Признание

В этом году осень решила не задерживаться, сразу притворившись зимой, убедила достать с антресолей, шапки, шарфы и тёплые варежки. Конец сентября, ночные заморозки и уже иней по утрам покрывает белым саваном ещё зелёную траву, а лужи подёрнулись ледяной паутинкой. Но разве это имеет хоть какое-то значение, особенно если влюблён и тебе шестнадцать.

– Серёж, Апухтин, – Галина Семёновна учитель математики оглядела, поверх очков, пустеющий класс, – вроде ты сегодня дежурный, зайди в лаборантскую там мешок с картоном, вынеси его.

– Где, правда, где справедливость, он там уже дня три стоит, – захныкал мальчишка, утирая несуществующие слёзы, – и, вообще, мне домой в другую сторону.

– То есть ты хочешь взвалить это на Кораблеву, что будет дежурить завтра.

– Галина Семёновна давайте я выброшу, – поднял руку, как на уроке неожиданный доброволец.

– Вот бери пример с Ильи, он всегда готов прийти на помощь и, поимей совесть… – окончание фразы зависло в воздухе, внимание учителя переключилось на куда более важные проблемы, чем невыброшенный мусор.

Обычный чёрный пакет, набитый всякой картонной рухлядью, лёгкий, но большой и очень неудобный. Помощь предложил всё тот же вечный классный бездельник и скандалист, при всех его минусах товарищем он был хорошим. Вышли за ограду, мешок пристроили на спинку скамейки. Серёга закурил и, надышавшись смрадным дымом, спросил:

– Ну что, потащили дальше?

– Ты же домой хотел.

– Да я так, – мальчишка сделал неопределённый жест руками, – неужто ты думаешь, что вот так тебя брошу?

– Не Серёг сказал домой, иди домой.

– А как же ты?

– Не бери в голову, найду, кого-нибудь, – Илья воровато огляделся, – иди, иди.

Отвергнутый помощник вытаращился на приятеля, потом пожал плечами и пошёл в сторону Институтской.

Илья зябко поёжился и резко потёр ладошки пытаясь согреться. Школьная дверь, звякнув притяжным магнитом, отворилась, выпуская на крыльцо очередную группку расползающихся по домам детей. Мальчик, заметив кого-то, вздрогнул и глубоко выдохнул.

– Во Серёжка, свин, на полдороги тебя бросил, – сказала высокая девушка, делая вид, что ей всё равно.

– Да Ксюш! – на выдохе проговорил Илья, – бывает и такое.

– Давай помогу, мне как раз в ДК, так что нам по пути.

К мусорным контейнерам подойти не удалось. К середине дня грязь ожила от ночного озноба, превратившись в коричневую слизь. Илья, ловко раскрутив мешок, метнул его на вершину мусорной кучи. Несколько крыс с громким писком бросились врассыпную.

– Правильно говорят, не хотите терпеть в подвалах кошек, будете кормить крыс, – назидательно заметила девушка, подведя итог увиденному. – Ну ладно, пока, до завтра.

– Ксюш на два слова, – с трудом выдавил из себя Илья, доставая из кармана что-то очень ярко-розовое.

– Да Илюш.

– Вот, – мальчик протянул перчатки модного цвета фуксии, держа их обеими руками.

Девушка оторопела от неожиданности.

– Это мне?

– Да, – сдавленно произнёс Илья, с усилием сглотнул и, собрав всю волю в кулак, выпалил: – и ещё я люблю тебя.

Ксения на мгновение превратилась в свидетельницу Медузы Горгоны, потом шумно выдохнув, развела руками, и всё-таки собравшись, сказала:

– Ну и что я с таким счастьем должна делать? – она обвела взглядом всё кругом и с нажимом добавила: – Это был вопрос.

– Ну, не знаю, – пожал плечами уже совсем поникший Илья.

– Вообще-то, я тороплюсь, – Ксения посмотрела на часы, и поморщившись как от зубной боли, продолжила:– мне через двадцать минут аккомпанировать скрипачам, у них экзамен. Не обижайся. Давай перчатки и пока.

Перчатки перекочевали в руки девушки, и та, стремительно развернувшись, бросилась прочь. Но, пройдя несколько шагов, остановилась и глубоко вздохнув, вернулась.

– Мы как-то нехорошо попрощались. Я поняла твои чувства, твои слова, и как тебе сложно было их сказать. Но, – девушка покосилась на контейнер, заваленный всякими отбросами, – ты выбрал не лучшее место и время. Поверь, ты первый с кем я пойду в кино, съезжу на «Волшебную флейту», и съем кило мороженого, делясь походу, самым сокровенным. Я благодарна и за твои слова, и за перчатки. Но вот…

Илья затаил дыхание, не веря ни собственным ушам, ни услышанным словам, но сделав над собой усилие, всё-таки выдавил из себя.

– Что, но вот…

– Вот только не делается это вот так, в таких условиях, в таком месте.

– Да, я понял, – Илья робко улыбнулся. – Удачно сыграть на экзамене.

– Спасибо, ещё увидимся, – ответила Ксения и, развернулась на каблуках и, припустила лёгкой рысцой.

Мальчик ещё долго смотрел вслед. Напряжение спало. Он вытер выступивший испариной на лице пот.

– Надо же, ты первый, с кем бы пошла в кино… – проговорил он сам себе, оглядывая мусорный контейнер, кучу старых автомобильных шин, и пыльные мешки с битым кирпичом. Криво ухмыльнулся и добавил: – и действительно, чудное местечко ты выбрал для признания.

Осень. Хоть ещё сентябрь, но уже подмораживает, всё кругом окрасилось в яркие цвета светлой печали. Зима не за горами. Но стоит ли на это обращать внимание, когда всего шестнадцать и ты влюблён...