Приглашаем всех на открытый разбор рассказа нашего автора

Открытый микрофон рубрики «Мастер-классы по прозе» снова включён. Вашему вниманию предлагается рассказ нашего автора. Пока он сохраняет анонимность, которую всем мы уважаем.

Попробуем в обсуждении применять те правила конструктивной критики, о которой мы недавно говорили в Литературной беседке: http://pisateli-za-dobro.com/articles/798-kak-pravilno-kritikovat-i-prinimat-kritiku-literaturnaja-besedka-priglashaet-k-diskussii.html

Задача открытого разбора:
— сообщить автору о своём впечатлении от произведения в целом;
— провести общий анализ произведения и дать оценку;
— выявить противоречия;
— выявить и разобрать ошибки;
— подсказать пути исправления ошибок.

При этом придерживаемся основных правил:

— критика должна быть конструктивной, поддерживающей, мотивирующей;

— необходимо убрать эмоциональную составляющую (иронию, сарказм, высокомерие и т.д.);

— недопустима личная критика, как автора, так и его героев, а также выбранного жанра или стиля;

— недопустима деструктивная, разгромная критика, самореклама и троллинг;

— в зависимости от вашего уровня экспертности критика может быть общей (и выражаться в небольшом комментарии\комментариях) или детальной (в виде развёрнутой рецензии), но в любом случае – обоснованной;

— любые замечания должны быть высказаны дружелюбно, вежливо и тактично.

Автор рассказа просит вас особое внимание уделить финалу произведения, так как у него есть сомнения – закончен ли рассказ или финал требует доработки.

Шуба

Мёрзлые окна пропускали серенький свет, а что за ними? Долго ли ещё ехать? Спросить бы у кого-нибудь, но пассажиры с утра насупленные, молчаливые. Ничего, надо набраться терпения. Вчера коллеги объяснили, что все там выходят, поэтому прозевать трудно. Аллочка уже бывала на барахолке с родственниками, которые приезжали из родного города на своём «Москвиче», но вот так, общественным транспортом, пока не приходилось. Трамвай не торопится, а дома муж с температурой, надо быстренько купить шубу и вернуться, чтобы не переживал. Судорожно вздохнула, и тут же отругала себя: «Чего ёрзаю? Всё равно вперёд вагона не побегу. Правильно Саша торопыжкой обзывает».

Он слёг совсем некстати. Вечером отговаривал: «Подожди, через пару недель вдвоём съездим и купим». Потом повторил привычную фразу: «Тебя же нельзя выпускать из дома, вечно что-нибудь, да приключится!» Всех подруг обзвонила, никто не смог составить компанию. Но она же не маленькая, в конце концов! Всё обдумала, всё предусмотрела. А ждать нельзя, потому что в следующие выходные встреча одноклассников. Ехать в старом пальто? Можно, конечно. Только очень хочется покрасоваться в шубке! Очень-очень! Девочка-отличница уехала в большой город, отучилась в институте, замуж вышла, и теперь вернётся вся такая красивая — на плечах мутон, на ногах высокие сапожки, на светлых кудрях белая пуховая паутинка. Прямо видела, как поднимается по ступенькам школы, как входит в вестибюль, как обнимается с учителями и друзьями детства.

Необходимую сумму копили с позапрошлого года, вчера ещё пятьдесят рублей у соседей заняли. Конечно, одной страшновато, потому что шубами торгуют цыгане, с ними надо быть начеку. А ещё слышала много раз, как на барахолке воры орудуют: разрезают сумки бритвой, и деньги вытаскивают. У неё ни за что не вытащат! Потому что пачка купюр в пакетике, пакетик в косметичке, косметичка в сумочке, которую она будет прижимать к себе обеими руками, как вчера женщины с работы насоветовали.

Народ зашевелился, засуетился, и Аллочка поняла, что приехали. Вагон замедлил без того унылый ход, подкрался к остановке, двери нехотя дёрнулись, сложились в гармошку. Все потянулись к выходу, а дальше тем же составом к высоким металлическим воротам, над которыми написано «Вещевой рынок». Мелкие торговцы встречают прямо за трамвайными путями, выстроившись вдоль широкой утоптанной дорожки. Аллочкин взгляд скользил по «товарам», разложенным на обочине: стоптанные башмаки, застиранная комбинация с оборванными кружевами, кучка ржавых гвоздей, облезлая статуэтка, даже тарелка со сколом. И это всё можно продать? Это кто-то покупает? С ума сойти.

За забором жуткая неразбериха – народ, шум, гам. Притулилась к какому-то строению, осмотрелась. Длинные-длинные прилавки уходят вглубь территории, между ними броуновское движение: кто туда, кто сюда, кто из стороны в сторону. Все чего-то ищут. Ей надо в самый конец, сказали, что именно там меховые ряды. Врезалась в толпу, пошла, пристроившись за спиной здоровенного дядьки.

Тот довольно долго торил дорогу для Аллочки, потом свернул, она осталась один на один с людской толкотнёй. Однако вскоре прилавки исчезли, и стало просторно. С одной стороны, прямо на снегу расстелены ковры и паласы, с другой шеренга торгашей с пушистыми шапками и воротниками разных мастей. Цыган с шубами не видно. Пошла дальше, рассматривая богатый ассортимент. Продавцы учуяли потенциальную покупательницу, ловят взгляд, наперебой предлагают своё.

Ах, какая шапочка! Ни разу не видела, чтобы мех был абсолютно белым. Румяная от холода владелица белоснежной красоты шагнула к ней:
— Примерьте, девушка! Недорого прошу!
— А сколько Вы за неё хотите?
— Всего двести пятьдесят рублей! Это очень редкий песец.
Сумма ужаснула, но мех и правда красивый. Сбоку послышался хрипловатый голос:
— Белая шапка, чёрная доха, будишь каралева!
Обернулась – рядом цыганочка!
— Почём Ваша шуба?
— Васимсот! Бери, ни пажилеишь!
Откуда ни возьмись, появилось ещё несколько чернявых женщин в длинных юбках и шалях, каждая держит по шубе. Загалдели на своём языке, оглядывая Аллочку с ног до головы, видимо, размер обсуждают.
— Скидавай, красавица, пальто! Вот твая доха!
Легко сказать: скидывай! Руки заняты «сейфом», в нём сумма немалая. Аллочка пальтишко расстегнула, начала левый рукав стряхивать, а он сползать не желает, потому что для пущего тепла вниз две кофты надето. Пожилая цыганка предложила с материнской заботой:
— Давай, дочка, радикуль падиржу!
— Нет-нет, я сама!
Пришлось проявить чудеса ловкости, чтобы, не выпуская из рук сумку, стянуть пальто. Подала его темноглазой торговке. Кто на старьё позарится? Потом точно так же мучилась, надевая шубу. Когда нарядилась, цыганки опять оживились, наперебой восхищаясь Аллочкиной неземной красотой, которая, несомненно, удвоилась, благодаря манто из мутона.
Теперь бы зеркало! Оглянулась по сторонам, оказалось, все присутствующие наблюдают за процессом примерки. Та женщина с белой шапочкой улыбнулась, одобрительно кивнула:
— Хорошо!
Какой-то парень вытащил из своего рюкзака зеркало средних размеров, отошёл на удобное расстояние, Аллочка увидела собственное отражение во весь рост: и правда, хорошо. Ладненько так! Ой, а если поторговаться? Хотя бы полтинник, чтобы соседям сразу долг отдать. Набрала в грудь воздуха:
— За семьсот пятьдесят продайте, пожалуйста! – услышала свой неубедительный голос и зачем-то начала безбожно врать – Мне тогда денег вон на ту шапку хватит!
Она так и не поняла, кто из них вырвал сумочку, и куда моментально исчезли все цыганки вместе с её пальтецом. Люди, которые оказались свидетелями грабежа, заохали, заахали. Аллочка стояла ошарашенная, до неё медленно доходило, что отдала за шубу восемьсот рублей, плюс вполне приличное пальто, которое бы ещё послужило, плюс любимая сумочка, а в ней только начатые духи «Дзинтарс», почти новая тушь «Луи Филипп», ещё много чего ценного. И ключи от квартиры утащили! И денег на проезд теперь ни копейки! Слёзы брызнули не от многочисленных потерь, а от того, что Саша, как всегда прав: без приключений она не умеет!

Но желанная покупка, как ни крути, свершилась, хоть и обошлась гораздо дороже. В принципе, всё не так уж и плохо! Или плохо? Конечно, плохо, раз сумку отобрали. Зато шубу оставили! Значит, жить можно. Окружающие начали сочувственно выпытывать, сколько денег украдено. Стыдно было признаваться, что обманывала насчёт приобретения шапки, поэтому пришлось снова соврать, мол, тысячу с собой брала. Женщины закачали головами, стали вспоминать всякие случаи цыганского коварства, а парень, который так и стоял с зеркалом, взялся утешать:
— Девушка, милая, чего ж Вы плачете? Радуйтесь! Шуба-то осталась! Просто не надо было цыганам рассказывать, что шапку купить собираетесь, они сразу смикитили, что денег много.
Аллочка криво улыбнулась, паренёк вдруг догадался:
— На дорогу-то дать? В каком районе живёте?
Услышав ответ, присвистнул и протянул двадцать копеек.
— Спасибо! Скажите номер телефона, я верну!
— Обижаете, девушка. Неужели не могу человеку помочь?
Горячо поблагодарила, попрощалась. Чтобы прийти в себя, решила прогуляться вдоль путей. Через пару остановок села в подошедший полупустой вагон. Как ловко они её облапошили! Из глаз сразу закапало, опустила голову, чтобы никто не заметил, и взгляд упал на подол новенькой, и очень красивой шубки. Так и металась всю дорогу между горечью и радостью.
Домой почти бежала. Скорей, скорей рассказать мужу, пожаловаться, похныкать на его груди. Нажала на звонок, Саша как будто ждал у порога, сразу же отворил дверь. Аллочка кинулась на шею и от всей души разревелась. Сквозь рыдания скороговоркой выкладывала подробности, он слушал, и всё время пытался перебить, при этом вид был как у сумасшедшего. Наконец, в её сбивчивом рассказе случилась пауза, Саша рявкнул:
— Шуба-то откуда???
— Говорю же, они мне дали примерить, а сами….
— Так ты утром унеслась, а свёрток с деньгами на тумбочке забыла! Торопыжка!
Пожалуй, этот стресс оказался сильней предыдущего. Она смотрела на мужа с возрастающим ужасом и в мозгу стучали его обычные слова: «Тебя нельзя выпускать из дома! Вечно что-нибудь, да приключится!» Саша как будто прочитал мысли и добавил:
— За тобой даже дома глаз да глаз нужен!