Глава 1. Борис, сгущенка и небо сливочного цвета.

ИСТОРИЯ КОТА БОРИСА или В ПОИСКАХ КОШАЧЬЕГО РАЯ

Глава 1. Борис, сгущенка и небо сливочного цвета.

Борис открыл правый глаз. Через круглую дырку-иллюминатор в его картонной коробке на Бориса пристально смотрело небо. Сегодня оно было сливочного цвета.

Борис облизнулся, вздохнул и вместо завтрака подумал о жизни.
— Интересно, почему люди так часто говорят “Какое небо голубое” или “Небесная синь”? Зачем они себя обманывают…

Лично он, Борис, уже и не помнил, когда эта самая небесная синь заглядывала в его иллюминатор.

Может быть в мае, когда дети шли с цветами и улыбками, вдыхая самый лучший для любого школьника аромат, аромат предстоящих школьных каникул.

Борис тогда и не поверил сперва, что по иллюминатору синее небо показывают, подумал спросоня, что какой-то непоседа решил с ним, Борисом, поиграть и просунул в иллюминатор ярко-синюю атласную ленту.

От одной этой мысли у Бориса внутри все зачесалось, и он подпрыгнул, пытаясь ухватиться за яркий лоскут двумя лапами, но процарапав когтями воздух, шмякнулся оземь пушистым задом.

— Значит, все-таки небо, — подумал Борис.
С того дня прошло уже несколько месяцев, а ярко-синий лоскут в его иллюминатор больше не заглядывал.

Откровенно говоря, небо в РогАчеве, городке, в котором жил Борис, было сделано, как будто специально для котов, и круглый год демонстрировало исключительно молочные оттенки.

По утрам, проснувшись, Борис первым делом смотрел вверх и определял, какой сорт молочной продукции небо показывает сегодня.

Цветовая гамма была крайне разнообразной, на любой кошачий вкус.

Небо молочное, кисломолочное, цельномолочное и обезжиренное;
Небо простоквашное и ряженковое;
Небо сметанное, творожное,
И даже небо цвета взбитых сливок.
Казалось бы, сплошная радость для кошачьего глаза.

Но Борис особого счастья не испытывал, так как молочные оттенки радовали глаз, а не жулудок. Последний оставался пустым, а в свете всего этого молочного разнообразия, начинал громко урчать и постоянно напоминать о себе.

Поэтому, проанализировав ситуацию, Борис понял, что молочные оттенки любит только в съедобном виде, а небо предпочитает синее.

Со съедобными молочными оттенками дела у Бориса обстояли неважно, и над этим Борис задумывался, пожалуй, чаще всего.

Парадокс состоял в том, что жилплощадь Бориса, его картонная коробка с илюминатором, находилась прямо у ворот молочно-консервного комбината, сердца рогАчевской экономики, которое билось 24 часа в сутки.

Днем и ночью здесь делали сметану, сыр и варили ароматную сгущенку, при мысли о которой усы Бориса начинали дрожать от удовольствия.

Местные жители между собой называли свой город любя “Сгущенка-сити” и были уверены, что разбираются в “Dolce Vita” гораздо лучше, чем итальянцы. Кому, как не им, соотечественникам сгущенки, знать, что такое по-настоящему “сладкая жизнь”.

Борису тем временем приходилось несладко.Кисло-молочными деликатесами одарять его никто не собирался.
Вместо этого каждое утро из ворот комбината выезжал грузовичок с любимым кошачьим товаром и пустив в сторону Бориса облако едкого дыма, отправлялся в обыкновенные человеческие магазины.

Борис провожал грузовик голодным взглядом, затем вылазил из картонной коробки и начинал свой ежедневный утренний ритуал – “Взятие сгущеночного бастиона”.

“Сгущеночным бастионом” была здоровенная банка сгущенки величиной с цистерну, которая стояла тут же, во дворе комбината. По мнению Бориса, банка эта была в высшей степени чудесная, не только из-за своего размера и содержимого. Несмотря на свои гигантские габариты, стояла она не как полагается всем порядочным банкам, прочно упираясь дном в землю, а как-то набекрень, на одном из ребер, как цирковой акробат, застывший в невиданной позе или Пизанская башня, и Борис только диву давался, как эта махина не падает.

Борис прекрасно помнил, как однажды проснувшись и взглянув в иллюминатор, увидел банку впервые. Могучая и грозная она закрывала горизонт.

— Это ж как надо сгущенку любить, чтобы купить себе такую здоровенную банку. Неужели есть кто-то, кто любит ее больше меня.

— Бориса разбирало любопытство. Его так и подмывало броситься к банке, чтобы хорошенько ее обнюхать, но в последний момент он все-таки передумал.

— Подожду-ка я здесь в укрытии, пока не вернется хозяин банки. Очень хочется на него посмотреть.

Борис просидел в своей картонной коробке до вечера, но за банкой так никто и не пришел.

— Забыл хозяин, наверное, Отсюда вывод: я все-таки люблю сгущенку больше, чем он. Кто бы сомневался. А раз так, значит, мне она и достанется.

Хозяйской безхозяйственностью Борис решил воспользоваться немедленно.

Выбравшись из своего картонного убежища, Борис в два прыжка забрался на крышку банки с твердым намерением добраться до ее содержимого и недолго думая, запустил когти в металл.

В ту же секунду в вечерней дрреме РогАчева раздалось пронзительное жалобное “М-Я-Я-Я-Я-Я-У!!!”
Сгущеночный бастион не поддался, зато когти Бориса потерпели поражение и сломались сразу в нескольких местах.

Хмурый, но не побежденный Борис, вернулся в коробку и стал затачивать обломки когтей о ее хрупкие стены.
— Ладно, думал Борис. – Мы еще посмотрим, кто кого!
— Завтра снова попробую.

Назавтра Борис свою вылазку повторил и вновь потерпел поражение. Упрямая банка поддаваться не желала, сколько ни царапал Борис по блестящему донышку.

— Ничего-ничего! Кот Борис НИКОГДА не сдается, — прошипел Борис и снова отправился когти точить.

С тех пор борьба с мегабанкой велась ежедневно, и сдаваться сгущенка явно не собиралась.

Вот и сегодня Борис решил повторить свой ежедневный ритуал: он ввылез из коробки и только хотел броситься на банку, как услышал возле своего уха до боли знакомый злобный рык.