Русь берёзовая, Русь левитановская, озарённая светом небесным

Воскресшая Святая Русь, воплощённая в творчестве Н.М.Рубцова

 Часть Третья – завершающая «Русь берёзовая, Русь левитановская, озарённая светом небесным».

<strong> </strong><strong style="white-space: normal; font-family: "Noto Serif", serif;">«Берёзы, русские березы,</strong>

<strong> Вы на судьбу мою похожи»</strong>

<strong> (Т.К.Нигматулин </strong>)

Я люблю, когда шумят березы,

Когда листья падают с берез.

Слушаю — и набегают слезы

На глаза, отвыкшие от слез.

Все очнется в памяти невольно,

Отзовется в сердце и в крови.

Станет как-то радостно и больно,

Будто кто-то шепчет о любви.

Только чаще побеждает проза,

Словно дунет ветер хмурых дней.

Ведь шумит такая же береза

Над могилой матери моей.

На войне отца убила пуля,

А у нас в деревне у оград

С ветром и дождем шумел, как улей,

Вот такой же желтый листопад...

Русь моя, люблю твои березы!

С первых лет я с ними жил и рос.

Потому и набегают слезы

На глаза, отвыкшие от слез...

Строки с детства знакомой всем песни «Русские берёзы», взятые в качестве эпиграфа, как будто стали продолжением стихотворения с простым и одновременно 

всеобъемлющим названием «Берёзы» Н.М.Рубцова. А и в правду нет более «русского» во всех отношениях дерева. Символ России, Руси, светлая, как душа истинно русского 

человека.

А ещё и символ Пресвятой Троицы, хотя, конечно, в этом стихотворении нет «гирлянд молодых берёзовых ветвей» в храме, как у И.А.Бунина (Стихотворение «Троица»), 

только это, наверное, само собою разумеется на духовном «генетическом» уровне. Потому что нераздельны русская душа и Святая Русь, о чём уже неоднократно говорилось 

в предыдущих частях исследования. И, конечно, «жгучая, смертная связь», и в особом чувстве к этому светлому во всех смыслах дереву. Само собою разумеется, что образ

берёзы не единожды встречается и в произведениях истинно русского поэта Н.М.Рубцова (в том числе и в приведённых в исследовании примерах) – но, наверное нигде более не «прорастают» они настолько в душу лирического героя.

Это берущее за душу произведение всё проникнуто «памятью» сердца – и не только лирического героя, но и всего русского народа! А потому у каждого, для кого слово 

«Родина» на пустой звук «все очнётся в памяти невольно, отзовется в сердце и в крови». «Отзовётся» и через много лет. Неслучайно в качестве эпиграфа взяты слова 

из песни «Русские берёзы», появившейся уже после окончания земной жизни Н.М.Рубцова. Обратимся к стихотворению:

Я верю в вашу тишину,
Вот подойду и обниму.
За вашу память и мою,
За то, что здесь сейчас стою.

И само название, и общая с берёзами «память», и то, что берёзы «похожи на судьбу» лирического героя отражает в обоих произведениях единство русского человека

с дарованной нам русской природой, одухотворённой красотой, которой нет нигде более в мире, о чём тоже было сказано в предыдущих частях. И ещё нельзя не сказать о том, 

что вызывает и удивление, и восхищение. Тоже глубоко проникновенные строки о русских берёзах написал человек не русской национальности, но хорошо знавший русский 

язык – актёр Талгат Кадырович Нигматулин. Это – яркое свидетельство того, как многогранен образ светлой русской берёзы, того, как проникает он в душу не только 

русскому крестьянину, того, что неотделим он от души того, кто любит Россию. И, говоря о двух никого не оставляющих равнодушными произведениях, нельзя не вспомнить,

что писал истинно русский мыслитель И.А.Ильин о «сверхнациональном». И оказывается, что русская берёза тоже «сверхнациональна», как и русская душа!

(Ведь называли же в Европе и Америке во время Второй Мировой войны советские войска русскими). В обоих произведениях лирический герой, говоря словами С.А.Есенина, 

«прорастает глазами в глубину» (Стихотворение«Душа грустит о небесах»).Оттого — то и «набегают слезы на глаза, отвыкшие от слёз»! оттого-тои хочется обнять берёзы, 

как самых родных, самых близких сердцу людей! (А ещё невольно вспоминается главный герой фильма «Калина красная», называющий берёзы «невестушками»).

<strong></strong><strong>Все темней и кудрявей <u>березовый лес </u>зеленеет;</strong>

<strong>Колокольчики ландышей в чаще зеленой цветут;</strong>

<strong>На рассвете в долинах теплом и черемухой веет,</strong>

<strong>Соловьи до рассвета поют.</strong>

А теперь перед нами образ столь любимого русским человеком дерева, созданный ранее всех остальных здесь упоминаемых – и принадлежат строки эти И.А.Бунину. 

Совершенно очевидно, что настроение, вернее, — душевное состояние лирического героя радостнее, светлее и в большей степени перекликается с приведённым в качестве 

иллюстрации левитановским образом. Только в произведениях обоих поэтов русская берёза и переживание русской души неразделимы. И на сердце лирического героя 

И.А.Бунина тоже светлая грусть, похожая на радость, смешанную с болью лирического героя Н.М.Рубцова. Однако, в бунинском произведении эта светлая грусть пребывает

в душе до конца – и лирический герой немного грустит лишь о проходящей у каждого «далёкой юности»; и, конечно, неотделим образ берёзы от Троицыного Дня, 

о чём уже было сказано.

<strong>Скоро Троицын день, скоро песни, венки и покосы...</strong>

<strong>Все цветет и поет, молодые надежды тая...</strong>

<strong> О весенние зори и теплые майские росы!</strong>

<strong>О далекая юность моя!</strong>

А в произведении Н.М.Рубцова светлая грусть уходит, сменяясь «ветром хмурых дней» — воспоминаниями о пережитых скорбях, во многом связанных с войной.

(См. вторую часть). А скорби эти и его личные, и всего народа.

Ведь шумит такая же береза

Над могилой матери моей.

На войне отца убила пуля…

Поэт действительно рано лишился матери, скончавшейся во время войны от непосильных трудов, а отец с войны вернулся, только… детей своих предал! 

Но разговор сейчас не о том. Ведь у скольких на Руси отцов «убило пулей», и матери лежат в могилах под раскинувшейся над ней русской берёзой! Под берёзой завещали

хоронить себя и многие из эмигрантов, вынужденных закончить свой земной путь вдали от родины.

Там в полях, на погосте,

<strong> <u>В роще старых берёз</u>,</strong>

<strong>Не могила, не кости -</strong>

<strong>Царство радостных грёз.</strong>

<strong>Летний ветер мотает</strong>

<strong><u>Зелень длинных ветвей</u></strong><strong> -</strong>

<strong>И ко мне долетает</strong>

<strong>Свет улыбки твоей.</strong>

Среди берёз вспоминает о рано ушедшем близком, дорогом человеке и лирический герой одного из главных произведений упоминаемого уже<strong> И.А.Бунина</strong>

<strong> «Свет незакатный». </strong>

Как будто вчера здесь гремели бои,
В берёзовой роще солдаты легли.
И вечную память о них сохранив,
Берёзы расправили ветви свои.

<strong></strong>И в строках <strong>Т. К. </strong><strong>Нигматулина</strong> берёзы хранят память об убиенных на поле брани, осеняя их своими ветвями, как хранят они память о матери <strong>Н.М.Рубцова</strong> и обо всех,
кого <strong>«на войне убило пулей»</strong>. 

<strong><u>И над рощей березовой,</u></strong>

<strong><u>Над березовой рощей моей</u></strong><strong>,</strong>

<strong>Где лавиною розовой</strong>

<strong>Льются листья с высоких ветвей,</strong>

<strong>Где под каплей божественной</strong>

<strong>Холодеет кусочек цветка,—</strong>

<strong>Встанет утро победы торжественной</strong>

<strong>На века.</strong>

И снова «вечный» образ русской берёзы, который символизирует не только победу в Великой войне, — неслучайно песню на эти прекрасные стихи (правда, не полностью) поёт 

в одном из известных всем фильмов ветеран войны, — но и победу над смертью в контексте пасхальном.

А создал эти строки тезка Н.М.Рубцова – поэт предыдущего поколения Н.А.Заболоцкий.

Наверное, эту галерею берёзовых образов можно продолжать и продолжать — но возвратимся всё-таки к «Берёзам» поэта, творчество которого главное в данном исследование.

В стихотворении нет столь яркого, столь явного Образа Вечности, как, например, у Н.А.Заболоцкого или И.А.Бунина. В нём, наверное, по сравнению с другими приведёнными 

в исследовании произведениями более всего душевной скорби.

Но главное в том, что начинается и заканчивается оно образом русской берёзы, родной для каждого, пребывающей рядом с русским человеком и в скорби, и в радости.

Оттого-то и любит её до боли душевной истинно русский человек, каким был и поэт Н.М.Рубцов.

Вечерний звон, вечерний звон!
Как много дум наводит он.

(И.И.Козлов)

Глава Двенадцатая «Вечерний звон» над лугами России».

В глаза бревенчатым лачугам
Глядит алеющая мгла,
Над колокольчиковым лугом
Собор звонит в колокола!

Звон заокольный и окольный,
У окон, около колонн,-
Я слышу звон и колокольный,
И колокольчиковый звон.

И колокольцем каждым в душу
До новых радостей и сил
Твои луга звонят не глуше
Колоколов твоей Руси...

Несколько стихов посвятил Н.М.Рубцов великим полотнам И.И.Левитана – и вот одно из них — «Вечерний звон». А о другом, наверное, даже чуть более значительном, 

мы поговорим в следующей главе. Что же привлекло в них поэта? Наверное, то, что и любого русского душою человека – удивительное проникновение в душу русского 

пейзажа, душу России. (См. эпиграф к третьей части).

В предыдущей главе говорилось о «сверхнациональных» образах. Наверное, можно было бы сказать это и о соединении стихов русского деревенского поэта и картин 

художника, чей дед был левитом – только не поворачивается язык назвать великого И.И.Левитана никак иначе, как только истинно русским художником! В одном

из посвящённых ему сборников написано, что как будто в насмешку над русским шовинизмом Господь дал такое видение русской природы еврейскому мальчику. 

И действительно, невозможно ни с кем и ни с чем спутать это отражённое на полотне «переживание красоты», которым проникся и Н.М.Рубцов. 

(О «переживании красоты» говорилось уже в предыдущих главах).

И ещё, конечно, невозможно не увидеть нераздельную связь земли и неба через соединения пейзажа и храма, которое может так ощутить и передать только истинно русская

душа! А потому, читая эти удивительные строки поэта и всматриваясь в полотно великого художника, сразу замечаешь, что поэт не просто описывает, а проникает в самую 

суть образа! (Это относится и к другому произведению, речь о котором пойдёт в следующей главе). Поэту важен прежде всего «древний этот вид», запечатлённый в душе, 

«которая хранит всю красоту былых времён». (См. девятую главу).

Достаточно просто взглянуть на стихотворение, чтобы увидеть главный образ – звонящий, призывающий в храм колокол! И звон этот плывёт «над колокольчиковым 

лугом», над «бревенчатыми лачугами» – над всей Россией! И в принципе неважно, какой храм или монастырь изобразил художник; и в стихотворении «собор звонит 

в колокола» — и всё это — обобщённый образ Святой Руси!

На самой картине вроде бы не видно «колокольчиковых лугов», да и время года, скорее, позднее лето или ранняя осень – лучшее время для размышлений о Вечном 

и сути земного бытия. Очевидно, что колокольчик – земное воплощение колокола, который является Гласом Божиим! (Существует даже такая легенда, что создавался 

колокол 

по образцу скромного и прекрасного цветка, которым пленился создатель церковных колоколов. А ещё, наверное, нет человека, который бы не помнил обращённых к этим

маленьким, трогательным цветам слов: «И о чём звените вы вдень весёлый мая?»).

И, конечно, воплощает «колокольчиковый луг» соединение неба и земли, что так свойственно нашей великой литературе и о чём неоднократно говорилось.

Гудящий благовест к молитве призывает,На солнечных лучах над нивами звенит;
Даль заливных лугов в лазури утопает,
И речка на лугах сверкает и горит.

И в этих стоках упоминаемого в предыдущей главе стихотворения И.С.Бунина тоже вся природа наполнена колокольным звоном, как и луга у Н.М.Рубцова. И чтобы яснее 

слышен был этот «звон», использует поэт и аллитерацию, и ассонанс – но всё это — лишь «эстетическая материя», служащая «эстетическому образу» колоколов и 

«колокольчиковых лугов», а главное, — «эстетическому предмету» — соединению земного с небесным.

И в хорошо всем известной песне на стихи И.И.Козлова, взятой в качестве эпиграфа, хоть и нет той духовной высоты, тоже отразились единство, преемственность поколений

русских людей, для которых вечерний звон неотъемлемая часть земного бытия.

Лежать и мне в земле сырой!
Напев унывный надо мной .
В долине ветер разнесет;
Другой певец по ней пройдет,
И уж не я, а будет он
В раздумье петь вечерний звон!

А мы, приближаясь к финалу, снова обратимся к Н.М.Рубцову и И.И.Левитану. Две последние строки стихотворения тоже, наверное, отражают и нераздельную связь великого

и столь любимого поэтом И.И.Левитана с Россией – Русью, как говорится в произведении. (О том, почему Россию в литературе часто называют Русью, говорилось ранее). 

А ещё, очевидно, главную идею русского пейзажа и живописного, и литературного: вся русская природа – вся Земля Русская преисполнена Святостью!

«Звон колокольный пронзает столетия» — сказал в одном из лучших своих произведений — «Радость моя» Иеромонах Роман. «Пронзает» и картины И.И.Левитана, и стихи 

Н.М.Рубцова, и всю Землю Русскую!

А потому завершить главу хотелось бы произведением А.К.Толстого, в котором колокольный звон очищает душу, чтобы человек, ещё в земной жизни стал ближе к небу!

<strong> Среди дубравы</strong>

<strong>Блестит крестами</strong>

<strong>Храм пятиглавый</strong>

<strong>С колоколами.</strong>

<strong>Их звон призывный</strong>

<strong>Через могилы</strong>

<strong>Гудит так дивно</strong>

<strong>И так уныло!</strong>

<strong>К себе он тянет</strong>

<strong>Неодолимо,</strong>

<strong>Зовет и манит</strong>

<strong>Он в край родимый,</strong>

<strong>В край благодатный,</strong>

<strong>Забытый мною,-</strong>

<strong>И, непонятной</strong>

<strong>Томим тоскою,</strong>

<strong>Молюсь, и каюсь я,</strong>

<strong>И плачу снова,</strong>

<strong>И отрекаюсь я</strong>

<strong>От дела злого;</strong>

<strong>Далеко странствуя</strong>

<strong>Мечтой чудесною,</strong>

<strong>Через пространства я</strong>

<strong>Лечу небесные,</strong>

<strong>И сердце радостно</strong>

<strong>Дрожит и тает,</strong>

<strong>Пока звон благостный</strong>

<strong>Не замирает... </strong>

Той же душевной болью и радостью, любовью к России наполнены и живописный образ, созданный И.И.Левитаном, и образ литературный в стихотворении Н.М.Рубцова.

Как с Ветхим Заветом – Евангельский свет,
Как русская боль – с иудейской тоскою,
Так с музыкой переплетается цвет
Под кистью твоею над вечным покоем.

(Золотцев С.А.)

Глава Тринадцатая «Над Вечным Покоем» Святой Руси»

<strong>Рукой раздвинув темные кусты,</strong><strong><br> Я не нашел и запаха малины,<br> Но я нашел могильные кресты,<br> Когда ушел в малинник за овины...<br> Там фантастично тихо в темноте,<br> Там одиноко, боязно и сыро,<br> Там и ромашки будто бы не те -<br> Как существа уже иного мира.<br> И так в тумане омутной воды<br> Стояло тихо кладбище глухое,<br> Таким все было смертным и святым,<br> Что до конца не будет мне покоя.<br> И эту грусть, и святость прежних лет<br> Я так любил во мгле родного края,<br> Что я хотел упасть и умереть<br> И обнимать ромашки, умирая...<br> Пускай меня за тысячу земель<br> Уносит жизнь! Пускай меня проносит<br> По всей земле надежда и метель,<br> Какую кто-то больше не выносит!<br> Когда ж почую близость похорон,<br> Приду сюда, где белые ромашки,<br> Где каждый смертный<br> свято погребен<br> В такой же белой горестной рубашке...</strong>

<strong>«Над вечным покоем»</strong> - главный образ, созданный великим художником, или, по крайней мере, - один из главных. Большинство названий картин в Третьяковской галерее переведено на английский язык – и название этого великого полотна в дословном переводе звучит как <strong>«Вечный покой»</strong> - а потому теряется тогда что-то очень-очень
важное. 

Рукой раздвинув темные кусты,
Я не нашел и запаха малины,
Но я нашел могильные кресты,
Когда ушел в малинник за овины...

А при чём вообще здесь «малина», которой у художника вроде бы и нет или не видно, тем более, на кладбище? И почему кресты вдруг «находятся»? Рассматривать 

произведение в примитивном понимании реализма, явно, не получится. И малина, судя по всему, тоже – лишь аллегория. Аллегория чего? Наверное, наших земных,

«бытовых» забот. И вот, изначально погружаясь в них, лирический герой «находит» вдруг (или не вдруг) повод задуматься о вечном, о том, что будет после земной жизни. 

Ведь находит он «могильные кресты» — кресты, а не «Кол с фанеркой и номерком», как в одной из песен упоминаемого не раз иеромонаха Романа. 

(«Исчезну я с лица земли»). О значении образа Креста и на куполе храма, и на могиле, говорилось уже не раз – и, в произведении, возможно, звучит напоминание,

о чём говорилось выше, а может быть, и отражён символ мира иного — одно другого при этом не исключает.

А теперь, думаю, надо внимательнее прочитать следующие строки:

Там фантастично тихо в темноте,
Там одиноко, боязно и сыро,
Там и ромашки будто бы не те -
Как существа уже иного мира.
И так в тумане омутной воды
Стояло тихо кладбище глухое,
Таким все было смертным и святым,
Что до конца не будет мне покоя

И вот, оказавшись на границе двух миров, лирический герой испытывает чувство мистического страха – страха пред низведенным, перед которым человек всегда остаётся

один, как на Суде Божием! Оттого-то «одиноко и боязно». А «сыро» просто на кладбище, символизирующем мир иной.

И для того, чтобы усилить это «мистическое чувство» от прикосновения к тайне, которую никогда не познать человеческому разуму, поэт трижды употребляет слово «там».

И даже простые, земные, русские ромашки воспринимаются уже как«существа уже иного мира».

В исследовании не раз упоминались по разным поводам произведения И.А.Бунина – и вот невольно сами собою сопоставляются образы стихотворения Н.М.Рубцова 

  образами стихотворения в прозе И.А.Бунина «Часовня». Там дети заглядывают в узкое окно на уровне земли – и им «жутко и весело сидеть под часовней на корточках». 

Через это окно как будто заглядывают они в иной мир. «Соприкасается» с миром иным и другой герой И.А.Бунина – Гаврила, читающий Псалтирь над усопшей матерью 

в рассказе «Преображение». А лирический герой Н.М.Рубцова «соприкасается», очевидно, стоя рядом с сельским кладбищем, где всё вокруг «смертное и святое». Какое неожиданное, на первый взгляд, и непривычное сочетание слов! Но свидетельствует оно только об одном – смерть означает переход в Жизнь Вечную! И оттого слово «святой» повторяется не единожды.

Н.М.Рубцова иногда называют «продолжателем» С.А.Есенина – на мой взгляд, восприятие жизни в их произведениях довольно сильно отличаются, но именно «Над вечным 

покоем» тоже выражает в какой-то мере и грусть есенинскую.

Милые березовые чащи!
Ты, земля! И вы, равнин пески!
Перед этим сонмом уходящим
Я не в силах скрыть своей тоски.

Так и лирический герой <strong>Н.М.Рубцова</strong> хотел <strong>«обнимать ромашки, умирая»</strong>. Конечно, стихотворение <strong>Н.М.Рубцова</strong> проникнуто грустью, хотя и не звучит в нём <strong>«тоска», </strong>- но в обоих произведениях лирический герой до боли душевной любит русский пейзаж как воплощение родины и себя ощущает, мыслит в этом нераздельном единстве.
(См. вторую часть). А потому здесь, на Руси, «<strong>каждый смертный <u>свято</u> погребен». «Свято» – по-христиански - под «чистым крестом», </strong>а не под<strong> «номерком»! </strong>

А ещё, очень важно, что у себя на родине!

И хоть бесчувственному телу
Равно повсюду истлевать,
Но ближе к милому пределу
Мне все б хотелось почивать.

Очевидно, что эта мысль великого А.С.Пушкина зазвучала и в стихотворении поэта, родившегося почти через полтора столетия.

А теперь, приближаясь к завершению главы, обратимся к последней строке – к ещё одному неожиданному сочетанию слов – образу «белой горестной рубашки».

Белый цвет в стихотворении, конечно, прежде всего, – сравнение с цветом любимых поэтом ромашек, образ которых очень многопланов. Они, как мы помним, и «существа

иного мира», и символ любимой родины. А ещё сам белый цвет символизирует чистоту, святость, которой преисполнена Русь, несмотря на внешнюю греховность. 

(Мысль религиозного мыслителя В.С.Соловьёва).

Оттого-тои«погребён» каждый русский человек«свято»!

Невольно вспоминается, конечно, и «добрый крест» как памятник «каждому на Руси» (См. главу десятую).

<strong>Я хочу при последней минуте</strong>

<strong>Попросить тех, кто будет со мной,-</strong>

<strong>Чтоб за все за грехи мои тяжкие,</strong>

<strong>За неверие в благодать</strong>

<strong>Положили меня в <u>русской рубашке</u></strong>

<strong>Под иконами умирать.</strong>

А теперь перед нами похожий образ из довольно известного, ставшего песней произведения С.А.Есенина. Только у Н.М.Рубцова нет такого надрыва – 

его лирический герой не говорит о «неверии в благодать» – он, наверное, хоть и неосознанно, верит в Жизнь Вечную, как и его предки, – иначе бы не было всё 

«смертным и святым», как уже было ранее сказано.

А ещё, звучит в произведен пушкинское: «Любовь к родному пепелищу, любовь к отеческим гробам», без которой всё лишается смысла.

А <strong>«горестные»</strong> рубашки, наверное, потому, почему и селенья <strong>«бедные»</strong> и природа <strong>«скудная»</strong> в упоминаемом ранее стихотворении <strong>Ф.И.Тютчева. </strong>Почему и сторона
<strong> «захолустная», </strong>и нива<strong> «пасмурная», </strong>и дожди <strong>«горестные»</strong> у самого <strong>Н.М.Рубцова. </strong>Но именно нашу многострадальную Русь<strong> «Царь Небесный исходил, благословляя»!</strong>

Ныне во многих музеях хорошие выставки картин сопровождаются тихой классической музыкой – и в этом заложен очень глубокий смыл. Недаром есть такие
словосочетания: «музыка небесных сфер», «музыка тишины». И <strong>С.В.Золотцев</strong>, чьи слова послужили эпиграфом к главе, говорит о том, что великий художник
соединил музыку со светом. Потому обратимся к строкам ещё одного стихотворения без названия <strong>Н.М.Рубцова</strong> - строкам, наполненным грустной и прекрасной музыкой: 

В минуты музыки печальной

Я представляю желтый плес,

И голос женщины прощальный,

И шум порывистых берез,

И первый снег под небом серым

Среди погаснувших полей,

И путь без солнца, путь без веры

Гонимых снегом журавлей...

Давно душа блуждать устала

В былой любви, в былом хмелю,

Давно понять пора настала,

Что слишком призраки люблю.

Но все равно в жилищах зыбких —

Попробуй их останови! Перекликаясь, плачут скрипки

О желтом плесе, о любви.

И все равно под небом низким

Я вижу явственно, до слез,

И желтый плес, и голос близкий,

И шум порывистых берез.

Как будто вечен час прощальный,

Как будто время ни при чём...

В минуты музыки печальной

Не говорите ни о чём.

Только живая душа, не утратившая способности любить, может так чувствовать! Так слышать «музыку» бесконечного пространства«Над вечным покоем» — «музыку» 

русского пейзажа! (Сразу вспоминается один из шедевров М.И.Глинки – романс «Разлука»).

И звучит «музыка» не только в душе – она возводит к небесам, превращаясь в «акафист» Творцу Нашему. И «поёт» его вместе с птицами всё мироздание!

И эта вселяющая надежду песня «звучит» и в произведении не раз упоминаемого Иеромонаха Романа, перекликаясь с «музыкой» поэзии Н.М.Рубцова.

Ах! Как птицы поют,
Так в неволе не спеть.
Ублажаю тебя,
Божье слово, свобода.
Соловьи, соловьи,
Я б хотел умереть,
Под акафист
Подобного рода.
Не ищите во мне,
Злы язычества суть.
Кто ж меняет творца на творенье?
Отложите пока человеческий суд,
Распахните сердца на мгновенье.
Так ликуй же ликуй,
Непогоде на зло.
Окажи здесь живущим услугу:
Совершай до утра прославленье без слов,
Призывай благодать на округу.
Что вас манит сюда
Из заморских широт?
Там гораздо сытней и красивей.
Или воля не та, или воздух не тот -
Знать и вам не прожить без России.
Где ж вы судьи мои? -
Я пред вами стою.
И готов головой заручиться,
Что покуда у нас,
Так пред богом поют,
Ничего на Руси не случиться.

А. завершая главу, посвящённую столь великому образу русского живописца, хотелось бы вновь обратиться к эпиграфу – к мыслям С.В.Золотцева о шедевре И.И.Левитана.

Конечно, главная мысль его несколько иная, чем у Н.М.Рубцова, только отразили и оба поэта разных времён, и великий живописец мысль, можно сказать, литургическую!

(Литургия в переводе с греческого означает «общая молитва» — не только всех молящихся в храме, но и живых с усопшими) Мысль о нерушимой связи живых с отшедшими,

земного любовь к своей земле и к Небу!

От небесного луча,

Что на грешный мир пролит
Веры, тонкая свеча
В темноте горит...

(Н.Н.Добронравов)

<strong><u><o></o></u></strong>

<strong><u>Глава Четырнадцатая «Звезда полей» Святой Руси.</u></strong>

Звезда полей, во мгле заледенелой

Остановившись, смотрит в полынью.

Уж на часах двенадцать прозвенело,

И сон окутал родину мою...

Звезда полей! В минуты потрясений

Я вспоминал, как тихо за холмом

Она горит над золотом осенним,

Она горит над зимним серебром...

Звезда полей горит, не угасая,

Для всех тревожных жителей земли,

Своим лучом приветливым касаясь

Всех городов, поднявшихся вдали.

Но только здесь, во мгле заледенелой,

Она восходит ярче и полней,

И счастлив я, пока на свете белом

Горит, горит звезда моих полей...

Удивительное название - <strong>«Звезда полей» </strong>и наводит на очень многие размышления. Мы уже имели счастье созерцать вместе с лирическим героем «<strong>Высоких звезд покойное</strong>

<strong> мерцанье» </strong>над Россией в <strong>«Видении на холме»</strong>. А здесь сама звезда <strong>«остановившись, смотрит»</strong> на нас – на нашу Родину.

Олицетворение небесных светил, конечно, присутствует и у других поэтов – и, думаю, в данной главе именно к этому и стоит обратиться. И прежде всего приходят,
конечно, на ум, образы ночного неба из лирики великого <strong>А.А.Фета</strong>. 

<strong>Эти <u>звёзды</u> кругом точно все собрались,</strong>

<strong> Не мигая, смотреть в этот сад.</strong>

<strong> («Благовонная ночь…»)</strong>

или

<strong>Молятся <u>звёзды</u>, мерцают и рдеют…</strong>

<strong> («Молятся звёзды…»)</strong>

В первом примере светила как будто наблюдают за жизнью людей со стороны, - да и произведение скорее, проникнуто романтическим чувством. Во втором, <strong>«видя…наше </strong>

<strong>томленье и горе»</strong>, молятся за нас, но молитвы их <strong>«горят безмолвно» - </strong>апотому в произведении звучит какая-то неизбывная грусть.

В одном же из самых главных произведений <strong>«На стоге сена ночью южной…»</strong>, которое упоминалось ранее, <strong>«сонмы звёзд»</strong> - это <strong>«хор светил, живой и дружный»</strong> - хор ангелов, поющий гимн Создателю. И, благодаря им, лирический герой ощущает себя <strong>«первым жителем Рая»</strong>. И стоит с <strong>«замираньем и смятеньем»</strong> перед Великой Тайной Мироздания.

А в произведении <strong>Н.М.Рубцова</strong> ни образа звёздного неба, ни <strong>«сонма»</strong> небесных светил - а <strong>Звезда</strong> - одна единственная! И вот в другом <strong>«Библейском сюжете»</strong>
(См. главу седьмую) под названием <strong>«Звезда полей»</strong> объясняется, что поэт аллегорически изобразил <strong>Звезду Вифлеема</strong>! Оттого, видимо и <strong>«смотрит»</strong> она в <strong>«полынью» </strong>

замёрзшей реки. Понятно, что <strong>Звезда Рождества</strong> изображается чаще всего среди зимней природы – но всё же природа в произведении, скорее всего, - фон, дополнение.
Полночь - начало чего-то нового – потому что Рождество, прежде всего, – Начало Новой Эры! Но эры не только временной, а, прежде всего, - духовной! А потому обратимся к прекрасному образу <strong>Рождественской Звезды</strong> в русской литературе. 

В произведении не раз упоминаемого <strong>А.А.Фета «горит высоко та звезда далёких стран»</strong> - горит над <strong>«звёздным хором»</strong>. 

В эту ночь Земля была в волнении:
Блеск большой, диковинной звезды
Ослепил вдруг горы и селенья,
Города, пустыни и сады -

Так отразил суть судьбоносного для всей земли события А.С.Хомяков, назвавший в другом стихотворении звёзды «божьими очами».

Думаю, многим хорошо известны эти строки:

Звезда смотрела в пещеру –

И это был взгляд Отца.

(И.А. Бродский).

«С порога на деву, как гостья, смотрела звезда Рождества» — написал Б.Л.Пастернак в стихотворении «Рождественская звезда», которое считается одной из вершин

религиозной поэзии. И, наконец, «на верхушке стынущей сосны птицами таится стайка звёзд» в произведении Иеромонаха Романа «Слава Богу, снова я один».

А Н.М. Рубцов создал, можно сказать, очень «русский» образ – его Звезда горит и «над золотом осенним», и «над зимним серебром» — то есть всегда! И образ Того, что 

вне времени и пространства отразил поэт через образ русской природы – хоть описания её как такового нет. И то, что названо стихотворение «Звездой полей», отражает 

неразрывную связь родины поэта с небом, с тем, что над нами. И, конечно, звезда эта не только «полей», о и «лесов», рек, озёр, лугов, деревенских изб» и много-много чего. 

Главное же – «русского человека», «русской души»! И снова, как и во многих приведённых в исследовании произведениях, с небес нисходит сон как символ покоя, 

умиротворения – когда среди мглы появляется Звезда.

По лесам бежала божья мать,

Куньей шубкой запахнув младенца.

Стлалось в небе божье полотенце,

Чтобы ей не сбиться, не плутать.

Холодна, морозна ночь была,

Дива дивьи и эту ночь творились:

Волчьи очи зеленью дымились,

По кустам сверкали без числа.

Две седых медведицы в лугу

На дыбах боролись в ярой злобе,

Грызлись, бились и мотались обе,

Тяжело топтались на снегу.

А в дремучих зарослях, впотьмах,

Жались, табунились и дрожали,

Белым паром из ветвей дышали

Звери с бородами и в рогах.

И огнем вставал за лесом меч

Ангела, летевшего к Сиону,

К золотому Иродову трону,

Чтоб главу на Ироде отсечь.

Выбор стихотворения И.А.Бунина «Бегство в Египет» для сопоставления неслучаен — и не только потому, что это библейское событие тесно связано с Рождеством Христовым.

Оно являет нам ещё один пример того, как события, происходившие за много веков до возникновения Руси, «проросли корнями» в русское сердце. Понятно же, что там, 

где родился Христос, не могло быть ни лесов, ни «куньих шубок», ни медведиц; как и полыньи на замёрзшей реке. Однако, стихи обоих поэтов, конечно, боговдохновенны, 

но не каноничны — а потому в события, изложенные в Священном Писании, органично «вплетаются» картины русской жизни.

И, приближаясь к финалу, снова обращаемся к строкам Н.М.Рубцова. Итак, на Русь снисходит покой – а другие «жители земли» пребывают в тревоге. Но звезда как будто 

«протягивает» свой луч всем – ведь она «горит, не угасая, для всех тревожных жителей земли» — потому что Христос пришёл в этот мир, чтобы спасти всех уверовавших 

в него.

И снова хочется сказать то, что звучало ранее: поэт скорее всего не читал и не мог читать – на этот раз поучений Отцов Церкви. Только невольно приходит на ум мысль,

высказанная ещё в четвертом веке! Святитель Амфилохий Иконийский в своем Слове на Сретение Господне сказал: «Иисус Христос пришел спасти всех, но Он не спасает 

нас без нас».

И в стихотворении русского поэта двадцатого века Звезда «своим лучом приветливым»

касается всех.

Но только здесь, во мгле заледенелой,

Она восходит ярче и полней,

И счастлив я, пока на свете белом

Горит, горит звезда моих полей...

И, очевидно, не только потому, что в родном краю и звёзды ярче, и снег белее, и трава зеленее — а потому ещё, что русский народ более других, всем сердцем воспринял Христа, 

о чём говорили многие русские писатели, жившие и творившие ещё задолго до Н.М.Рубцова.

И. говоря о Звезде Вифлеема, наверное, всё же нельзя не обратиться к этим берущим за душу строкам из хорошо ныне известного «Лета Господня» И.С.Шмелёва о Рождестве:

«Ты хочешь, милый мальчик, чтобы я рассказал тебе про наше Рождество. Ну что же… не поймёшь чего – подскажет сердце…

И звон услышишь. И будто эти звёзды звон-то! … Звёздный звон, певучий, — плывёт, не молкнет; сонный, звон-чудо, звон-видение, славит Бога в вышних Рождество…

И звёзды — святые, новые рождественские звёзды.

Где она, та давняя звезда, которая волхвам явилась? Вот она: над Барвинихиным двором, над садом! Каждый год — над этим садом низко. Она голубоватая. Святая…».

Как важен для истинно русского писателя, которого новая власть оставила без родины, не только Сам Праздник, а то ещё, что он «наш», «русский»! Рождественская Звезда 

«сливается» для него воедино с ближайшими двором и садом, как для Н.М.Рубцова с полыньёй на реке близ родного села, с картинами родного с детства пейзажа.

А потому завершить главу хотелось бы строками упоминаемого уже в исследовании и взятого в качестве эпиграфа стихотворения «Вера» знаменитого Н.Н.Добронравова:

Снится мне ночной причал
На родной реке
Веры, тонкая свеча
У тебя в руке...
Ты пойми, что в этой мгле
Нет, ни близких, ни родных
Что несчастных на земле
Больше всех других...
Разве знали в детстве мы
Веря в Божий Свет

От тюрьмы, да от сумы
Нет зарока, нет...
Только птицы прокричат
Только вздрогнет вдалеке
Веры, тонкая свеча
У тебя в руке...
Ты поверь, в иную жизнь
Ты поверь и помолись
О моей душе...
Есть непознанная даль
Ты поверишь, ты поймешь
Есть любовь и есть печаль
Остальное — ложь...
Все мне снится по ночам
В дальнем далеке
Веры, тонкая свеча
У тебя в руке...
От небесного луча,
Что на грешный мир пролит
Веры, тонкая свеча. Втемноте горит...
От небесного луча,
Что на грешный мир пролит
Веры, тонкая свеча
В темноте горит...

Этот «небесный луч» «пролит» и в произведении Н.М.Рубцова – и не в одном - оттого и счастлив его лирический герой, что вместе со светом луча «звезды полей»
снизошёл на его любимую Русь, и на душу его «светлый покой»! 

<strong style="white-space: normal; font-family: "Noto Serif", serif;"> «</strong><strong style="white-space: normal; font-family: "Noto Serif", serif;">С душою, светлою, как луч!»</strong><br>

<strong> (Н.М.Рубцов)</strong>

<strong style="white-space: normal; font-family: "Noto Serif", serif;"> Глава пятнадцатая -  вместо послесловия  "Единство человека  </strong><strong style="white-space: normal; font-family: "Noto Serif", serif;"> с мирозданием"</strong>

<strong style="white-space: normal; font-family: "Noto Serif", serif;">Я запомнил как диво</strong>

<strong style="white-space: normal; font-family: "Noto Serif", serif;">Тот лесной хуторок,</strong>

<strong>Задремавший счастливо</strong>

<strong> <u>Меж звериных дорог</u>...</strong>

<strong>Там в избе деревянной,</strong>

<strong> Без претензий и льгот,</strong>

<strong>Так, без газа, без ванной,</strong>

<strong> <u>Добрый Филя</u> живет.</strong>

<strong><u>Филя любит скотину</u></strong><strong>,</strong>

<strong> Ест любую еду,</strong>

<strong>Филя ходит в долину,</strong>

<strong> Филя дует в дуду!</strong>

<strong>Мир такой справедливый,</strong>

<strong> Даже нечего крыть...</strong>

<strong>— Филя, что молчаливый?</strong>

<strong> — А о чём говорить?</strong>

Итак, исследование посвящено творчеству русского, крестьянского поэта, сохранившего в очень сложное время в лучших произведениях своих душу народа, душу России. 

Эта завершающая исследование глава в отличие от всех остальных посвящена не одному произведению, а очень важной для <strong>Н.М.Рубцова теме</strong> – отношению, если можно
так назвать изначально данную Творцом связь, человека с теми, над кем был он поставлен царём. 

К стихам о <strong>«братьях наших меньших»</strong>, как назвал тварей бессловесных <strong>С.А.Есенин</strong>, мы очень скоро обратимся, а пока перед нами образ доброго, наверное, старичка,
<strong>Фили</strong>. <strong>Добрый Филя</strong> из одноимённого стихотворения, думаю, всем напоминает доброго лесовичка из русского фольклора. Он хранитель не только <strong>«задремавшего счастливо» </strong>

хуторка<strong> «меж звериных дорог» - </strong>в его образе отразилась не испорченная окружающим злом чистая душа. И, наверное, не стоит объяснять, что образ этот тоже, как и многие созданные поэтом, невозможно рассматривать на «бытовом», реалистическом в примитивном смысле уровне. Живущий <strong>«в избе деревянной, без претензий и </strong>

<strong>льгот,</strong>

<strong> без газа, без ванной» Филя</strong>, наверное, символизирует заповеданное человеку отношение с другими созданиями, с окружающим его мирозданием. Оттого-то и <strong>«затерялась» </strong>его избушка <strong>«меж звериных дорог»</strong>, оттого-то и <strong>«любит скотину» </strong>главный герой и, судя по всему, понимает язык зверей, птиц и деревьев. 

<strong> Мир такой справедливый,</strong>

<strong> Даже нечего крыть...</strong>

Этот незаметный для многих <strong>Филя</strong> настолько в ладу с окружающим мирозданием - и такая благодатная вокруг него тишина, что и слова не нужны – ведь ему дана способность «слышать» тишину. 

В одном из исследований, посвящённых великим музыкальным произведениям, говорится, что в своей<strong> Шестой «Пасторальной» симфонии Л.ван Бетховен</strong> изобразил
образ города как символ греховной жизни, а приезд в деревню, на природу, как очищение от грехов. Конечно, злом является не сама цивилизация, а потеря чистоты
душевной, «разрыв» с природой, со своими корнями, - а значит, с <strong>Самим Творцом</strong>. 

И такой очень запоминающийся и одновременно совершенно безликий образ был создан другим крестьянским поэтом, родившимся более чем за полвека до <strong>Н.М. Рубцова</strong>

Обозвал тишину глухоманью,

Надругался над белым «молчи»,

У креста простодушною данью

Не поставил сладимой свечи.

В хвойный ладан дохнул папиросой

И плевком незабудку обжег.

Зарябило слезинками плёсо,

Сединою заиндевел мох.

Светлый отрок — лесное молчанье,

Помолясь на заплаканный крест,

Закатилось в глухое скитанье

До святых, незапятнанныхмест.

Заломила черемуха руки,

К норке путает след горностай...

Сын железа и каменной скуки

<strong><u></u></strong><strong> <u>Попирает берестяный рай</u></strong><strong> </strong>

С какой болью говорит <strong>Н.А.Клюев</strong> об этом «перекати-поле». Этот «персонаж» настолько пуст и озлоблен, что не может не разрушать всё, что стояло веками –
и быть другим он не может. Душевная пустота ничем хорошим не заполняется. А <strong>Н.М.Рубцов</strong> как будто создаёт в противоположность таким вот безликим, «бескорневым»,
утратившим душу своего преисполненного любовью ко всему живому <strong>Доброго Филю!</strong>

И ещё, конечно, думаю, что перекликается этот образ доброго, простодушного старика с искавшими тишины, уединения русскими Святыми, которым служили дикие звери! Оттого и запоминается он«<strong>как диво»!</strong>

А теперь обратимся к образам <strong>«братьев наших меньших»</strong> – и уж, конечно, здесь можно смело говорить о есенинских образах и традициях. Наверное, нет человека,
не читавшего этих никого не оставляющего равнодушным строк:

<strong>И глухо, как от подачки,</strong>

<strong>Когда бросят ей камень в смех,</strong>

<strong>Покатились глаза собачьи</strong>

<strong>Золотыми звездами в снег.</strong>

<strong></strong>

У самого поэта, когда он читал кому-нибудь свою <strong>«Песнь о собаке»</strong>, под конец на глазах каждый раз выступали слёзы. А теперь перед нами образ, созданный
<strong>Н.М.Рубцовым</strong>:

<strong>В медведя выстрелил лесник.</strong><strong><br> Могучий зверь к сосне приник.</strong><strong><br> Застряла дробь в лохматом теле.</strong><strong><br> Глаза медведя слез полны:</strong><strong><br> За что его убить хотели?</strong><strong><br> Медведь не чувствовал вины!</strong><strong><br> Домой отправился медведь,</strong><strong><br> Чтоб горько дома пореветь...</strong>

Лирический герой все сердцем ощущает отражённую в произведении боль, обиду – и чувство этой причастности передаётся читателю. Вообще образы животных
в литературе в большинстве случаев раскрывают нравственное начало человека – или отсутствие последнего.

Наверное, и безликий персонаж <strong>Н.А.Клюева</strong>, и бессердечный хозяин собаки у <strong>С.А.Есенина</strong>, и этот лесник потеряли ту самую «генетическую память» - они не знали и не хотели задуматься над тем, что Царь не есть палач! 

В предисловии к своей магистерской диссертации <strong>«Столп и утверждение Истины» П.А.Флоренский</strong> писал о том, что душе русского человека, даже в дохристианские
времена, было свойственно жалеть окружавших его птиц и зверей.

Сострадает, в отличие от показанных выше персонажей, потерявшей птенца ласточке и лирический герой <strong>Н.М.Рубцова – </strong>и частые сердцем дети из окрестных сёл.
Оттого и родились такие пронзительные слова:

<strong>Ласточка носится с криком. </strong>

<strong>Выпал птенец из гнезда. </strong>

<strong>Дети окрестные мигом </strong>

<strong>Все прибежали сюда. </strong>

<strong>Взял я осколок металла, </strong>

<strong>Вырыл могилку птенцу, </strong>

<strong>Ласточка рядом летала, </strong>

<strong>Словно не веря концу. </strong>

<strong>Долго носилась, рыдая, </strong>

<strong>Под мезонином своим... </strong>

<strong>Ласточка! Что ж ты, родная, </strong>

<strong> Плохо смотрела за ним?</strong>

А следующий образ не столь трагичен – и тоже продолжает традиции и классической русской литературы века девятнадцатого – какого – отражено в самом произведении - и века Серебряного:

<strong>Заяц в лес бежал по лугу, </strong>

<strong>Я из лесу шёл домой, - </strong>

<strong>Бедный заяц с перепугу </strong>

<strong>Так и сел передо мной! </strong>

<strong>Так и обмер, бестолковый, </strong>

<strong>Но, конечно, в тот же миг </strong>

<strong>Поскакал в лесок сосновый, </strong>

<strong>Слыша мой весёлый крик. </strong>

<strong>И ещё, наверно, долго </strong>

<strong>С вечной дрожью в тишине </strong>

<strong>Думал где-нибудь под ёлкой </strong>

<strong>О себе и обо мне. </strong>

<strong>Думал, горестно вздыхая, </strong>

<strong>Что друзей-то у него </strong>

<strong>После дедушки Мазая </strong>

<strong> Не осталось никого.</strong>

И лирический герой поэта Серебряного века <strong>С.А.Клычкова</strong> наделяет зайцев чертами людей – и потому не может лирический герой в них выстрелить. И оттого всё вокруг
наполняется радостью. 

<strong>В лесу на проталой полянке, </strong>

<strong>В дремучем весеннем бору </strong>

<strong>Устроили зайцы гулянки, </strong>

<strong>Затеяли зайцы игру... </strong>

<strong>Звенели весенние воды, </strong>

<strong>И прыгал с пригорка родник, </strong>

<strong>И зайцы вели хороводы, </strong>

<strong>Забывши про мой дробовик. </strong>

<strong>И зайцы по-заячьи пели, </strong>

<strong>Водили за лапки зайчих... </strong>

<strong>И радостно сосны шумели, </strong>

<strong>И звёзды качались на них... </strong>

<strong>Всю ночь я бродил всё и слушал, </strong>

<strong>Ах, друг мой, открою тебе: </strong>

<strong>За бедную заячью душу </strong>

<strong>Я так благодарен судьбе!.. </strong>

(Кстати, у это произведения есть и другой вариант – но сути отношения к мирозданию это не меняет).

И, наконец, сострадая несчастному воробью<strong>, Н.М.Рубцов</strong> как будто даже «ставит его в пример» тем, кто вечно недоволен жизнью:

<strong> </strong>

<strong>Чуть живой. Не чирикает даже.</strong><strong><br> Замерзает совсем воробей.<br> Как заметит подводу с поклажей,<br> Из-под крыши бросается к ней!<br> И дрожит он над зёрнышком бедным,<br> И летит к своему чердаку.<br> А гляди, Не становится вредным<br> Оттого, что так трудно ему...</strong><strong></strong>

Невольно вспоминается, как маленькая, неприметная птичка заставляет «благоговеть» лирического героя <strong>И.С.Тургенева</strong> в стихотворении в прозе <strong>«Воробей</strong>».
Взъерошенный воробей с жалким,<strong> «отчаянным» </strong>писком бросается на огромную собаку, защищая своего птенца. <strong>«Только ею, только любовью держится и движется жизнь»</strong>, - восклицает <strong>И.С.Тургенев</strong>. Звучит, конечно, эта мысль и в произведениях <strong>Н.М.Рубцова</strong>, отразившего в своих произведениях единство человека с окружающим нас мирозданием, со своей Родиной! 

<strong>Сапоги мои - скрип да скрип</strong><strong><br> Под березою,<br> Сапоги мои - скрип да скрип<br> Под осиною,<br> И под каждой березой - гриб,<br> Подберезовик,<br> И под каждой осиной - гриб,<br> Подосиновик!<br> Знаешь, ведьмы в такой глуши<br> Плачут жалобно.<br> И чаруют они, кружа,<br> Детским пением,<br> Чтоб такой красой в тиши<br> Все дышало бы,<br> Будто видит твоя душа<br> сновидение.<br> И закружат твои глаза<br> Тучи плавные<br> Да брусничных глухих трясин<br> Лапы, лапушки...<br> Таковы на Руси леса<br> Достославные,<br> Таковы на лесной Руси<br> Сказки бабушки.<br> Эх, не ведьмы меня свели<br> С ума-разума<br> песней сладкою -<br> Закружило меня от села вдали<br> Плодоносное время<br> Краткое...<br> Сапоги мои - скрип да скрип<br> Под березою.<br> Сапоги мои - скрип да скрип<br> Под осиною,<br> И под каждой березой - гриб,<br> Подберезовик,<br> И под каждой осиной - гриб,<br> Подосиновик...</strong>

Сказки, былины, предания – то, что впитывается с молоком матери каждым русским человеком и не оставляет его всю жизнь! То, что слышат дети от бабушек,
а потом через много лет передают уже своим детям и внукам. А иначе, душа постепенно умирает.

Неслучайно о русской народной сказке, писали и известные русские религиозные мыслители, понимая огромное её значение для культуры, для души народа. Ведь
многие сказочные образы пришли ещё из времен дохристианских, а потом наполнились христианским, сакральным смыслом. Неслучайно живёт в народе сказка рядом
с житиями святых и занимает положенное ей место. Оттого не мог не обратиться к сказочным образам и русский душою <strong>Н.М.Рубцов</strong>.

А, завершая исследование, необходимо сказать вот о чём. Поэт покинул этот мир в возрасте 35 лет. Жизнь его была очень трудной - не избежал он ошибок, духовных заблуждений. А смерть свою он во многом предсказал в одном из худших, наверное, своих стихов. Да и изображение рабочего общежития с окурками вряд ли что-то
прибавило в душе. Только не нам о том судить. В исследовании было приведено много прекрасных стихов - их просто надо внимательно читать и задумываться.
И, хочется надеяться, что обращение к ним позволит взглянуть на творчество <strong>Н.М.Рубцова</strong> несколько по-иному, «из глубины». 

Многие стихи истинно русского крестьянского поэта: «Зорька алая», «В этой деревне огни не погашены», «Деревенские ночи», «В горнице моей светло» - были положены на музыку. Да они на музыку и «просятся». (Огромная заслуга в этом композитора <strong>А.С.Морозова</strong>) 

Но главное то, что, как <strong>Китеж</strong> <strong>на дне Светлояра</strong>, сохранилась в лучших произведениях <strong>Н.М.Рубцова Святая Русь! </strong> И «пробилась», как <strong>Живоносный источник</strong>, и через
заросли «сорняков» захватившего власть безбожия, и через «тернии» собственной жизни поэта. 

А потому в финале снова хотелось бы обратиться к образу чистой души в творчестве <strong>Н.М.Рубцова</strong>:

<strong>Идёт старик в простой одежде. </strong>

<strong>Один идёт издалека. </strong>

<strong>Не греет солнышко, как прежде. </strong>

<strong>Шумит осенняя река. </strong>

<strong>Кружились птицы и кричали </strong>

<strong>Во мраке тучи грозовой, </strong>

<strong>И было всё полно печали </strong>

<strong>Над этой старой головой. </strong>

<strong>Глядел он ласково и долго </strong>

<strong>На всех, кто встретится ему, </strong>

<strong>Глядел на птиц, глядел на ёлку... </strong>

<strong>Наверно, трудно одному. </strong>

<strong>Когда, поёживаясь зябко, </strong>

<strong>Поест немного и поспит, </strong>

<strong>Ему какая-нибудь бабка </strong>

<strong>Поднять котомку пособит. </strong>

<strong>Глядит глазами голубыми, </strong>

<strong>Несёт котомку на горбу, </strong>

<strong>Словами тихими, скупыми </strong>

<strong>Благодарит свою судьбу. </strong>

<strong>Не помнит он, что было прежде, </strong>

<strong>И не боится чёрных туч, </strong>

<strong>Идёт себе в простой одежде </strong>

<strong>С душою светлою, как луч! </strong>

Светлая душа русского народа! Образ Святой Руси, вышедшей из мрака безбожия! Исследование началось с образа снизошедшего с небес <strong>«светлого покоя»</strong> - к нему мы
и возвращаемся. 

<strong> </strong><strong style="white-space: normal; font-family: "Noto Serif", serif;"> Как облаком сердце одето</strong>

<strong> И камнем прикинулась плоть,</strong>

<strong>Пока назначенье поэта</strong>

<strong>Ему не откроет Господь:</strong>

<strong>Какая-то страсть налетела,</strong>

<strong>Какая-то тяжесть жива;</strong>

<strong>И призраки требуют тела,</strong>

<strong>И плоти причастны слова.</strong>

<strong>Как женщины, жаждут предметы,</strong>

<strong>Как ласки, заветных имен.</strong>

<strong>Но тайные ловит приметы</strong>

<strong>Поэт, в темноту погружен.</strong>

<strong>Он ждет сокровенного знака,</strong>

<strong>На песнь, как на подвиг, готов:</strong>

<strong>И дышит таинственность брака</strong>

<strong>В простом сочетании слов.</strong>

Слова эти, написанные <strong>О.Э.Мандельштамом</strong> примерно за четверть века до рождения <strong>Н.М.Рубцова</strong>, в полной мере относятся и к его удивительным, проникнутым любовью к Родине, ко всему мирозданию стихам! Любовью, которая невозможна без веры в то, что небеса не пустые и далёкие, а что снисходит с них на землю свет и озаряет
наши души!
<br>

<strong> </strong><strong style="white-space: normal; font-family: "Noto Serif", serif;"> </strong><strong style="white-space: normal; font-family: "Noto Serif", serif;"> </strong><strong style="white-space: normal; font-family: "Noto Serif", serif;"> Литература.</strong>

<strong style="white-space: normal; font-family: "Noto Serif", serif;">1.</strong> Сборник произведений <strong style="white-space: normal; font-family: "Noto Serif", serif;">Н.М.Рубцова. </strong>Издательско-просветительский дом «Профиздат». Москва.

<strong></strong>

<strong>2.</strong> <strong>«Звезда полей»</strong> - телевизионная программа цикла «Библейский сюжет» канала «Культура», посвящённая творчеству <strong>Н.М.Рубцова</strong>.

<strong>3.</strong> <strong>«Тайна мироздания»</strong> - телевизионная программа цикла «Библейский сюжет» канала «Культура», посвящённая творчеству <strong>Н.М.Рубцова</strong>.

<strong>4.</strong>«Серебряный век русской поэзии» Москва 1995.

<strong>5.</strong>А.А.Фет лирика – циклы: «Вечера и ночи» и «Мелодии».

<strong>6.</strong>З.Н.Гиппиус сборник «Тихое пламя».

<strong>7.</strong>Ф.И.Тютчев сборник «Волшебные струны».

<strong>8.</strong>И.А.Бунин Сборник поэзии «Свет незакатный».

<strong>9.</strong>И.А.Бунин Сборник рассказов из серии «Школьная библиотека».

<strong>10.</strong>И.А.Бунин Сборник рассказов «В такую ночь»

<strong>11.</strong>Сборник поэзии «Слово и дух».

<strong>12.</strong>Н.П.Саблина «Буквица славянская».

<strong>13.</strong>Сборник поэзии «Песнь любви».

<strong>14.</strong> Иеромонах Роман - сборник «Благословен молитвы час».

<strong>15.</strong> Иеромонах Роман – сборник «Русский куколь»

<strong>16.</strong> Архидиакон Роман – сборник «Русь называют Святой».

<strong>17.</strong> В.Г.Волков – сборник «Моя песня на светлую чашу весов».

<strong>18.</strong> <strong>«Иосиф Аримафейский»</strong> - телевизионная программа цикла «Библейский сюжет» канала «Культура», посвящённая творчеству <strong>О.Э.Мандельштама</strong>.

<strong>19.</strong> <strong>«Бегство в Египет»</strong> - телевизионная программа цикла «Библейский сюжет» канала «Культура», посвящённая творчеству <strong>Н.А.Заболоцкого</strong>

<strong>20.</strong> Святитель Николай Сербский «Моление на озере»

<strong>21.</strong> Поучения из сборника «Библиотечка пастыря»

<strong>22.</strong> Интернет-ресурс <a href="https://ru.wikipedia.org/wiki">https://ru.wikipedia.org/wiki</a> Нигматулин Талгат Кадырович

<strong>23.</strong> Интернет-ресурс <a href="https://ru.wikipedia.org/wiki">https://ru.wikipedia.org/wiki</a> Добронравов Николай Николаевич

<strong>24.</strong> Н.А.Заболоцкий – сборник поэзии. 

<strong>25.</strong> И.А.Ильин «Основы христианской культуры».

<strong>26.</strong> И.А.Ильин «Путь духовного обновления».

<strong>27.</strong> И.А.Ильин «Книга надежд и утешений».

<strong>28.</strong> Е.Н.Трубецкой «Три очерка о русской иконе».

<strong>29.</strong> Е.Н.Трубецкой «Смысл жизни».

<strong>30.</strong> Е.Н.Трубецкой «Иного царство» и его искатели в русской народной сказке».

<strong>31.</strong> В.С.Соловьёв «Византизм и Россия».

<strong>32.</strong> «Белый город» «Левитан»

<strong>33.</strong> «Над вечным покоем» - телевизионная программа цикла «Библейский сюжет» канала «Культура», посвящённая творчеству И.И.Левитана.

<strong>34.</strong>Тупицын О.В "Христианское толкование музыкальных произведений"

<strong>35.</strong>Дунаев М.М. Фильм «Виждь и внемли».

<strong>36.</strong>Дунаев М.М. Лекция «Духовная наполняемость русского пейзажа».

<strong>37.</strong> Собственная сертифицированная методическая разработка творческого занятия «Память сердца и разума»

<strong>38.</strong> Собственная сертифицированная методическая разработка творческого занятия «Возвращенный источник живой воды»