ГОЛОС НЕБЕС

Серж Ант

ГОЛОС НЕБЕС

– Поднимайся! Тебя ждёт ещё одно испытание.

Тиргатао открыла глаза. Сырой твёрдый пол напомнил о вчерашнем дне. Остатки сна медленно исчезали, сердце сжалось от ощущения реальности. Из-за решётки на неё смотрели огромные чёрные глаза стражника. Громила с крепкими руками грозным жестом призывал её выйти. От такого великана не стоит ждать сострадания, да и не любила она, когда её жалеют, ведь она Тиргатао – принцесса иксоматов. Скрывая усталость и боль, девушка бодро поднялась на ноги.

– Какое ещё испытание? Ты же клялся Аресом, что я не протяну и трёх дней, как меня казнят.

– Сатир милостив к тебе, меотиянка! – уж очень торжественно протянул стражник. – Если выдержишь последнее испытание, тебе царь благосклонно подарит свободу.

«Как же! Этот ненасытный фракиец никому не дарил свободу», – подумала Тиргатао и вслух спросила:

– И ты вправду веришь, что он меня отпустит?

Стражник захохотал, подняв голову:

– Сначала пройди испытание! В этот раз тебя ждут очень горячие головы.

– Не удивлена. Сатир делает всё, чтобы меня убить. Сколько их будет?

Громила издевательски нахмурил брови, делая вид, что вспоминает, затем также издевательски улыбнулся:

– Трое. Всего лишь трое.

– Это всё же лучше, чем стая волков, – устало пробормотала принцесса.

– Согласен! С волками ты разделалась знатно. И со скифами долго не церемонилась, мне понравилось, – громила не переставал улыбаться.

– Рада, что услужила, – грустно вздохнула Тиргатао.

Стражник закрыл камеру и подтолкнул девушку в спину. Они пошли по узкому тёмному коридору, освещаемые небольшим факелом. Её мысли вернулись к сегодняшнему сну. В нём она совсем юной девой купала своего грудного сына. Как давно это было. Она не так уж и молода, но сохранившаяся красота заставляли думать многих, что она ещё юная девчонка, не видавшая на своём веку серьёзных битв. Те, кто её знал, поговаривали, что сама богиня-мать Апи бережёт её молодость и красоту, а бог-отец Папай дарит ей мужскую силу воина.

– Стой! – внезапно скомандовал конвоир. – Я отдам тебе твоё оружие.

Громила ловко звякнул связкой ключей и отворил одну из дверей. Ещё одним отточенным движением выхватил меч из тёмной кладовой и вложил его в руки Тиргатао.

– Скажи мне, воин, зачем ты служишь Сатиру? Ты же сармат!

– Боги не запрещают нам быть наёмниками, меотиянка. Была бы ты принцессой, я бы мог служить тебе.

– Я и есть принцесса, пёс! – вспылила воительница.

Громила громко рассмеялся, тыча факелом в огромную кованую дверь:

– Скажешь это мужам, которые ждут тебя там.

Тиргатао покорно повернулась. Боспорский царь не позволит ей уйти живой. Отец уже стар, чтобы повести воинов в бой. А сын ещё слишком юн, чтобы все знатные воины встали под его знамёна. Объединить всех меотов сможет только она – принцесса иксоматов. Только она знает, каким подлым и коварным может быть царь Сатир, играя роль дружелюбного соседа. На западе он покорил уже многие племена. Но на востоке об этом ничего не знают. Именно поэтому фракиец не даст ей уйти, придумывая каждый день новое испытание. Даже если она сейчас выживет, Сатир придумает что-нибудь ещё, только бы не выпускать её из своих лап. Тиргатао понимала, что нужно бежать, но прежде ей предстоит провести ещё один бой. Сейчас она должна сразиться с тремя воинами одновременно.

– И ты не спросишь, кто они? –  прервал раздумья принцессы сармат.

– Нет разницы, кого убивать за свободу…

Тиргатао вышла на арену с опущенной головой, чтобы глаза после темноты привыкли к яркому солнечному свету. Три пары ног стояли неподвижно. Кожаные штаны и башмаки выдавали принадлежность воинов к горному племени.

– Это насмешка? – грозно прорычал один из них.

– Мы – знатные воины! И не будем позорить себя убийством какой-то девки, – прокричал второй, воткнув копьё в землю.

– Кому пришло в голову против нас троих выставить эту вонючую меотиянку? – дико заревел третий.

Толпа на трибунах разразилась криками и свистом. Глаза Тиргатао понемногу привыкали к свету. Быстрый опытный взор оценивающе скользнул по каждому из соперников. Перед ней стояли высокие и хорошо сложенные воины в кожаных доспехах. Защита, к счастью, у них не очень надёжная, вполне пробиваемая. А вот с оружием всё в порядке. Тот, что стоял в центре, держал в руках скифский акинак и круглый щит. У второго в правой руке было два коротких дротика, левой он держался за воткнутое в землю длинное копьё. На вид этот горец казался намного младше своих соплеменников. Третий воин величаво придерживал на плече огромный двусторонний топор-лабрис. У каждого из них на поясе висел кинжал. Толпа утихала, словно ветер перед бурей. Принцесса сосредоточенно просчитывала возможные варианты. В руках у неё был только меотский меч. Она ещё с детства усвоила урок отца: никогда нельзя показывать всё своё оружие. Он говорил, что никто не должен знать, есть ли у тебя кинжал. У Тиргатао он был. Сарматский. Его она аккуратно сняла с пояса стражника в тёмном коридоре и спрятала в длинном левом сапоге. Хватило бы сил…

Трибуны умолкли.

«Жди!» – тихо прозвучало в голове. «Чтобы не случилось, жди. Момент настанет». Голос прозвучал в голове, но, казалось, как будто бы он шёл сверху.

– Нам кто-нибудь объяснит, почему мы должны убить именно эту болотную бабу? – снова прорычал воин с мечом и щитом, вопрошая к царскому ложу.

– Осторожнее, тавр! – одёрнула Тиргатао. – Я тебя понимаю.

– Тогда ты объясни, зачем я должен тебя прибить?

– Нет, тавр, это я должна вас убить.

Воины переглянулись и громко захохотали.

– А ты дерзкая, меотиянка! – рыкнул топорщик.

Принцессе он показался чуть шире в плечах, чем другие. Его круглое лицо излучало доброту, но в глазах было что-то свирепое, дикое.

– У меня нет выбора, тавр! Чтобы получить свободу, мне нужно вас убить.

– Поразительное совпадение, – съязвил копейщик, – чтобы получить свободу, нам нужно сделать то же самое, только с тобой.

– Не хочу тебя расстраивать, мальчик, но ты не первый, кто говорит мне это.

Улыбка воина с копьём мгновенно исчезла с лица. Его явно задели за живое.

– Я расправлюсь с тобой одним ударом, болотная гадюка! – яростно прошипел юный тавр, схватившись за копьё.

– Погоди, брат, – жестом руки воин с мечом обратился к публике. – Мы никогда не убивали женщин, считая это позором для воина. Но если нам ради свободы нужно прикончить эту девку, я как старший брат возьму этот позор на себя.

Под рёв трибун тавр уверенными шагами пошёл навстречу принцессе. Меотиянка оставалась неподвижной, словно её ноги вросли в эту землю, на несколько лет ставшую для неё родной, пока её муж – царь синдов – не предал их любовь и её саму. Каждую ночь, проведённую в темнице, принцесса молилась богу Солнца, чтобы завтра вновь увидеть солнечный свет, чтобы снова увидеть сына, чтобы рано или поздно отомстить предателю-мужу, продавшего её за греческое золото.

Мысли прервались, когда над головой блеснул скифский меч. Тиргатао едва успела парировать удар. Но акинак вновь оказался над головой принцессы. Её меотский меч был длиннее и массивнее скифского, но тавр атаковал напористо и быстро, вкладывая в каждый удар всю свою мощь. Он решительно хотел окончить поединок очень быстро. Девушка, отступая, отбивалась, пока не упёрлась спиной в стену. Мечи скрестились. Тиргатао чувствовала, как тавр прижимал её всё крепче, трибуны неистово ревели, предчувствуя развязку.

«Не сдавайся!» – эхом спустилось с небес.

Принцесса и не думала сдаваться, но воин из далёких земель был физически сильнее. Его акинак прижал меч воительницы к стене, а щит со всего размаху врезался ей в лицо. Тиргатао упала, кровь заливала глаза. Безоружная и обессиленная женщина-воин, легендарная принцесса иксоматов, лежала на сырой земле в ожидании последнего удара. Тавр наслаждался моментом.

Время словно остановилось. Сквозь алую пелену, Тиргатао смотрела в небо. На ярко-голубом фоне размером с облако возник полупрозрачный лик мальчика. Его лицо было очень похоже на её сына. Ком в горле перехватил дыхание. Тенью склонился тавр, медленно, с наслаждением победителя, он заносил над принцессой свой бронзовый меч.

«Вставай!» – словно молнией пронзил голос в голове. «Действуй!!!» – донеслось свысока.

Тиргатао изогнулась как кошка, выхватила кинжал из левого сапога и резким движением резанула тавру связку над коленом. Воин взвыл, словно дикий зверь. Его раненая нога подкосилась и упала на колено. Принцесса вскочила, выхватила из расслабленной руки тавра акинак и со всех сил вонзила его в грудь. Двое других воинов изумлённо застыли от увиденного, они не могли поверить, что их брат повержен. Спохватившись, юный тавр перекинул один из дротиков в левую руку и метнул в Тиргатао. Она уклонилась. Короткое копьё ударилось в стену и упало рядом. Через мгновенье девушка мчалась на тавра с его же дротиком в одной руке и щитом его брата в другой. Толпа гудела от неожиданного поворота событий. Многие кинулись делать новые ставки. За несколько дней Тиргатао успела стать здесь любимицей. Её бои отличались долгой прелюдией и молниеносной развязкой.

Щит отразил второй дротик. В следующий миг Тиргатао кувырком оказалась возле ног тавра и воткнула остриё ему под панцирь. Ярость на лице юного воина сменилась ужасом. Он так и не успел вытащить длинное копьё из земли. Третий тавр, осознал, что на него бежит не просто какая-то девка и, оценивая её скорость и траекторию, замахнулся так, чтоб острие лабриса прошло чуть выше плеч. Меотиянка резко присела перед выпадом круглолицего, крутнулась в противоположную сторону от инерции движения топора и сорвала кинжал с пояса горца. Публика восторженно ликовала, когда последний тавр упал на колени. Удар со спины точно в сердце не оставил ему шансов выжить.

Как и предполагала Тиргатао, Сатир и не помышлял её отпускать. Под предлогом почествовать победительницу, он пригласил её в царский дворец.

«Там меня и убьют, скорее всего, отравят» – думала принцесса.

В сопровождении сармата она шла по узким улицам города, обдумывая план побега. Ей во что бы то ни стало нужно добраться до Танаиса, к отцу. Сармат уже не подталкивал меотиянку, лишь лукаво улыбаясь, поглядывал на её левый сапог.

«Сейчас!» – болью в ушах пропел небесный голос.

Не задумываясь ни на миг, Тиргатао резко рванула к восточным воротам. Этот город она знала, как свой родной. Не секрет, что именно эти ворота практически не охранялись, так как перестали пользоваться популярностью среди торговцев. Двое охранников в полудрёме сидели на пустых винных бочках. Первому, который вскочил ей наперерез, принцесса воткнула в горло сарматский кинжал, второго просто сбила с ног.

«Куда дальше?» – спросила себя принцесса.

«К морю!» – ответил голос с небес.

Из последних сил Тиргатао помчалась к скалистому берегу. Она понимала, что только море её может спасти, на суше конница Сатира её быстро нагонит. Но не успела она пробежать и нескольких шагов, как её настигла стрела, угодив в бедро. Превозмогая боль, принцесса выдернула стрелу с плотью и кровью и продолжила бежать, что есть мочи. На берегу одинокий рыбак привязывал свою лодку к огромному заострённому валуну.

– Я… я… – от боли и усталости меотиянка не могла произнести ни слова.

– Да, я знаю кто ты. Когда-то ты была здесь царицей. Сейчас – узница. Но я помогу тебе. Однажды ты спасла моих детей от рабства, отбив их у морских разбойников. Бери мою лодку.

– Спасибо, – еле вымолвила принцесса.

– И вот ещё, – рыбак протянул ей какой-то мешочек, – возьми, это поможет тебе залечить рану.

Солнце садилось, багряными лучами окрашивая море. Присыпав рану, принцесса лежала в лодке, уносимая безмолвными волнами Понта Эвксинского. На небе снова возник огромный лик мальчика. Он радостно смотрел с небес на раненую, но всё ещё живую меотиянку и вдруг уже знакомым голосом воскликнул: «Мама, ура, я прошёл этот уровень!»

На небе возник ещё один образ. Это была красивая женщина с белокурыми волосами. Тихим приятным голосом она ответила: «Молодец, сынок, а теперь выключай компьютер, пора делать уроки! Поиграешь завтра».

Теряя сознание, принцесса повторяла непонятные слова. Тиргатао готова была поклясться, что отчётливо услышала богиню-мать, только не всё поняла. Но это уже было не важно. Важно, чтобы наступило «завтра»…