LE JARDIN

Вкруг стебля – лилий лепестки,

И цвет его златой пожух,

Курлычет там, где буков дух,

Последний вяхирь от тоски.

Поник подсолнух гривой льва,

Уже увядший и пустой;

И с ветром сыпет желтизной

По саду мёртвая листва.

Лежит – как будто снег прошёл –

Молочный бирючины цвет;

И розы по траве вослед –

Кровавый лоскутами шёлк.

The lily’s withered chalice falls

Around its rod of dusty gold,

And from the beech-trees on the wold

The last wood-pigeon coos and calls.

The gaudy leonine sunflower

Hangs black and barren on its stalk,

And down the windy garden walk

The dead leaves scatter,—hour by hour.

Pale privet-petals white as milk

Are blown into a snowy mass:

The roses lie upon the grass
Like little shreds of crimson silk.

LA MER

Тумана белого покров –

В холодном небе напоказ

Луны сверкает львиный глаз

Из гривы рыжих облаков.

Тепло укутан рулевой,

Как призрак он во мгле суров;

В машинном бьётся громко рёв,

И носится шатун стальной.

Разбилась буря – след живёт

на вспухшем куполе волны,

и нить из пенной желтизны,

сплетаясь в кружево, плывёт.

A white mist drifts across the shrouds,

A wild moon in this wintry sky

Gleams like an angry lion’s eye

Out of a mane of tawny clouds.

The muffled steersman at the wheel

Is but a shadow in the gloom;—

And in the throbbing engine-room

Leap the long rods of polished steel.

The shattered storm has left its trace

Upon this huge and heaving dome,

For the thin threads of yellow foam

Float on the waves like ravelled lace.