Хочу согласиться с большинством — Бэлла Ахмадулина. Да, детство трудное: война, отъезд в Самару, потом в Казань.Тяжёлая болезнь маленькой Беллы. И т.д. У меня есть посвящение Бэлле Ахмадулиной. Вспомнила. Тогда ещё был жив В. Г. Бояринов — председатель МГО Союза писателей. Я была у него в кабинете и показала рукопись своего стиха. Убрала два четверостишья. Он ещё спросил: «Вы знакомы были?» * * * Памяти Б.Ахмадулиной
Морозный звон качает мирозданье И тишина легла у губ привычно. Кончается, кончается свиданье С вишнёвым садом и зимой столичной.
Не описать пустыни диковатой, Вишнёвый сад оберегает тайну. Чем нам виднее блеск голубоватый, Тем строже свет и холодок хрустальней.
Нам ли скорбеть о скрытом перламутре? Тайник разверст и затворён судьбою. Ей всё равно поймут ли, не поймут ли, Что свет и сад – унынье горловое.
Жизнь кончена, услышало сознанье. Колонны рифм терзают слух невнятно. Их окликает эхо мирозданья: « Величие и в смерти деликатно»
Симпатию выразила.
Стихотворение само за себя говорит.
Что тут еще скажешь?..
Прадед — известный актёр Михаил Щепкин.
Да, Джек Лондон.
Наверное, вы правы: Ф. Кафка
Здоровья, радости в жизни, радости творчества!
Почему-то засомневалась.
Сначала не хотела принимать участие. А потом — а почему бы и нет!
Довольно интересно. Спасибо!
У меня были колебания между Гумилёвым и Фейхтвангером.
Пожалуй, Лион Фейхтвангер. Тут уже всё сказали.
Да, детство трудное: война, отъезд в Самару, потом в Казань.Тяжёлая болезнь маленькой Беллы. И т.д.
У меня есть посвящение Бэлле Ахмадулиной. Вспомнила. Тогда ещё был жив В. Г. Бояринов — председатель МГО Союза писателей.
Я была у него в кабинете и показала рукопись своего стиха. Убрала два четверостишья. Он ещё спросил: «Вы знакомы были?»
* * *
Памяти Б.Ахмадулиной
Морозный звон качает мирозданье
И тишина легла у губ привычно.
Кончается, кончается свиданье
С вишнёвым садом и зимой столичной.
Не описать пустыни диковатой,
Вишнёвый сад оберегает тайну.
Чем нам виднее блеск голубоватый,
Тем строже свет и холодок хрустальней.
Нам ли скорбеть о скрытом перламутре?
Тайник разверст и затворён судьбою.
Ей всё равно поймут ли, не поймут ли,
Что свет и сад – унынье горловое.
Жизнь кончена, услышало сознанье.
Колонны рифм терзают слух невнятно.
Их окликает эхо мирозданья:
« Величие и в смерти деликатно»
5декабря 2010 г.
Но ведь Сельму лечили потом в клинике в Стокгольме.
Основная черта, наверное, — способность побеждать.