Немного грустный рассказ. Толкучка

Я люблю по воскресеньям с утра проехаться на «блошиный» рынок. Сядешь на старенький трамвайчик и минут через десять – пятнадцать выйдешь на «кольце», где прямо от остановки вглубь старой лесопосадки тянутся торговые ряды.

«Блошиными» подобные базарчики чаще именуют в Европе. У нас их принято называть «толкучками».

Такие места с давних времен сохранили свой неповторимый колорит, поражая посетителей обилием и разнообразием ассортимента. Чего здесь только нет!

Одежда, посуда, игрушки и сувениры, изящная модельная обувь и армейские хромовые сапоги. Книги, значки, слесарный инструмент и рыболовные принадлежности. Связанные заботливыми руками из «распущенных» старых свитеров носочки всех размеров и расцветок соседствуют с грампластинками Апрельского завода и чернильницами «невылевайками».

Вот блестят на солнце два хрустальных стакана с затейливыми вензелями. Наверное, из дорогого набора, возможно украшавшего когда-то гостиную дворянского собрания.

На чьих столах стояли они, прежде чем очутиться здесь на деревянном ящике под раскидистым тополем?

Рядом аккуратный транзисторный приемник «Селга» Рижского радиозавода, год выпуска 1965. Этот еще даст фору современным китайским образцам. Мама купила мне такой, когда я с успехом окончил девятый класс. Часто я засыпал рядом с ним, слушая по ночам «Маяк». Батарейка за ночь разряжалась, а чтобы купить в то время новую «крону» надо было хорошо побегать по магазинам.

Пожилой мужчина крутит в руках начищенный до блеска солидный мельхиоровый подстаканник. Помню, однажды я пил ароматный чай из тонкого стакана, вставленного в такой подстаканник в купе скорого поезда «Киев – Минеральные воды».

Не могу равнодушно пройти мимо перочинных ножей, разложенных на фанерке. Когда-то у моего соседа по парте был такой. Снабженный маленькими ножничками, шилом и пилочкой он вызывал зависть у ребят всего класса.

– Заметьте, – обращает моё внимание продавец, седовласый мужчина в очках, – колодки на ноже натуральные, из рога.

Между нами завязывается диалог. Вместе вспоминаем времена, когда все было натуральное: шоколад «Гвардейский», масло «Вологодское», пирожные «Эклер» и медовые коврижки.

На повороте в конце аллеи мое внимание привлекает бинокль. Солидный кожаный футляр, хорошая оптика, «ЛОМО» – Ленинград.

– Берите,– уговаривает меня дамочка, – от мужа остался. Мы с ним раньше часто в театр ходили.

Сторговались, отсчитываю деньги и краем глаза вижу, что женщина с сожалением расстается с действительно дорогой для нее вещью.

Покупка есть, можно бы и домой ехать, а любопытство удерживает. Что там еще можно отыскать на извилистых тропинках, какие неожиданные сюрпризы ожидают за углом.

Вот среди шпингалетов и крючков блеснула латунью зажигалка, сработанная каким-то умельцем из гильзы. Мой дедушка в тяжелые послевоенные годы тоже мастерил такие. В ближайших селах обменивал их на муку и картошку.

Перед уходом покупаю у какой-то старушки пару перьев «Рондо», чтобы показать внуку, чем приходилось писать в школьных тетрадках его деду. Перьевые ручки быстротечное время унесло из нашего обихода вместе с чернильницами, копировальной бумагой и «химическими» карандашами. Ушли безвозвратно логарифмические линейки, арифмометры, пишущие машинки, а вместе с ними ушло навсегда и то золотое время, когда пределом твоих мечтаний мог быть круглый китайский фонарик на двух батарейках.