Ищущий да обрящет

Ищущий да обрящет… Иллюстрации Дмитрий Коновалов.

Иногда, за почти растаявшим дымом прожитых лет, мучаясь душными бессонными ночами, перебирая в уставшей голове переплетение давно прошедших событий, начинаю задаваться вопросом: — А зачем всё это было надо? Не просто надо, а именно мне? Что и кому я что-то доказывал? Зачем куда-то торопился? Старался успеть, хлебал по полной, через край, захлебывался и все бежал не оглядываясь, к далекой недосягаемой черте! А она все оставалась такой же далекой и не досягаемой чертой с таким непознанным названием ГОРИЗОНТ. Никому и никогда не удавалось заглянуть за него. Вероятно, эта несбыточность и заставляла искать новые приключения, вскакивать, хватать открытым ртом студеный воздух, тащить за собой других, брать на себя ответственность, рисковать и возвращаться неудовлетворенным. И все доказывать и доказывать, что я еще могу, умею, что я еще дойду до горизонта! Доказывать кому? Да себе в первую очередь! Начиналось, как всегда со слов: — А, давай попробуем! Первый раз что ли? *** -Держать лодку! Суки! Держать! — я рычал сквозь грохот неразберихи, творящейся в природе, выплёвывая воду и стоя на коленках в корме лодки, перегнувшись через транец. Левой рукой ухватился за верхний конец сети, полотно которой плотно намоталось на винт нашего дохлого старенького «Ветерка». Ножом в правой руке пластал тонкие нитки ряпушковой снасти. Очередная поперечная волна оказалась девятой. Она всей своей массой прокатилась от высокого носа «водлозерки» и, поднырнув под неё, поставив лодку почти вертикально, отбросила ее назад, накрыв пенным гребнем, разбилась о ссутулившуюся спину Толика. Он кого-то скверно вспомнил — я оглянулся. Белое искаженное лицо с отвисшими щеками и выделяющейся щетиной на подбородке, четко виделось в изломанном проблеске молнии, было похоже на лик в черном саване. Губ видно не было, лишь темная впадина рта искажаясь в молитвенной гримасе, беззвучно шептала: -Господи! Спаси и сохрани! — пальцы руки сложились в щепоть и Толик попытался осенить себя перстом. Сзади, на высоком берегу, в небе парил контур огромного, деревянного, Поклонного креста, наводя жуть на окружающий мир. В этот момент волна ушла из-под лодки и она, тяжело вздохнув, рухнула в подошву, чуть замешкавшись на плече. ФФФуууххх! -Госп… — Толик не донес пальцы до лба и ухватился за пустой бензобак, вцепившись в него мертвой хваткой. Сергей, с моим тезкой, из последних сил, стуча веслами по отбойной доске, матерясь, рвали черную воду Водлозера, стараясь держать лодку поперек волны. -Серый! — проорал я. -Черпай воду из — под меня! Сергей бросил весло и, схватив крышку мотора, плавающую между ногами, с остервенением стал загребать воду и выплескивать её за борт. Содрав остатки ниток с вала винта, я столкнул ногу мотора за корму. Прохрипел: -Иди садись, Родин! — и уступил место Валентину. Лодка запарусила и развернулась вдоль волны. Вода плеснула через борт, но наш товарищ уже рванул шнур пускача — мотор ревнул и, подчинившись воле рулевого, поправил курс нашего судна. К берегу, боясь прибоя, подходить не стали. Прячась от ветра, брызг волн, леденящих порывов ливня, взяли направление на блеснувшую вечерними огнями деревню Бостилово, оставляя Кугонаволок справа. *** Август выдался сухим и радовал безоблачными днями. Мы, с Серегой Тубановым, вторую неделю долбали тротуарную плитку на даче его начальника, приводя в достойный вид не маленькую территорию. Во время работы и в короткие перекуры я забавлял своего друга байками про свои приключения, рыбалку, охоту. Карелия была основной темой наших бесед. И вот тут неожиданно возникла идея организовать поездку в Пудож, карельский город на реке Водла. Почему именно туда? В начале 80х годов я работал начальником маленького топографического отряда, приписанного к Ленинградской геологоразведочной экспедиции. Шофером у нас трудился местный парень, мой ровесник Валентин Родин. Очень любознательный товарищ. Постоянно чем-то интересовался, старался вникать в нашу работу, всегда задавал много вопросов, но не надоедал. Подружились. Стали, как говорят, не разлей вода. На рыбалку, охоту всегда бегали вместе. Затем я устроился на работу в Проектно-изыскательскую экспедицию Главохоты РСФСР картографом и уехал в Москву. Несколько писем друг другу за 10 лет… Потом потерялись в жизненной круговерти. Тридцать лет прошло с той поры, и я предложил Сергею съездить в карельский город Пудож, где по последним данным жил мой тёзка. По возможности разыскать его, попутешествовать по знакомым когда-то местам, порыбачить, поохотиться, пособирать ягоду. Решили по окончании работы, получить денежки и в середине сентября свалить в когда-то, ставшие почти родными, северные места. Транспорт согласился предоставить друг Сергея — Толян, его сосед по даче. Невысокий мужчина, лет на пять старше меня, с землистого цвета лицом и невозмутимым характером. Небольшой Мицубиси спейс вагон, далеко не новый, набитый всем необходимым в путешествиях шмотьем, отбыл из Москвы 12 сентября 2002 года. Обычно путь в Карелию проходил по Ленинградскому шоссе и через реку Свирь попадали на трассу Олонец – Петрозаводск, где сворачивали на город Суоярви. Сюда ездили каждый год, и дорога была объезженной. Если пробираться дальше на Пудож, от Петрозаводска, вокруг Онеги, то расстояние увеличивалось на несколько сотен километров. Посидев перед отъездом над картой, заручившись слухами о состоянии или, вообще о наличии дороги, решили проторить новый путь через Белозерск, Липин бор, Вытегру, то есть подобраться к Пудожу с Юго – востока. Наша троица, не особо задумываясь о рисках, начала движение. Погода стояла превосходная, минивэн работал без претензий, мы были молоды, азартны, жизнерадостны и полны надеждами на приятные впечатления. Мицубиси пожирал расстояние с настырностью и самоотверженностью самурая и так летел бы, не останавливаясь до речки Шексна, но при съезде с эстакады в Рыбинске, в сторону Череповца на дорогу выскочил хранитель будки ГАИ и замахнулся полосатой палкой. Сергей, сидевший за рулем авто, моментально среагировал и остановился прямо у ног инспектора. -Такой-то — сякой-то. – представился, поднеся руку с жезлом к козырьку. Жезл качнулся маятником и опустился вниз. – Чтой-то вы, ребята, не пристегнутые едете?! Вопрос был задан чисто познавательно, без намерений придирок. -Да у нас все так ездят — недоуменно обронил водитель. -Да? – страж порядка уже косил взглядом на КэО 44 стоявший у меня в ногах. — Ну, а Ваши документики?!.. Я понял, что его интересуют именно документы на карабин и, достав их из кармана куртки протянул ему. Внимательно ознакомившись с ними и поглядывая на меня, милиционер задал еще вопрос: — Машина чья? -Моя — признался сидевший сзади Анатолий. То ли дорога того укачала, толи приступ селезенки мучил, но Толик имел бледный вид с зеленоватым оттенком. -У вас все в порядке? — гаишник уставился на него. -Абсолютно! – ничуть не сомневаясь в правильности ответа, выпалил наш товарищ. -Вы уж пристегивайтесь — попросил капитан, отдавая мои документы на карабин. –Счастливого пути! – и козырнув, направился тормозить едущую мимо фуру. Отъехали с километр и Толян произнес фразу, которая нас заставила посмеяться: -Он подумал, что вы меня в плен взяли. К вечеру худо — бедно добрались до парома. Как и рассказывали — переправа работала! Маленький речной буксир и платформа, на которую помещались две-три машины. Кроме нас, желающих перебраться на ту сторону, больше не было, а из-за одной машины никто не хотел шевелиться. Кое как переговоры закончились успешно. Сторублевая купюра перекочевала в карман паромщика и буксир дотолкал нас до правого берега Шексны. Мицубиси спрыгнула с парома и перед нами раскинулась гравийно — песчаная дорога, с огромными лужами, валунами и дорожными знаками. Паромщик сказал: -Доедете! — Мы поверили. Всю ночь и половину следующего дня, мы с Сережей, сменяя друг друга, нещадно обдирая дно и имеющуюся там выхлопную систему, принуждали наш вагон к активному передвижению в нужном нам направлении. Во второй половине дня въехали в населенный пункт с красивым названием Липин Бор. Въехали не совсем точно сказано — мы вломились на его территорию с громким рыком и звоном, иногда с россыпью искр чертившего по дорожным камням, развалившейся на части трубы с катализатором, резонатором и другими аторами. Поинтересовались у испуганных жителей о наличии автосервиса, которые направили нас на окраину Липиного Бора в гаражи. На ржавых воротах потрескавшегося кирпичного гаража мелом было написано «автосервис». Амбарный замок дополнял неутешительную картину и без того хмурого дня. Правда еще одна надпись пробуждала надежду на лучшее. Это телефон сотового оператора. Позвонили, и надо же, через десять минут на Жигулях шестой модели подъехали двое ребят, очень скромных на вид и поинтересовавшись нашими проблемами, послушав рев нашего самурая, заглянув под его живот, уверенно сказали: — Загоняйте, сделаем! Открыли ворота и закатили нашу машину на яму. Добавили в бачок карбид, тряханули его и подсоединили шлаги от кислородного баллона. Почистили носик горелки о край ямы, зажгли ее. Несколько раз хлопнуло и заструилось ярко- голубое пламя, засвистело. Мастера спрыгнули в яму и нещадно стали кромсать японские железки, выбрасывая детали наружу. Мы с недоумением смотрели на этот разгром и думали каждый об одном и том же-Смогут ли собрать хоть что-то похожее? – Напрасно сомневались! — Ребята притащили из глубин гаража какие-то запчасти от выхлопной системы других машин, вымеряли, резали, прихватывали подгоняли и часа через два с половиной опять спокойно сказали: -Заводите… Серега сел за руль и крутанул стартер. Мицубиси отозвалась ровной работой двигателя и практически бесшумным выхлопом. Наши лица расползлись от удовольствия и заулыбались. Толик засуетился, порылся в карманах, отсчитал пять сотенных купюр и с благодарностью протянул ребятам. Это были очень приличные деньги! Те отмахнулись и сказали: -Да вы с ума сошли, зачем столько? Взяли две бумажки, а остальные вернули Анатолию. Ночь решили отдохнуть и устроились в местной гостинице, здании старом, но очень чистеньком и уютном. Поужинали тушёнкой, заварили чай кипятком из бойлера. Консьержка выдала нам спальные принадлежности, порадовавшись, хоть каким-то приезжим. Застелили постели душистым, идеально выглаженным бельём и провалились в глубокий сон. Выспались и помчались дальше в сторону Вытегры. Машина приятно негромко гудела. Щелканье гидрокомпенсаторов, возникшее с утра, пропало. Облачность была высокой, серое небо иногда пропускало к земле солнечные блики Во второй половине дня, напрягая подвеску на разбитых дорогах, наконец-то въехали в Пудож. Приятно отозвалось в душе счастливым томлением. Тридцать лет, как не бывало, я снова был молодой, безалаберный и отчаянный. Узнавалось почти всё-улицы, гостиница, где пришлось жить дней десять по приезду с маленькой четырёх месячной дочкой. Зачем я притащил тогда семью сюда-теперь никто уже не скажет. Женька, дочка, сразу на второй день и заболела… тридцать лет прошло… Пол жизни…Ресторан, где отмечали Женькин годик… Длинный спуск к реке Водла. Развернулись и поехали в город. Немного поплутав, нашли улицу Красноармейскую, где у нас была квартира в новеньком, пахнувшим свежей сосной брусовом доме на четыре семьи…И вот они два близнеца, стоящие друг к другу торцами. Две входных двери одного дома смотрелись зеркальным отображением на две противоположные. Брус почернел от времени, не менянный ни разу шифер на крыше был в разъехавшихся трещинах. *** Постояли, повздыхали и поехали искать квартиру Валентина. Дом стоял на месте, первый подъезд двухэтажного сооружения и седьмая дверь по шаткой лесенке. Заблямкал звонок. Постучали в дверь. В соседней квартире завозились и в двери показалась сильно пропитая физиономия. -Он не живет здесь! Ищите на Лесной улице, забор зеленый. – Дайте на пиво, мужики, а? Дали на чекушку и уточнили адрес. Вот и зеленый забор. Леспромхозовский дом с голубыми наличниками, покосившаяся калитка и застроенный сарайками, банями, собачьими будками двор. Дома? Нет? Тело пробирал озноб, ноги уже несли за калитку, отозвавшуюся негромким скрипом. Друзья лезли за мной, боясь пропустить миг встречи. Две собаки вылезли из будок и нехотя нас облаяв уселись наблюдать за происходящим. Повернул к крыльцу и запрыгнул на него через три ступеньки. Хотел постучать, но дверь уже открывалась. Немолодая, приземистая женщина, северного покроя, выплыла мне на встречу и перекрыла вход. -Чего Вам? Я растерялся и, немного опешив, спросил: — А, Валентина, можно? Через её плечо заглядывал Валька! Узнал его, почувствовал. Тень легла на глаза. -Вы к кому? Сглотнув сухую слюну, дрожащим голосом выдавил: — К тебе, Валя… -От кого? Валька вглядывался в мое лицо и пытался что-то вспомнить. -Не узнал, тезка? Он вздрогнул, отодвинул плечом женщину и заграбастал меня в свои объятия. -Лебедев!!! Откуда ты? Как? Суровое лицо подобрело, а он все прижимал мою голову к своей груди. -Отпусти, медведь! Сломаешь! – Какой же ты здоровый стал! А был-то, худой и меньше меня ростом. Валентин засуетился, стал приглашать в дом и не находил себе места. Не связные вопросы, ответы невпопад. Выплеснули первые эмоции, успокоились и расселись по комнате. Мальчик с девочкой выглянули из-за занавески, с интересом рассматривая нас. -Внуки- сказал Валентин, сына детки. – Ну что, ребята?! Я же говорил, что он приедет! –Вот! Я вам рассказывал! Ну, ка тащите его письма! -Валь! Уж лет двадцать прошло, как последнее написал…Хранишь, что ли? -А как же! Всем показываю, кто еще так может написать, ты книги сочинять должен! Нет еще? -Да какие книги? Я все кочую… -Нэль! Давай на стол собирай. Пошли со мной, тезка, а вы сидите! Валька всех озадачил, а мы вышли во двор. -Пойдем, пойдем- подтолкнул меня к закрытой двери сарая. Распахнул: -Ну смотри! Узнаёшь? В эмалированном тазу, ярко красная, в белых краях сала, лежала нарубленная медвежатина. -Как не узнать? — рука потянулась и ухватила небольшой кусок. — Пробуй! Ветврач проверял! Чистый! Только сегодня ночью стрельнул, молоденький совсем… Рецепторы вспомнили ни с чем не сравнимый вкус медвежьего мяса… -Бери таз, тащи в дом, Нэлька щас нажарит, а завтра пораньше сразу в деревню, на озеро-домик у меня там. Весь вечер пролетел в разговорах, в обсуждении планов. Родин то и дело заставлял внучку перечитывать мои письма. Та обрадованная вниманием, уже почти наизусть рассказывала мои истории про плато Путорана, про Тянь-Шань, про жемчуг, про испорченные капканы на фосфоритных карьерах у далекого поселка Лесное. Серега что-то еще слышал от меня, а вот Толик сидел, как загипнотизированный, уплетая медвежатину, и подливая в рюмки водку. -Моему хватит! Попросила Валентинова жена, — Сорвется! -Нэль, завтра в деревню, там нет… — Выпрашивал Валька. -Ну что ты Толик рот раскрыл? Завтра на Илексу пойдем, вот там приключений на всех хватит! Смеялся мой тезка. Уже за полночь расположились на полу и уснули полные надежд и жажды приключений. *** Тянуть с отъездом не стали, тем более, что Валентин занимался заготовкой рыбы: — Пособите мне как раз! Рано утром, перегрузив барахло в когда-то белую, с рыжими подпалинами, Валькину «Пятерку», покинули Пудож. Конечным пунктом нашего маршрута была деревня Бостилово. Попетляв по разбитым дорогам Заонежья, помесив грязь лысыми скатами, кое-где потолкав машину и изрядно извазюкавшись, наконец-то спустились к Водлозеру. На берегу приютилась совсем маленькая деревушка с пятью домами. В двух еще кто-то ютился, остальные, полуразвалившиеся, заваливались на бок, чернели пустыми оконными проёмами, в которых иногда играли проблески на остатках битого стекла. Крыши съезжали замшелым тесом, обнажая борова печных труб. Почти все старые карельские деревеньки были серого цвета, красовались голубого цвета наличниками, голубым цветом озер, в которых отражалась пронзительная синь бездонного неба. Подкатили к небольшому домику, с полусгнившим штакетником по фасаду. Долго задерживаться здесь не собирались, перекусили и вышли на берег, где на воде шлепая прибойной волной, покачивала кормой деревянная лодка. Достаточно большая, с разваленными бортами и высоко приподнятым носом. Форма лодки, веками выверенная в размерах, приспособленная к волне и ветру удовлетворяла всем требованиям навигации. Водлозерка…то есть лодка для Водлозера. За остаток дня приготовили все необходимое для странствий. Валентин прицепил один мотор «Ветерок» на транец, второй положил под ближнюю банку. На наш вопрос: — Зачем два? Ответил: -Пригодится… Канистры с бензином, мешок с сетями и прочей приблудой равномерно разместили в корпусе лодки. Набралось достаточно. Учитывая еще вес четырех человек, плавучесть лодки оставляла желать лучшего. Накрыли поклажу брезентом и пошли высыпаться- завтра предстоял трудный день. Забрезжило… Валентина не было. Минут через пять он загремел на входе и ввалившись в дом, покачав головой, с досадой произнес: — Северный задул… Сильный, воду пенит. Мы приподняли головы из спальников и вопросительно уставились на него: -И что? -Щас солнышко выглянет-посмотрим. Давайте чай пить… Несколько раз выходили на берег, что-то высматривая с потухшим глазами и недоуменным взором. Волны были не больше тридцати сантиметров и не такие уж и страшные. — Да ты взгляни дальше! Видишь, километрах в семи два острова? – Валентин махну рукой на горизонт. — Они держат. До них-то дойдем, а там разгон от устья Илексы двадцать верст — вот где похлебаем! Подождём… -Валя… Впервые что ли? Уйдем вправо, за острова — спрячемся и там вывернем на Гостьнаволок, устье уж будет видно-прорвемся. — За острова, говоришь? А. давай, тезка, попробуем! Ребята согласны? — Конечно. — Сергей с готовностью закивал, Толян вроде тоже претензий не высказывал. (Суровый мужчина) -Ну, тогда заваривайте чаю побольше и отходим… *** Разместились на лодке — я сел верхом на нос, свесив ноги вдоль скул, на первой банке расположился Анатолий, на второй Серый и наш КЭП за румпелем. Мотор покорно завелся, подтолкнулись вёслами и отчалили. Ветер гнал белые барашки волн нам на встречу, они ударялись о лодку, разлетаясь брызгами и моментально дали понять, что не так все просто. За полчаса я вымок вдрызг, друзья прикрывались брезентом, спасаясь от холодных леденящих, в искрящихся радугах, водяных струй. Засомневались… — Теперь до островов терпите! Там обсушимся…- Валентин был спокоен. Изрядно поболтавшись на волне, вымокнув, часа через два нырнули в проход между островами и причалили к берегу. Плавника было достаточно. Собрали, развели костер и стали сушиться. Пили чай и с тоской смотрели на разбушевавшееся море, открывшееся перед нами. Отдохнули, переложили поудобнее вещи, чтобы не так мокли. Я сполз вниз к первому сидению. Лодка взяла курс вправо нацеливаясь на далекий остров, открывшийся в мареве мороси пенных брызг, разгоняемых сильным ветром. Мотор забарахлил, поработал не устойчиво и, чихнув, заглох. -Серый! Давай другой! И быстро! – Валентин стал откручивать струбцины мотора. -Что случилось–то? — Сергей уже вытаскивал второй «Ветерок» и принимал освободившийся первый. -Конденсат замерз, вскрывай карбюратор-чисти! – Валентин тем временем уже поставил мотор и намотал шнур на пускач. Минуты не прошло — наше судно не успело даже подставить бок налетевшей волне. Ветер нёс темные облака низко над водой, края которых цепляли за вставшие на дыбы пенные гребни. Сергей, смахивая с носа полузамерзшие капли, возился с карбюратором. Вскрыл отстойник и вытряхнул из него пару ледяных шариков, протерев сухой тряпкой емкость. Поставил все детали на место. Маршрут был выбран правильно и мы, вымокшие, замерзшие наконец-то залетели за остров и пошли по протоке, относительно спокойной с огромными торчащими из воды камнями. Наш капитан был весь внимание. -По лудам идем, смотрите вперед, а то наскочим. – перекрывая гул мотора и плеск волн кричал Валентин. По памяти лавировал между только ему известных донных валунов, мелей, затопленных коряг. Прошли лихо! Повернули влево и озеро встретило нас таким шквалом воды, что сопротивляться стихии уже смысла не было. Приняли, как должное. Ещё и налетел снежный вихрь, лодка моментально обледенела, затяжелела. Мотор загудел надрывно и опять чихнув, затих. Валька костерил его нехорошими словами. Что-то поковырял отверткой в диффузоре и принудил его работать. Я с Толиком черпал воду из лодки, Сергей все пытался заткнуть тряпками образовавшуюся в дне щель. Пару раз еще меняли моторы, механически, выполняя нехитрые движения. Нанесло дымом. Справа на мысу, сквозь непогодь мелькнуло пламя костра. Шестьсот метров и уперлись в каменистый берег. Подошли два человека и приняли веревку. -Вас что? Из дома выгнали? – спросили они и помогли выбраться. Подкинули в костер дров, стали сушиться. На севере, километрах в шести, на чистой воде, угадывалось устье Илексы. Мужики вскипятили чай, притащили пол мешка сушек. Свое барахло доставать не стали-все было насквозь мокрым, смотреть было страшно. На взлобке виднелся свежий, рубленый в лапу, четырёх стенок, леса и, выше, узкий пентаэдр па пятнадцать венцов. -Часовенку рубим…Какой-то бандюган из Москвы, решил грехи замолить. — пояснили строители, отвечая на наши вопросы. Разъяснило, ветер приутих, на воде местами проглянуло зеркало. -Давайте отчаливать. – Валентин засобирался и полез в лодку. Постучали по обледенелым бокам, поотшибали льдушки, завелись и нацелились на север, на Илексу. Вдали мелькнуло черным. На правом берегу речки проступили очертания рыбацкой избы. И вот через сорок минут, под носом лодки заскрипел наносной песок устья. Прибыли! Девятичасовое плавание закончилось. Причалили к пирсу- забитым в воду черным бревнам и брошенным на них нескольким распиленным вдоль бревен. День подходил к концу, а дел было еще невпроворот. Помещение базы было в плачевном состоянии. Рыбацкие артели сюда давно не наведывались. Ремонтом заниматься было не кому-так если рыбаки — охотники залетные переночуют. На против входной двери полуразрушенная печь. Вся в трещинах, побитыми боками, вывалившимися колосниками. Дверку подпирала небольшая кочерга. Вокруг печки были натянуты вешала из проволоки. В кучу сваленная охапка дров. Прочистили поддувало, подвигали задвижки и сунули в топку пожелтевших газет, которых было в изобилии. Толик с Сергеем стали затаскивать барахло, разбирать, развешивать где только можно. Печь, для приличия, сначала подымила, загудела ровно, унося в трубу дым, сырость и затхлость давно не проветриваемой избенки. Лодка освободилась, и мы с тезкой отплыли недалеко в заросшую травой заводь, бросили небольшой конец сетки на мелкую рыбешку- завтра нужен был живец для перемета. Поужинали чем бог послал. Остатки сырого хлеба, чай, сахар в банке и стограммовый пузырек медицинского спирта. Разместились и уснули на влажных матрасах мертвым сном измученных людей. *** Тело радовалось теплу. Мышцы расслабились. Сквозь веки проникал свет. Было жарко. Пахло высохшими тряпками, что-то довольно громко шуршало-кто-то пискнул и что-то свалилось на пол. Открыл глаза-резануло утренним сентябрьским солнцем, пробивавшимся в тусклое окно, взошедшим с востока, со стороны, строящейся часовни. Перевел взгляд в угол, на полку под потолком. Среди картонных коробок, мисок, кружек, кусков старого заплесневелого хлеба, сидела здоровенная мышь и наслаждалась куском серой макаронины, перебирая её лапками, ритмично двигая щеками. -Боже…Зачем я здесь? – Вспомнился вчерашний день. –Куда тебя понесло, Валя? Что ты здесь забыл? Не напутешествовался ещё? Пора бы остепениться… А кто-то другой шептал: — Подумаешь, пятьдесят три…Еще помутишь воду! Поиздеваешься над организмом! Ведь хочется адреналину? — Я сознался: — Хочется! Повернул голову на товарищей. Лежали по углам, скрипели панцирными сетками военных кроватей, с закрытыми глазами, не спали. Родин открыл глаза: -Ну вот и соседка у нас появилась. Живность! Будем подкармливать. Толик очень спокойным голосом заметил: — Самим жрать нечего…Картошки надо наварить, она-то не промокла… Помолчали. Сергей сел на кровати и задумчиво произнес: — А ведь нам еще назад плыть… — Выберемся! – Родин был спокоен. – Давайте вставать! *** Вышли на улицу. Небо чистое. Солнце играет бликами по зеркальной ровной, без малейшей ряби поверхности Водлозера. Сущий Рай! Что же вчера-то стряслось? Могли бы день подождать? – Не могли бы, не смогли. Значит так было надо! Привели себя в порядок и занялись делами. Валька перебирал снасти, перекладывал в лодку необходимое на сегодняшнюю поездку. Мы с Тубановым организовали костер на берегу, Толик начистил картошки, вскрыл пару банок тушёнки. Пристроили котелок над огнем и стали ждать варева. Пересмотрели продукты, разложили по полкам, прибрали высохшие вещи. За завтраком Родин посвятил в планы. -Сегодня расставим переметы и поднимемся вверх, на разливы. Там слева речка одна есть чудесная. Блёсна покидаете. Завтра проверим переметы, сетку кинем в устье и будем собираться обратно. — Вот так все быстро решил. Лодка освободившись от груза, поднялась над водой бортами, легко заскользила в верх по течению. Подняли живцовую сеть. Бели набилось густо. Пока ехали, выбирали рыбу в огромную эмалированную кастрюлю. Мимо проплывали высокие песчаные берега с розовыми сосняками, заливы сменяли друг друга, пожелтевшие листья кувшинок колыхались в волнах нашей лодки. Вышли на неширокий участок. Валентин заглушил мотор. Тубанов сел за весла. — Греби от берега к берегу, по диагонали, а ты-кивнул в мою сторону, — Цепляй живца и давай мне поводки. Поймете! В крышке от мотора были сложены тридцати сантиметровые кусочки медной проволоки на концах которых прикручены ржавые тройники. Надо было просунуть проволочку в рот живцу и пропустить через все тело так, чтобы тройник зацепился за рот рыбы. Тубанов недоуменно заметил: — Так она же сдохнет! -Здесь это не имеет значения. – Мой тезка достал катушку с намотанным на неё шнуром и привязал конец к кусту на берегу. Сергей заработал веслами, я подал первую наживку Валентину. Через каждые пять метров к основной бечевке были прикреплены двухметровые поводки с петелькой на концах. Валя прикручивал проволочки с рыбками к петельке и кидал в воду. И так туда, сюда, от берега к берегу, с километр размотали первый перемет. Переехали еще выше по течению и раскинули второй. -Теперь за щуками! – Лодка, насколько возможно, расправила трухлявые крылья, и полетела, оставляя пенный след за кормой. *** Впереди Илекса расплескалась разливами, разбрелась зелеными протоками. С правой стороны на песчаном берегу остов развалившейся, рыболовецкой избушки, затертой разливами и облизанной северными ветрами. Валентин с тоской проводил её взглядом: — С отцом, когда-то перебирали. — поджал губы. Проскочили узкий канал и вырвались на водные просторы. Слева, в кучерявых приземистых ельниках виднелся проход в небольшую речушку. Заскочили в неё и ткнулись в прибрежный кочкарник. Сергей выскочил на берег и подтянул лодку. — Ну, начинайте! – Валентин улыбался, а мы с Серым достали спиннинги. Я запустил металлическую рыбку вдоль берега и, не успев еще прокрутить катушку, почувствовал сильный удар. Удилище согнулось, обнаруживая на конце снасти огромную рыбину. Тубанов с Толиком открыли рты и наблюдали за происходящим. Щука, а это была она, потащила в сторону, забилась на поверхности, ушла в глубину и выпрыгнула из воды высоко вверх, исполнив «свечку», перевернулась несколько раз в воздухе и перерезала пастью леску выше металлического поводка. Снасть ослабла, и я собрал её на катушку. — Что это было? — спросил Анатолий. Сергей сделал бросок, блесна взлетела и, дернувшись, резко упала в воду. На катушке запуталась леска и Серый с досадой стал разбираться с «бородой». Я тем временем уже привязал другую блесну и сделал заброс. Тут же последовала поклевка — подсек. Опять на конце билась щука. — Не торопись, тезка! Не рви, пусть побегает. – Валентин выбрался из лодки. Пока я выуживал щуку, Валентин сказал Толику, что бы тот вытащил Серегину блесну, пока распутывается «борода». – Чтобы не успела зацепилась за коряги на дне. Анатолий поднял леску и потянул на себя. — Да там есть кто-то! – леска вырывалась из рук Толика. Валентин подбежал к нему и помог выволочь на берег щуку весом не меньше пяти килограмм. Сергей смотрел, разинув рот. -Обрежь леску от катушки, а путаницу сними! – посоветовал я. И скоро Сережа уже забрасывал блесну в воду. Из-под каждой коряжины, куста, дохлой травины, выскакивали щуки и плотно садились на крючок. Еще одна щука оборвала поводок и ушла вместе с блесной. Вакханалия продолжалась еще полчаса и затихла. Сели в лодку и погребли по реке, лавируя между затопленными деревьями, нависшими над водой лесинами, лапы которых свисали вниз полоскали в коричневой болотной воде длинные лохмотья серого мха. Я опустил блесну в воду у лодки, металлическая рыбка заиграла боками и …исчезла в пасти схватившего её «крокодила». Вытащили его в лодку, Сергей последовал моему примеру и тоже выудил приличную щуку. Русло стало узким и непроходимым из-за завалов, которые образовали упавшие в воду деревья. Соорудили костер, заварили чай. Почистили крупную щуку и разрезали её на куски. Насадили их на рожны (оструганные плоские веточки) и воткнули в землю у огня. Рыба зарумянилась, образовав корочку и располагала к чревоугодию. Спустя час мы покидали чудо речку, эмоционально обсуждая рыбалку. *** Вниз по течению шли быстрее. Переметы проверять не стали, оставив это удовольствие на завтра. Вечером Валентин занялся чисткой рыбы. Отделял головы, плавники, хвосты. Густо посыпал солью и складывал в большой целлофановый пакет. -Это собакам на зиму. – объяснил нам. Отдельно в кастрюлю, так же пересыпая солью размещал крупные куски рыбы. – А это нам. Толик спросил: — Сплошная соль, мясо же деревянное будет, как её есть-то? -А мы вымачиваем, привыкли уже. На костре сварили дымную уху, Анатолий проявлял кулинарные способности и не подпускал нас к готовке. Засветили в домике керосиновую лампу и расселись коротать вечер за большим столом. За дверью чуть слышно плескалась о борта лодки Илекса. В окно светился далеким пламенем костер у часовни, вдоль русла проносились стаи уток, шелестя крыльями, в лесу пару раз ухнуло, из-за печки показалась любопытная мордочка соседки. Валентин положил на одноразовую тарелку кусочек рыбы и подсунул ближе к печке. Мышь моментально пропала, но спустя несколько секунд вернулась и забравшись с лапами по наглому в тарелку стала активно пожирать предложенное. Мои напарники тихо покуривали, щурили глаза, отмахивались от дыма. Я негромко ворчал на них и все пытался приоткрыть дверь: — Задохнемся! -Избу выстудишь. — возражал мой тёзка. Толик все просил Валентина рассказать какую-нибудь историю. — Да что рассказать-то? Артель сюда давно не ездит, так компании мелкие. Рыбу-то все равно сдают. В Куганаволоке какой-то предприниматель склад с морозильником держит, он и принимает. Деньги сразу на бочку. Прошлый год ребята на сига попали. Пошел по всему озеру. Хапнули много, и чтобы попасть на сдачу первыми, пока цену не обвалили, помчались с рыбой ночью. Мотор какой импортный был. Быстро летали. Ага, так и не доехали. Нарвались в темноте на луду и пропали. Ни их, ни рыбы. Лодку потом подняли с мотором. Мужиков так и не нашли. -Совсем? – Толян загрустил. — Я же сказал не нашли. — Валька посмотрел на грустного повара. -А еще раньше, слышь Сергей? Пара туристов на корягу налетели, видели, недалеко от устья в озере? Я показывал? Дерево-то потом унесло. Тоже лодка была шикарная и мотор чуть не пятьдесят сил. Японский. — А, что же ты нам показывал? – спрашивал Сережа. –Раз его унесло? -Так это другое уже! Каждый год приносит новое. — Валька явно глумился над собеседниками. — Этих выловили, вроде даже живые остались. И обращался к Толику: — Угости сигареткой, а? — Нету. –отвечал тот. Долго ворочались, болтали о том о сём, хихикали. Разговаривали с мышью. *** Следующий день выдался ветреный, погнало высоко перистые облака, разноцветные листья понесло тысячами парусников из реки в озеро и те, вырвавшись на простор, загордились, наверное, ощущая себя покорителями океана. Зашумело в лесу. Сегодня планировали проверить переметы и подняться по Илексе до порогов и по «тележнице» дойти до егерьского кордона. Валентин рассказывал, что там организован какой-то музей на базе» Водлозерского национального парка». По дороге планы изменили. Решили сначала налегке сгонять в музей, а уж потом заняться рыбалкой. В конце разливов ушли вправо и стали медленно подниматься по быстринам, обходя шиверы, натыкаясь на камни. На перекатах приходилось перетаскивать лодку, толкать до глубокого места и снова заводить мотор. — Всё, приехали! — Валентин заглушил мотор и спрыгнул в воду. -Здесь пешком. Бросили лодку и на правом берегу обнаружили достаточно нахоженную, широкую тропу. — Это «тележница» — сообщил наш гид. По этой тропе возили или просто таскали из Карелии в Архангельскую область соль, муку, крупы тащили. Всю землю веками посыпали. Соль пропитала всё, вот и голая поэтому, не растет на ней ничего. Даже мох не держится. Дорожка бежала по не высокому сосняку и быстро привела к недавно рубленному строению. Толстые бревна, добротная крепкая дверь, небольшие окна. Рядом беседка, обустроенный колодец, пара лавок. Нехитрая архитектура. Замков не было. Зашли. Внутри лавки, небольшой стол, грубо собранный из сосновых плах. По углам стояла различная утварь: солнцеликие прялки, кудельницы- мотки грубой пряжи, какой-то ткацкий станок. К потолку подвешена детская лубяная люлька. В углах, ухваты, металлическая пешня, рыбацкие багры. На стенах развешаны старинные сети. На полу валялись каменные, завернутые в конверты из бересты грузила. Рыболовные снасти, вентеря, крылены. Очень много берестяных коробов, корзинок из щепы. Непонятного назначения колотушки, старинные каменные наконечники стрел, копий, плетеная из лыка обувь. По Илексе были видны стоянки археологов, шурфы. Всё было окутано древними мифами, байками, затягивало, погружало в оцепенение, заставляло всматриваться и ощущать себя там, далеко, за гранью веков в нашем, отголосками сохранившимися прошлом. Пока экспонаты быта карелов свозились в одно помещение. В планах была постройка целого комплекса биосферного заповедника. Потаращились еще с час, надивились, попили воды из берестяной утки у колодца и заторопились назад. Погода явно портилась. Из-под скул летели заледенелые водяные брызги, носы у всех покраснели. Тряслись на мелкой волне, кутались в воротники, капюшоны, закрывались брезентом. Подкатили к переметам, и Тезка отвязал конец шнура. стал подтягивать на нем лодку, не спеша наматывая шнур и отцепляя поводки. Из глубины реки поднимались к лодке огромны щуки. Валька подводил её к борту, и мы с Толиком вытаскивали рыб под ноги. Черные налимы, около метра длиной извивались резиновыми хвостами, судаки напрягали колючие спинные плавники. *** Весь вечер Валентин занимался с рыбой. Чистил, рубил на куски-головы хвосты отдельно, филе отдельно, солил и складывал в ёмкости. Набрали котелок налимьей печени и Анатолий долго кудесничал над ней, прежде чем водрузить на стол. Мы с Сергеем складывали вещи на завтра — к отъезду. — Да успеем с утра! Рано не пойдем, выспимся… — Валька глядел на темный, ярко красный закат, порванный сине-фиолетовыми тучами. –Волны бы не было… Ночью почти не спали. Слушали ветер, плеск волн, мышиную беготню на полу. Избушка под порывами ветра не просто скрипела, а как-то обреченно вздыхала, скукоживалась и припадая ниже к земле. Пару раз что-то прогремело по крыше, видно сорвало тесины, вырвав проржавевшие гвозди и унесло в реку. Сыпануло в окно снежной крупой и уже под утро зарядило, захлестало дождем. Валька проворчал сквозь сон: — И не думайте…Толян! — подбрось-ка дров!? *** Весь день мучились. Слонялись из угла в угол, доедали печень, пили чай. Родин спал. Под вечер, предложил мне сплавать в устье и поставить сетку: — Может сижок попадется? Соблазнились, за час управились. И опять завалились коротать время. Еще одна бессонная ночь, стали нервничать. Сняли с Валентином сетку. Выбрали ее в лодку прямо с рыбой. Пара хороших сигов, штук шесть судаков и пол тонны сенца. — Куда натискался? Даже собакам не возьму. Сигов засолили, нажарили судаков. Сенца сложили в картофельные мешки и отволокли в лес за сто метров. -Мишка придет. –посмеялся Валька. Ветер не утихал. Встал с рассветом, подошел к воде. К сапогам, ластилась холодная вода, по волнам закручивались белые бурунчики, ветер не утихал. Между водой и уступом берега, с зелеными листьями брусничника, отполированная песчаная полоса около метра. Палкой нарисовал на ней голову крокодила, будто он вылезает из воды. Потом передумал, заплескал крокодила водой и аккуратно наштамповал кистью руки с подогнутыми пальцами медвежьи следы – прорисовал веточкой когти. Получалось, что медведь переплыл реку и выбрался на берег. Волны подретушировали картину-не придерешься. Вернулся в избушку и ошарашил все новостью: -Там уже медведь приходил! -Да не балаболь зря, чего ему надо? –Родин недоверчиво на меня посмотрел. Все вывалили на берег. Вот они следочки! Никакого подвоха! -Так карабин-то, почто не взял? Беги бери скорее может уже на рыбе сидит? Я подыграл, зарядил КэО и хоронясь, стали пробираться с Валентином в лес, туда где свалили рыбу. В чаще промелькнула тень, теперь уже я был в недоумении. От шести мешков остался один разорванный. Остальных не было. Промятая тропа и разбросанная по ней рыба указывала направление, куда она исчезла. — Да ну его нафиг, пойдем в избушку. Пытался объяснить всем, что следов не было никаких. Да кто ж мне поверил!? *** Родин засобирался, стал нервничать и велел нам грузить лодку… Командир! Приказы не обсуждаются. После обеда отчалили. Тем же маршрутом только в обратно порядке. Часовенка – уже натерпелись, промокли вдрызг, замерзли. Мыс Гостьнаволок, – потеряли чувство реальности, то и дело меняли моторы, вода в лодке сравнялась с уровнем воды в озере. Не переставая черпали воду и остервенело швыряли её за борт, иногда опять в лодку. Спрятались за острова и немного отдохнули от сквозящего ветра. Сергей наконец-то заткнул фонтанирующую дыру в дне нашего суденышка, залепив её живицей вперемешку с куском брезентовой рукавицы. Вышли из-за острова и канули в ревущую стихию. -Валь! Сколько километров осталось? – пытал Серый Родина. Тот отвечал: — А кто ж его мерил!? Тогда спрашивал Толик: -А сколько временит еще осталось? -Да кто ж его знает?! Сергей всё бинтовал праву руку-стер до крови крышкой от мотора, вычерпывая воду. Налетело тучами цвета хвоста тайменя, громыхнуло среди потоков дождя, сверкнул излом молнии высветив далекую деревню Куганаволок. Нас занесло между островами и тут прямо подносом лодки, вывернулся березовый кол и прикрепленный к нему поплавок ряпушковой сети. Такие сети плавают верхней бечевой на поверхности и не погружаются на глубину. -Сеть! – заорал я, но было уже поздно. Винт собирал полотно к мотору. — Садись за весла! Я отрежу! — и отпихнул капитана от мотора. — Держите лодку! Держите суки! Уже вечером, не успев переодеться, Валентин запрыгнул в «Пятерку», затащил с собой Серого и умчался в сторону соседней деревни за лекарством. Минут через сорок вернулись и загремели бутылками. -Валь! — Сергей обратился ко мне. Ты знаешь? Он не зацепил ни одного камня! Уже поздно вечером, оттаявшие и оттеплившие, лежали и просто отдыхали. Валентин, пустив очередное кольцо сигаретного дыма к потолку, сказал: — А знаете, мужики? Вообще-то лодка рассчитана на двоих рыбаков и килограмм пятьдесят рыбы… Как только не утонули? Толик, видно, уже не расслышал-он спал.
Не возражаю против объективной критики:
Да

 

Прочли стихотворение или рассказ???

Поставьте оценку произведению и напишите комментарий.

И ОБЯЗАТЕЛЬНО нажмите значок "Одноклассников" ниже!

 

+1
20:34
276
RSS
Нет комментариев. Ваш будет первым!