"Бабушкин сундук". Литературный флэшмоб.
Уважаемые авторы и гости сайта!
С 4 мая открывается новый литературный проект «Бабушкин сундук».
«Чем дальше в будущее входим, тем больше прошлым дорожим. И в старом красоту находим, хоть новому принадлежим».
Вадим Шафнер.
В проекте нам хотелось бы увидеть не только стихи, но и миниатюры, в которых хоть как-то упоминается о такой старинной вещи, как сундук.
Конечно же, без сомнения каждый из вас знает и слышал о таком предмете. Однако, возможно, не многие смогут сказать, что видели эту чудо — мебель воочию.
Сундук обычно предстаёт в нашем воображении, как большая копилка старинных вещей. А для людей творческих такой сундук вполне может служить ещё и копилкой интересных идей, рукописей, картин и т.д. В недалёком прошлом сундуки были распространённым предметом мебели, их нередко можно было встретить в домах зажиточных крестьян, и если окунуться в эпоху наших бабушек и прабабушек, то сундук будет неким приветом из самого настоящего прошлого.
Для справки: история сундука берёт своё начало в Египте. Это были обычные ящики, сколоченные из досок, потом уже появились крышки и запоры, а следом и украшения — орнаменты. Были в обиходе и маленькие сундучки — шкатулки, в них, как правило, хранились мелкие украшения. В больших сундуках — предметы одежды, а порой даже продукты. Для красоты сундуков его стенки расписывали яркими узорами. В ту пору вместительные сундуки заменяли собой привычные для нашего времени платяные шкафы, и занимали главное место в избе.
Сейчас мы уже не можем себе представить в наших квартирах пусть даже очень красивый и расписной, но всё же большой деревянный сундук, ему попросту не найдётся места. Но мы же люди творческие, а значит, вполне можем представить себе такой расписной сундучок и написать о нём красивые строки. Предлагаем попробовать.
Итак, ждём ваши стихи и миниатюры о таком почти забытом предмете интерьера, как сундук! Давайте мысленно откроем его и посмотрим, у кого же и что там припрятано от посторонних глаз.
Окончание проекта 12 мая 22г.
Организатор и ведущая проекта — Леокадия
Я пнула его ногой. В отместку. За то, что я налетела на него, не заметив, и ушибла ногу. Боль не большая. Но всё же она меня остановила. Заставила нагнуться, потереть больное место. И тут я посмотрела на обидчика. Он нисколько не подвинулся от моего пинка. Этот бабушкин старый сундук. Стало почему-то неловко. Я дотронулась до крышки сундука и потерла его. «Не сердись, прости» — прошептала я, — сама виновата, несусь, сломя голову." Я села на крышку сундука. Какой же ты большой, гладкий, теплый! Дерево сундука было отполировано нашими платьями и подштанниками. Когда я была маленькая, то любила лежать на сундуке и мечтать. Он был моим кораблем, который нёс меня по волнам моих фантазий в далекие страны. По пути мы подбирали терпящих кораблекрушения. Мы доставляли их в родные порты и плыли дальше. Туда, где нас ждали приключения и чудеса, трудности и подвиги… Когда я стала постарше, то любила читать на старом сундуке. Книги, прочитанные на нем, были полны чувств и переживаний. Как же время тогда летело стремительно! Бабушка ворчала, что давно пора спать, и не портить глаза пещерным освещением. Это она называла так свет маленькой настольной лампы. Она крепилась прищепкой за ажурный выступ на крышке сундука и точно освещала раскрытую книгу… Этот сундук был в доме всегда. Вот сколько я себя помню, он всегда был. Он переезжал с нашей семьей с одной квартиры на другую и всегда занимал почетное место в бабушкиной комнате. В сундуке бабушка хранила «семейные истории». Так она называла его содержимое. Любая вещь была непременно связана либо с дорогим человеком, либо с каким-то событием нашей семьи. В сундуке бабушка хранила гимнастерку своего старшего сына, погибшего на границе. Её прислало командование вместе с медалями и орденами, когда перестали приходить письма от него. Гимнастерка была завернута в расшитый рушник вместе с письмами. Бабушка бережно разворачивала рушник, гладила гимнастерку и тихо плакала. Тогда кто-нибудь из нас, прятавшихся за дверью, не выдерживал, выскакивал и бросался к ней на шею. Потом тянулись и остальные. Она всех обнимала и так крепко к себе прижимала, что мы слышали, как бьётся её сердце. Она осторожно освобождалась от нашего нашествия и аккуратно заворачивала в рушник гимнастерку с письмами и орденами. А мы, желая, чтобы она больше не плакала, наперебой расспрашивали её о разных предметах, увиденных в сундуке. Она доставала коробочку из-под табака, открывала её, и мы видели необыкновенной красоты серёжки. Они были непривычными и удивительными. Таких сережек не было ни у кого из соседей или знакомых. На кольцах разной величины были разноцветные камни и блестящие монетки. Когда держишь серьги за «ушко» и подёргиваешь их, то слышен переливчатый звон. А разноцветные камни так дивно светились, что нам они казались настоящим царским сокровищем. Серьги были цыганским подарком. Бабушка спасла цыганскую девочку во время войны. Немецкая авиация разбомбила вокзал. Смерть. Паника. Крики. Девочка в суматохе и потерялась. А бабушка взяла её к себе. Только после войны мать девочки отыскала её. С той поры у бабушки появилась сестра-цыганка. А у нас — бабушка Зора. Цыганская ветвь нашей семьи разрослась и живет в Молдавии. Но там теперь неспокойно. Забастовки, митинги, стрельба… И потому общение стало очень редким…
Хранит бабушка в сундуке и две старые тетрадки. Это наш папа — её средний сын — учился в институте. Они были исписаны мелким почерком про непонятный марксизм и ещё более непонятную диалектику. Бабушка ничего не могла объяснить, и по причине этого называла тетради умными и важными. Папа приезжает домой редко. Он присылает нам длинные письма, где рассказывает о городах, в которых он бывает, про людей, с которыми встречается. Бывает, что в конверте с письмом мы находим открытку с видами нового города. В одной из тетрадок бабушка хранит папину фотографию. Маленькую. Это папа фотографировался на паспорт. И бабушка всегда вздыхает, глядя на неё…
Есть в бабушкином сундуке старый потрепанный собачий ошейник. Когда бабушка берёт его в руки, то всегда говорит: «Привет, Джульбарс!» Она улыбается и рассказывает нам всегда новую историю про отважного пса Джульбарса. Маленьким щенком он попал к нам в дом. Его принес младший сын бабушки — дядя Матвей. Он отобрал его у дворовой шпаны. Они надели на собаку старый противогаз, а тот с невообразимым упорством пытался избавиться от него. Долго не знали как назвать бедолагу. И тут по телевизору показали фильм о пограничниках и собаке по кличке Джульбарс. Четвероногого героя сразу все полюбили. И нашего решено было назвать таким мужественным именем. Вместе с дядей Матвеем он ходил на рыбалку. Рыбу он не ел. Но всякий раз, когда дядя Матвей выуживал очередную рыбку, снимал с крючка, поднимал вверх и показывал её Джульбарсу, тот по-собачьи радовался вместе с ним. От чего дядя Матвей был в неописуемом восторге. Джульбарс любил прогулки. Он радовался всему, где с ним гуляли. Пролетит ли птичка, вспорхнет ли бабочка, прошмыгнет ли мышь – всё это непременно его интересовало. Как-то бабушка пошла с ним на прогулку перед сном. Шли вдоль проселочной дороги. Машин в это время почти не было. Джульбарс бежал немного впереди. Вдруг появилась легковушка. Джульбарс встал посередине дороги и стал яростно лаять. Он подпрыгивал, рычал, скалил зубы. И бабушка издалека не могла понять причину столь гневного поведения собаки. Машина остановилась. Водитель вышел из машины и, хотел было накричать и на собаку, и на подоспевшую бабушку. Только вдруг смотрят, а за Джульбарсом медленно семенит ежиха с двумя ежатами. Так Джульбарс помог им спокойно перейти дорогу… Джульбарс был умным и ласковым. Когда дядя Матвей умер в больнице, Джульбарс долго скулил и плакал. Мы – детвора, тогда впервые в жизни увидели, как плачут собаки. Он отказывался от еды, и не заходил в дом. Так и лежал у входной двери. И вскоре умер. Бабушка говорила — от тоски по Матвею…
Кроме Джульбарса в нашем доме в разное время жило много всяких животных. Здесь, в сундуке, есть много разных фотографий маленького бело-бежевого крольчонка. Какая-то лихая рука посадила этого кроху в пластиковое ведро из-под краски и оставила умирать около мусорных баков. Чудесным промыслом бедняжку заметили, подобрали и передали нам. Много времени прошло, прежде чем зайка доверилась людям. Видимо, бывшие хозяева не обладали добрым нравом, потому что зайчонок каждый раз стонал, когда его брали на руки или гладили. Возможно, это были следствия побоев или недоброго отношения к нему. Быть может, это, в конечном счете, и привело к его ранней смерти. Остались фотографии, где наш зайчонок веселый, забавный, смешной… Бабушка смотрит и говорит: «А помнишь, когда он пропал и мы его почти весь день искали, а он спал в валенке?..» И все улыбаются, вспоминая этот случай… А ещё он любил бабушкино лукошко с пряжей и клубками ниток. Он забирался между клубками и дремал. И бабушка тогда говорила: «Вы посмотрите, это же не зайчик, это же котенок у нас тут лежит…». Она гладила его по спинке, почёсывала за ушком, а он только потягивался и делал вид, что всё ещё спит… А потом его тельце в небольшой клетке. Оно было уже закостеневшим… Плакали всей семьёй. И все хором говорили, что всё, больше никаких животных. Потому что нет сил переживать такое… Но снова откуда-то появляется милое существо, и снова, глядя в такие умные и понимающие глаза, понимаешь, что это любовь с первого взгляда и навсегда.
Большие часы в гостиной отбили полдень. Значит, скоро в доме будут собираться гости. Мы с сестрой ещё с утра накрыли большой стол льняной скатертью, расставили посуду. В прозрачные кувшины поставили любимые цветы нашей семьи – незабудки. Они сейчас цветут пышными облаками вокруг дома и беседки. Как же хорошо, что сегодня тепло и солнечно. Вот уже слышатся веселые голоса. Бабушка спешит к дверям. Она разрумянилась, немного взволнована. В любимом малиновом платье с накладным кружевным воротником и серебряной брошью.
— Ах, Ефросиния Акимовна, долгие Вам лета! – басит наш сосед, аккордеонист Степан Иваныч. – Нос мой уже учуял Ваши пироги. С утра, небось, хлопотали. За песню пирожком одарите?
Степан Иваныч улыбается, достает аккордеон и уже берёт два-три аккорда…
— Ну что Вы, что Вы! Проходите же… Пирогов напекли с внучкой много. Разных. Всем хватит. Хорошо, что аккордеон захватили. Веселее будет.
Бабушка обнимает Иваныча и ведёт в комнату. Тот сразу же наигрывает какую-то мелодию, вроде как вступление. И вот уже его знакомый бас выводит любимую песню бабушки «Подмосковные вечера». Глаза бабушки блестят. Она начинает подпевать Иванычу, не замечая, как в комнату потихоньку протискиваются гости. Голос бабушки теплый, нежный. Они поют с Иванычем так красиво и душевно, что хочется их слушать и слушать. Аккорды затихли. Бабушка спохватилась:
— Ах, мои дорогие… как же я всем вам рада… проходите-проходите… Николенька, внучек! – бабушка берёт на руки нашего самого младшего брата. Тот улыбается во весь беззубый рот. Обеими ручками обнимает бабушкино лицо и звонко чмокает.
Гости рассаживаются вокруг стола. Голоса. Звон посуды. Бабушка обходит каждого гостя. Поправит салфетку. Погладит по голове. Что-то спросит. Обнимет. Она не сядет, пока не удостоверится, что всем удобно, что у всех есть тарелки, чашки, приборы… Гости гудят, раскладывают угощения. Бабушка смотрит на всех, улыбается. Потом её взгляд поднимается выше. Там на стене видит фотография деда. Рука машинально накрывает брошь на платье. «С праздником, Коленька!» Она незаметно смахнет слезу и будет уговаривать Антонину Сергеевну не модничать, а положить себе ещё пирожка, а сорванцу Димке добавит в блюдце его любимого вишневого варенья. Весь праздник она будет хлопотать вокруг гостей, незаметно подкладывая лишний кусочек в тарелку и подливая в чашку душистого чая. А поздно вечером, когда гости разойдутся по комнатам и будет слышно, как тикают часы, она откроет свой старый сундук, будет тихо вздыхать, гладить вещи рукой, прижимать их к груди и рассказывать не пришедшим гостям о прожитом дне. Пусть все порадуются…
Наведение порядка в зимних хоромах
Чтоб овцы целы, волки сыты —
В хоромах зимних сундуки
Почти всегда стоят закрыты
На очень крепкие замки.
Полны чем сундуки — не знаю.
Да только шепчется народ:
Зима всё зло в них собирает,
Добро обратно раздаёт.
Так вот, хозяюшка седая,
В своих хоромах прибирая,
Достала вдруг из сундука
То, что хранила там века.
В рулонах свёрнутых – мечты
О мире полном красоты,
Добра, любви, где без невзгод,
Лишь в радости живёт народ.
Их развернула, и они
Зажгли средь звёзд свои огни.
Теперь осталось лишь дождаться,
Когда же будут воплощаться…
Был спрятан в уголке покой,
Его вернула нам с тобой.
Достаток благ перебрала
И снова миру отдала.
Вспорхнуло бабочками счастье!
О, как нежны его крыла…
Мир вспыхнул цветом в одночасье,
И в небе радость расцвела
Огнями радуги весёлой,
Как будто снова месяц май!
И трели соловьиной соло:
Встречай весну, встречай, встречай!
Зима шепнула тихо – здрасьте.
Морозить их не стала, но
Порхающее всюду счастье,
Боялась выпустить в окно
На холод зимний, на мороз,
Ведь жалко бабочек до слёз.
Нашла уютный им мирок,
Тепла и радости, где впрок.
Пусть порезвятся до весны,
Ну, а зимой приходят в сны…
Потом заметила успех
В делах, в задумках (но не всех)
Пусть головы он тем кружит,
Кто каждым часом дорожит,
И верит в то, что жизнь дана
Для добрых дел ему сполна.
Всю ночь Зима в трудах была,
К утру хоромы прибрала,
Потом подумала устало:
Здесь всё, что в жизни не хватало…
Добро я в мир передала.
Посмотрим, как пойдут дела…
Сундук в нашей семье жил долго. Перешёл от бабушки к маме… Бабушка моя Васина Александра Михайловна была единственной дочкой в семье, отец её — приказчик у барина. Богато жили. Чего только не было в сундуке у Сашеньки, каких только платьев, понёв, шалей, сапожек. Удивляла меня, восхищала её скромность. Она редко надевала новую справу, потому что подружки были бедные. Ей было неудобно(!) одеваться лучше всех. Мама нам с сестрой часто об этой бабушкиной черте характера говорила, а я потом — своим детям. А барин, увидев красавицу Сашу, говорил: «Хороша ты, Саша, только мала». Она и правда была красавицей: тонкие черты лица, голубые глаза, белокурые волосы. А ростиком — полтора метра, а может, и меньше. И вот эта кроха родила 14 человек, из них в живых осталось 8. Мама была «чатырнадцатая». Появилась моя Клавдия Андриановна, когда бабушке было 45 лет. Маму, хоть и была последушком, не баловали. Очень рано заставили заполнять сундук приданым. Как же этот сундук ей потом помог! В тяжёлые послевоенные годы, когда они с папой строились, из этого сундука доставали шали, полушалки, понёвы, кофты, вязаные носки, чулки — и на базар, о потом покупали брёвна, доски, кирпич и прочее. Кое-что в сундуке оставалось… Мы с сестрой очень любили смотреть, как мама перебирает в нём вещи, чтобы просушить. Мне в приданое (сама-то я ничего не готовила!) из этого сундука достался полушалок из тонкой шерсти — яркий, цветастый, его ещё носила бабушка, а может быть, и прабабушка. Мама говорила, что ему больше 100 лет. Он у меня потом весь истончился… Получила я и рушники необыкновенной красоты. Из тонкого белёного холста, расшитые и с богатейшими кружевами. Какие же мастерицы были и мои бабушки, и мама… Сестра, дочка, внучки. А на мне природа отдохнула!) Хорошо так отдохнула. Когда я просила маму научить меня вязать, например, она говорила, иди лучше поиграй на пианино или почитай… Я и шла… В итоге сама потом немного научилась вышивать, да и связала сыну костюмчик с цыплёнком, когда родился. Продолжения не последовало… Ну это я отвлеклась… Все рушники были с вышитыми надписями. Вот одна из них (орфография мамина — прости, дорогая!): «Рана утром на заре пташка распивала, а я милому сваму пылатенец падавала». Потом один рушник ушёл на свадьбу сына, другой — на свадьбу дочери. Много из сундука ко мне перешло всяких вышитых салфеток, наволочек на «думочки» (маленькие подушки на диван). Сам старенький сундук, на котором и сидели и даже спали, так и остался в мамином доме, а точнее в сарае, куда он, как глубокий пенсионер, перекочевал. А дом продали…
В моей семье давным-давно хранится,
Заняв почётный в доме уголок,
Простая неприметная вещица –
Старинный бакалейный сундучок.
Жестянка, по музеям их немало,
В таких когда-то продавали чай.
Но мама мне однажды рассказала
Историю, как будто невзначай.
Прабабушка моя в тугую зиму
Детей поила взваром травяным.
Из лавки в банке этой приносила
По горстке чая, только им, родным.
Всех выходила, зиму пережили,
Ответил Бог отчаянной мольбе!
А сундучок к иконам положили:
Вещей дороже не было в избе.
Потом, во время горькое разрухи
Наш сундучок семье крупу берёг.
И помнит он, как плакали старухи,
Пытаясь запасти побольше впрок.
Пришла война, и в те года лихие,
Мой дед, седой в шестнадцать от беды,
Держал в жестянке корочки сухие,
От крыс спасая крошки для еды.
Не выбросили банку, не сломали:
В ней – жизнь родных и память прошлых лет.
Подобных ей отыщется едва ли,
Другой такой на свете больше нет!
Не просто это банка из-под чая,
А Божий дар! И сыновья мои,
Узнав об этом, мне пообещали
Хранить и впредь реликвию семьи.
Любимый поэт – Эдуард Асадов
Мы, взрослея, в душе остаёмся детьми,
Верим в добрую сказку и в Деда Мороза.
В новогоднюю ночь только ручку возьми — И в стихи обернётся обычная проза.
И мечты полетят сотней стрел к облакам.
Теплота разольётся от пят до макушки.
Память снова вернётся к резным сундукам:
Всех сокровищ дороже нам детства игрушки!
И забытая книга, как юности след,
Где Асадова мысли о совести, чести.
Размышленья в стихах — его мудрый совет,
Как добро отличить от притворства и лести.
Справедливость пылала вселенским огнём,
Но померк белый свет от предательства друга.
Окружающий мир через боль познаём…
Стержень жизни нашла — в том поэта заслуга!
Полностью С Вами согласна!
Горошина
Ольга Губернская
В низенькой светёлке
Огонёк горит,
Молодая Пряха
Под окном сидит.
Молода, красива,
Карие глаза,
По плечам развита
Русая коса.
Русая головка,
Думы без конца…
Ты о чём мечтаешь
Девица краса?
Прясть, то надо туго,
Нить не обрывать,
Молодого друга
Любить, не забывать.
В низенькой светёлке
Огонёк горит,
Молодая Пряха
Под окном сидит.
Михаил Тимофеевич Высотский
Жизнь – веретено, колыбель, исток…
Александр Маршал
Среда и пятница — четвергу не указчица.
Русская поговорка
Женщины в семье любили рукоделие: прабабушкино ришелье постельного белья, бабушкины вышитые гладью цветочные букеты диванных подушек, мамины связанные крючком салфетки и скатерти, ее свитера и жилеты были предметом восхищения и гордости дома. В шкафу всегда лежали мешочки-sachets- и кусочки ароматного мыла между стопами глаженого белья. Одним из любимых был запах красной розы, той самой, которая росла в палисаднике перед домом. Ее аромат повторялся в причудливом шлейфе мыла «Кармен» с красавицей на обертке, похожей на пиковую даму с красным цветком из карточной колоды. Каждодневный ритуал взбивания перин и подушек по утрам, убранство кровати узорчатым покрывалом запечатлелся в памяти с детства. Вечером, после разных событий дня, погружение в легкость и мягкость приятно пахнущей постели позволяло чувствовать себя героиней сказки о принцессе, а пытливый детский ум требовал однозначного ответа на вопрос:
— И почему же горошина доказала истину?!
Поездки в родовую усадьбу всегда были возвратом в старину и дарили чудесную возможность ощутить прошлое. Любое действие – рассматривание семейных икон с резьбой их окладов, проникновение в содержимое старинных комодов, где можно было обнаружить старые документы, шкатулки и даже семейный молитвенник, хранящий имена предков и свое собственное, уют тканных ковровых дорожек и шифр вышитых полотенец, соблюдение примет, знание мудрости поговорок и пословиц, изречений родственников предполагало вопрос:
— А почему так? Откуда это появилось?!
Садовая дорожка выводила к реке Крынке с ее шумным и быстрым течением, каменистым дном, птичьим гомоном, шуршанием ужей в прибрежных зарослях: донбасские кисельные реки, молочные берега. Она любила часто сидеть на деревянном мостике, сделанным руками ее прадеда, болтая босыми ногами, и размышлять про себя о своем происхождении. Падающие листья на воду будили воспоминания о посещении сельского погоста, где получала на заданные вопросы ответы:
— А почему у наших прадедушки и прабабушки польские имена и фамилия?
— Они были польскими панами.
— Значит, и я панночка, такая, как у Гоголя?!
Островок горной, почти альпийской, местности с рядом расположенной Святогорской Лаврой среди степных просторов. Семейные традиции и способность расшифровки старинных знаков делали ее носительницей некого тайного знания, — Берегиней. В то время еще сохранились изгороди из деревянных прутьев. На них вешали те самые глиняные кувшины, вода в которых приобретала особый вкус, а молоко долго не прокисало. Под Рождество колядовали, наряжаясь в овчинные тулупы, угощая и голося песни, прибаутки и частушки. Древняя Мокошь с ее веретеном пряжи-судьбы и зодиакальными пятницами-сводами разложили в юной голове все на свои места. Перед ней с легкостью раскрывались тайны сюжетов сказок и стихов, либретто опер и балетов, доказывая в очередной раз родственность языков и традиций, вечную близость эпох и времен. Через годы она будет задавать собственной наследнице вопросы-загадки:
— Неужели ты не угадала в «Спящей красавице» у француза – Шарля Перро фею — Параскеву?!
— На какой праздник намекает русскоязычный Пушкин своей пряхой-старухой в «Золотой рыбке»?! Ткачиху в «Сказке о царе Салтане»?! И в какую бочку запечатали русскую царицу с царевичем?
— Когда взбивает госпожа Метелица свои перины?! Назови ее по-другому!
— Каким покровом накрывает Богородица? Когда мы отмечаем этот праздник?! Неужели ты не признала в ней литовскую Лауме с ее радугой?!
— Ариадна, а кто такая греческая Арахнея?!
— Какой день называется женским, и вспомни французский день Венеры, английский день Фреи!
Распущенные длинные волосы русалки-панночки, цветочный венок из алых розочек, укажут на древние Розалии, заставят дочь прочитать «Лягушку-царевну», разгадать смысл грома и молнии в сказке «Василисы Прекрасной» с ее чудесной помощницей-куколкой, доставшейся от матери, при выполнении приказаний-работ вдовы-мачехи, ритуал «Вождения стрелы», понимать суть древних календарей и смысл литературных сказок – «Двенадцать месяцев», «Золушка», христианских праздников с их волочением креста и пасхальным огнем.
Поездка в Болгарию будет случайной и обязывающей. Приморский город на черноморском побережье соберет профессиональных танцоров и любителей фольклора. Комфортабельный автобус, забравший участников фестиваля в Стамбуле, провез их через турецкую границу к золотым пескам и лазурным волнам. Семейный отель приютил компанию на неделю, с первых минут знакомства обещая домашнюю обстановку, спокойствие и дружеское общение. Представившись организаторам и другим коллективам, они в один из вечеров возглавили шествие, пронеся по городским улицам флаги страны, края и города. Собравшуюся по обеим сторонам публику удивляла разность российской делегации, яркость и символичность костюмов и геральдики, французское название ансамбля «Renverse», самобытность преподнесенных подарков в День России мероприятия. Деревянный ларец с его казачьими мотивами росписи прятал надежные обереги – рождественскую Козу и семирядную Матрешку. И вот на сцене народно известный танец «Калинка»! Публика встала и долго не отпускала юных исполнителей. В перерывах между выступлениями общение и знакомство с местами. Прогулка по древнему городу-музею Несебру с его храмами-лабиринтами, украшенными свастическими орнаментами. С интересом слушали о научных изысканиях местных архитекторов-краеведов, потом приобрели на память зарисовки старинных узких улочек здешних художников. Уверенное суждение болгарского гида вызвало несогласие:
— Мы с вами русскими разные, какие мы братья?! У вас кресты…
— А у вас капища? И свадьбы также гуляете?!
Собеседница, внимательно посмотрела на меня, удивившись моей осведомленности:
— Да…
— А у нас их разве не было и нет?! А как же наш принц-чудовище, хранитель красного цветка?! Вспомни, мы обе филологи, есенинское «…Словно я весенней гулкой ранью проскакал на розовом коне…»!!! Обряд купания коней совершаете?
— Да, ты права, я обожаю это делать, бываю часто у дядьки на ферме! Я хочу подарить тебе шерстяной коврик, моя бабка вязала, мы его вешаем на входе в дом, колокольчик дает знать о посетителе и незваном госте!
Выступление с последующим акробатическим «Штормом» выявило желание зрителей запечатлеться с исполнителями:
— Скажите, а как же зовут эту девочку?!
— Настенька!
— А она будет завтра выступать?
— Обязательно, это наша звездочка!
Отдых на пляже и конкурс песочных фигур с его почетным вторым местом для огромной морской черепахи в солнечных очках и косами-сетями, привлекшей внимание корреспондента французского издания, симпатичного молодого человека. Его удивление табличке с французским словом в названии российского ансамбля-участника. Приглашение на прогулку в открытое море на яхте. Капитан, забыв о времени, позволил долго нырять плавать в волнах с дельфинами, довез до острова, где за ужином с его национальным угощением произносились тосты за здоровье, дружбу и успех. Утомленных плаваньем и полученными впечатлениями разморило на горячем песке, лежавший по соседству, оказался турком:
— Русские?! Откуда? Как здесь оказались? Молодцы, так это вы вчера «Парижское танго» танцевали?!
— Ольга, откуда у тебя турецкий оберег на шее?
— Я ходила вчера по местным магазинчикам, набрела на сувенирную лавку. Сидела и общалась с хозяином, угостившим чаем и восточными сладостями, подарившим мне на память его.
— Мама! Посмотри, мы нашли большого краба!
— Мама? Ты ему мама?!
— Мама! Он мой сын.
— Это ты вчера солировал в украинском гопаке?!
Вспомнив свое финальное выступление, подошедший юноша ответил:
— Я!
Завершающий гастрольный день был ярким, как никогда ответственным, участники фотографировались на память друг с другом и зрителями, раздавали автографы, переходя с русского на английский, мешая польский, болгарский, французский, грузинский, помогая переодеваться, застегиваться, разыскивать реквизиты и музыкальные инструменты. Маленькая участница в украинском венке с российским флагом «заполняла собою перерыв», собрав вокруг восторженных зрителей-участников.
В день отъезда они по-семейному отправились на берег проститься. Дул свежий восточный ветер, разносивший запах медуницы по окрестностям, чайки застывали над волнами, вдалеке виднелась рыбацкая лодка, возвращавшаяся к берегу с богатым уловом. Собранные чемоданы, чехлы с костюмами и ящики с предметами декорации ждали своих владельцев в автобусе. Домой возвращались титулованными, с подарками – народной болгарской куклой с красной розой в темных волосах, дипломом участников фестиваля в красивой рамке и голубым парусом-статуэткой. В холле отеля на reception висел образ Богородицы, похожий на тот, что она приобрела в магазинчике портового Бургаса. На деревянном спиле в золотой оправе блистала «Семистрельная», прощались:
— Мы будем скучать по вам. Приезжайте на следующий год. У вас дети такие воспитанные и милые, а умелые какие!!!
— Спасибо за гостеприимство, заботу о нас. И мы будем скучать и по-доброму вспоминать вас и ваши края. Хочу оставить на память о нас Травницу-кубышку, ее сделала моя краснодарская коллега, в ней травы кубанских степей!
— Боже, какая ароматная! Надо же!!! Вот так подарок, спасибо!
По дороге они вспоминали историю о «Принцессе на горошине»:
— Так почему датчанин изобразил незнакомку промокшей?
— Что удовлетворило королеву в ответе проснувшейся девушки?
— Чем был подтвержден ее статус принцессы?
— И как же зовут по-русски героиню?
Отгадывающие дружно отвечали:
— Крупеничка, Зерновушка, Горошина! Принцесса с горошиной!
Задерживающийся рейс из Стамбула преподнес возможность посетить храм св. Софии.
— Почему пики на мозаике с Богородицей, восседающей на облаке? Что они значат?
Уже в полете говорили о пушкинском сюжете романа с его мудростью и тайной, помогшей многое переосмыслить и вспомнить: языческий обряд-праздник Герман, свадьбу героини Лизы и скорую женитьбу Томского, проигрыш и сумасшествие любопытного Германна, наученного знающей гадательные премудрости старой дамой — графиней, мудро отведшей недоброжелателя от воспитанницы и внука. По прилету она получила письмо, в котором болгарская семья в очередной раз благодарила за подарок-куклу:
— Ольга, она впрямь волшебница! Ее благовоние привлекает к нам многих гостей-постояльцев, которые интересуются ее происхождением. Отвечаем, что друзья из РФ оставили о себе добрую память. Прекрасное дополнение к нашей семейной иконе.
Этому сундуку уже много лет, более ста точно. Он помнит иные времена, когда в деревенской избе в нём хранили приданое дочерей или лучшие платья и отрезы тканей прижимистые русские крестьянки. Мы привезли его с малой родины, из Владимирской глубинки, поселили сначала на даче, потом в своём доме, и он долгие годы верой и правдой служил нам, играя разные роли — комода, тумбы, хранилища игрушек.
Однажды сундук вместе с нами совершил большое путешествие и поселился у Чёрного моря, в доме, также наполненном историями о прошлом. Он с удовольствием принял на себя роль морского рундука, стоял такой важный, неся на своей спине парусники, раковины, найденные на песчаном берегу, и даже настоящий корабельный колокол — рынду. Он слышал шум прибоя, крики беспокойных чаек, песни далёких ветров… Когда опускалась чёрная южная ночь и всё затихало вокруг, он грустно вздыхал, мечтая стать настоящим морским «волком» и бороздить просторы океанов. И чтобы в нём хранили не ёлочные игрушки, а запасы пиратского рома или найденные сокровища...
И пусть бока его потемнели от времени и покрылись шрамами царапин, пусть иногда он по-старчески поскрипывал и вздыхал, в нём не пропала жажда приключений!
Судьба часто преподносит нам сюрпризы и меняет планы, снова зовя в дорогу. Покидая свой болгарский дом, я не могла забрать сундук с собой — слишком он был тяжёл и неповоротлив. Но и бросить на произвол судьбы такое сокровище было нельзя. И я подарила его своей лучшей подруге, большой ценительнице старинных вещей и мастерице — рукодельнице. И так сундук обрёл новую — во всех смыслах — жизнь. Сначала его очистили от старой краски, отшлифовали все бока и смазали петли, потом обработали морилкой и натёрли пчелиным воском. Он помолодел и даже загордился собой! В уютном и гостеприимном доме сундуку нашлось достойное место. И теперь в нём живут куклы, которых делает моя подруга, а её многочисленные пушистые питомцы любят поваляться на нагретой солнцем деревянной спине.
Я знаю, что старинный сундук, сделанный более века назад владимирскими мастерами, проживёт долгую и полную приключений жизнь. Он будет помнить тех, кто не боялся срываться с места за мечтой, но при этом хранил память о своих корнях…
Сюда приезжали многие казаки из дальнего и ближнего зарубежья, и сами участники и любители музея были на разных встречах в разных городах, более известного места нет в городе!
Маленькая крошка воспоминаний о старом музее…любимом народном, хранящим великие тайны прошлого нашего яикского-уральского казачьего народа, который истреблялся всеми силами, правдами и неправдами и остался-таки, во внуках и правнуках, скитающийся по чужбинам и весям.
«На краю Руси обширной вдоль Урала берягов
Проживает тихо – мирно Войск уральских казаков» так Савичевские стихи стали гимном казачьего войска. Вот этот музей, наш сундучок и есть!
Твой комментарий напомнил мне об еще одном таком месте: доме — музее Тумского сказителя «Были-небыли» в Рязанской области. Его основал талантливый поэт Алексей Гушан, с которым мне повезло познакомиться на Тютчевском конкурсе «Мыслящий тростник» в Овстуге. Музею всего год, но уже приобрёл известность, настолько уютен и атмосферен. Познакомиться с ним можно здесь: vk.com/tumamuseum
А я покажу героев нашего флешмоба, живущих в Доме Тумского сказителя.
(Это одна из сказок книги «Приключения слоненка и его друзей». Одесситка обезьяна, похищенная Боцманом с острова Людоедов. Затем проданная в цирк, где она становится артисткой. Когда ей скучно она рассказывает о своих приключениях. Первый раз опубликована в журнал газете «Мастерская» 16.01.2022г.)
— А знаете друзья, что однажды меня похитили в Одессе? – начала свой новый рассказ Одесситка.
— Боцмана списали на берег. Собрал он свой скарб в старый сундук, доставшийся ему от прадедушки, взвалил его на плечи и, взяв меня за руку, поплелся домой. По дороге его встретил сосед:
— Что за сундук старинный у тебя на плече, Боцман?
— Это мой склад – тихо ответил Боцман, расстроенный, что его списали.
Глуховатому соседу послышалось: «клад». А в Одессе, если знает один, знает вся Одесса. Слух, что Боцман нашел клад, разнесся мгновенно.
Прошла неделя, я знакомилась с городом, а Боцман каждый вечер ходил играть в клуб в нарды, а меня оставлял дома. Однажды я смотрела телевизор, неожиданно меня схватили и засунули в мешок. Потом я услышала, что три человека искали сундук в доме Боцмана:
— Сундук где-то здесь! Эй, мартышка, скажи, где сундук? – спросил один из воришек.
— Во-первых, я не мартышка, а обезьяна. Когда мы пришли домой, я устала и легла спать. И куда делся сундук — не знаю. Но Боцман его куда-то спрятал — соврала я.
На самом деле это был уникальный сундук. Боцман выложил из него вещи, выкрутил шуруп, вытянул ножки, и сундук превратился в столик. Были мастера в старину. Покрыв его скатертью, он сделал из него обеденный стол.
Воры сели за стол решать, куда Боцман запрятал сундук. Долго они обсуждали, пока один из них не сказал:
— Давайте заберем с собой обезьяну, и Боцман сам принесет сундук с золотом на блюдечке с голубой каемочкой как выкуп.
Взвалили они мешок со мной на спину самому маленькому из троих и долго шли.
Я устала и уснула. Проснулась аж на утро следующего дня. Я огляделась. Лежала я на кровати, и на шее у меня был ошейник, привязанный металлической цепью к ножке кровати. Два похитителя сидели в центре зала у очага из камня и жарили сосиски. Как я потом узнала, это были одесские катакомбы. Мы находились в одном из залов, неплохо оборудованном. В углу стоял генератор, от него шли провода к лампам, что давало немного тусклого освещения, как будто было раннее утро. На стене висела двустволка, над шкафом для посуды. А вдоль стены в углублениях стояли кровати. Дым из костра уходил в отверстие под углом, и была видна часть неба. Похитители беседовали:
— Умник сегодня напишет письмо Боцману, сундук с золотом в обмен на эту мартышку. И мы станем богатыми. Я куплю себе яхту и буду колесить по свету. А ты, Коротышка, что купишь?
— Рано говорить об этом, Ушастик?
Так я узнала имена похитителей: Умник, Коротышка, который был небольшого роста, и Ушастик – лопоухий.
Мне было скучно, и со мной не было моей куклы из соломы по имени Хачу (на моей родине слово «хачу» значит «красавица») и я запела:
— Хочу Хачу. Хочу Хачу. Хочу Хачу.
Ушастик закричал:
— Эй, мартышка, ты поешь как скрипучий трамвай на повороте на Дерибасовскую.
— Я Вам не мартышка. Хочу Хачу. Хочу Хачу! – продолжала я.
Похитители орали и ругали меня, а я все пела и пела. Пришел Умник, и Ушастик сказал:
— Эта мартышка уже 3 часа поет, и у нас болит голова.
— Хочу Хачу. Хочу Хачу.
— Что ты хочешь? – спросил Умник.
— Хочу Хачу – мою куклу.
— Вы не могли узнать, что хочет эта мартышка без меня? Ну вы и дураки, – сказал Умник.
— За мартышку Вы мне еще ответите! – и я замолчала.
Вечером мне принесли куклу, внутри неё был спрятан перочинный ножик. Похитители сидели около костра и ужинали. Я вытащила ножик, подрезала ошейник и вытащила цепь из-под ножки кровати. Я прошлась по спинам похитителей один раз цепью, а когда хотела ещё раз, то Ушастик схватил её на лету и дернул. Я отпустила цепь от испуга, и она, подавшись вверх, замкнула провода. Погас свет, из генератора повалил дым, а Ушастик завопил от боли. Коротышка включил фонарик на телефоне. Ушастик дул на обожжённые руки от удара током, а волосы дымились. Оба побежали к врачу. Я стала обследовать зал. Первым делом я сняла ружье, из патронов вытащила дробь, а сами патроны смазала клеем и вставила их обратно. Затем в шкафу я нашла мешок с горохом. Дробь и горох спрятала под кровать и уснула. Утром у генератора возился мастер. Его вердикт был, что генератор сгорел, но он может поставить им новый. Они сговорились о цене.
К вечеру пришел Умник:
— Я положил письмо с выкупом в почтовый ящик, но Боцман его не просматривал сегодня. Завтра я опять буду следить за Боцманом. А вы, приятели, не спускайте глаз с этой мартышки. Она уже обошлась нам в крупную сумму за генератор. Посадить ее на цепь!
Услышав это, я рассыпала горох на пол, а сама начала прыгать по стенам зала. Ушастик и Коротышка наступали на горох и падали. Набив себе много шишек, они перестали гоняться за мной.
— Хватит бегать. Мартышка не знает ходов в катакомбах и, если захочет сбежать, погибнет в них. Пусть себе свободно ходит по залу, – сказал Умник.
Наутро Коротышка готовил кашу на костре и, когда он отвернулся, я насыпала дробь в кашу. Они начали, есть.
— Что скрепит на зубах? – спросил Умник и выплюнул кашу с дробью. Другие начали выплевывать зубы, а у Ушастика сломался золотой зуб, и он завопил:
— Я убью эту обезьяну!
Схватил ружье и нажал на курок. Ружье взорвалось. От испуга у похитителей пропал дар речи. Некоторое время они о чем-то пошептались и до ночи не обращали на меня внимание.
Я легла спать. Утром выход из ниши, где стояла моя кровать, был закрыт решеткой, привинченной к стене шурупами.
— Теперь, пока мы не получим выкуп, ты будешь сидеть взаперти – сказал, улыбаясь Умник.
Я не ответила и начала играть с Хачей. Умник пришел вечером и сказал, что письмо с выкупом он положил в карман Боцману, и завтра он должен прийти к нам с сундуком. Когда похитители уснули, я с помощью отвёртки в перочинном ноже отвинтила шурупы. Нашла одежду похитителей и повесила высоко на стенке зала. Затем опять завернула все шурупы.
Утром меня разбудил голос Умника:
— Кто спрятал мою одежду? Эй, помощники, сознавайтесь!
— И мою! – в один голос сказали Коротышка и Ушастик. – Это не мы, это мартышка.
— Я сижу за решеткой и крепко спала, и не мешайте мне играть с Хачей!
Была умора, когда на плечи Коротышки забрался Ушастик, а на него Умник и, дрожа всем телом, снимал со стены одежду. Вечером пришел Умник и сказал:
— Боцман в клубе при мне прочитал письмо о выкупе. Громко рассмеялся и выбросил его в урну. Мы завтра придем к нему со шкурой этой мартышки и, если он не захочет отдать клад, снимем и с него шкуру.
Они поужинали и легли спать. Я опять вывернула шурупы, а затем их завернула. Подпилила ножку стула у очага, где любил сидеть Умник, а из его брюк сделала шорты. По дымоходу я выбралась на волю. Передо мной вдали были огни Одессы. Я только к середине следующего дня нашла дом Боцмана. В нем сидели 3 похитителя и дожидались его. Самый неприглядный вид имел Умник. Его лицо было обожжено. Как я догадалась, он сел на стул, ножка обломилась, и он лицом ударился о горячие камни очага. Скоро пришел Боцман:
— Что за гости без приглашения у меня дома?
— Отдавай клад или мы тебя зажарим, – сказал Умник.
— Какой клад? Если бы его нашел, я бы не жил в этой лачуге.
— Но твой сосед сказал, что ты нашел клад.
Тут вышла я, похитители задрожали. И я сказала:
— У этого соседа не уши, а набор костей, он вместо слова склад, расслышал – «клад». Он не услышал звук С.
— Но где же сундук? – настаивал Умник.
Боцман снял скатерть со стола, убрал ножки и сложил сундук.
— У меня даже денег нет на стол. А вы про клад?
Похитители молча встали, Умник в шортах с обожжённым лицом сказал:
— А сейчас мы разберемся с соседом. А ты, обезьяна, за все ответишь, и за мои брюки тоже.
— Проваливайте! Вы будете гореть синим пламенем, если я расскажу всей Одессе, как вы меня похитили, и что я с вами тремя дураками делала, и вы выпадете в осадок.
Они быстро ретировались из дома Боцмана, и больше я их не видела, как и соседа. А Боцман начал продавать специи на базаре.
Бабушка моя – простая русская крестьянка – любила ходить в юбке на резинке, в кофте и носить платок, который застёгивала на булавку. Много прибауток знала Ольга Фёдоровна, папина мама. Помню одну:
Дождик, дождик, ты не падай.
Ты не дашь и нам отрады.
Ты не падай нынче с неба.
Дай нам кончить возку хлеба.
Жила бабушка вместе с нами в большой семье из семи человек. Спасла она на своей кровати под пологом, а рядом – в этой же комнате – стоял сундук деревянный такой, большой, с крышкой. Что же хранила в нём бабушка?
– одежду свою, дедовы рубашки, ещё что-то ценное для неё. Одну рубашку деда с вышивкой она подарила мне.
Я помнила, что бабушка любила кагор. Бутылочку кагора она всегда прятала у себя в сундуке.
Потом, когда бабушки не стало, я узнала, что сундук перекочевал на балкон. В нём теперь хранили картофель.
Память вернула меня в далёкое детство, в ту комнату, где в углу стоял большой бабушкин сундук. Вот такой он – хранитель семейных ценностей.
Еще о сундуке.
Сегодня спальное место малыша становится украшением детской комнаты. Продают уникальные кроватки в виде карет, пиратских кораблей, кукольных домиков. В старину ребята спали на печках, деревянных лавках или сундуках.
А как это – спать на сундуке? Он по размеру такой же, как детская кроватка. Свернуться калачиком можно, а вот ноги вытянуть уже некуда – свисать будут. Да крестьяне спокойно спали на сундуках, и это считалось нормальной постелью. Так было в деревнях, так было и в городских домах для прислуги.
К нам приезжают гости, бывает на ночь? Чтобы разместить их понадобится полноценная кровать. А ведь она занимает так много места. Что же делать если нет возможности выделить друзьям гостевую комнату? И вновь кровать-сундук приходит на помощь, это решение для дополнительного спального места.
Браво сундук!
Классный сундучок с собачкой.
— Сума на гвозде,
В дальнем доме, где ждут меня,
Где о встрече гадают по талой воде
И ночами не гасят огня.
— Где же плащ твой, дружище?
— Мой плащ на скамье,
В тихой горнице, под окном,
Днем в которое глядя, грустит обо мне
Та, что встретит хлебом с вином.
— Где ж твой посох, приятель?
— Мой посох в углу,
Под сумою, в горнице той,
Где мой плащ лежит, где хозяйка спит,
Ожидая встречи со мной.
— Отчего же ты бос?
— А к чему башмаки
Мне на пыльной дороге тут?
В сундуке они, в доме том, у реки,
Где так долго бродягу ждут.
— Что же носит тебя сквозь туманы и снег?
Что все бродишь? Что проку в том?
Шел бы с Богом домой ты …
— Эх, мил-человек!
Я ищу этот самый дом!
Душевные строки, Владислав.
[Клавдия Смирягина Дмитриева]
Справа – поле, слева – луг,
по реке плывёт сундук.
Сбит дубовыми гвоздями
из берёзовых досок,
расписными лебедями
разукрашен поясок.
Он качается на волнах
и не думает тонуть,
был сундук когда-то полным,
собираясь в дальний путь.
В нём, легонечко примяты
(спал, бывало, домовой),
пересыпанные мятой
духовитой луговой,
плыли бабушкины сказки
в белых прошвах кружевных,
сказки с пышной красной баской,
сказки – дедовы штаны.
Возле омута речного,
под раскидистой сосной
пару сказок про портного
взял на память водяной.
Там, где банька спозаранку
заблудилась у реки,
сказку – скатерть-самобранку
припросили рыбаки.
Меж излучин, в деревушке,
где глядятся вётлы в плёс,
насмотрели две подружки
сказки-ленточки для кос.
А сундук от встречи к встрече
крышкой хлопает резной,
и ему всё легче, легче
путь становится домой.
Где-то он плывёт, наверно,
чтоб одаривать народ,
может он и к нам в деревню
ненароком завернёт.
Знаешь, братец-человечек,
всё случается не вдруг…
Выйдем вечером на речку!
По реке плывёт сундук.
Если женщина — это шкатулка с секретом, тогда мужчина — сундук со сказками.
Отец моей мамы погиб на войне, а мать осталась калекой, повредив правую руку при работах на железной дороге. Поэтому практически всё приданое мама изготавливала себе сама. От былого благополучия ей остались только швейная машинка и сундук. Чтобы можно было как-то зарабатывать, мама выучилась шитью у знакомой портнихи. В тяжёлое послевоенное время это спасло маму и бабушку от голода. Прекрасно понимая, что «бесприданницу» с больной матерью мало кто захочет взять в жёны, мама старательно пополняла запасы сундука. Время шло, женихи действительно не появлялись. Поэтому времени на подготовку приданого было предостаточно. Когда мама выросла и устроилась на работу, с каждой зарплаты что-то покупалось и для сундука.
Однажды жених всё-таки нашёлся. Это был мой папа, готовый взять весёлую хохотушку даже и без приданого. Мама переехала к мужу вместе с матерью, любимой швейной машинкой и драгоценным сундуком. Поэтому я знакома с этим деревянным монстром с самого рождения. Много раз мы с братом пробовали силы, пытаясь сдвинуть его с места – напрасный труд.
Летом мама вывешивала всё содержимое монстра на просушку, и я с удовольствием перебирала невиданные богатства. Это были простенькие белые занавесочки с вышивкой «ришелье», широкие подзоры для кроватей, связанные крючком, вязанная крючком скатерть, наволочки с ажурными вязаными вставками, домотканые белые полотенца с вышивкой крестом и гладью, также дополнительно украшенные вязаными кружевами. Были там и несколько скатертей, но уже купленных – жёлтая плюшевая с кистями, светло-жёлтая льняная с вытканными цветами, и ещё мягкая шерстяная, бело-синяя, с короткой бахромой, похожая на плед. Количество нового белого постельного белья, собранного в сундуке, было таким, что до самого моего замужества семья из пяти человек никогда не покупала дополнительных комплектов.
Многоцветье «павловских» платков я рассматривала с таким же восторгом, как ёлочные украшения. Обожала завязывать эти платки в виде сарафана и крутиться перед зеркалом. Но больше всего меня привлекал неистово-пёстрый мягкий головной шарф, напоминающий то ли всполохи радуги, то ли перья павлина… Он был настолько ярким и разноцветным, что все другие вещи, даже расписные платки, уходили на второй план. Меня восхищало необычное переплетение цветных нитей шарфа, которое и создавало эти невероятные переливы цвета. Но мама его никогда не носила, предпочитая платки – белые или белые в цветочек.
Были в сундуке и другие богатства. Там же лежала старинная потемневшая брошка в виде трёх сплетённых колец с множеством прозрачных камешков, два из которых выпали. Только много лет спустя, уже будучи взрослой, я разглядела, что брошка – серебряная. Там же лежали жемчужные бусы и папина электробритва. А на самом дне лежали секретные свёртки, которые мама убирала заранее, перед тем, как начать потрошить содержимое сундука. Но мы прекрасно знали, что там были мамины золотые серёжки, папино обручальное кольцо, документы и деньги. А что, неплохое местечко! Нагруженный доверху сундук сложно было вынести даже двоим здоровым мужчинам. А закрывался он на замок, продетый через кованую скобу.
Семья много раз меняла место жительства, при переездах приходилось оставлять много вещей и мебели, но мамина швейная машинка и старый бабушкин сундук всегда переезжали с нами. Выйдя замуж, я уехала, хранителем сундука и швейной машинки остался брат.
В семье моего мужа тоже есть сундук, но не такой шикарный и большой, как мамин. И да, ему так и не нашлось места в доме. Из-за невзрачного вида. Но в моих планах исправить это недоразумение и подарить старожилу новую жизнь. Чтобы привести задумку в исполнение я пока тренируюсь на картоне. И вот что из этого получается:
По преданию такие сундуки ҫӱпҫе появились в те времена, когда народ кочевал с места на место: такой сундук клали на бок и просто перекатывали. Такой способ быстрой транспортировки помогал спасать имущество при пожарах, ведь сундук можно было в одиночку выкатить из дома, а дома, как вы понимаете, были бревенчатые и пожары были нередки.
Нужно еще сказать, что национальный костюм чувашки был богато украшен вышивкой, а нагрудные украшения и головной убор украшали серебряными монетами, вес которых мог достигать 15 килограмм, в зависимости от благосостояния рода. Конечно, это было большое богатство, которое старались во что бы то ни стало сохранить.
Сундук давно забытых дней,
Сокрытых в нём и спящих,
Где вещи — тусклый свет огней — Мой транспорт отходящий,
Что всё не может отойти
В минувшее, отчалить.
Предметы выбора пути
Мечты, любви, печали.
Они, как утром фонари,
Что с ночи не погасли,
Продляют свет былой зари
Остаточный, напрасный.
Гирлянды, ёлочный наряд,
Излишни, несуразны — Их сняли, а они… горят.
И длится жизни праздник.
Пылится в амбаре сундук,
Чихает, скрипят его петли…
Ему не хватает рук,
Хозяина, что приветлив…
На рынке блошинном сундук,
(Продать его взялись вдруг...)
Слёзы, виной не лук,
Ларец испытал испуг…
Да, бабушкин был сундук,
Наследником стал её внук…
Он любит свой ноутбук,
Зачем ему этот «друг»?
Грустит раритетный бук,
За что ему столько мук?
Совсем не чета ноутбук,
Который не дерево, сук!
Купили экопродукт
Жена и её супруг…
Им много расскажет сундук,
Ушёл его ржавый звук…
В комнате старый сундук,
Тепло ощущает рук…
В нём вещи, множесто брюк…
Душа есть, он не ноутбук…
Вот что пришло в голову за 5 минут))))
В каморке, за скрипучей дверью,
Хранится бабушкин сундук.
Стоит в углу, покрытый тенью
Былых потерь, былых разлук.
Убрать обьятья паутины,
Смахнуть слой пыли вековой — И вновь волшебные картины
Откроются передо мной!
Фарфоровая балерина,
Смола застыла в янтаре,
На гравировке имя Нина,
Солдатик бравый на коне.
Газета, стопка старых писем
С войны… Записочки подруг.
В глазах рябит от дат и чисел,
Бессмертие царит вокруг.
Кофейник старенький с масленкой,
Варили кофе, пили чай…
Среди вещей, укрытых пленкой,
Найду том сказок невзначай.
Хрустят засохшие страницы,
В мир детства мАнят за собой.
Легко поверю небылицам,
Бегу глазами за строкой.
Схватить бы прошлое пригоршней!
Года так призрачны, как даль.
Так важно дорожить хорошим,
Тогда и прошлого не жаль.
Элеонора, спасибо за интересные строки.
Благодарю авторов, участников проекта, за красивые строки, тепло души и отзывчивость.