Хроники одной еврейской семьи( продолжение7)

                                            Г Л А В А  9

Когда Исааку исполнилось 14 лет, и он, уже прошедший бар-мицву, почти взрослый, готовился стать музыкантом, случается несчастье с кантором синагоги, где тот все это время обучался. Не выдержало сердце уже постаревшего кантора таких эмоциональных перегрузок. Он умер сразу после очередной службы прямо в храме.  С самого утра он жаловался на плохое самочувствие и вот сразу после службы он присел в кресло передохнуть и, закрыв глаза, больше их не открывал.

Хоронили его очень торжественно. Все было исполнено строго с соблюдением всех канонов. По еврейским законам устраивать пышные похороны было запрещено.  Тем более впечатляюще произошел этот обряд погребения.  Ребе долго и проникновенно что-то говорил об усопшем, перечисляя все его дела, которые он сделал при жизни. Потом запел хор, состоящий  из учеников кантора.  Люди, которых собралось наверно несколько сотен, причитали и плакали, и шли по очереди, прощаясь с  ним. В это время близкие родственники кантора  совершили ритуал криа – это слово означает надрывание – в знак траура самые близкие надрывают свою одежду. Этот ритуал является видимым выражением горя – символом разбитого сердца. После гроб с телом  покойного двинулся к месту захоронения, которое находилось недалеко на синагогальном кладбище. Там гроб опустили в могилу и ребе прочитал кадиш – это специальная молитва, в которой говорится только  о прославлении Бога и ни единого упоминания, об умершем.  Во время молитвы большинство пришедших плакали.

Исаак тоже плакал, точнее сказать рыдал, ведь за эти годы, проведенные с кантором,  его жизнь сильно изменилась, и он тоже изменился.  Он стал ему ближе, чем отец. Все свои думы, размышления, тревоги, сомнения он нес  к кантору и посвящал его в самое сокровенное.  Ни с кем в тот момент Исаак не был так близок, и никто его не понимал больше, чем кантор.  Нет, он, конечно, любил свою семью и никогда не забывал, чей он сын и кто его родители, вот только близости такой, как с учителем,  не было.  Большой человек ушел навсегда, ушел  из его жизни и уже повзрослевший Исаак не мог не понимать, что дальнейшая его участь тоже изменится.  И это  не заставило себя долго ждать.

Огромная невосполнимая потеря для всех  близких кантору как-то сблизила людей, окружавших его. Ученики, ранее не особо ладившие между собой, стали относиться  друг к другу теплее, однако раввин, оставшийся без кантора, думал иначе. При жизни кантора его личность в синагоге была не заметна, так ему, по крайней мере, казалось. Незаурядные способности и талант кантора затмевали всю деятельность раввина, и это не могло не раздражать его.  Но,  ничего поделать с этим тот не мог – слишком велик был кантор.

Теперь, когда кантора не стало, раввин решил не повторять прошлых ошибок и пригласил на его место очень заурядного, но зато преданного ему человека.  Хотя при жизни кантора это место было обещано одному из учеников кантора, очень способного молодого человека, обладающего великолепным лирическим баритоном. Но, как я уже сказал, на одни и те же  грабли раввин наступать не желал.

И вот когда новый кантор пришел в первый день в синагогу, он просто наповал сразил сразу всех учеников старого кантора:

— Все! Хватит жировать на пожертвования верующих евреев! – Торжественно провозгласил тот. Я закрываю учебный класс. Нам необходимо строить новое помещение, и  тратить деньги и время на занятия  я не желаю. Если хотите помочь нашей синагоге, то будете таскать бревна и кирпичи.

В ответ этому, можно сказать, приговору, была гробовая тишина. Такая интересная жизнь, какая была еще совсем недавно, рушилась на глазах. Стоит Исаак, словно оглушенный, слово вымолвить не может, к горлу комок подкатывается – было одно горе, ан рядом уже и вторая беда надвигается.  Вышел Исаак на улицу, поднял голову к небу и вспомнил слова своего учителя: — Как судит Господь Бог, так тому, и быть, ибо благословен он, и не хулить надо Господа, а благословить! Вспомнил он еще раз своего учителя, оглянулся на храм, в котором он был так счастлив, повернулся и побрел прочь от этого места, а слезы из глаз ручьем текли.

Однажды, спустя несколько лет в дом, где жил Исаак, пришел молодой человек и спросил,  дома ли он.  В то время Исаак работал вместе со своим отцом, развозил по деревням различный товар, кому иглы привезет, кому подковы, кому угольники, кому скобы или крючья. Работы было много, в одном месте надо было товар взять, разложить, рассортировать — кто что заказывал, подготовить все, а наутро уж и ехать. В тот день они с отцом разгружали подводу на заднем дворе. Услышал Исаак, что кто-то зовет его,  подошел, поздоровался. Сначала не узнал он пришедшего, а чуть погодя вглядевшись, узнал в молодом человеке одного из учеников кантора.

— Шалом, Исаак! – Поздоровался тот.

— Шалом, Иегуда! – Поздоровался в ответ Исаак. -  Как поживаешь? Что нового в синагоге? – он начал засыпать вопросами пришедшего юношу.

С той поры, когда Исаак ушел из синагоги, он не знал ничего о происходящем там.  На службу они с семейством ходили теперь в другое место, и о происходящем в старой синагоге не было  никаких известий. Да, честно говоря, и не хотелось Исааку вспоминать о прожитом там  времени и не потому, что было плохо, а как раз наоборот – самый замечательный отрезок жизни и был у Исаака только там, и вспоминать  еще было очень больно.  Но сейчас, увидев своего приятеля, воспоминания вновь нахлынули на Исаака, и опять к горлу подступил комок,  глаза защипало.

— В синагоге все по-прежнему, — ответил на вопрос Иегуда – только народу на службу приходить стало меньше. Раньше из-за нашего кантора и протолкнуться другой раз возможности не было, а сейчас и вовсе в иной день пустые кресла стоят.  Злится ребе, а поделать ничего не может.  А я сейчас помощником  у кантора служу. Ничего,  нормально. Только все больше бегаю по хозяйственным делам, а петь кантор мне не дает: ’’ Рано, говорит, тебе еще’’.

-  А какое там рано, когда мне уже 22 года, – продолжил Иегуда – обидно только,  время-то идет.

-  А в другую синагогу не пытался попасть?

-  Что ты! Там  своих певцов хватает, и сами мыкаются, по очереди  службу делят. — Но я, собственно говоря, к тебе не за этим пришел. – Вот возьми, -  сказал он и протянул Исааку сверток, который до этого достал из своей сумки.

— Что это?

— Разверни и увидишь.

Исаак взял в руки протянутый Иегудой сверток, и смутные предчувствия нахлынули  на него.  И точно, развернув материю, в руку так привычно легла скрипка.  На глаза навернулись слезы, он узнал этот инструмент. От скрипки исходило какое-то  приятное тепло, а смычок белел от нанесенной на него канифоли.  Немедленно в голове зазвучала музыка. Воспоминания нахлынули на Исаака  и захватили сознание молодого человека.  Картины прошедшей жизни замелькали в его голове: занятия с кантором, и все указания, которые тот давал  во время занятий. Ну и, конечно, голос — голос, который никогда не сотрется в памяти Исаака и будет следовать за ним всю жизнь.

— Как это? Что? Зачем? – почти простонал Исаак, вопросительно глядя на Иегуду.

— Так мы все решили.  Сначала спорили долго, но после подумали, что больше всех он с тобой занимался на этом инструменте, а с нами–то  больше пением.  Память о нем все равно в наших сердцах остается, да и мы все, его ученики, поддерживаем друг друга. Только ты один остался, а мы всегда вместе.  Вот мы и решили,  что скрипка тебе должна достаться, потому что учитель любил тебя  и гордился твоими успехами.

-  Но я больше не занимаюсь музыкой, — дрожащим от волнения голосом проговорил Исаак, — с отцом целый день по деревням мотаюсь.

— Глупости, – сегодня мотаешься,  живешь в деревне, грубеешь, прости господи, а завтра  вдруг,  и не угадаешь  почему, отчего обратно все перевернется. И опять инструмент в твоих руках заиграет, потому что поселил наш учитель в твоей душе стремление утешать народ   музыкой.  Ты ведь слышал  не однажды, какое облегчение людям хорошая музыка приносит.  Как, после услышанного, людям жить легче становится?  Помнишь, как учитель говорил: ‘’Велика сила музыки, а особенно когда  большой мастер играет”. — Так что владей и береги ее, а дальше -   на то воля Бога, всех кормящего и утешающего… — сказал Иегуда, повернулся и, не прощаясь, быстрым шагом пошел прочь.

Исаак стоял и смотрел ему вслед, тоже молчал, а после привычно поднял скрипку и заиграл, увидев при этом, как спина уходящего Иегуды вздрогнула.

Когда Исааку исполнилось 28 лет, он решил жениться. Последнее время он трудился, помогая отцу. К этому времени у них с отцом была небольшая лавка скобяных товаров.  В лавке постоянно торговал уже постаревший отец, а в отдаленные места ездил Исаак один.  Торговля у них шла довольно бойко, потому что за последние 20 лет  в Латвию произошла большая миграция евреев, спасавшихся от участившихся случаев погромов,  из южных районов  России. 

За эти 20 лет население Динабурга, впоследствии Двинска, а дальше Даугавпилса — выросло от 13,3 до 70 тыс человек из которых 46% были евреи. Естественно, что при  таком количестве трудоспособного населения город стремительно менялся. Но главной причиной, определившей развитие Даугавпилса, явилось открытие  Рижско-Динабургской и  Петербурско-Варшавской железной дороги. Даугавпилс  становится одним из крупнейших в Прибалтике железнодорожных узлов и крупнейшим промышленным центром Витебской губернии. По числу жителей и по количеству производимой продукции уездный город — тогда еще Двинск — превосходил губернский Витебск.

Естественно, менялся и внешний облик города: он становится каменным, улицы мостят булыжником и освещают центр керосиновыми лампами.  В городе разбивают сады и парки, а там строят открытые  эстрады, где по выходным играет оркестр. Вот в этом оркестре иногда играл  мой дедушка Исаак. На одном из таких концертов он и познакомился со своей будущей  женой, что стало очень символично, потому что мой папа, спустя полвека, познакомился  точно так же с моей мамой, но об этом позже.

Ее звали Двора. Их семья приехала в Даугавпилс из Одессы. Ну, не то чтобы они сами по себе вдруг снялись и приехали, а просто им пришлось уехать, ну а точнее бежать от участившихся случаев нападения на евреев. Во все времена жизнь евреев сопровождают погромы: и в древней истории, и в Испании, и в России они тоже были. Тот погром, из-за которого  семья Дворы оказалась здесь, случился  Одессе в мае 1881 г. Поводом этому послужило убийство царя  Александра II.

Неравноправие еврейского населения, застарелая юдофобия послужила распространению слухов о том, что  царь был убит евреями, и что в связи с этим власти отдали негласный приказ повсеместно устраивать погромы. Но подлинными зачинщиками этого были греки, которых не устраивала сильная конкуренция в торговле и в экономике. Именно они спровоцировали  и развязали эту бойню. Плюс к этому в городе распространялись нелепые слухи, что сам царь приказал громить евреев. Тот самый царь,  которого, в свою очередь, тогдашние народовольцы называли “жидовским царем”.

Как бы там ни было, в результате этих погромов началась эмиграция евреев из России. Многие представители еврейской  интеллигенции, выступавшие ранее за ассимиляцию, коренным образом пересмотрели свои позиции и стали убежденными сторонниками национального возрождения еврейского народа на его исторической родине в – Эрец-Исраэль.  Эти погромы стали отправной точкой для исхода многих еврейских семей.  Вот так семья Дворы и оказалась в Прибалтике.

Решение о женитьбе вставало перед Исааком не однажды. Но то родителям что-то не нравилось  в избраннице, то  приданого давали мало, то уж и самому Исааку не нравилась девушка.  В общем,  с женитьбой он, мягко говоря, припозднился.

Однажды в синагоге раввин так напрямую и спросил Исаака: — Большое огорчение для твоих благочестивых родителей видеть, что их сын к таким годам не имеет ни жены, ни детей, – начал он и недовольно посмотрел на Исаака. — Как сказано в Торе,  нехорошо человеку быть одному. Пока человек один, все нехорошо,  и мир не может достичь совершенства, которое является целью его создания. Полнотой и законченностью обладает только женщина.

— Но я – промолвил в ответ Исаак, -  не могу сделать правильный выбор.

— Ты меня невнимательно слушал? –  Раввин был сильно раздражен. — Лишь одна женщина способна придать законченность мужчине и миру, – продолжил он отчитывать Исаака, – эта истина была глубоко усвоена нашими мудрецами – только с помощью женщины мужчина может стать  поистине мужчиной. Разве не учили вас хедере этим премудростям? Или что слова всевышнего для всех сказаны, кроме тебя? – «И сотворил Бог человека в образе его: мужчиной и женщиной он сотворил людей.  И благословил их Бог и сказал им Бог: — Плодитесь и размножайтесь и наполняйте землю и овладевайте ею!»

— Это одна из первых заповедей, данная человеку – ответил Исаак, как на выученном уроке в хедере раввину.

— Помнишь, значит — уже хорошо, — успокаиваясь, сказал раввин – нужно искать свою пару, искать с большой энергией, а не сидеть, сложа руки.

— Я ищу, ребе – извиняющимся голосом произнес Исаак, но у меня ничего не получается.

— Тогда тебе следует прибегнуть к помощи  хорошего шадхана (посредника) – посоветовал раввин, – который известен  у нас и уже сделал как минимум три шидуха (брачных союзов).

— А вы, ребе, не посоветуете мне кого-нибудь,  ведь ваши познания не соизмеримы в сравнении с моими.

— Хорошо, я посоветуюсь кое с кем и думаю, что  к концу этого месяца, если на то будет воля нашего господа, что-нибудь решится. — Но и самому надо тоже искать, и делать это необходимо скромно и энергично, и не впадать в отчаяние, из-за того, что долгое время не удается найти шидух. Главное соблюдай кашрут и законы семейной чистоты, – удовлетворенно закончил свою воспитательную беседу раввин.

И вот, спустя некоторое время после этого разговора с раввином, знакомство с будущей женой  наконец-то произошло. Где-то в середине августа, по-еврейским обычаям, праздновали День Любви. С древних времен этот праздник отмечала еврейская молодежь.  Именно в этот день еврейские юноши и девушки выходили за город, а в древности — в виноградники,  чтобы встретить там своего суженого или невесту. Девушки менялись нарядами, чтобы нельзя было понять, из какой она семьи — богатой или бедной, и чтобы женихи не руководствовались меркантильными  соображениями.

Вечером, после традиционных знакомств, молодежь шла в парк, где играл оркестр, и наш Исаак играл тоже.  Во время исполнения он обратил внимание на группу девушек, которые слушали, смеялись и хлопали в ладоши  в перерывах.   Но одна из них смотрела на него, не отрывая взгляда, так что Исааку  стало немного не по себе, и он однажды чуть не сбился. После очередного исполнения, в перерыве, он, смущаясь и кляня себя за свою робость, все-таки подошел к этой девушке и просто сказал:

— Меня зовут Исаак.

— А меня Двора, — тут же ответила она, — я здесь в первый раз, пришла с друзьями.

— И как,  нравится?

— Очень! – воскликнула девушка – очень нравится! И вы так замечательно играете.

— Как же вы можете отличать, я же играю не один, а в оркестре? -  отчего-то волнуясь, спросил Исаак, и уже повнимательней посмотрел на девушку. До этого он смотрел больше в пол, смущаясь поднять глаза на нее, но сейчас, не отрываясь, смотрел на нее, поражаясь тому, как она красива.

Так состоялось знакомство  моего дедушки с его первой женой, и от этого брака и были рождены: Дов а затем Наама и Дорон.

Двора в переводе означает пчела и, как говорится, девушка была из приличной семьи. Они хоть и были беженцами,  но достатком значительно выше, чем Исаак. Отец Дворы занимался поставками леса и преуспел на этом поприще.  Но вот в чем интересный парадокс:  имея значительный достаток, отец  Дворы не стремился найти зятя, равного ему по деньгам. Ложная и искаженная информация о том, что, дескать, все евреи — стяжатели,  не точно характеризует нравы евреев того времени.

Знание, потенциальным женихом Торы, ценилось у еврейских родителей выше, чем его материальная обеспеченность. А для богатого еврея заполучить  такого ученого зятя было особенно важно, ведь, несмотря на то, что он жертвовал на еврейскую общину значительные суммы,  его невежественность в Торе становилась объектом насмешек, и он почти никогда не пользовался уважением земляков. Появление же в семье выдающегося знатока Торы немедленно прибавляло авторитета всей его семье, а значит, и ему лично. Таким знатоком Торы считался Исаак, много времени уделявший чтению и изучению Торы в дороге, на пути следования от одного села до другого.

При первом знакомстве с родителями невесты Исаак так поразил отца Дворы своими знаниями Торы, что тот сам предложил  ему не откладывать со свадьбой. Вскоре после этого состоялся обряд обручения и знакомый раввин, потрепав по голове Исаака, сказал:

— На пользу видать пошла с тобой моя беседа. Смиловался  Господь, услышал мои молитвы, – продолжил он, – видишь, и без  шидуха все разрешилось. Достаточно молиться правильно и господь услышит, –  закончил он торжественно.

Ну а во время церемонии:

— …  И обручусь я с тобой навеки,  и обручусь я с тобой по правде,  по закону, по милости и милосердию и обручусь я с тобой верой – и ты познаешь Господа», – проникновенно, с чувством произнес раввин.

Обычно между сватовством и свадьбой проходит несколько месяцев, чтобы в течение этого времени молодые узнали друг друга получше. Но в нашем случае отец Дворы торопил со свадьбой.  Может, жениха упустить опасался, может еще чего, только свадьбу наметили на конец сентября.

Отмечали свадьбу широко, можно сказать, с размахом, хотя Исааку, да и Дворе тоже, не хотелось столь шумного застолья, но отец Дворы, человек состоятельный, не хотел, как он говорил, ударить в грязь лицом.

Непосредственно перед ритуалом жених, в присутствии свидетелей,  подписывает ктубу – брачный договор — текст, которого остается неизменным со времен Второго Храма. Сам факт существования подобного договора  свидетельствует о том, насколько ревностно еврейская традиция стоит на страже интересов  женщины.

Вот и наступил для Исаака и Дворы долгожданный день. Накануне невеста совершила ритуальное омовение в воде миквы – бассейн для ритуальных омовений, с целью полного очищения девушки. А еще, за день до свадьбы молодые постились, причем Двора  просила Исаака, чтобы пост продолжался три дня, но Исаак не согласился, пожалев девушку, уговорив ее на один день.

Перед началом бракосочетания Исаак и Двора  встречали  приглашенных – жених встречал своих гостей, а невеста своих – это тоже была старая традиция, которая называлась  Кабалат паним.   Гостей пришло много,  почти весь оркестр, где играл Исаак, ученики старого кантора, где Исаак учился играть,  ну и, конечно, родители, братья и сестры. А уж со стороны  невесты гостей было немыслимо много. После того, как гости собрались, Исаак,  в сопровождении родственников и друзей, отправился на женскую половину, для совершения обряда Бадекениш – закрывания фатой лица невесты. Музыканты, пришедшие на свадьбу, взяли с собой инструменты и заиграли,  поддерживая этим Исаака, — он, почему-то очень волновался, руки непривычно дрожали. Но вот он вошел в комнату своей суженой и,  взяв в руки фату, бережно укутал лицо Дворы.

Потом, взявшись за руки, они спустились во двор, где была построена своеобразная беседка – хупа,  там их уже ждал раввин, готовый начать свадебную церемонию -  кидушин.  Они были очень красивые в своих свадебных одеяниях. У невесты было ослепительно белое платье, а костюм для жениха специально сшил известный портной – это уж  отец  Дворы постарался угодить дорогому зятю, и как не отнекивался Исаак,  бесполезно было спорить с пробивным отцом Дворы.   А раввин тем временем начал произносить  слова благословение:

— Благословен ты, Господь,  Владыка мира, создавший плод виноградной лозы! Благословен ты, Господь Бог наш, Царь вселенной, освятивший нас своими заповедями и предостерегший нас  от кровосмешения, запретивший нам невест и разрешивший  их нам лишь после того, как они станут нашими женами посредством хупы  и кидушин. Благословен Ты, Господь, освящающий народ свой  Израиль  с помощью хупы и кидушин!

Последние слова  раввин произнес громко и торжественно, и подал молодым бокал вина, над которым произносил слова благословения. Исаак и Двора сделали по глотку.

— Свидетели этого  торжества, подойдите ближе и убедитесь, что сейчас будет делать жених, – попросил раввин.

Исаак достал из бархатной коробки красивое кольцо и протянул руку, чтобы показать,  что кольцо дорогое и после сказал:

— Вот ты посвящаешься мне в жены этим кольцом по закону Моше и Израэля, -  и  надел кольцо на руку  девушке.

Тут надо заметить,  что в еврейской традиции кольцо только одно у женщины.

После того, как Исаак надел кольцо, он взял в руки ктубу (свадебный договор) и громко прочел его, ну а тут и второй бокал вина наливают, и раввин произнес семь свадебных благословений, и в конце жених и невеста распивают этот бокал вина и, под одобрительные крики гостей, разбивают его вдребезги.

— Мазл тов!( Желаем счастья), – доносилось со всех сторон.

Перед тем, как сеть за стол, молодые ушли в специально отведенную комнату (хадар гаихуд) – цель такого уединения  заключалось лишь в том, чтобы окончательно узаконить брак, ведь согласно Галахе( свод еврейских законов)  еврейская женщина может оставаться в запертом помещении наедине только с одним мужчиной – своим мужем.   Это тоже дань старой еврейской традиции.

Спустя несколько минут, в комнату постучали, и уже муж и жена, выйдя из комнаты, направились к месту, где были накрыты пиршественные столы.

Здесь тесть Исаака постарался на славу – столы просто ломились от всевозможных угощений – чего только не было:

Фаршированные гусиные шейки, кисло-сладкое мясо с сухофруктами, фаршированная яблоками тушеная птица; закуски и горячие блюда из печени говяжьей, телячьей, куриной или гусиной. Хорошо наперченный гуляш из пупков, печени и крылышек. Бульон с солидным куском курицы. Вертуты с дробленой лапшой. Морковный «цимес» с фаршированной шейкой. Тертая  редька на гусином сале, ну, естественно, и  сладкое: медовые пряники,  шарики в меду, миндальные бублики, всевозможные штрудели. Ну, и традиционный праздничный торт   Цукер – лейках – просто шедевр кулинарного искусства: бисквитный торт с орехами.

Считается, что в день свадьбы над  женихом и невестой  распахиваются небеса, и любая их просьба в эти мгновения будет услышана и выполнена Господом. Потому обычно  гости  просят благословения у молодых; особенно часто звучат просьбы о благословении со стороны холостых и незамужних – чтобы женихи или невеста благословили их на такой же счастливый брак, как у них самих.

Наконец, все расселись, и началось свадебное пиршество. По традиции, раввин  прочитал благословение над праздничными хлебами – халами, и, хоть многие и бывали раньше на других свадьбах, сейчас не могли без слез слушать  семь благословений. Когда раввин закончил их, он  закричал:

— Мазал тов!  Мазал тов!

Зазвучала музыка, и вот, выпив по первому бокалу вина,  нетерпеливая молодежь пустилась в пляс,  весело и шумно. Несколько человек подхватили стулья, на которых сидели Исаак и Двора, и, высоко подняв их, закружились в танце,  а молодые смотрелись как царь с царицей  - веселые, смеющиеся, хлопающие в ладоши в такт музыке.  В целом свете не было более счастливых людей, чем Исаак и Двора. Оркестр, пришедший на свадьбу к Исааку, наяривал так, что от смычков валил  дым.  Боже, как они играли,  хочешь, не хочешь, ноги сами пускались в пляс – это было такое веселье, о котором потом много раз вспоминали люди, пришедшие на этот праздник: звучала и хава-нагила, и семь сорок, и много других известных сегодня танцев. Но произошло еще одно событие,  которое сильно потрясло всех присутствующих. Во время очередного перерыва, когда музыканты, наконец, сделали себе и всем небольшую передышку, Двора попросила Исаака исполнить что-нибудь на скрипке, специально для нее.

— Любимый, сделай приятное, мне и моим родственникам.  Мы все знаем, что ты занимался игрой на скрипке и играешь в оркестре, но как звучит твоя скрипка, мы не слышали, –  Двора  лукаво улыбнулась.

Не стал жеманиться и отнекиваться Исаак, да и скрипка была у него недалеко.  Взял он в руки инструмент, бережно огладил, поднял, оглядываясь, пока гости угомонится и наступит тишина,  и не дождавшись,  заиграл.

История происхождения скрипки до сих пор не выяснена – предшественница скрипки — виола появилась в 15 веке в Испании. Современная же скрипка  появилась в Италии в 16 веке. Вскоре, после переселения туда евреев из Испании. В последние 10 лет распространилось  мнение, что скрипка имеет не итальянское происхождение, а еврейское. Но, даже если и оспаривать эту гипотезу, все же недаром говорили, что лучшие скрипачи были евреи: Соломон Росси, Йозеф Йохим, Генрих Винявский,  Фриц Крейслер и еще многие и многие другие. Популярна еще одна легенда о том, что евреи, будучи кочевым народом, выбрали себе компактный  музыкальный инструмент.  А почему, спросите вы, не флейт?.  Таки я вам отвечу, – только скрипка может источать такую силу и страсть, только ее звуки мгновенно берут за сердце, только она может так воздействовать на человека, что он будет и плакать и смеяться.  Как и вся еврейская душа, так и вся кляйзмерская музыка – это та, о которой  говорят:  смех сквозь слезы.

                                            Г Л А В А 10