300-летие Российской империи. Литературный флешмоб.
Сегодня, 2 ноября 2021 года (по новому стилю) – знаменательная дата в истории России, о которой так мало пишут официальные источники.
300 лет назад была провозглашена Российская империя, преобразованная из Российского царства и просуществовавшая затем почти 200 лет. 22 октября (2 ноября) 1721 года во время празднеств в честь окончания Северной войны, длившейся с 1700 год, и заключения Ништадского мира со Швецией Петру I был присвоен титул Императора Всероссийского.
А ведь ещё в 1670 г. Готфрид Вильгельм Лейбниц — философ и математик, отец интегрального и дифференциального исчислений, считал, что будущее России — стать колонией Швеции.
Всего за полвека всё переменилось. Из страны малообразованной, бедной, со слабой обороноспособностью, за годы Петровских реформ Россия превратилась в великую державу с мощнейшими армией и флотом.
Этот новый статус страны и подчеркнуло принятие Петром титула императора, т.е. монарха высшего ранга.
Россия стала Российской империей — империей, которая вошла в историю как третье по величине из всех когда-либо существовавших на Земле государств (после Британской и Монгольской империй). Империей, которая развивалась по своей, отличной от других, моделей – идя по пути присоединения земель, она основной своей целью ставила сохранение собственной идентичности.
Как то провидел Дух и Даниил предрек. (Фёдор Тютчев)
Историки, политологи, философы могут по-разному трактовать и оценивать роль Российской империи в развитии мирового сообщества. Но отмахнуться от этой великой даты нельзя.
Предлагаю сегодня провести экспромтом небольшой флешмоб, посвященный этому событию.
Делитесь своими стихами, миниатюрами и просто мыслями в комментариях.
________________________________________________________________________________«Кто светел — тот и свят»
________________________________________________________________________________________Анри Волохонский «Город золотой»
Вознесенский Скит
север
Монастырь.
Острова.
Вход в Онежский залив.
Колокольня-маяк на Секирной горе.
Михаила Архангела свет в алтаре.
Вознесения церковь.
Бог службу творит:
Отверзая уста,
отгоняет беду…
Купиной неопальной сияет маяк
В мир, который был тьмою –
ночною объят.
Пароходы «Надежда» и «Вера»
Идут…
* К середине XIX века Соловецкий монастырь имел небольшие суда и два парохода: «Надежда» и «Вера».
Еникальский маяк
юг
Закрыть пролив – Азовские ворота!
Для крепости запора строить крепость.
А как назвать?
Пусть перевод нелепость,
Но как зато звучат слова народа!
Однако я не про Ени́-Кале́,
А о другом, но важном устроенье:
Живёт фонарщик в керченской земле –
Маяк во славе многих поколений.
Осиновецкий маяк
запад
Граница входа в бухту Петрокрепость.
Холодной Ладоги карельская волна. *
Былинных и блокадных дней свирепость.
Маяк надежды – светом буруна…
Как високосный год, число ступеней –
На каждый день одна припасена.
Дорога жизни с лестницей спасенья –
Кровавый лёд и неба глубина…
* Названия озера: от карел. aalto — «волна», отсюда карел. aaltokas — «волнистый».
Маяк Анива
восток
Фото: Wikimedia / Yaroslav Shuraev / CC BY-SA 4.0
Каждые три часа шёл, поднимался вверх –
К «сердцу» скалы Сивучья…
Как барабан в строю, мерно залив гремел,
А по ступеням в ритм маленький человек
Плёлся ли, полз с паучей
Цепкостью…
…
Сколько лет!
…
Тёмные небеса, птичий надрывный стон;
Стоик пронзает тучи.
Сотни прошедших дней в сонме несчётных волн…
Только лишь свет зари рыжий швырнёт обол –
Солнце в туманы кручи.
Стоит ли…
О былом?
* Маяк Анива на острове Сахалин на скале Сивучья, построен в 1939 году. «Сердце» маяка (маячок) передвигался часовым механизмом, который заводили каждые три часа. В 90-х годах маяк переоборудовали в атомный, а в 2006 году изотопные установки были сняты, а маяк заброшен.
Есть и отдельно о востоке, юге, севере Родины. Есть взгляд и вглубь веков:
Дорогая моя столица (корона дидактических синквейнов)
Ладога –
Старая и седая.
Звала, – приплыли и царствовали.
– Эй, деревня, дай погадаю!
– Прошлое, генацвали.
Новгород –
Белый и в синем.
Бурлит, буйствует, не замерзает.
Князю — слово народа: Брысь! И…
В прошлое с образами.
Киев –
Жёлто-оранжевый.
Отделяется, отдаляется, уходит
Ни шатко, ни валко – медленно. Адажио
Нынешней Родины.
Санкт-Петербург –
Серый на голубом.
Плавает, тонет, хиреет,
А дважды в одну воду никто..?
Прошлое в октябре.
Москва –
Красная в белом.
Горим, горОдим, золотИм:
Третий Рим, деньги поделим…
На_стоящее зрим.
Месяц № 8
Восьмого стал зловещ российский слог.
На полуфразе, на обрывке слова
Ушли Волошин, Анненский и Блок…
Апухтина не стало, Гумилёва.
Был Саша Чёрный месяцем распят,
Цветаева оставила земное, …
Как много вас! И все отныне спят
С ужасной датой месяца восьмого.
Восьмой играл нам танец лебедей,
И хоронил страну по воле горстки.
Взрывал в домах и взрослых, и детей:
В Моздоке, в Грозном, в Сочи, в Пятигорске…
Останкинская башня на восьмом
Огнём пылала до седьмого неба.
А «Курск» тонул, и люди гибли в нём.
И рубль в дефолт упал, как будто в небыль.
В Москве, в метро, на рынке, в переход –
Десятки, сотни жизней, как под прессом!
Восьмой идёт, не замедляя ход,
И под откос
стремительным экспрессом…
Восьмого “град” – и полыхает юг,
И Грузию мы принуждаем к миру.
Восьмой, готовишь что ещё, твою..?!
Тебе не стать для россиян кумиром.
Колчак
Побагровел от слов мудрец,
Разжал…
– Кольцо чеки!
И кровь окрасила багрец,
Жар запятнав щеки.
А осень плавилась в огне
Аортой на разрыв…
Взметнул листву Семён Багрец,
Вновь уходя в прорыв.
*Багрец Семён Фёдорович (1888—1937) — участник Белого движения в составе Сибирской армии и армии Колчака.
Генерал Ермолов
______________«Возвысить степь, не унижая горы.»
___________________________________ Олжас Сулейменов
Снисхождение – слабость в горах.
Непреклонен?
Но тысячи жизней Аллах
Сохранит твёрдым словом-законом.
Кто боится – тот платит, и вновь…
Бесконечно!
Если кровью писал – не стилом,
То возможно от смерти отречься.
Степь? Под ветром дрожит лишь ковыль.
Неизменна
Только верность словам, что на Вы,
А иначе разор и измена.
А иначе иду я на вы…
Прим.: Генерал Ермолов, когда за похищенного майора потребовали десять арб серебряной монеты, вместо уплаты приказал посадить в крепость всех князей, через земли которых провезли офицера.
Стая ворон.
Летает ворон со стаей чёрной
И свет от солнца он застилал.
Крыло, как веер хитросплетений,
Добычу ворон себе искал.
Темнеет туча ворон хитрющих,
Ложится тенью на синеве.
Несут раздоры вороньи своры
И пищу ищут в сырой траве.
Вороний хохот, и эхом — грохот
Войны кровавой по всей земле.
Подобен грому вороний гомон.
От птицы чёрной земля — во зле.
Опять октябрь повыветрил листву,
Захолонул весь мир до сантиметра,
И сутью мира став по существу,
Отдал себя на растерзанье ветру.
Ветвей неумолима маята –
Перекрестила чёрные деревья,
Скатился камень с высоты креста –
Вороний грай пернатого отребья.
Собрал по-новой в памяти своей
Разбросанное осенью напрасно:
Следы событий выветренных дней
Из листьев, дел и слов Экклезиаста.
Благословенно Небо, благословенна жизнь.
Земной Кувшин
Данный данью любви от Бога –
Ангел мой – живой недотрога.
Он незлимо-незримый друг.
Бог вращает гончарный круг…
Пять океанов в пяди руки,
Реко-реченьем – поди реки!
Чисто считано с человека, –
Чётки счёты на чётках века…
Вод объятья – земной пятерик,
Сводня звёздный – небес материк.
У горизонта спиной друг к другу,
Бог следит за гончарным кругом…
Длинной ночи темна одежда,
Но на ангела – дня надежда.
Без ИИ и без тьмы машин
Бог вращает Земли Кувшин…
В летней лазури крылатых рук
Чудотворенья гончарный круг!
В сердце – воды любви. Наполнен.
Кто идёт по воде, – не тонет…
Данный данью любви от Бога –
Ангел мой – живой недотрога
Мерит Землю Его аршином,
Бог следит за моим кувшином…
картина Анастасии Карасёвой «Многоликий ангел»
Раздвоенье
Скипетр — Пётр,
а в правой — держава:
чёрный орёл
раздвоен, как жало.
Длинным царём
постучали в Европу,
как батогом
в крепостные ворота.
Ярь-государь
кровавого спектра
в мелкую тварь
вкрался секретно:
нищий и вор — наследник престола,
бешеный створ
русла Христова.
И до сих пор
пленнику лени
чудится Пётр
и раздвоенье,
видится мир,
сжатый правой легонько:
ручка, шарнир,
крест на «лимонке».
Волю и ширь — на продажу, наружу,
себя же в Сибирь,
спёртые души!
Державин, я червь,
да из царской могилы!
Заперли дверь,
но окно прорубили.
КРАСНАЯ ГОРКА (песнь)
Синь небес в огне – пылает река,
Пышет солнце головнёй маяка…
Синь небес в огне – в дне, достигшем дна:
В дне Руси – Руси сгорают века…
И огонь горит, твёрдо говорит:
— Догорит закат, войнА догорит.
Общий хор людской слышно за рекой:
— Убиенных упокой, с миром упокой…
К небесам летит с огненной Руси:
— Господи, спаси; Господи, помилуй, спаси…
Оглянусь окрест – век десятый – крест!
В реках крещены люди многих мест…
По порогам мгла Перуна плыла;
Поплыла, взяла от заката цвет…
И огонь горит, твёрдо говорит:
— Догорит закат, бИтва догорит!
Общий хор людской слышно за рекой:
— Убиенных упокой, с миром упокой…
К небесам летит с огненной Руси:
— Господи, спаси; Господи, помилуй, спаси…
Век тринадцатый мечом бряцает!
На льду рек, озёр льёт кровь красную…
Полыхал закат, словно врата в ад!
Не жалел, алел, мазал краскою.
И огонь горит, твёрдо говорит:
— Догорит вражда, закАт догорит!
Общий хор людской слышно за рекой:
— Убиенных упокой, с миром упокой…
К небесам летит с огненной Руси:
— Господи, спаси; Господи, помилуй, спаси…
Век семнадцатый горит, топорит…
Делят веру, жаром пламя палит…
Храмного костра пронеслась искра!
От пожара шрам на душе болит…
Он огнём горит, с верой говорит:
Догорит раскол, закАт догорит!
Общий хор людской слышно за рекой:
— Убиенных упокой, с миром упокой…
К небесам летит с огненной Руси:
— Господи, спаси; Господи, помилуй, спаси…
Век двадцатый – темь, чернота!
Кровью до краёв залита!
Резал брата брат, отпылал закат…
Запеклись, спеклись России лета.
А восток горит, сердце говорит:
— Не сгорела Русь, знАчит; не сгорит!
Общий хор – хорал:
— Смертью смерть попрал!
Из далёких лет в бесконечный свет
Жизни вечной дар: …даровал!
И огонь горит, рук не опалит!
На Крови встал Спас, пока Вера в нас:
Пока веруем, – не сгорит!
А восход горит, ясно говорит:
— Новый день грядёт за огнём тех дён,
Русь огонь пройдёт, не сгорит…
Сказал: «люби», и нет иной дороги.
Но исказили люди тот завет,
Свернув с пути, начертанным нам Богом.
Рельефность чаши через ткань покрова
Я ощутил рукой, Он взял Слова Его
И начертал: «Вначале было слово…»
Не приложил я, и не отнял – ничего.
Крещение
Не меч, но медь!
Гремучей колокольней
восстала византийская змея,
раздувшейся главою треугольной
и крестиком раздвоенным грозя.
Не лёд, но речь!
Извилины чужие
в своих объятьях головы студят.
Вновь Рим на Рим меняют часовые
всё тоже стражи Страшного суда.
Не царствие, но царство!
Неужели
щит принял яд от цареградских врат?
Трезвей, народ, без помощи купели,
пока трезвон не освятил разврат…
Но Русь, дрожа, на берег выходила,
змеиный холод сковывал уста.
Негреющий огонь заёмного кадила
зажёг Перун, крещённый во Христа.
1825
Судить, иль осудить…
Что сделано, то сделано. Увольте.
Понять… Принять?
И понятым, чтоб быть
Не уж-то снова выходить на площадь.
Вбивает в массы массою толпа…
Какая толпами подхвачена идея?
Предотвратим был путч?
Будил, иль не будил…
От умноженья сонма тел глупеем.
Но порознь одной и общей правды нет.
Их выслушать, не отвернув лица…
И милость к падшим тех сгоревших лет
Важней для нас ответов мудреца.
ВОИН XVI ВЕКА
Мое лицо заточено, как меч, —
ветра и кровь, клинка чужого блики.
И
обоюдоострой стала речь,
как плеть-двухвостка —
зла и двуязыка.
Гудел огонь под медным казаном,
гудела медь по взятии Казани…
На острие меча я строил дом,
за острием лица
скрывал желанья.
Глухая удаль — княжий мой удел.
Как я тогда в Твери —
пусть и меня потом распнут
в соборе,
я стольким горло перервать успел,
что общим государем стало горе!
Я волк, я пес, опричник и певец,
рожденный столкновением народов,
я не начало,
но и не конец,
златой цепи российских сумасбродов…
Заповеди власти в эпиграфах
Жар чужими загребать руками;
Шкурой не своею рисковать;
Разделять и властвовать. Веками
Шкурный принцип разделяла власть.
Двенадцать молодцов. Из них одиннадцать глупцов,
Десяток обормотов и девять идиотов;
Там восемь недоучек и семь с кривыми ручками;
В ночь – вшестером на пятерых, а вчетвером – в ночь от троих,
Зато вдвоём на одного! Но все двенадцать у него
Составят пробивной кулак: у одного такой талант.
Если смирен твой пёс, не пинай его в нос.
Псами: знатный хозяин и верный слуга.
Есть желание бросить им сладкую кость,
Но чтоб больше не видеть, не знать никогда!
— Мой господин, будь начеку,
Покорность ли во взгляде?
Я подставляю вам щеку,
А завтра вздёрну на суку,
Чтоб на тот свет спровадить.
Нет для тщеславия границ,
Недолго дни продлятся:
Всегда найдётся пара лиц
Среди пред вами павших ниц,
Мечтающих подняться.
Справа налево, слева направо
Звонких мечей перекрещена слава;
Слева на право, справа налево
Снова сталь с сталью смыкаются смело
Круг с разворота, вращенье, удар!
Грани клинка – умерщвления дар.
Острый, отточенный, как мастерство!
В ножнах терпенья сиянье его.
Разговора острослов — По душам,
Как из пушечных стволов — По мышам;
Распихали по шкафам
Свой улов.
По скелетам пли: Пиф-паф!
Полегло…
Победим их! Вынимать-воевать!
Вот ещё бы, где свои понимать.
Город царей и вельмож, колыбель революций,
Где облака к тротуарам встревоженно жмутся.
Мчится в пролётке по Лиговке кто-то знакомый.
Прошлого тени толкутся у каждого дома.
Здесь, в лабиринте дворцов и кирпичных колодцев,
Я докричаться пытаюсь до белого солнца.
Слева в груди от осколков его горячо.
Голубь серебряный сядет ко мне на плечо.
Что это — перья роняет он в воздухе влажном
Или летит чей-то слог самолётом бумажным
Через эпохи и войны, и волны миграций,
Смену режимов, религий и строй демонстраций?
И оседают на чётких Невы парапетах
Строфы ушедших за солнцем российских поэтов.
Я закрываю глаза — сквозь меня и дворы
Ветром с залива проносятся чьи-то миры…
Красным террором исчерчены строки навечно.
Время идёт, но всему вопреки не излечит.
Не воскресит, не отмолит, не станет расплатой
Чёрного солнца, взошедшего в веке двадцатом.
И бесполезно искать в переулках их лица -
Белому солнцу давно суждено закатиться…
Только я верю, что вы нас, потомков, простили -
Голубь серебряный вольно летит над Россией.
Мир вам
(быль)
[Х] Храм Вознесения Господня
[Р] Решёткой обрамлён у сада;
[А] Аккорды крепа – вод обводы –
[Н] На тротуаре траур трону…
[И] Их чернь – чугунная ограда.
[С] Спас на Крови во свете лунном;
[П] Пульсирует тревожно время,
[А] А небеса пронзило гулом –
[С] Сирены в темень переулка …
[И] Из-за блокады – затемненье.
[О] О, Господи, во тьме ристалищ
[Г] Громады световых мечей,
[О] Опасность высветив, достали –
[С] Смерть озверевшую по стали…
[П] Перекрестили! Жгли в свече!
[О] От ночи злой и артобстрелов,
[Д] До жизни мирной, трудовой –
[И] История – Страна Советов;
[О] Отстроен храм, и Сын Завета
[Т] Теперь прославлен над Невой:
[Б] Бог созидает чудесами –
[Е] Его раскрытая ладонь
[Д] Держала в мозаичном храме
[В] Влетевший артснаряд, – изранен…
[С] Свершил! От сердца отлегло.
…
[Е] Есть на мозаике слова там
[Х] Христа по воскресении –
[Т] Тропарь Евангелию: «Мир вам» –
[Е] Его знакомые слова –
[Х] Хрусталик о спасении.
[К] Кто мог подумать, что снаряд
[Т] Тяжёлой артиллерии
[О] О слово свой утратит яд!
[В] «Вот чудо!», – люди говорят:
[Г] «Господь отвёл!», – поверили.
[О] Об этом говорим с детьми:
[С] «Смотри наверх – под сводами
[П] Путь к небесам в аквамарин.
[О] Отведшим верящий храним».
[Д] Дорога к храму водами –
[Е] Елей над непогодою…
Р.S.
При ком отстроена страна,
Тому и слава воздана.
Почиталка с дождём
Однажды встретил ангела на питерской скамейке:
Осенний дождь заглядывал ему под старый зонт,
И плакал над прочитанным поэта-неумейки,
И думал, ангел справится (подправить есть резон).
_____ А ангел в зябкой осени над строками растрогался,
_____ А ангел тихим шёпотом зачитывал дождю…
_____ А дождь прошёл три месяца, из города не трогаясь…
_____ А дождь в повтор нашёптывал шагающему дню…
Я не присел на лавочку, ведь холодно и сыро.
Прикрыл глаза и мысленно летел за горизонт –
В молчании вороною с кусочком строчки-сыром
Туда, где не востребован намокший старый зонт…
______ А дождь своё отщёлкивал полуденной мортирою,
______ А дождь считал наверное, что бесконечен стих?
______ А ангел на скамеечке чинил строку квартирную…
______ А ангел словом меченый, задумавшись…
Затих.
Старик на скамейке
Одинокая лодка минувшей любви в трепетании моря забытого парка.
Носовой с кормовым – чугуна завитки на залаченных локонах кариатид.
Эти ростры-хранители помнят слова, позабытые теми, кто плавали в спарке,
Но дрожит, вспоминая, над судном волна – белой пеной берёз с изумрудной листвы.
А на гребне её ветер гребнем ведёт, расчесать и распутать былое не в силах!
Только плачет росой и нередким дождём на щербатую палубу, портя настил.
Но упорно на мостике ждёт капитан, убелённый от брызг пережитого ила.
Он не может уйти, как когда-то тогда уходила любовь слёзным словом «прости».
Столица седой старины
Северным ветром расхристана,
В сетке тягучих дождей;
С вечным полуденным выстрелом;
С парой в пруду лебедей;
Тенью дворов Достоевского;
Спасом горит на крови;
Сенями царства небесного
Ангел “столицу” хранит.
Строгой гранитной огранки
С царской короны алмаз:
Стрелка – часы черновласки
С проседью в кончиках влас.
С гребня волны гребнем мóста
Чешет белёсую пыль…
Скинуть годочки не просто…
Был же столичный в ней стиль!
Призрачны плачущей речи.
Груз слёз порфирной вдовы
Ангелу вымочил плечи,
Голову видите вы.
Крестом осенённый город.
Город сделан из камня,
Он сработан на славу,
Дивный и давний,
В нём — сады и дубравы.
Гранит и невские воды.
Свободный и несвободный,
Красивый и благородный,
В нём жили цари и народы.
В нём — улица Зодчего Росси,
В нём — Дворцовая площадь,
Колесница и Арка,
Колонна, а на ней — Ангел.
В нём — Зимний Дворец, Атланты,
В нём — сень Летнего сада.
Чёрный узор решётки,
Монахов чёрные чётки.
Деревьев стриженных чёлки.
Невских волн белые холки.
Он трогает русскую душу.
В нём — Пушкин Аникушина,
А рядом, полон гармонии,
Большой зал Филармонии.
Петра и Павла крепость — Узорным барельефом.
И тихий шелест Невы
Слушают добрые львы.
Вскачь Кони Клодта
Слёту
На Аничковом мосту.
Всадник перед полётом
Удерживает узду.
Чистым Адмиралтейством
Город стучится в сердце.
Кораблика флюгер,
Как золотой ключик.
Высоко-высоко над нами — Ангел Монферрана.
Прекрасен лик и поза,
Складки одежды, образ.
Он гением создан,
Крестом осеняет город.
Пусть Крестом Ангел каменный
Будет город всегда осенять.
Только я поклоняюсь Трём Ангелам,
От которых идёт благодать.
“Seigneur vous avez oui maint conte”.
«Роман о Лисе»
в переложении Пушкина.
1
О, Нева,
Дельтой славы отведала!
Острова,
Стаей рыб в сетке невода!
Щедрый дар,
Огранённая ода,
Кит Империи
Спит в твоих водах.
2
Гул триумфов
Мостовыми арками,
Призрак судеб,
Обрезанных Парками;
Волны — бубен!
Грыз дерзко гранит,
Хладом ухал
О камень брони.
3
Ярость пены величие скроет?
Злоба, зависть и тленье накроют?
Или снова в веках устоит –
Дух живущих Тебя охранит.
Петербургской души Ленинград;
Связь времён — сквозь названия взгляд.
4
Обрамление решёток –
Их чугун рисунка чёток;
И горошинами чёток
По моста скользят шнуру.
По нему я изберу
Свой маршрут передвиженья:
С краю мощного движенья.
Выхлопного газа жженья
Не удастся избежать;
Потому быстрей бежать
Вдоль повторов огражденья…
5
Вода, вода.
Словно окна ада,
Будто око гада –
Бед людских гряда.
Соль горючих слёз –
Вечная вода…
Миновал пролёт
Вновь вода ревёт,
Бурей, болью рвёт.
Сквозь разрыв об лёд!
Бьется речка грёз –
Мост – второй пролёт.
Струи Невы сплелись,
Волны очистились,
Брызгами радуг ввысь
Будущее стелись…
Сонма хоралов Крёз;
Мастер авгурных грёз;
Мир пережитых слёз,
В водах гремящих — мост.
6
Всё позади. На тверди
Смолкли времён медведи,
Силины и василиски.
Стрелка. Остров Василевский.
В нём — дворцы не для вельможи,
В нём идёт прохладный дождик,
И торопится прохожий.
На Неве стоящий город,
В небе — шпиль Адмиралтейства.
Золотой кораблик добрый
Так далёк от фарисейства.
Вижу шпиль Адмиралтейства,
Он в далёкой дымке тает.
Золотой кораблик детский
В синем небе проплывает.
И над городом Петровым,
Над его Дворцом и Аркой
Революции суровой
И войны гремели залпы.
Город пережил Блокаду,
Артобстрелы, лютый голод.
Мы гордимся Ленинградом,
Совершившим этот подвиг.
В небе листьев жёлтых ворох,
Листьев плавное круженье.
В тёмных невских водах город
Спит в зеркальном отраженье.
Много стилей очень разных.
Есть старинное барокко.
Но люблю, скажу вам сразу,
Классицизма стройность, строгость.
Петербурга нет дороже.
В нём — дворцы не для вельможи.
В нём идёт прохладный дождик,
И торопится прохожий.
Двое под зонтом
Идут дожди, разбрызгивая лужи,
По питерским проулкам и дворам.
Трамвай скрипит, как будто бы простужен,
Торопится к трамвайным докторам.
Толпа зонтов на перекрёстке улиц
Спешит перебежать на жёлтый свет;
Намокнувшие здания, сутулясь,
Припоминают времена карет…
Как тягостна безвременность ненастья –
За часом час переплетенье струй…
Но нам с тобой дан день земного счастья –
Зонтом укрытый долгий поцелуй.
А возращаясь к прогулке про другого ангела было в 6-ой:
ГЛАВА 6
“Scriptores Historiae Augustae”.
И. Казобон
1
Боже мой, какая лёгкость
Живописного холста!
На полотнище листа
Смут безденежных уловка,
Как коварная золовка,
Правит Ника, да не та!
2
Победительница, где ты?
Кем погребена?
О, лихие времена!
Одеяний пелена
Износилась и истлела;
Кость истреблена.
3
Именитая с сестрой
Образом обменена,
Самозванкой сменена!
Металл на полено –
Клинок не из Толедо,
Ох, обман, разор, беда!
Не сгореть бы со стыда.
4
Если в генеральный штаб
Править приглашают баб,
То надёжей быть столпу –
Ангелу, не мужику.
Александровской свечой,
Крест несущему, — почёт,
Что устал – для нас не в счёт.
5
Подожди, не упади.
Столько дел ждёт впереди;
Оголтелых времечко
Капает на темечко.
Оставайся и держись;
Лоска нет, зато есть жизнь.
Знаю, силы быстро тают.
Пусть другие полетают?
Может быть, и будет так, — Самолёт нанять пятак,
Как подняться до тебя…
Не найдётся ли рубля?
Эй, вы бесы-бесенята!
Углей дайте чертенята.
Надписей любители,
В рамку не хотите ли?
Тогда проходила реставрация скульптуры на арке Главного штаба, случился пожар и на том месте просто растянули полотно с картинкой.
Была экспертиза ангела — объявили может упасть.
Денег на реставрацию не было, предлагали жертвовать, обещая увековечить мецената на бронзовой табличке на том, на что было пожертвовано…
Т. е. это получается, что пошёл 22-ой год с тех пор…
Северный ветер — слава и воля.
Сила и святость — Северный ветер.
Спит под снегами Россия дотоле,
Вёсен пока не объявит нам метео
.
Север надёжа и крепость из кольев.
Вещая белая вечность столетий.
Наша Аленушка входит в раздолье,
Птиц выпускает певучих из клети.
Нас не пугает вьюг завывание.
Сосенный дух вдыхаем здоровый.
Где- то там бродят рыбы пираньи.
А мы собираем шишки кедровые.
Дай же нам Боже, мирного, синего.
Счастья бесслёзного, неба не блеклого.
Дай же всем ворогам кола осиного,
и возвращенья солдата из пекла.
Ветер по полю гулял, сильный и свободный,
Колокольчик нагибал он к земле холодной.
Колокольчик голубой, что в траве зелёной,
Еле слышною струной, еле слышным звоном,
Он звенел о доброте, о своём народе,
О бездушии властей, что под Богом ходят.
Колокольчик не согнуть, он звенит всё горше.
Ветру злому: в добрый путь, он не нужен больше.
Колокольчик голубой, где лишь ветер свищет
Над обобранной страной, где был счастлив нищий.
Люблю эту землю,
Где лето и зимы,
Где всё — вперемешку: добро и печаль,
Где осенью поздней краснеют рябины,
И клин журавлиный плывёт тихо в даль.
Где светлые рощи берёз, птичьи трели.
Весною — цветенье, зимою — мороз.
И осенью птицы на юг улетели
И там вспоминают всю прелесть берёз,
Нежаркое солнце весною и летом,
И ветви ракиты, и песнь соловья.
Здесь яркая осень взволнована цветом,
Здесь дружной весной слышен голос ручья.
Пусть эта земля — не подобие рая.
Пусть вешние грозы мне птиц принесут.
Здесь всё — пополам, снова Русь выбираю,
Где тёплые ветры — в зелёном лесу.
Здесь золото осень под ноги швыряет,
Здесь рядом с любовью соседствует грусть.
Здесь поздняя осень грустит, догорая.
Здесь чистой любовью прославилась Русь.
Люблю эту землю, где лето и зимы,
Где всё — вперемешку, где всё — пополам.
Где звонкая радость присутствует зримо,
Где клин журавлиный плывёт к небесам.
Прошу не судить строго.
Это одно из моих первых стихотворений.
В образе берёзы — Россия…
Символ державы
Ярким цветом меди ржавой
Выкрасила осень косы
У красавицы берёзы,
Ставшей символом державы.
Высока, стройна, красива…
Ветер ледяной не страшен,
И с годами только краше
Вид царицы горделивой.
Отряхнёт весною морось,
Поналипшую на ветви…
Прочь завистники и сплетни!
С правдой — вместе!
С ложью – порознь!
2017
Бога страна.
Россия
Иначе
Миссия
Удача
Страна
Необычна
Живет
Специфично
Понять
Невозможно
Узнать
Многосложно
Создана
Богом
Вечного
Рода
Спасибо всем, кто присоединился к нашему флешмобу, который благодаря Михаилу Кулькову, Людмиле Зарубиной и Иосифу Гальперину преобразовался в настоящее поэтическое путешествие сквозь времена и эпохи.