Инициатива
Смолюк Андрей Леонидович
рассказ
Снежинск июнь 2005
***
| Т |
Но я, если честно, по этому поводу и не переживаю. А что, разве плохо, сидишь на крылечке, сигаретку покуриваешь, в небо поплёвываешь и ждёшь ценное указание, например, отпилить какую-нибудь ветку. Получил ценное указание, ветку отпилил и опять сигаретку покуриваешь и в небо поплёвываешь. Правда при этом опять же дундение может случиться, дескать, ну, сколько курить да в небо поплёвывать можно, но главное на этом не заострять своё внимание и жизнь тогда «малиной» покажется. Нет, я иногда и сам по своей инициативе что-то делаю, но это так. Травки какой нарвать, салатика, укропчика, петрушечки и — всё. Пусть за меня «генералы и маршалы» садовые думают, пусть сами соображают, как урожай поднять доневедомых высот.
Однако без мужской силы в саду никак. Это моя половинка давно уже для себя вывела. Поскольку я всё не так да не эдак, то по началу мы всё сами делали. Но потом поняли, что силёнок у нас, мягко выражаясь, не так уж много, а значитбез мужика никак, и что-то этому мужику доверять и нужно. Но с контролем наижесточайшем. А то вдруг вместо одной ветки он, мужик, в порыве энтузиазма две отпилит, а этого допустить никак нельзя, потому что каждая веточка у нас на счету. Или, скажем, пойдёт по тропинке и случайно на какой-нибудь баобаб наступит, который и в микроскоп-то не разглядеть, но который для продовольственной программы вещь не заменимая.
Одним словом, командуют мной в саду, как рядовым в армии, но я не расстраиваюсь, поскольку привык.
А ещё у нас в саду, кроме всяких разнообразных «баобабов», есть и такой уральский «баобаб», который малиной называется. Все этот «баобаб» знают, все его любят, поскольку из всех наших ягод уральских только две более или менее съедобны. Клубника да малина. Однако за этой самой малиной уход, как впрочем, и за всем, нужен. Правда, я тут не очень понимаю, зачем этот уход надобен, поскольку в лесу эта малина растёт сама по себе и даже вкуснее садовой считается. Но это всё высшая материя, и мне её в силу своей грамотности, а точнее неграмотности, просто не понять.
Так вот росла у нас в саду малина, росла и вся заросла! Всякие побеги у неё, где надо и не надо повыскакивали, мне так сказать на горе (всё-таки покуривать и поплёвывать в небесазанятие поинтересней). И более того, как мне сообщили, напала на нашу малину несчастную зараза такая с трепетным названием «чёрная ножка». Ну, а раз она напала, то побеги молодые скрюченные стоят, а их срезать надо, иначе они весь вид, так сказать, нашей малины портят. Лично я не видел, что уж так сильно вид нашей малины «чёрная ножка» портит, лично я вообще ничего не видел, но мало ли что я могу не увидеть.
Одним словом дали мне задание те побеги, что «чёрная ножка» «сожрала», вырезать и выкинуть куда-нибудь подальше из сада, так сказать с глаз долой! Ну, а я как исправный солдат взял под козырёк и сказал жене моей на радость:
-Слушаюсь, господин генерал!
Правда, в ту же самую минуты за секатором я не побежал, поскольку тут с умом надо ко всему подходить, ведь слеповыполнять приказы — дело-то пресквернейшее. А всё дело в том, если я сразу же схвачу секатор и побегу малину от «чёрной ножки» спасать, то советов и указаний будет столько, что если их всех выслушивать внимательно, то двух часов не хватит.
А поэтому я сказал:
-Сейчас я уж делать ничего не буду, а вот завтра я в сад пойду и всё сделаю!
Правда моя половинка на это сразу заявила, что завтра она в сад и не собиралась, а никак меня проконтролировать не сможет, но я её успокоил тем, что «чёрную ножку» я представляю, так что отличу здоровый побег от больного. И, кроме того, я пообещал, что завтра никакой инициативы проявлять не буду, только резать всё буду с «чёрной ножкой». Жена моя, конечно, сильно обрадовалась, что инициативы не будет, и успокоилась.
С тем мы и пошли в тот вечер домой.По дороге домой мне кучу советов надавали, как, значит, с этой «ножкой» бороться надо и что вообще надо делать в случае этой борьбы, но я выслушал всё это в пол уха. А сами знаете, когда слушаешь в пол уха, то в голове ничего и не остаётся, чему я был несказанно рад. Так что в тот вечер мы с женой оба были довольны: жена — что советов надавала (хлебом её не корми, дай совет дать), а я -что эти советы выслушал и про них тут же забыл. И, кроме того, я был рад тому, что жена не знает, что её я советы забыл, а то в противном случае были бы советы про то, как правильно эти советы давать и как эти советы вообще запоминать надо.
По дороге от сада до автобусной остановки я два раза чмокнул свою ненаглядную в щёчку, так как я её даже и люблю и, кроме того, делать это очень даже приятно. Так что жена моя про «чёрную ножку» на время забыла, что мне, собственно говоря, и было нужно. Домой мы пришли в прекрасном расположении духа!
***
| Н |
а следующий день я отправился в сад прямо с работы. Просто заходить домой желания не было, ведь это бы отняло много времени, а заниматься садом часов в восемь-девять вечера у меня лично желания никогда не бывает. Поэтому, наскоро перекусив слегка пережаренным чебуреком и чашечкой кофе в летнем кафе, я поспешил на «вырубку» малины.
Сад встретил меня тишиной, которую я очень люблю. Поэтому, прежде чем начать заниматься малиной, я минут пятнадцать сидел на крылечке дома и наслаждался тишиной. Только что прошёл дождик, и от этого в природе всё было как-то нежно и возвышенно.
Когда нет жены рядом во садули, то спешить никуда не надо. Это у моей половинки в саду всегда что-то горит, причём синим пламенем, и она ни себе, ни мне не дает ни покоя, ни отдыха. А так я вижу и слышу всё: и пение птиц, и шуршание листьев яблонь, и даже тихий разговор цветов друг с другом.
Этот разговор между цветами научил меня слышать мой отец, который всегда говорил: чего смотреть в эту землю, надо смотреть на небеса, там куда интересней. Я, правда, не такой «небесный» человек каким был мой отец, но, тем не менее, тоже люблю, грешный, посматривать в заоблачные выси. Так что я сидел и слушал тишину. Я знал, что наступит время, и эта самая тишина мне скажет, что всё, хватит, пора и меру знать, пора и с «чёрной ножкой» в перемежке с «белой ручкой» начать воевать.
Так и произошло. Я почувствовал, что природа мне говорит:
-Я прекрасна, так сделай ещё что-нибудь, чтобы я была ещё прекрасней!
Внимая этому голосу, я открыл кладовку и достал садовый секатор. Этот садовый секатор был не ахти какой острый, но и не совсем тупой, чтобы при работе с ним измучиться до крайности. Конечно, его можно было и подточить, но как-то всё руки до него не доходили, да и не такой я особо мастер заточных тем. Жена моя не могла этим секатором что-либо сечь, у нее просто не хватало сил, а меня он вполне устраивал.
Вооружившись секатором, я пошёл в малину для начала хотя бы просто посмотреть, что, как и почему. Вид у малины был, надо прямо сказать, заросший. Молодые побеги буйно повылезали из земли, заполоняя всё собой. Кроме того, здесь буйно расцвела и сорная трава. Естественно, что её, эту сорную траву, надо было давно выполоть. Но в наших садах уже пятый год не было воды и её, эту воду, приходилось таскать из соседского колодца на руках. А поэтому сорняки жена моя не убирала и запрещала убирать их мне, так как эти сорняки худо-бедно, но сохраняли влагу в почве!
Одним словом, малина имела немножко удручающий вид. И я подумал:
-Одной тут «чёрной ножкой» не обойдёшься, надо вырезать всю молодую поросль, поскольку она мешает, и оставить лишь пару молодых побегов на одном кусте малины. Кроме того, хоть и полоть все тут жена и не велит, но маленько сорняков я подёргаю, чтобы все здесь приобрело цивильный, садовый вид.
Всё-таки чувство мужской инициативы в саду, столь сильно выводимую из меня моей ненаглядной, так до конца вывести ей и не удалось. Правда, сначала я даже маленько испугался этой своей мысли, дескать, опять отсебятина пошла, но с другой стороны, если слепо следовать чему-нибудь, то и удовольствия от работы вряд ли ты получишь.
Но сначала я всё-таки начал бороться с «чёрной ножкой». Кто имеет сад, тот знает, что выискивать молодые побеги, заражённые этой самой «ножкой», наискучнейшее дело. Это надо каждый побег осматривать, изучать и ощупывать, что в мои планы не очень входило. Но сначала я мужественно так и делал. В результате на полрядка малины у меня ушел целый час. Если учесть, что у нас три ряда малины, причём третий в полтора раза длинней остальных двух своих собратьев, то закончу всё это я часов только в десять, так как пока я тут разбирался с тишиной, небесами, яблонями и прочими вдохновительными вещами, то пошёл уже восьмой час.
Можно было, конечно, сделать, сколько сделаешь, а потом плюнуть и остальное доделать завтра или послезавтра, или после послезавтра, или ещё когда-нибудь. Но жене я обещал, что с «чёрной ножкой» я сегодня покончу, и это своё обещание я хотел выполнить. Тогда я решил так:
-Не буду я осматривать каждый побег, просто возьму и всё вырежу, что, на мой взгляд, или лишнее, или «чёрной ножкой» убиенное. Качество от этого не уменьшится, тем более что при этом лишь только порядок лучший в малине образуется.
Поэтому я стал кромсать всё, что попадалось мне в руки. «Чёрная ножка», не «чёрная ножка» я теперь не разбирал, просто резал секатором всё сподряд. Дело, надо сказать, значительно ускорилось, да, причём так, что конец первого рядка и весь второй я осмотрел и обкромсал всего-то за полчаса. Ну, а что касается третьего рядка, то тут я уже вовсю разошёлся и резал с таким воодушевлением, какое бывает у меня лишь при написании стихотворений. Так что и третий рядок я закончил в полчаса, несмотря на то, что он был, как я уже сказал, самым длинным.
После всего этого я внимательно изучил поле, битвы с «чёрной ножкой». Оно было впечатляющим. Кругом лежали «трупики» этих самых «ножек»вперемежкусо стеблями малины, которые эта «ножка» обошла. Сначала я даже маленько опять испугался, дескать, не переборщил ли я тут с инициативой, но потом подумал, что «лес рубят, щепки летят!» и успокоился. Более того, поле моей битвы за урожай мне даже понравилось. По крайней мере, мне показалась, что «чёрной ножке» урок дан, и в следующий раз она подумает, стоит ли нападать на нашу малину или нет.
Я взял два ведра и стал порубанные ветки складывать в них, чтобы вынести за сад. Жена всё это велела мне «убрать с глаз долой» и подальше. Но всё-таки опять же инициатива во мне ещё не окончательно была убита.
-Из этих самых побегов получится отличная зола, если я их сожгу, — подумал я. – Вон осенью мы срезанную малину всю жжем и даже очень довольны тем, что получается из этой малины прекрасное удобрение.
Правда, я ещё тут подумал, что осенью-то мы жжём сухие ветки, а сейчас они вон какие сочные и зелёные, а посему гореть будут плохо, но эти мысли я отбросил в сторону, ведь если жаркий развести костёр, то сгорит всё.
-Да и милая моя будет рада, — опять же подумал я, -что вот у нас теперь зола будет.
Одним словом, что не сделаешь для женщины, лишь бы она тебе мило улыбнулась. Собрав все срезанные мной побеги, я отволок их к печке.
А на часах уже было половина девятого вечера. До последнего автобуса оставался ещё одни час.
-Да, сегодня я сжечь уже не успею, оставлю всё до завтра, — сказал я сам себе. – У меня ещё полчаса в запасе, так что пойду-ка я возьму тяпку и попробую освободить малину из плена сорняков. Пусть хоть не ото всех, но хотя бы частично. Раз жена моя их особо трогать не велит, то пусть так и будет!
Так что тяпать сорняки я сначала начал выборочно. Но тут я быстро сообразил, что если я буду действительно делать всё это выборочно, то кончу лишь к завтрашнему утру, ну, если не к утру, то к своему автобусу я уж точно опоздаю. И я начал тяпать точно так же, как боролся с «чёрной ножкой, то есть всё сподряд. Дело пошло веселее, а посему в пятьминут десятого я всё кончил и облегчённо вздохнул. До автобусной остановки мне идти было ровно десять минут, так что я – молодец, всё успел к сроку.
Сад я покидал с чувством собственного достоинства, правда, немножко с сожалением, что время всё осмотреть внимательно у меня не было.
-Ну, и плевать, — мелькнуло в голове, — завтра всё осмотрю и, если что где не так на мой взгляд, исправлю.
Правда завтра я в сад собирался вместе с женой, и что она скажет по поводу этого всего, было не ясно (ни чего для себя хорошего, впрочем, как всегда я не ждал). Но я решил: пусть говорит что угодно, главное, чтобы нравилось самому!!! А мне нравилось, и в этом была вся суть!!!
***
| Д |
-Ну, что, рассказывай, — начала разговор моя жена.
-Всё вырезал, — ответил я, — с «чёрной ножкой», а заодно «с белой ручкой», можно сказать покончено.
-Что значит «всё вырезал» — удивилась моя жена. – Надо было вырезать только то, что поражено было болезнью. Другого ничего я тебе вырезать не разрешала!
-Так, — мелькнуло в голове, — инициатива наказуема, придётся попробовать объяснить, что одной «ножкой» обойтись было нельзя.
-Я вырезал всё, потому что вырезать только больное было нельзя. Всё там заросло, молодые побеги торчали тут и там, а поэтому я вырезал и их попутно. Кроме того, я ещё всё там протяпал от травы и сорняков!
-Господи, — отреагировала на это жена, и мне показалось, что её сейчас хватит кондрашка, поскольку она схватилась за голову. – Дай мужикам волю, так они такого наделают, что лучше бы сама всё сделала. Ну, кто тебя просил ещё и траву выпалывать. Лето-то какое сухущее, а воды у нас нет, черт бы побрал всех этих наших председателей. А без травы знаешь, какая будет в малине сухотища.
Я этого не знал, но относительно нашего председателя садового кооператива мне лично было всё понятно, поскольку этот председатель уже необозримое количество лет обещала всем и вся, что ещё чуть-чуть, ещё немного и вода будет. Просто у неё, у председательши нашей, напрочь отсутствовали организаторские способности, и ей ничего не оставалось делать, как только врать и обещать, обещать и врать.
А вот относительно того, что малина теперь засохнет, я сомневался. Пололи мы малину от сорняков каждое лето, и я считал, что сделал всё правильно. Да и относительно вырубки всех побегов, я тоже считал, что прав.
Но жена моя считала по-другому, поэтому мне минут десять высказывались соображения по поводу того, что моя половинка думает относительно моих инициатив в саду.
-Да всё там нормально, — отвечал на всё это я, — завтра придёшь и поразишься, какой у нас теперь во садули в малине порядок. Заглядение.
-Ну, а хоть больные побеги за сад подальше от глаз выкинул? – спросила жена.
-Не-а, — отчеканил я, — поскольку из этого получится отличная зола, то я всё это аккуратненько сложил около печки. Завтра сожжём!
И тут я пожалел, что так бодренько всё это сказал. Я думал, что жена моя прямо вот тут за столом грохнется в обморок. По крайней мере, лицо у неё побледнело, а глаза округлились.
-Всё, мне хана, — только и мелькнуло в голове, — надо было мне молчать в тряпочку, а то я как всегда со своей дурацкой инициативой и болтливостью… И вот, как всегда «сел в лужу»!!!
Но исправлять чего-либо было уже поздно. Слова назад не вернёшь!
-А не пойти ли мне за валерьянкой? – ещё мелькнуло в голове, а вслух я спросил:
-Милая, с тобой всё в прядке, помощь медикаментозная не нужна?
-Ты точно чокнутый, — только и смогла ответить мне жена, потому что, как я понял, других слов она произнести не могла, — ну, кто же с заразой по саду бегает и тем более оставляет её на ночь! Тебе же ясно было сказано — «убрать всё это подальше от сада!»
-Да я хотел как лучше, — только и пролепетал на это я, чувствуя, что во мне начинает развиваться комплекс неполноценности.
-Хотел-то может ты и хотел, да только спусти себя с заоблачных высот.
-Виноват, не подумал, — это было всё, что я нашёл в своём словарном запасе, — больше такого не повторится, больше инициатив проявлять я не буду.
-Давно бы вот так, а то сделаешь и только хуже! – отреагировала на моё извинение жена. – Думать головой надо, а не просто шапку на ней носить!!! Надо же додуматься: больные побеги да с «чёрной ножкой» к печке оттащил, что посередь сада. Теперь эта «чёрная ножка» не знамо на какие наши баобабы перекинуться может. Может, теперь и яблони наши погибнут. Кто же его знает!
Я тут маленько засомневался, поскольку ещё не слышал, чтобы «чёрная ножка» яблони «кушала», но перечить жене не стал. Раз жена говорит, что может, значит, так оно и есть. «Агроном» она ведь у нас наиглавнейший.
Если честно, то хорошее настроение у меня пропало, и я даже немножко обиделся на жену. Хотя может быть она и была права, поскольку всё-таки все таинства агротехники нашего сада знала лучше, чем я.
Но супруга моя отличается тем, что может очень быстро вернуть в мою душу уравновешенность. Для этого ей всего-то надо поцеловать меня в щёку и сказать какое-нибудь доброе слово.
-Эх, ты, садовод-любитель. Сколько лет у тебя уже этот сад, а ничего-то ты там по науке сделать не можешь, — так сказала она. – Завтра пойдём в сад и посмотрим, что ты там сделал. Может всё не так и страшно, как сейчас нам представляется.
После этих слов она просто и приятно поцеловала меня, вернув меня на землю, так что я почувствовал, что на этой земле не так уж всё плохо, как мне кажется.
Однако на слова жены я было хотел ответить, что не «нам», а «мне», но делать этого не стал, так как видел, что жена моя из шокового состояния, вызванного моей борьбой с «чёрной ножкой», вышла и теперь уже готова поддержать меня, причём с единственной целью, чтобы я не перестал ощущать себя главой нашего семейства. И надо сказать я это понял и был моей половинке за это благодарен.
-Ладно, — сказал я примирительно, — на сегодня всё, а завтра выясним, что я там такого «ужасного» наделал и будет ли теперь вообще малина давать урожай. Утро вечера мудренее.
Жена со мной согласилась и, поскольку время уже было почти одиннадцать, то мы пошли спать.
А ночью меня мучили кошмары. Мне снилась «чёрная ножка», которая пожирала нашу малину, да не просто тебе так, а с чувством, с толком, с расстановкой. Мне снилась, что я веду беспощадную войну с этой «ножкой» и причём всеми мне известными способами ведения войны. Но всё напрасно. Съев почти всю нашу малину, «чёрная ножка» теперь стала подбираться и ко мне, причём с явным желанием и меня сожрать. И этого я старался не допустить любыми средствами, потому что даже не мог представить себя жертвой, павшей на поприще садоводства. Не мог я себе позволить, чтобы моя семья осталась без кормильца. Но вслед за «чёрной ножкой», там же во сне, на меня ещё наступали несметные полчища сорняков, которые мне из-за моей жены вовремя не удалось протяпать. Причём все эти вражины подступали ко мне всё ближе и ближе, и вот в тот момент, когда у меня уже не было сил отбиваться, когда все несметные полки моих врагов готовились к последнему, решительному броску, прозвенел будильник. Пора было вставать. Но, находясь ещё в полудрёме, я улыбнулся тому, как задрожали от звука будильника в страхе «чёрные ножки» и сорняки. Последние слова мои в том сне были примерно следующие:
-На-ка, выкуси, русские не сдаются, меня не так-то просто взять и сожрать живьём!!! Я ещё вам, гадам, всем покажу!!!
С этим я проснулся. Жена ещё мирно посапывала под боком, так как она встаёт примерно на полчаса позже меня. От её спящего лица, которое во сне всегда приобретало очень приятные детские очертания, исходила нежность и доброта. И эта нежность, и доброта окончательно развеяло остатки моего сна, кошмарного по своей сути. Я улыбнулся спящей супруге и пошёл в ванную приводить себя в порядок. «Ножка» не «ножка», но на работе нужно, чтобы я был в форме, и то, что вчера у меня было Бородинское сражение в саду в порыве моих внутренних инициатив, никого, в общем-то, на производстве не интересовало.
Я проглотил утреннюю кашу, оставил на столе записку жене, что вечерочком, часа в четыре, созвонимся относительно сада, когда в него пойдём или вообще пойдём ли, и покинул свой уютный, пусть и скромный дом. До четырёх часов вечера про «чёрную ножку», сорняки и мои инициативы можно было забыть, что я и сделал!
***
| Ж |
ена мне позвонила на работу в четыре часа десять минут.
-Ну, что, — так сказала она, — идём смотреть на твоё сражение или как?
-Совсем не «или как», — ответил я. — Пойдём посмотрим, что там у меня получилось. Может быть, и не такой уж я ужас там совершил.
-Тогда встречай меня!
Жена моя заканчивала рабочий день на тридцать минут позже, чем я. За эти тридцать минут я успевал доехать от места своей работы до управления, где работала жена. Даже ещё минут семь оставалось в запасе. И я успевал выкурить сигаретку и забежать в какой-нибудь магазин, чтобы купить чего-нибудь перекусить.
Я очень люблю встречать свою жену около управления. Просто мне при этом вспоминается моя молодость, бурная по своей натуре. Мне представляется, что мне вот двадцать пять, никаких особых проблем нет, ну, какие проблемы в двадцать пять, и хочется обнять весь мир, поскольку он кажется таким светлым и добрым, что рассказать об этом и слов не хватит. Поэтому я всегда иду с удовольствием встречать жену, правда на сей раз сердечко моё немного ёкало, поскольку мы идём в сад, а там малина с моей инициативой, и что скажет по этому поводу моя половинка пока не ясно.
Нет, она, конечно, шуметь особо не будет хотя бы просто потому, что обратно уже ничего не вернуть. Но при этом за голову схватиться может при виде того, что я там «натворил». Да ещё эти срезанные побеги с «чёрной ножкой», которые я сложил около печки. А вдруг и правда эта «ножка» вместе с «ручкой» уже успела переползти на какие-нибудь яблони-груши и на прочие наши садовые «баобабы». Тогда уж точно мне хана!
Прежде, чем встретить жену, я успел заскочить в магазин и купить два творожных сырка, поскольку перекусить чего-либо в саду надо. Кроме того, я купил бутылочку колы, чтобы было чего попить. Жена моя эту колу переваривает со скрипом, предпочитая обычный морсик из какого-нибудь варенья, но для этого надо заскочить домой, чтобы этот морс приготовить. А домой мне заскакивать было некогда, и я вот купил колы. За третий сорт сойдёт.
Жена моя согласно нашему российскому менталитету вышла с работы на две минуты пораньше. Не можем мы в принципе кончать работу в соответствии со временем, не сидится на работе. Я её чмокнул в щеку, и мы пошли на автобусную остановку. До сада нам надо проехать такову лишь одну, но не пойдёшь же пешком, когда наши производственные автобусы бесплатны.
Одним словомв десять минут седьмого мы были уже в саду. Хорошо, что городок наш Снежинск не очень велик и всё в нём под боком: и работа, и сады.
Оглядев пространство моей вчерашней битвы в малине, жена произнесла лишь одно многозначительное: «М-да!». Я сразу понял, что шума не будет, видно моя жена вчера сказала всё, что могла сказать по этому поводу, и сегодня слов у неё просто не было.
-Ладно, всё нормально, — так добавила она к «М-да!», — хотя всё-таки зря ты всю малину протяпал от сорной травы. Может засохнуть.
Воодушевлённый тем, что шума особого не будет, что моя инициатива где-то там внутри моей супруги уже переварена, я пошёл к нашей садовой печке изучать, не расползлась ли «ножка с ручкой» по саду. Всё оказалось нормально. Срезанные побеги лежали около печки, и следов расползания заразы не было видно.
-Во! Видишь, — сказал я жене, — всё нормально, «баобабы» все наши целы, так что зря ты вчера за голову хваталась и валерьянки просила!
-Всё равно, прежде чем начать чего-то сейчас делать, ты эту гадость вынеси за сад и куда-нибудь подальше, — отреагировала так на мои слова жена.
Я это и сделал, причём не без внутреннего удовольствия. Похоже, инцидент с «черной ножкой» и сорняками был исчерпан. Жена увидела, что я такого уж чего особого в саду и не наделал, и, слава богу, успокоилась.
В этот вечер я больше никакой своей инициативы не проявлял, чтобы опять не «сесть в лужу». Я делал всё то, что говорила мне жена, а между делом занимался своим любимым занятием – покуривал и поплёвывал в небеса. Инициатива наказуема, а посему на рожон я и не лез, а то может быть опять валерьянка потребуется. Я свою жену берёг, поскольку всё-таки к ней не равнодушен.
Заключение.
| А |
к девяти часам вечера жена моя окончательно успокоилась. Она видела, что мной опять можно спокойно руководить, что инициативу я не проявляю, что послушен всем её наставлениям и все её желания выполняю.
-А может ты и всё даже правильно сделал, — так сказала она, когда мы уже шли к автобусной остановке, чтобы ехать домой. — В конце концов, сорная трава — это плохо, и её лучше убирать. Глядишь, дождички пойдут, а по прогнозу так и ожидается, а посему расцветёт наша малина буйным цветом. Единственное, что помни всегда, так это то, что заразу всякую нужно или подальше от сада уносить или тут же сразу сжигать.
Я на это утвердительно кивнул головой, дескать, понял, теперь всё так и буду делать и вообще стану почаще советоваться с тобой и поменьше проявлять своих инициатив.
Мои слова моей жене понравились, она утвердительно кивнула головой, сказала: «Так-то будет лучше», и на этом инцидент, связанный с малиной, закончился.
А я про себя ещё раз подумал:
-Не буду я больше во садули проявлять своих инициатив, буду побольше покуривать и с большим чувством поплёвывать в небеса (не такое уж это и неинтересное занятие). А выход своих инициатив буду делать вот в этихстишках дарассказиках, поскольку они у меня получаются, и даже не так уж и плохо. В конце концов, во садули – это не совсем моя стезя, и в отличие от моей половинки здесь я не очень-то и рвусь что-либо делать и что-либо совершать!!!
Смолюк Андрей Леонидович
тел. (35146)2-48-58
Снежинск июнь 2005
Прочли стихотворение или рассказ???
Поставьте оценку произведению и напишите комментарий.
И ОБЯЗАТЕЛЬНО нажмите значок "Одноклассников" ниже!
