Зимние сонеты России (венок сонетов)

1
Алмаз снегов искрит лучами солнца,
Заиндевели морды лошадей,
Галдя, судачат бабы у колодца,
Перебирая ворох новостей.
Дымы стволами подпирают небо,
Питаясь соком огненных корней,
И запах вновь родившегося хлеба
Клубами пара рвётся из сеней.
Сияет купол старенькой церквушки,
Румяны щёки маленьких детей,
Принявших от любимых матерей
Парное чудо в деревянной кружке.
И в этой вечной русской деревушке
Живу и я, но в памяти моей.

2
Затеяли сосульки перезвон,
Печально повторяя звон кандальный,
Под песню, так похожую на стон,
Бредёт этап в Сибирь дорогой дальней.
Суров он, государевый конвой,
Перстом судьбы горит клеймо на лицах,
Суёт старуха жалостной рукой
Краюху хлеба татям и убийцам.
Зарока нет от тюрем и сумы
В моей, такой отчаянной России…
А где-то бабы люто голосили,
Кормильцев провожая за холмы.
О, Господи! Помилуй и спаси их
Среди дорог, бесправья и зимы!

3
Морозы триптих вставили в оконце,
На святки девки косы расплели,
Бросают в воду золотые кольца,
Желая знать: вблизи или вдали
По ком-то сохнет суженый красавец –
Глазами добр, обличием суров  -
И жжёт от мыслей безымянный палец,
Девичьи щеки маком красит кровь.
Наступит осень – свадебный венец
Соединит трепещущие души.
И только ночь украдкой будет слушать
Победный стук двух любящих сердец,
Союз которых вечность не разрушит,
Не разольёт расплавленный свинец.

4
Берёт зима стремительный разгон,
И слух пополз по нищенской юдоли,
Что, мол, опять гудят Урал и Дон,
Мужицкий Царь ведёт народ  «за волю».
Седые осудили старики
Донёсшийся из дали тайный голос,
А утром, глядь, почти все мужики
Ушли в ночи, заткнув топор за пояс…
Который год пожар вокруг резвится,
Не сеян хлеб, не кошена трава,
Священник шлёт анафемы слова
На тех, кто жить хотел бы вольной птицей.
А вот и с плеч скатилась голова
На Лобном месте каменной столицы.

5
Всхрапнула тройка, жалуясь на долю,
В кибитке плачет ранняя вдова,
Опять война, все – от дворян до голи –
На супостата двинулись, едва
За Веру, за Царя и за Отчизну
Их позвала российская душа…
Был славен бой, горька сегодня тризна,
И младший сын в семье – уже большак.
Оттосковала пьяная гармошка,
И протрезвел безногий инвалид,
И вот уже в грядущее глядит
Моя деревня, хмурясь понарошку.
А на отшибе в кузнице звенит
Тугая сталь, готовя плуг и сошку.

6
Летит раздольно песня ямщика,
Обоз купецкий лихо обгоняя,
Мороз острей дамасского клинка,
Трещат в пути натруженные сани.
Меха, и сало, и отборный хлеб,
Доставшийся, конечно, не  задаром,
Везут купцы через моря и степь
В обмен на нужные и редкие товары.
Нелёгок путь, проложенный купцом,
На юге – злые стрелы печенегов,
На севере – суровое Онего…
Но он идёт с обветренным лицом,
Народы покоряя не набегом,
А выгодной торговлей и умом.

7
Вновь санный путь застыл на снежном поле,
Влекущий нас неведомо куда,
Посыплем, друг, горбушку круто солью,
Привычек пусть рассыплется узда.
Закинем на плечо со сменкой торбу,
На грудь свою – нательный дедов крест,
И стукнет посох весело, для пробы,
И звук умчится за окрестный лес….
Ну почему бы не сидеть у печки
И дуги гнуть под перестрелку дров,
И заиметь несчитано коров,
И ждать весны и половодья речки?
Но нет, идут в страну манящих снов…
В церквах поставьте за идущих свечку.

8
Как на бумаге лёгкая строка,
Начертана в снегах судьба России,
Хоть не прочесть, но всё ж она слегка
Похожа на Христа следы босые.
Тяжёл он, путь на страшную Голгофу
С крестом тоски на согнутых плечах,
Бессильны все терцеты, рифмы, строфы
Нам о тернистых рассказать путях,
Что у России были, есть и будут –
К чему лукавить, так оно и есть, -
Но для неё не наказанье – честь
Отпор давать и подлости, и блуду.
За это и пытаются известь
Мою страну – восьмое света чудо.

9
Кресты могил маячат на погосте,
Меж них устало нищенка бредёт,
Клюкой от пса, хрипящего от злости,
Она отбилась и смиренно ждёт,
Когда ей сердобольный христианин
Положит грош в костлявую ладонь,
И крестится неистово на ранний
Закатный умирающий огонь.
Хоть принято поклоны бить Востоку,
В закат уходят бренные тела,
На Западе и пуля, и стрела,
Немало русских уложив до срока,
В разряд святых навеки возвела
И вознесла на небеса высоко.

10
Всех уравняет кладбище навек –
Господ, холопов, нищих и богатых –
Неумолим часов Вселенских бег,
Предъявят счёт – и будь готов к оплате.
Любой твой грех вольётся в общий грех,
Любая добродетель станет общей,
Ты не один, но ты один из всех,
Живущих, живших, будет жить кто… в общем,
В ответе ты за всю свою Россию,
За Веру Православную свою,
За каждый благовест в родном краю,
За всех, кто ждёт с надеждою Мессию…
И что с того, что губят на корню
До срока тех, кто жнёт порывы сии?

11
И всё же, всё же, всё же человек,
Изверившийся, немощный, голодный,
Срывается отчаянно в побег
И  замертво…. становится свободным.
Свободным от тоски, печалей, слёз,
От жизни, от любви, да и от смерти…
И скорбно свечи тонкие берёз
Зажжёт закат, уход его отметив.
Потом – темно, и жуткий волка вой,
И серп Луны – немеркнущей лампадой…
Скажи, а ты сумел бы до упаду
Сражаться зло с неведомой судьбой
И, умерев раз восемьдесят кряду,
Вдруг осознать, что всё ещё живой?

12
Желает быть хозяином, не гостем
Крестьянин на своём клочке земли,
Он по весне с размаху щедрой горстью
Посеет рожь, поверив, что рубли
Получит от продажи урожая,
Не может подвести ведь мать-земля,
А будет хлеб – и бабы зарожают,
Смеяться будут, сердце веселя…
Нельзя ведь так: то засухой, то градом
Лишать крестьян надежды сытно жить,
Не умирать и даже не тужить…
Но недород  всегда маячит рядом,
О нём и в изобилье не забыть…
Но всё ж забудем. Будь он век неладен!

13
Не потому ль, сдержавши тройки бег,
Сошёл на снег в убогой деревушке
Столичный житель, важный человек,
Что здесь родился, в этой вот избушке?
А коль не сам, то прадед или дед
В домишке этом заходился криком,
Где образа, которым сотни лет,
Глядят нам в души закопчённым ликом.
Здесь навсегда начало всех начал.
Отсюда Русь берёт размах и удаль,
Здесь зарождались Новгород и Суздаль,
Исток берут веселье и печаль.
И потому мы, хорошо нам, худо ль,
Спешим сюда, где нас Господь зачал.

14
Молитвой поминает предков кости
На капище суровый пилигрим,
Его ступни в мозолях и коросте,
А на лице – заморской пыли грим.
Он видел свет, восходы и закаты,
Чужие звёзды, дальние моря,
Его манили пряные пассаты,
Его ласкала юная заря.
И всё ж он здесь, вернулся в нашу стужу,
Презрев богатый благодатный юг,
Он в пять минут собрал пожитки вдруг
И убежал…. Чтоб не сказать похуже.
А значит, есть среди снегов и вьюг
Такое что-то, что понять нам нужно.

15
Алмаз снегов искрит лучами солнца,
Затеяли сосульки перезвон,
Морозы триптих вставили в оконце,
Берёт зима стремительный разгон.
Всхрапнула тройка, жалуясь на долю,
Летит раздольно песня ямщика,
Вновь санный путь застыл на снежном поле,
Как на бумаге лёгкая строка.
Кресты могил маячат на погосте,
Всех уравняет кладбище навек,
И всё же, всё же, всё же человек
Желает быть хозяином, не гостем.
Не потому ль, сдержавши тройки бег,
Молитвой поминает предков кости?