно добавив: "Микки живой, просто ему нужно сердце",  после чего потерял сознание.

* * *

19 часов 50 минут

— А сейчас последние хиты звезд дискотек — Мадонны, Патриции Каас, Майкла Джексона, — сладкоголосо сообщило радио.

— Какие к чёрту звёзды? — выругался Рей и, удивившись звуку собственного голоса, переспросил сам себя:

— Звёзды?!

Он подошел к большой, во всю стену, карте Нью-Йорка и последовательно соединил на ней прямыми линиями точки, где были убиты девушки. Фигура напоминала пятиконечную звезду, последний луч которой упирался в группу многоэтажных домов на 41-й улице.

— Ну и что? — устало, произнес инспектор и тяжело опустился в кресло. — Допустим, известны район и улица, а как угадать точно номер дома, квартиры, а главное — день?

Ачто если...

Он схватил карандаш и быстро начал записывать:

Первое убийство — 14 июля (1 + 4 = 5); второе — 23 сентября (2 + 3 = 5); третье — 5 января (5 + 0 = 5); четвертое — 23 мая (2 + 3 = 5). Следующее убийство, подумал Рэй, должно произойти — 14, значит сегодня. Время — 22.00 часа, хотя 2 + 2 = 4, и, следовательно, не подходит. Скорее, 2 + 3 = 5, стало быть, в 23, то есть через час.

В многоэтажных зданиях на первых этажах обычно магазины. Следовательно, жертва должна жить на 4-м или 5-м этаже. Исходя из этого принципа, дом должен иметь номер, в котором сумма образующих его цифр тоже должна равняться пяти.

Рей развернул крупномасштабную карту этого района. На 41-ой улице был только один дом, имевший необходимый набор — номер 104. Он поднял телефонную трубку:

— Алло, пятнадцатый участок? Дежурный? Говорит инспектор Линецки из второго отдела по расследованию убийств. Меня интересует информация о жильцах пятого этажа дома номер сто четыре по сорок первой улице. Обратите особое внимание на молодых женщин двадцати- двадцати пяти лет. Что? В тридцать второй квартире поселилась журналистка? Въехала месяц назад? Повторите ещё раз фамилию...

Пот крупными каплями выступил на лбу у Рея. На часах было 22.30.

* * *

Ирен была сильно удивлена, что только через столько лет  он позвонил ей и убедил встретиться. Она улыбнулась. Питер был приятным воспоминанием её юности. Он был в их классе самым молчаливым, похоже, что он никогда  вообще не улыбался. Хотя нет, один раз, когда они были в зоопарке, он долго стоял перед клеткой с большим бурым медведем, что-то беззвучно шептал ему и улыбался.

 У Питера практически не было друзей. Он обладал большой физической силой, и поэтому ему легко удавалось "убеждать" других её воздыхателей в тщетности их усилий. Казалось, что вообще ничего не волнует его. Но однажды, — Ирен хорошо запомнила этот эпизод, — она полезла за учебником к нему в портфель и, неожиданно наткнулась там на розового плюшевого медвежонка с аккуратной штопкой на груди...

Питер окончил медицинский колледж и уехал в Южную Америку врачом-добровольцем спасать каких-то индейцев от загадочной эпидемии. С тех пор никаких известий от него не было. И вот вчера он позвонил и попросил о встрече...

Питер поднялся на лифте на 5 этаж, затем вставил в дверной проем лифта маленький металлический кубик, приклеив его липкой лентой к одной из дверей. Глазок лифта беспомощно замигал, но дверь не закрылась. Кто-то, чертыхаясь, начал подниматься вверх по лестнице, на третьем этаже хлопнула дверь.

Питер поправил бант на коробке и позвонил в дверь. Ирена открыла дверь и, растерянно улыбаясь, произнесла:

— Здравствуй, Питер, проходи! — откинула рукой красивые каштановые волосы.

Питер снял обувь и молча прошел в комнату. Развязав на столе коробку, он извлек оттуда диковинную бутылку.

— Это настой трав,- сказал он, откупоривая бутылку, и комната наполнилась терпким ароматом джунглей. — Он помогает путешествовать в прошлое. — Питер разлил по бокалам жидкость золотисто-черного цвета, которая искрилась в свете свечей.

Он протянул бокал Ирен и, прищурившись, посмотрел на неё сквозь его содержимое. Не дожидаясь вопросов, громко произнес:

"За нашу встречу!". Потом еле слышно добавил: "И за Микки!"

После первого глотка приятное тепло разлилось по телу Ирен. Предметы начали приобретать какие-то сказочные очертания, как будто из них прорастали ветви диковинных растений, комната наполнилась незнакомыми запахами и голосами птиц. Она смутно видела, как Питер достал из коробки розового плюшевого медвежонка, а затем извлек из внутреннего кармана пиджака большой хирургический нож. Потом, как эхо, до неё донеслись слова Питера: "Познакомься, Ирен, это Микки. Он тоже живой, но ему нужно сердце ...” С этими словами он начал приближаться к Ирен. Последнее, что она увидела, были три красные розы, которые неожиданно, одна за другой, расцвели на белой рубашке её гостя. Питер зашатался и нелепо повалился на бок ...

Когда Ирен пришла в себя, то увидела сидевшего на столе инспектора Линецки, который разговаривал с кем-то из сотрудников полиции. У её ног валялся розовый медвежонок. Питер лежал в двух шагах от него, и казалось, что он изо всех сил тянется к своему плюшевому другу.

Рей, пошарив в карманах, извлек помятую пачку "Кэмела" и, убедившись, что она пуста, со злостью швырнул её в окно. А потом, взглянув на растерянное лицо Ирен, добавил: "Надо бросать курить, а то в следующий раз могу не успеть..."