Поэма "Возвращение" (Памяти поэта Бориса Попова)

Написав слово «ветер», окно отвори и замри...
Борис Попов (5.10.1946–20.01.1996)

I
Черновик

Взатяг курили, взахлёб дурили,
Играли Баха, читали римлян.
А жизнь летела легко и просто –
Сначала в небо, потом с откоса.

Ночами бродит патлатый мальчик
По закоулкам, где чьи-то дачи.
С кривой ухмылкой глядит на звёзды.
Казалось, просто, а стало поздно.

Звенит прямая на мониторе
Кому на радость, кому на горе,
Тебе – в досаду. А что поделать.
Застыли даты на сорок девять.

А здесь всё так же и всё иначе.
Гремят составы, рябины плачут,
Шуршат газеты, молчат рассветы.
Ты помнишь это? Ты вспомнишь это.

Метут метели, поют капели,
Кипят купели – а не тебе ли?
Хлебни из крана воды в Крещенье.
Сам знаешь: рано для возвращенья.

II
Стена

Листья холодные, тёплый снег.
Вьюга метёт да метёт с утра.
На бесконечной сырой стене
Буквы, которых не разобрать.

Явь, сновидение или бред?
Не обойти, лишь пройти насквозь –
Если сумеешь сложить ответ,
Если успеешь задать вопрос.

Ветер такой – не слыхать шагов.
Там, за стеной, ждут твоей строки
Тьма, не прощающая долгов,
Свет, отпускающий все грехи.

Сколько осталось? – Опять не то.
Всё ли успел? – Не тебе судить.
… Медленно кружит веретено,
Вьётся твоя золотая нить.

III
Время

1

Скоро седые твои сыновья и юные внучки шальных подружек
Сбагрят поблекшие черновики в провинциальный заштатный музей.
Скоро напишут враги и друзья, в чём был неправ и зачем был нужен.
Скоро забудут твоих врагов и похоронят твоих друзей.

Что же останется от тебя? Томик в запасниках библиотечных,
Отзвук шагов между серых стен, светлая грусть перелётных стай.
Но не отпустит уйти в закат и раствориться в безлико-вечном
Девочка, плачущая навзрыд, снова листающая твой сайт.

2

Девочка, полно, прошёл январь, скоро капели и тёплый ветер.
А у него листопад, дожди, неотвратимость слепой беды.
Всех не оплакать, не отмолить, да и не надо, бог шельму метит.
Незачем рваться к тем берегам, где затерялись его следы.

Город в сугробах, бульвар в огнях, окна в узорах, в запое дворник.
Хватит бесцельно глазеть в экран. Выйди из дома. Дыши. Живи.
Только в кромешной ночи опять вьюга бросает на подоконник
Ломкие листья его надежд, рыжую сказку его любви.

IV
Перекрёсток

Ненадолго замри
На метельном своём перекрёстке.
Помнишь, в дальней дали
Серебрятся причальные доски.
Ни свечи, ни креста.
Дремлет пёс на крылечке казённом.
И вздыхает вода
О несбывшемся и неспасённом.
Сердце гулко стучит,
И стеной надвигается небо...
Но откуда в ночи
Эта школьница в платье нелепом?
И трясёт, и орёт, –
Да оставь уже, дура, в покое! –
И всё тащит вперёд,
Ухватившись горячей рукою.
… Ты очнёшься один
В дребезжащем последнем трамвае.
Где вчера накатил,
Что привиделась глупость такая?
После будешь смотреть
На огонь и мечтать о хорошем,
Пальцы тонкие греть
О заварочный чайник в горошек.

V
Постскриптум

Бери и записывай: солнечный день,
На мокром асфальте кленовые пятна.
Не надо о тёмной тягучей беде,
О сладости острой и горечи мятной.

Пиши, как на ветках галдят воробьи,
Взлетают качели у детского сада.
Но только не надо о вечной любви,
О смерти не вечной – ты слышишь, не надо.

Забавно, все наши давно разбрелись,
А я, как дурак, всё стою у ограды.
Вот только не надо про вечную жизнь.
И про возвращение тоже не надо.

Но тянет на берег к свинцовой воде,
Туда, где камыш и утиные стаи.
Бери и записывай: солнечный день.
А что будет дальше, я тоже не знаю.