Исследование "Великая Тайна, в красоте зимы русской явленная".

Цикл творческих исследований  «Лето Господне русской природы» Ч.3

Исследование Третье.  "Великая Тайна, в красоте зимы русской явленная".

Часть первая «Белое Царство», Великую Милость дарующее»

Глава первая. «Великая Тайна, на землю со снегом сходящая».

Тебе кланятися, Солнцу правды, и Тебе ведети с высоты Востока. Господи, слава Тебе!

Конец декабря – день начал понемногу, на несколько минут прибавляться. Язычники в это время отмечали день Хроноса и Митры, а для нас, православных христиан дни эти – Преддверие одного из самых главных, самых любимых Праздников – Рождества Христова. Это Он – Пришедший в грешный мир Спаситель — «Солнце Правды»!

(Почему именно православных христиан? Думаю, о разнице старого и нового стиля и о возникшей в связи с этим путаницей знают все).

«Если хочешь украшать, украшай не мастерскую, а душу», — написал много веков назад Один из Отцов Церкви – Иоанн Златоуст об этих днях в преддверии Праздника. Об очевидном не спорят…

А потому всё сказанное – вступление или, как в старину говорили, — «присказка».

Наша беседа о пейзаже, русского человека с детства окружающего — душу русскую формирующего и «воспитывающего». Приход в мир Спасителя в сознании нашем невольно и неразрывно связан с удивительной, загадочной красотой русской зимы, подобной которой не найти во всём мире.

Мы не раз ещё будем иметь повод восхищаться красотой зимнего пейзажа, а пока прочитаем эти строки:

«Ты хочешь, милый мальчик, чтобы я рассказал тебе про наше Рождество. Ну что же… не поймёшь чего – подскажет сердце. Как будто, я такой, как ты. Снежок ты знаешь? Здесь он — редко, выпадет — и стаял. А у нас, повалит, — свету, бывало, не видать, дня на три! Все завалит. На улицах — сугробы, все бело. На крышах, на заборах, на фонарях — вот сколько снегу! С крыш свисает. Висит — и рухнет мягко, как мука. Ну, за ворот засыплет. Дворники сгребают в кучи, свозят. А не сгребай — увязнешь. Тихо у нас зимой, и глухо. Несутся санки, а не слышно. Только в мороз, визжат полозья.

Наше Рождество приходит издалека, тихо. Глубокие сугробы, морозы крепче…

И мороз такой, что воздух мёрзнет. Иней стоит, туманно, дымно…»

По сути, с этого рассказа об одном из любимых праздников наших начинается создание главного труда И.С.Шмелёва «Лето Господне» — писателя, до конца дней своих вынужденного стать изгнанником. Это – воспоминания, тоска, ностальгия о Родине, о родном Замоскворечье. И, конечно, о снеге на русских просторах, что вдали от Родины«редко, выпадет — и стаял».

Образ чистого, белого снега словно «пронизывает» и эти слова о Рождестве, и всю жизнь русского человека. И русскую, боговдохновенную литературу, конечно.

Снег идёт, снег идёт.

К белым звёздочкам в буране

Тянутся цветы герани

За оконный переплёт.

Снег идёт, и всё в смятеньи,

Bсё пускается в полёт, —

Чёрной лестницы ступени,

Перекрёстка поворот.

Очень известные, даже песней ставшие строкиБ.Л.Пастернака.

В полёт «пускаются» не только снежинки — тем более они скоро растают. В полёт «пускаются» и мысли, и душа — иначе бы цветы герани к бурану за окном «не тянулись» — ведь дома теплее и уютнее. Оттого и всё «в смятенье» — и привычный покой потеряло.

Снег идёт, снег идёт,

Словно падают не хлопья,

А в заплатанном салопе

Сходит наземь небосвод.

Словно с видом чудака,

С верхней лестничной площадки,

Крадучись, играя в прятки,

Сходит небо с чердака.

Небо сходит на землю – наверное, это и есть главная мысль — или по крайней мере одна из главных. Почему, для чего сходит на землю небо, да ещё и «крадучись», «играя в прятки» в обычном, ничем не примечательном доме?!

Мы сказал уже, что стали строки эти песней. И когда звучат они, например, в начале фильма «Старый новый год», то в непрерывно «идущем снеге» все остальные образы словно «растворяются». Да только Небо «раствориться» не может.

Снова обращаемся к «первоисточнику»:

Потому что жизнь не ждёт.

Не оглянешься — и святки.

Только промежуток краткий,

Смотришь, там и Новый год.

Конечно, все понимают, в какие годы создавались эти строки. Однако, несмотря на

столь безблагодатное время, в творчестве Б.Л.Пастернака есть произведение, что считается одной из вершин религиозной поэзии – «Рождественская звезда». Но не о нём сейчас речь – в контексте беседы о русском пейзаже можно лишь вспомнить, что рождественская история в стихотворении предваряется образом зимы и холодного ветра.

А вспомнили мы его потому, что сходящее на землю небо – тоже, скорее всего, образ Рождественский – думаю, людей мыслящих удивить сие не может. Ведь Суть Праздника в Великой Тайне Боговоплощенья, как поётся в одном из духовных кантов. В мире людей воплотилось Божество, сходя на землю к нам, грешным. Сходя тайно, незаметно для большинства на земле живущих. Оттого, наверное, и в самом обычном, ничем не примечательном доме, с самого обычного, ничем не примечательного чердака, о чём мы совсем недавно говорили. Ведь Сын Божий пришёл в мир в ничем не примечательном поселении, которое и городом назвать нельзя было. Пришёл ради всех, на земле живущих, а не только ради «аристократии».

Оттого приходит в движение и весь мир, как говорили благоговейно внимающим художникам сыновья священника – братья Васнецовы.

В эту ночь вся тварь была в волнении,
Пели птицы в полуночной мгле,
Возвещая всем благоволенье,
Наступленье мира на земле -

написал за много лет до Б.Л.Пастернака славянофил А.С.Хомяков.

Всё в «волненье», в «смятенье» и в строках поэта Серебряного века, творить которому пришлось тогда, когда о Рождестве, о Святках вслух почти не говорили. Не говорили вслух – но знали, конечно, многие…

Кстати, и лестница, и перекрёсток, и цветы, и куда-то бредущий «убелённый пешеход» — очень многогранные символы – прежде всего, жизненного пути.

Приближается Рождество, скорее всего, — именно ещё приближается вот всё и «в смятенье», и словно само собою «пускается в полёт». И даже простые, незаметные цветы герани стали «удивлёнными» — потому что «дива дивьи в эту ночь творились», как отразил совершающееся другой поэт Серебряного века И.А.Бунин...

А снег продолжает идти с небес – и вот уже превращается он в философский образ времени.

Снег идёт, густой-густой.

В ногу с ним, стопами теми,

В том же темпе, с ленью той

Или с той же быстротой,

Может быть, проходит время?

Может быть, за годом год

Следуют, как снег идёт,

Или как слова в поэме?

Святки — некое «мерило», некая «отправная точка» — и не только в стихотворении...

Конечно, главный День Круга Лета Господня — Воскресение Христово – но и День Прихода в мир Спасителя по «значимости» своей совсем рядом – вот и идёт в стихотворении жизнь от Святок до Святок. Идёт, как этот падающий с неба снег, наполняя окружающее пространство особым смыслом.

Снег идёт, снег идёт,

Снег идёт, и всё в смятеньи:

Убелённый пешеход,

Удивлённые растенья,

Перекрёстка поворот.

Со снега началось – снегом и завершается одно из самых загадочных произведений одного из самых загадочных поэтов. И неслучайно — потому что так было, есть и будет – медленно падающий снег пред Днём Памяти Великой Тайны Боговоплощенья на земле…

Глава вторая «Приближение, Восхождение, Благодарение…».

А теперь пред нами покрытый снегом лес в другом стихотворении Б.Л.Пастернака «Иней».

Опять эти белые мухи,
И крыши, и святочный дед,
И трубы, и лес лопоухий
Шутом маскарадным одет.

Снова образ Святок, хоть и не играет он той роли, что в предыдущем произведении. Просто вместе с лирическим героем мы словно входим в сказку. Входим с чувством трепета пред некой тайной – снова пред Тайной...

Ты дальше идешь с недоверьем.

Тропинка ныряет в овраг.

Здесь инея сводчатый терем,

Решетчатый тес на дверях.

За снежной густой занавеской

Какой-то сторожки стена,

Дорога, и край перелеска,

И новая чаща видна.

Сколько здесь символов, если всмотреться, если вникнуть! И узкая тропинка, что «ныряет в овраг», но потом из оврага, конечно, поднимающаяся…

А потом вдруг словно из-под земли вырастает сказочный терем. Думаю, все с детства помнят, как заблудившиеся в лесу путники в глубине леса находят избушку – и «находка» становится судьбоносной. Терем закрыт, как Тайна скрыта от глаза человеческого…

И снова дорога в неизвестность, в которую погружаемся мы вслед за лирическим героем. А все эти таинственно-философские образы созерцанием зимнего пейзажа рождены…

Но вот конец пути — потому что «цель достигнута». Оттого и финал произведения более определённый, чем у того, о котором мы в первой главе говорили:

Торжественное затишье,

Оправленное в резьбу,

Похоже на четверостишье

О спящей царевне в гробу.

И белому мертвому царству,

Бросавшему мысленно в дрожь,

Я тихо шепчу: «Благодарствуй,

Ты больше, чем

просят, даешь».

Конечно, Царство, в котором находится читатель вместе с лирическим героем, не «мёртвое» – «смерть» — только видимость. Говоря словами самого же поэта, это — «торжественное затишье» перед началом новой жизни весной, потому что «жизнь зарождается в мраке таинственном», как написал в одном из первых стихов своих другой великий поэт, упоминаемый уже И.А.Бунин. Но не только, конечно.

То, что умерло, то, что дух утратило, дать ничего не может! Даровать, тем более, «больше, чем просят», может лишь Тот, кто смерти не «подвержен», кто смерть победил! Тот, Чьё Царство Вечно! Он дарует «больше, чем просят» — ведьМилость Его несоизмеримо больше, чем может постичь ум человеческий. А потому должно внимать и благодарить за великую милость дарованную!

Значит, показал, вернее, — отразил поэт через образ заснеженного зимнего леса, ныряющей в овраг тропинки и таинственного терема духовное восхождение! Оно и стало «достигнутой целью», о чём мы уже сказали! …

Помните прекрасные строки А.М.Жемчужникова о «Святой поре» золотой осени? Мы о них в «осенних» исследованиях беседу вели. Земля «небу за былое шлёт благодаренье». И, конечно,«шлют» не только лес и поле, но и люди, на земле живущие. И благодарное сердце произносит эти проникновенные слова!

«Богом именуем, о Великий Зодчий!» — восклицает в финале лирический герой А.М.Жемчужникова за дарование духовных очей, духовного слуха, за возможность и право прикоснуться к Миру Духовному.

Благодаренье звучит, конечно, пусть более сдержанно, и в строках Б.Л.Пастернака. Великая Милость, много большая, чем человеческому уму постичь возможно, дарована Создателем и «осенью прозрачной в сельской тишине», и в зимнем, сказочном лесу. Дарована тем, чьё сердце не разучилось любить и быть благодарным! …

Литература

1.Сборник поэзии «Слово и дух».

2.Пастернак Б.Л. «Вальс с чертовщиной»

3.Повесть И.С.Шмелёва «Лето Господне».

4.Канал «Культура» цикл «Лето Господне»

5.И.А.Ильин «Путь духовного обновления».

6.Сборник статей о России И.А.Ильина.

7. Собственная методическая разработка «Преддверие Рождества».

8. Собственная исследовательская статья «Тайный Свет, отражённый в осеннем пейзаже».

____________________________________________________________

Часть вторая «Молитва Русской Души».

Глава первая «Мыслить и чувствовать по-русски».

По лесам бежала Божья Мать,

Куньей шубкой запахнув младенца.

Стлалось в небе божье полотенце,

Чтобы ей не сбиться, не плутать.

Холодна, морозна ночь была,

Дива дивьи в эту ночь творились:

Волчьи очи зеленью дымились,

По кустам сверкали без числа.

Две седых медведицы в лугу

На дыбах боролись в ярой злобе,

Грызлись, бились и мотались обе,

Тяжело топтались на снегу.

Стихотворение И.А.Бунина «Бегство в Египет». Как видим, не рассказывает поэт саму Библейскую Историю – о встрече с разбойником, который впоследствии будет распят по правую руку Христа, о зверствах кровожадного Ирода, жаждавшего погубить Божественного Младенца — подразумевается, что читатель всё это знает – не может не знать.

Но какие яркие, в глазах стоящие, запоминающиеся образы русской природы! Понятно же, что Матерь Божия с Младенцем бежала не по заснеженным лесам — и не могло быть ни мороза, ни куньей шубки, ни волков, ни медведиц. И Руси самой тогда ещё не было.

И вот ещё что: в стихотворении множество диких, «ярых» зверей – волков, медведей — но Матери Божией и Божественному Младенцу зла они не причиняют – не могут причинить и «не хотят».

Для чего же именно так «рассказывает» Библейскую Историю поэт? Для того, чтобы глубже в русскую душу проникнуть – ведь русский человек, особенно рядом с природой выросший, жизнь свою без всего этого не мыслит. И звери, не причиняющие вреда Спасающимся от кровожадного Ирода, — тоже очень «по-русски»…

А теперь отвлечёмся ненадолго от образов зимней природы и обратимся к произведениям А.К.Толстого. По русскому полю ходил и «Пантелей-государь» — Святой Целитель Пантелеймон и«преклоняются» перед ним ромашки, васильки и клевер, и «расступается» перед ним полынь и мята. А в финале вся русская природа вместе со Святым «осуждает» безбожников.

В другом же, ставшем очень известным романсом стихотворении Святой Иоанн Дамаскин благословляет «леса, долины, нивы, горы, воды». Прежде всего леса, которые вряд ли мог видеть при жизни Святой из Дамаска, но которые с рождения видел и любил сам А.К.Толстой…

А если посмотреть на любимые, глубоко почитаемые народом русским Иконы…Как часто Лики Святых, множество веков назад, когда и Руси не было, по земле ходивших, похожи на наших предков, живших в Новгороде или Пскове!

А львы у ног Пророка Даниила нередко собак напоминают. И цветы там, где на самом деле выжженная солнцем степь, как на русских лугах, растут. И живший на земле на рубеже 3-4 веков Святитель Николай в руках русские храмы держит — и в Можайске, и на Русской «Голгофе» двадцатого века – Бутовском полигоне...

Привычными глазу и сердцу образами мыслить легче – а Священное Писание и Священное Предание нами с молоком Матери «впиталось». (Не дай Бог, если это не так). А время и пространство имеют значение только здесь — в земной жизни, но не в Вечности! …

Не холодным разумом, а любящим сердцем воспринял русский человек Священное Писание — и оттогосделал Образы Библейские и Поучения Отцов Церкви «своими», от Родины неотделимыми, нисколько достоинства и значимости при том не умаляя! …

Но возвратимся к русской зиме, к Святой Ночи Рождества и вспомним проникновенный рассказ И.С.Шмелёва: «Рождество! Посмотришь в небо. Где она, та давняя звезда, которая волхвам явилась? Вот она: над Барвинихиным двором, над садом! Каждый год — над этим садом низко. Она голубоватая. Святая.

Бывал, думал: «Если к ней идти – придёшь туда. Вот прийти бы… и поклониться вместе с пастухами Рождеству!»

Звезда Вифлеема низко над садом по соседству! Конечно, потому что она над каждым из нас! ...

И И.А.Бунин, с чьих строк начата наша беседа, может быть, и не был самым благочестивым, воцерковлённым человеком – сие не нашего ума дело. Но творил, как и все великие русские писатели, в «лоне» мышления русского человека, от Священного Писания неотделимого. Оттого и «поместил» Библейскую Историю в русский лес, в морозную ночь.

И вот, «пройдя» по заснеженным лесам вслед за Пречистой и Младенцем, миновав горящие во тьме волчьи очи и дерущихся «в ярой злобе» медведиц, подходим к финалу – к Главному, ради чего строки сии поэтом созданы:

И огнем вставал за лесом меч

Ангела, летевшего к Сиону,

К золотому Иродову трону,

Чтоб главу на Ироде отсечь.

Но размышления о них продолжим в следующей главе.

Глава вторая «Устремление к Небесам»

Итак, мы остановились на последнем четверостишии стихотворения без названия И.А.Бунина, где в финале Ангел Господень наказывает царя Ирода за все совершённые злодеяния. Свершилась над палачом, четырнадцать тысяч безвинных младенцев убившим, Кара Божия!

Казнью царя Ирода завершается и традиционный Рождественский вертеп, описанный тем же И.С.Шмелёвым – и не только, конечно. Главное — что свершилось сие! Это — напоминание о том, что за всякое злодеяние ответ пред Богом держать придётся! И страшной будет кара за пролитую кровь невинных жертв! И за богохульство! …

В холодную пору, в местности, привычной скорей к жаре,

чем к холоду, к плоской поверхности более, чем к горе,

Младенец родился в пещере, чтоб мир спасти:

мело, как только в пустыне может зимой мести.

Ему все казалось огромным: грудь матери, желтый пар

из воловьих ноздрей, волхвы — Балтазар, Гаспар,

Мельхиор; их подарки, втащенные сюда.

Он был всего лишь точкой. И точкой была звезда.

Внимательно, не мигая, сквозь редкие облака,

на лежащего в яслях Ребенка издалека,

из глубины Вселенной, с другого ее конца,

звезда смотрела в пещеру. И это был взгляд Отца.

«Рождественская звезда» — один из шедевров, созданных И.А.Бродским, родившимся через семьдесят лет послеИ.А.Бунина. Снова «русская» метель там, где привычнее жара – но повторяться не будем. Ведь главное в обоих произведениях то, что построены они словно «по нарастающей». В обоих отразилось духовное восхождение — через морозную ночь и метель к Звезде Рождества, путь всему миру указавшей, к победе над палачом Иродом...

Одна, одна над белою землею

Горит звезда

И тянет вдаль эфирною стезею

К себе — туда.

О нет, зачем? В одном недвижном взоре

Все чудеса,

И жизни всей таинственное море,

И небеса.

И этот взор так близок и так ясен,—

Глядись в него,

Ты станешь сам — безбрежен и прекрасен —

Царем всего.

Стихотворение с «говорящим» названием «Око Вечности». Эти строки поэта и философа В.С.Соловьёва даже песней стали, благодаря таланту одного из актёров духовного театра «Глас» — но не об этом сейчас.

Конечно, у «обожателя Бога», как назвал поэта К.Д.Бальмонт, немало произведений о Рождестве, о Матери Божией, о душе, к Небесам устремлённой — и образ природы в них или в привычном смысле отсутствует, или особой роли не играет. Да и здесь нет ни морозной ночи, ни метели – и всё же Звезда горит не над южным морем или цветущими тропиками, а над «белою землёю» — а значит, над Русскою землёю, снегом покрытой. Над заснеженными полями и лесами. И возносятся над землёю слова молитвы, к Небесам устремлённой, и устремляется к Небесам «эфирною стезею» душа.

Мы неслучайно обратились к трём в разные эпохи живущим поэтам, чтобы увидеть, ощутить духовное восхождение, столь русской литературе присущее. И образ природы — его неотъемлемая часть.

А в этих строках восхождение словно «завершается» — потому что «происходит» Соединение с Самим Создателем:

Ты станешь сам — безбрежен и прекрасен —

Царем всего.

Ведь был же человек царём над всей тварью поставлен, но, согрешив, своё «царское положение» утратил. И вот теперь «происходит» не только восхождение, но и Возвращение — обретение того, что по грехам утрачено было. Ведь Горящая над «белою землёю» Звезда указывает на Рождённого Спасителя — на начало Всеобщего Спасения. И словно «напоминает», что Христос «не спасёт нас без нас», как сказал один из Отцов Церкви. О том, что стать«безбрежным и прекрасным», стать«Царем всего», как изначально Самим Творцом предначертано, можно только очистив душу, вглядевшись в «близкий и ясный взор» Вифлеемской Звезды — Звезды, возвестившей о приходе в мир Спасителя! ...

И белый снег, землю покрывающий, — символ чистоты… Об этом в следующей главе.

Глава третья «Надмирность» русского пейзажа»

Чистый, белый покров, на солнце сияющий! В своих бессмертных очерках написал Князь Е.Н.Трубецкой, что старинный город или монастырь среди заснеженных полей манит, как «потустороннее видение Града Божьего»...

А мы вслед за поэтом — Иеромонахом Романом вступаем в похожий на сказку, на видение заснеженный лес. (Странно было бы в таком исследовании не обратиться к произведениям того, кто жизнь свою Церкви посвятил. Да и автор известен не только людям воцерковлённым)

А зимний лес особенно торжествен,

Надмирен и величественно тих.

Сказать бы — уподобился невесте,

Но чистота сегодня не в чести.

Где же ключевое слово в этих отразивших самую суть русского зимнего пейзажа строках?! Конечно же, — «Надмирен». И даже невесёлые размышления о том, что «чистота сегодня не в чести» не затмевает главного образа и главной мысли.

Деревья преисполнились покоя,

Их не тревожит дятлов разнобой.

Как хорошо, оставив всё мирское,

Придти сюда, побыть с самим собой.

Застыть на миг. Коснуться опушенья

Рукой благоговейною своей.

Благодарить за чудопревращенье,

За этот снег, что сыплется с ветвей.

Кажется, ещё несколько шагов – и откроются перед надмирный пейзаж созерцающим Стены Святой Обители, в которой течёт своя, сокрытая от суетного мира жизнь. Где свершаются незримые миру труды, как свершается незримая работа внешне застывшей природы. Потому что для христианина природа – Нерукотворный Храм Творца, Книга Величия Божия, как сказал о ней М.В.Ломоносов. Не только зимою, конечно, — просто перед нами зимний пейзаж.

И замолчать под пологом небесным,

Светлея запорошенным лицом.

И предстоять с собранием небесным

В великом аллилуйя пред Творцом.

Покой и Надмирность!!! Отсутствие суеты! Все помнят, конечно, о «быстром и медленном» сне. Так молитва, как сказал один мудрый человек, – «медленное» бодрствование, потому что отрешается человек от суеты, душою и мыслями к миру иному устремляясь.

И молится лирический герой вместе с заснеженными,«преисполненными покоя» деревьями. Вместе со всем мирозданием Божиим возносит Хвалу Создателю!…

Как-то ответила одна девочка на вопрос, зачем монастыри возводить там, где людей почти нет: «Против того, что с «рожками». Тот, конечно, в разном обличии явиться может, чтобы душу человеческую уловить – да только не одолеть ему Креста, не одолеть возносящейся к Небесам Молитвы, не одолеть «великого аллилуйя» — недаром говорят, что боится дьявол поющего христианина!

Как и во многих произведениях, к которым обращались мы ранее, происходит духовное восхождение. Происходит, благодаря созерцанию зимнего пейзажа, в котором воплотилось то, что пяти чувствам нашим неподвластно, что только духовным слухом и зрением постижимо — хоть немного…

«Мы должны определить Красоту как преображение материи чрез воплощение в ней другого – сверхматериального начала», — написал русский философ В.С.Соловьёв, к мыслям которого мы уже в беседе нашей обращались. И происходит преображение с душой, зимний, надмирный пейзаж созерцающего, вместе с мирозданием молитву к небесам возносящего!...

А к другим произведениям поэта, имя Романа Сладкопевца носящего, обратимся в следующей главе.

Глава четвёртая «Наедине с Творцом».

Есть у Иеромонаха Романа несколько произведений, которые словно «продолжают» друг друга – и даже одним стихотворным размером написаны.

А потому вот ещё один пример созерцания и размышления о Вечном:

Луна. Мороз И никого вокруг.
Блаженная пора уединенья.
Благословляю воздеянье рук
В молитвенном полночном обновленье.
Мне больше не осталось ничего.
Но эта малость — зримая подмога:
Быть одному. Размолвиться с молвой,
И понимать, что не отринут Богом.

Лирический герой одинок?! Нет, конечно, он не может быть одиноким — потому что «Собеседник» его — Сам, всю красоту эту Сотворивший.

Возможно, Вечную Красоту созерцающий — инок, как сам автор, а может быть, — и мирянин, ощущающий Причастность Мирозданию Божьему как само собою разумеющуюся реальность. Оттого и пора эта для него блаженная, оттого и Самим Творцом стоящий пред Ним не отринут!..

Мы не будем исследовать каждое четверостишие – иначе повторов не избежать, а обратимся к финалу, в котором чаще всего отражено Главное:

Как мало нужно и тебе, и мне:
Молчать пред Богом, опустив прошенья.
О чём просить? О чём ещё жалеть?
Что умножать безумные глаголы?

Человеку надо совсем немного – но надо самое Главное – не быть «отринутым» Создателем! Потому что без Него все богатства суетного мира — ничто! Как важно понять это, чтобы в жизни не разочароваться, чтобы поздно потом не было!

И вот – последние строки, звучащие словно «ответ» на только что заданный вопрос, хотя для истинно верующего вопрос сей риторический. И ответ на главный вопрос о смысле земного бытия...

… Несёт упокоение земле
Дрожащая лампада за Престолом...

А вот финал ещё одного стихотворения:

Во всём — отображенье Красоты,

Свечение Немеркнущего Света.

И сердце тает, тает в эту стынь

Благодареньем Первому Поэту.

Первому «Поэту», Первому «Художнику», Первому «Композитору»! Неслучайно назвал русский мыслитель Н.М.Тарабукин Софию – Премудрость Божию «творящей мир Художницей».

«Во всём — отображенье Красоты» — Красоты Вечной, Красоты Высшей! Отображение и в природе, и в творениях земных художников! «Наитием Святого Духа Ты озаряешь мысль художников, поэтов, гениев науки. Силой Сверхсознания они пророчески постигают законы Твои, раскрывая нам бездну творческой премудрости Твоей» — поётся в самом «поэтическом» Акафисте «Слава Богу за всё».

А убиенный «новыми творцами жизни» П.А.Флоренский написал в свой знаменитом «Иконостасе», что творить можно только, «напитавшись» впечатлениями духовного мира, в который должно вознестись мыслью прежде, чем начать творить.

Оттого и «тает сердце благодареньем Первому Поэту», оттого и поёт вместе со слаженным хором мироздания лирический герой «аллилуйя» Создателю. Оттого и написал Иеромонах Роман эти преисполненные Духовной Красоты строки и дал имя сборнику произведений своих, к которому обращались мы, беседуя о надмирности русского пейзажа, «Благословен молитвы час».

Молится лирический герой вместе со всем мирозданием – и при свете луны, и в солнечный день. И постигает Высший Смысл земной красоты! И застывшее, «затаившаяся» под снегом мироздание «вторит» молитве сей…

А теперь, постепенно приближаясь к завершению беседы, обратимся к ставшим песней строкам, соединившим в себе таланты двух поэтов, носящих имя Романа Сладкопевца. Написал Иеромонах Роман, а «озвучил» своим удивительным, неповторимым голосом Архидиакон Роман, которому было даровано лишь тридцать семь лет земной жизни. (Вместе с другом Иереем Алексеем погибли они в автокатастрофе).

Итак, снова, говоря словами самого автора, о«блаженной поре уединенья».

Слава Богу, снова я один,

Снова я лампадку затеплю,

Суету оставив позади,

Господу молитву пролию.

В эту ночь в сиянии луны

Хорошо тебе, душе, одной

Воззывать к Нему из глубины:

Господи, услыши голос мой.

Здесь, словно всё ранее поэтом сказанное, воедино собралось. Как и в ранее услышанных стихах, сосны возносят к небу молитву,«совершая воздеянье рук»; в молитве «на верхушке стынущей сосны птицами застыла стая звёзд». Потому что «всякое дыхание и тварь славят-славят Своего Творца».

А в финале «все внимает Богу, не дыша» — боясь нарушить благоговейную тишину, как во время Литургии, когда поёт хор Херувимскую Песнь – здесь поёт её всё мироздание.

Словно льётся и из морозного воздуха, и с застывших под снегом сосен, и с Млечного Пути, что «без края и конца», Святая Песнь: «Всякое ныне житейское отложим попечение»…

Та же суть воплотилась в прекрасных, преисполненных радости строках А.А.Фета

Нельзя заботы мелочной

Хотя на миг не устыдиться.

Нельзя пред Вечной Красотой

Не петь, не славить, не молиться.

Мы уже как-то обращались к ним, говоря о Пасхальной Радости, запечатлённой в весеннем пейзаже. Но разве не звучит Святая Песнь – Песнь Небес и над спящей подо льдом рекой, на берегу которой застыли под снеговыми шапками деревья?! Просто звучит не так звонко, наверное…

И в произведениях Иеромонаха Романа, и в стихах других поэтов, к которым мы обращались ранее, происходит духовное восхождение – душа в «Надмирность» устремляется! Потому что, как написал С.А.Есенин, она «грустит о небесах».

Все внимает Богу не дыша,

Господи, дела Твои святы.

Что ж ты плачешь, глупая душа,

Иль и ты коснулась чистоты?

«Коснулась» Престола Божия, Чистоты Божественной — и оттого плачет, но не слезами скорби, отчаяния, а слезами, очищающими от всего суетного, от всего бренного, от всего нечистого!

Потому и завершаются эти не оставляющие равнодушными строки теми же словами, что и начинается: «Слава Богу, снова я один…».

Слава Богу, что можно остаться с Ним наедине, помолиться, поразмыслить о Вечном и от всех заблуждений духовных очиститься.

Ведь если суету «позади» не оставить, то к Чистоте душою не прикоснуться!!!

Глава пятая «Небеса, на землю смотрящие».

Вот, кажется, всё уже сказано – только, наверное, нельзя завершить беседу без этих за душу берущих строк поэта, многие стихи которого песнями стали. Не погибли они, «заваленные буреломом», «затянутые тиной» официального безбожия. Берущие начало из русской души православной, из заброшенных храмов, из поэзии С.А.Есенина и Н.А.Клюева, «пробились» они, подобно Живоносному Источнику!

Звезда полей, во мгле заледенелой

Остановившись, смотрит в полынью.

Уж на часах двенадцать прозвенело,

И сон окутал родину мою…

Звезда полей! В минуты потрясений

Я вспоминал, как тихо за холмом

Она горит над золотом осенним,

Она горит над зимним серебром…

Удивительная, загадочная «Звезда полей» Н.М.Рубцова! Смотрит она на нашу Родину – на заснеженные поля и леса, на замёрзшие реки — а главное, — на людей – на их труды, на их устремления.

Звезда – связь Неба и земли. Она горит и над «золотом осенним», и над расцветающей сиренью, и над созревшими колосьями.

Но сейчас взгляд её на замёрзшую реку обращён, когда на часах полночь. Наверное, сейчас Рождественская Ночь – иначе, какая разница, сколько «прозвенело» на часах?!

Не дожил Н.М.Рубцов лет двадцати до того времени, когда Рождественскую Службу можно будет даже с экрана телевизора увидеть – но душа-то вне времени и память «генетическую» сохраняет, если её окончательно адским пламенем атеизма не «выжгли», если душа ещё жива. У поэта жива, несмотря на все возможные человеческие заблуждения!

Неслучайно обратились мы в завершение к поэту двадцатого века, творчество которого, несмотря ни на какие чудовищные «экспериментами» над душой человеческой, зиждется на классической русской поэзии, на духовном «фундаменте» Святой Руси!

«Сон окутал родину мою» — сон, как и «мёртвое царство» у Б.Л.Пастернака, — лишь «видимость». Иначе бы не смотрела на неё Звезда...

Небо смотрит на землю во многих произведениях боговдохновенной русской литературы.

«Звёзды смотрят, словно Божьи очи», — написал А.С.Хомяков. Звезды «все собрались, не мигая, смотреть в этот сад» у А.А.Фета.

А здесь, «во мгле заледенелой», смотрит на землю Звезда Вифлеема. Впервые прозвучал такой «вывод» в одной из программ цикла «Библейский сюжет» — да и трудно не согласиться – ведь на то указывает и зима, и полночь, о чём мы уже упоминали. Звезда, как и в строках И.А.Бродского, — «Взгляд Отца» — «взгляд» Творца на сотворённое Им мироздание.

Звезда полей горит, не угасая,
Для всех тревожных жителей земли,
Своим лучом приветливым касаясь
Всех городов, поднявшихся вдали.

Но только здесь, во мгле заледенелой,
Она восходит ярче и полней,
И счастлив я, пока на свете белом
Горит, горит звезда моих полей…

И смотритЗвезда на Родину лирического героя – на Россию! На всех нас!

Не только, конечно, иначе бы никогда не родились божественные оратории И.С.Баха и Г.Ф.Генделя, неземные трио-сонаты В.А.Моцарта, «Времена года» А.Вивальди. И русская душа с радостью откликается на творения великих европейцев. (Ведь только нашим соотечественникам позволил Папа Римский взять из своей библиотеки ноты церковных произведений малоизвестных композиторов для исполнения в России).

Просто среди родных с детства заснеженных полей и лесов, замерзших рек сильнее, острее, пронзительнее ощущается живая связь с Вечным мирозданием, с тем, что говоря языком русской философии, «сверхвременно». Один из самых любимых Праздников, когда вспоминают о Рождении Божественного Младенца, приходит к нам по белым глубоким снегам, по наметённым сугробам, по покрытым зимними шапками деревьям, по льду замёрзших рек и озёр...

Слава в вышних Богу, и на земли мир, в человецех благоволение. Благоволение созерцать Надмирную Красоту, мыслить, трудиться, творить!

Рождество Твое, Христе Боже наш, возсия мирови свет разума. Свет Разума, озаряющий души и умы! Озаряющий при созерцании родного зимнего пейзажа, при созерцании Вечного Мироздания Божьего! При созерцании с любовью и благоговением.

Постскриптум «Постижение счастья».

Мы завершаем беседу не только о духовной красоте русской зимы, что для нас с Великим Днём Рождества Христова неразрывно связана, но и о Лете Господнем Благоприятном, в русском пейзаже явленном. Явленном и в расцвете, и в увядании, и в замирании.

А потому вспомним с детства хорошо известное каждому стихотворение М.Ю.Лермонтова.

Когда волнуется желтеющая нива,

И свежий лес шумит при звуке ветерка,

И прячется в саду малиновая слива

Под тенью сладостной зеленого листка;

Когда росой обрызганный душистой,

Румяным вечером иль утра в час златой,

Из-под куста мне ландыш серебристый

Приветливо кивает головой;

Когда студеный ключ играет по оврагу

И, погружая мысль в какой-то смутный сон,

Лепечет мне таинственную сагу

Про мирный край, откуда мчится он,—

Тогда смиряется души моей тревога,

Тогда расходятся морщины на челе,—

И счастье я могу постигнуть на земле,

И в небесах я вижу бога.

Пред этой красотой словно забывается, что не может быть в одночасье расцветающих ландышей и созревших колосьев. Все эти образы, в разное время пред человеком возникающие, являют собой неразрывное единство мироздания и вечный ход времени.

И всё это не само по себе, конечно, а ради духовного подъёма, ради того, что в финале.

И потому, всё стихотворение как одно предложение построено – мало кто, наверное, внимание обращал, что внутри нет точек – их просто быть по смыслу не может…

А Главное в последнем четверостишии – вернее, в двух последних строках. (Думаю, все знают, как во времена «официального» безбожия последнюю строку «изымали»).

В духовной радости богопознания! В постижении истинного счастья земной жизни, невозможного без ощущения своей причастности Вечности, Самому Создателю!

И счастье я могу постигнуть на земле,

И в небесах я вижу бога.

Соединение, неразрывная связь Мира Горнего и мира дольнего.

И «студёный ключ», «таинственную сагу» лепечущий, — тоже символ «соединения», потому что «мирный край», «откуда мчится он», — образ, конечно же, не «географический».

Красота русского пейзажа — «принесённая» Тайна – очищение, покаяние — и как Высшая Ступень — видение Бога!

Написал русский мыслитель И.А.Ильин, что великие произведения искусства создаются там, где «проносятся веяния Духа Божьего», даже если внешне нет ничего «церковного и религиозного».

Оттого и трепещет душа, прикасаясь к творениям живописцев, композиторов, поэтов, одухотворённый русский пейзаж запечатлевших. Оттого и ощущает человек, живой души не утративший, что незримыми нитями, незримыми узами связаны мы с Мирозданием Вечным, а через него с «Сотворивым сию красоту», как написал не раз упоминаемый Иеромонах Роман. Связаны с Самим Торцом Неба и земли!

Литература

1.Повесть И.С.Шмелёва «Лето Господне».

2.Канал «Культура» цикл «Библейский сюжет». «Звезда полей»

3. Иеромонах Роман. Сборник «Благословен молитвы час»

4.Архидиакон Роман. Сборник «Русь называют Святой».

5. И.А.Ильин Сборник «Я вглядываюсь в жизнь».

6. Собственная методическая разработка «Мысль, отражённая в Слове и Образе».

7. Собственная методическая разработка «Преддверие Рождества».