Зеркало Глава 7

Глава 7

С самого утра Светлана Петровна пребывала в приподнятом настроении. Придя в школу обогнав даже «граций», через каждые пять минут забегала проверить посещаемость, и как никогда, тщательно проконтролировала соблюдение школьной формы. Всё прояснилось на третьем уроке. Установив тишину в классе, Мамочка с нескрываемым счастьем в глазах заявила:

– Друзья, как вам повезло! Мой хороший товарищ, выпускник циркового училища по специальности иллюзиониста, вернулся, в нашу прекрасную страну, с успешных мировых гастролей, и после долгих уговоров согласился показать свою программу. Я отпросила вас с четвёртой истории, и мы все вместе посмотрим её. Вопросы есть?

– А как долго вы встречаетесь? – выдала Катя, зондируя почву для новых историй.

– Катя! – нараспев проговорила учительница, тоном и манерой пытаясь пристыдить за неуместность намёка.

– Да, к чему вопросительные нотки! – поддержала подругу Леночка. – Наша классная прекрасна во всех отношениях. Так что давайте его на кастинг.

– А кота купили? У меня есть заводчик на примете. Русский голубой, хорошее начало для молодой семьи! – вставила своё веское слово Устя.

– Вопросы по существу! – отрезала базар Светлана Петровна, – касаемо выступления, а не моей личной жизни.

– А распил женщины планируется? – нашёлся Данила, – а то у меня и кандидатура есть.

– Нет. Афанасьеву нельзя, – поддакнул партнёру по комик-дуэту Игорь, – надо распилить самую красивую, у фокусников ассистентки такие, что глаз не отведёшь.

– Это потому что они в очень откровенных, в определённых местах, купальниках.

– Во, во, правильно, немедленно переодеть Фёдорову в такой, и на сцену.

Гвалт приобрёл всеобщий масштаб. Светлана Петровна поняв – детей не успокоить, махнула рукой, что могло значить «Пора выдвигаться», или «Все за мной», или даже «Да делайте что хотите». Она была в чудесном настроении, и ничего не могло его омрачить, ни этот ужасный ор, ни то, что четверо прогуливают, ни гадкие намёки «граций». Класс пустел, Алёна воспользовалась моментом и подошла к Илье. Сегодня им ещё не удалось переговорить. После вчерашнего похода на кладбище, победитель злобных хулиганов чуть не опоздал, влетев в школу со звонком. А на перемене его вызвали к директору, по поводу вчерашней ссоры с Кузьминым, где он ушёл в глубокую несознанку, мол, я ни я, и лошадь не моя.

– Что с Костей? – начала Алёна, – Куда делся Кузьма?

– Не знаю. Вчера вообще суетливый день выдался.

– Как ты давеча об него ноги вытер, так с тех пор ни слуху, ни духу. Правда, позвонил один раз, промямлил что-то невразумительное. Говорю только тебе. И не смей ухмыляться. Чего после кошачьего не звякнул, я до двух ночи заснуть не могла.

– Да им не закончилось, на кладбище сходить пришлось.

– Слушай, – Алёна враз побледнела, – это ненормально даже для тебя. Там же свежая могила, обкуренной под ЭМО косившей. Я знала её, тот ещё ужас.

– Поэтому и пошли. Храбрость испытывать, других методов не нашлось, – Илья не сдержал самодовольной усмешки. – Кстати, тебе привет от Мишани.

– Так Кузьма и его привлёк. Ты растёшь в цене.

– Я, думаю сам набился, он теперь, я так понял, на районе за старшего. Эдакий Мариарти, и Аль Капоне в одном флаконе.

– Жаль, неплохой парень был. Нам его мама, с отцом помогала, визы, билеты, – тяжело вздохнула Алёна, и тут же с чекистским прищуром спросила: – Слушай, а как получилось? Костяна, умыл. Над Кузьмой покуражился да, так что он со стыда в школу нос не кажут, плюс Мишеня, а ты не в больнице раны зализываешь, а здесь стоишь, красивый как Д’Артаньян.

– А когда было иначе?

– Бывало, и чаще всего из-за меня, – Алёна протянула вперёд, руку с оттопыренным мизинцем, – друзья навеки!

– ДАВ ГАВ и МРАВ! – отчеканил Илья некогда придуманную присказку, и пальчики сцепились в замок.

– Я смотрю, воссоединения первого партизанского отряда, свершилось, – бесцеремонно разорвала идиллию Афанасьева. – Может быть, меня тоже в ДАВ примете.

– Я подумаю, – пародируя Настю, фыркнула Алёна и, развернувшись на каблуках, пошла из класса.

Илья дурашливо развёл руками, мол, ничего с этими дамочками поделать не могу. Затем вспомнив, кой-какие счёты со старостой спросил:

– Насть прояви проницательность, что за выступление. Ведь фуфло вагонами выгружают.

– Да какая проницательность, всё шито белыми нитками. В цирковом не учат на фокусников. Юноша скорей всего был ассистентом, сейчас решил делать собственное шоу, вот и нарабатывает программу, привыкает к зрителю, и всё такое. Ему сейчас толпа буйных школьников самое то. Как бы, не было провала «Мамочка» не переживёт.

– Насть, снимаю шляпу. Так, что пять, пять.

– Какие пять, пять, – взвилась Афанасьева. – Я тебя по поводу рваной купюры уделала, когда в театр ездили. Это тогда пять, пять было.

– Сдаётся, ты меня обманываешь, пользуясь моей доверчивостью.

– Позвольте, у меня все ходы записаны, – Настя продемонстрировала список их интеллектуальных побед и поражений на смартфоне, – Покупай себе нормальный телефон, и жизни изменится сразу. Я тебе это гарантирую.

***

Есть люди, которые любят цирк, есть, кто не любят, а вот фокусники, нравятся всем. Со времён Гарри Гудини, публика с неизменным интересом отслеживает новые номера, стараясь поймать за руку иллюзиониста. Чтобы впоследствии немного потренировавшись, самому удивлять друзей и знакомых. Хорошо встречают карточные фокусы, неплохо проходят и манипуляции с деньгами, главное, не забыть их получить обратно, и как не странно до сих пор можно подловить какого ни будь ребёнка на оторванный палец.

И вот такое представление предлагалось школьникам и, несмотря на показное равнодушие, дети охотно расселись в актовом зале. На сцену сразу вышел импозантно одетый молодой человек, старше двадцати пяти, но тридцатника ещё нет. Он смущался и явно нервничал, права Афанасьева, борется с боязнью сцены. Сначала классика жанра кролик из высокой шляпы, почти цилиндра. Всё вроде получилось, но ушастый оказался настолько прыток, что не захотел сидеть на предложенном ему месте, и рванул к зрителям, те с азартом стали его ловить. Общее веселье прекратил Женька, ловко поймав зверька за шиворот. Далее последовали карточные фокусы, ничего особенного обычная программа, и всё вроде бы хорошо, только артист дважды выронил спрятанную колоду. Затем фокусы с летающей тростью, шаром, ползающим по ткани, и вечные два стальных кольца. Всё получилось неплохо, но тут, из-за кулисы вылезла голова с рыжей копной волос. Соня прошлась по сцене, думая, чтобы такого учудить. Илья напрягся, ему стало жалко фокусника и так не очень уверенного, а тут над его головой заклубились чёрные тучи, полного провала. Решение пришло само собой. Илья поднял руку, пытаясь привлечь внимание, и когда понял, что все смотрят на него, встал и громко спросил:

– Могу я усомниться, что это настоящее волшебство?

Никто не удивился, все привыкли к весьма эксцентричным выходкам городского сумасшедшего.

– Мало волшебства? – растерялся циркач.

– Ворон! – Как можно строже попыталась одёрнуть главного скандалиста Мамочка. Потом наткнулась на доброжелательные глаза артиста, смягчилась и с иезуитской улыбкой предложила: – может, ты покажешь чего-нибудь эдакого, волшебного.

Илье только этого было и надо. Соня обезврежена, фокусник в безопасности. Он сел рядом с классной, взирая на всё происходящее с неподдельным интересом.

– Ты – бука, такое веселье завалил, – Соня обижено морщила носик, ей хотелось пошалить.

– Он сюда как раз за уверенностью пришёл. У него и так ничего не получалось, твоё веселье, последний гвоздь в его гроб, – сквозь зубы прошептал Илья, стоя спиной к зрителям. – А повеселиться, так – это сейчас устроим. Только не за чужой счёт.

Надо срочно что-то придумать. Портфели! Многие, взяли их с собой и свалили на первый подоконник от входа.

– Притащи три сумки, с окна, – вполголоса сцедил Илья. – Будем их из воздуха доставать.

Соня смекнула задумку и кинулась на другой конец зала. Но что является неотъемлемой частью номера. Конечно же, конферанс.

– Что такое волшебство, настоящее чудо? – Илья как заправский мастер разговорного жанра сконцентрировал внимание на себе и держал паузу. Взял в руки обширный кусок бархатной ткани, по которому ещё недавно лениво катался шар. – Это то, что непросто удивительно или не объяснимо, а чего и вовсе не может быть. Вот ткань, простая ткань. И тут.

Илья взмахнул куском бархата, как делают хозяйки, покрывая скатертью стол. Соня подсунула под неё рюкзачок Наташи Осиповой, отличницы и тихони, и медленно опустила на парту, что заменяла столик фокусника.

– Итак, что здесь? – Илья сделал озабоченный вид, ткань прикрывала весь предмет и по очертанием можно было догадаться что там. Зал замер в изумлении, хотя все знали, с кем имеют дело. – Итак, это наполнено мудростью до самой молнии. Это то, что не стыдно показать. Это откуда пятёрки льются как из рога изобилия. Это портфель лучшей ученицы нашего класса Наташи Осиповой.

Вздох изумления, рюкзачок поставлен в сторону, к прочим волшебным вещам, оставшимся от предыдущего выступающего. Теперь нельзя дать опомнится. Илья ловко как заправский факир продемонстрировал ткань со всех сторон. Следом была сумка через плечо, Марка Ершова двоечника и лоботряса.

– Это часто используют как подушку, как подстилку для езды с горки, как метательный снаряд в обидчиков, – драматическая пауза. – Портфель Марка Занозы.

Актовый зал вымер дети от волнения, забыли, как дышать. Третьим оказался тубус Галки Масляковой.

– Итак, а это…

– Это мои рисунки, – севшим от волнения голосом произнесла Галя.

– Ну, вот и первый ляп, – наигранно расстроился Илья. – С него стоило начать, чтобы до последнего держать интригу.

– Ещё давай! – завопила Катя, когда новоиспечённый факир хотел откланяться.

– Ну, не знаю, я сильно не готовился, – Илья считал свою задачу выполненной, но столкнувшись со счастьем в глазах Сони, решительно добавил: – но шоу маст гоу он, или шоу продолжается. Возьмите колоду карт, выберете одну из них, а я назову её.

Иллюзионист вытащил из потайного кармашка спрятанные карты, и ловко, одним движением обернул к себе последнюю. Она ему не понравилась, и он тщательно перетасовал.

– Эта! – громко произнёс фокусник.

– Тройка треф! – выкрикнул Илья и угадал, а как тут ошибёшься, когда Соня стояла за спиной артиста и внимательно следила за его манипуляциями.

– Эта!

– Девятка пик!

– Эта!

– Бубновый валет!

– Эта!

– Вы на неё не посмотрели. Я сейчас всё объясню. Если вы её не увидите, информация не достигнет астрала, а всем известно, что свои знания я черпаю именно оттуда.

– То есть ты хочешь сказать, что сейчас в астрале, – хитрец пытался разговором сбить с толку, а сам украдкой взглянул на карту.

– Дама червей!

– Феноменально! – прошептал артист. – Я в восхищении.

– Подождите восхищаться, главный номер ещё впереди, – отозвался Илья, но в голову ничего не лезло.

На помощь пришла Соня:

– Подбрось вверх бархатный платок, я его поймаю.

– Итак, смертельный номер! – Илья тоже стал получать от происходящего удовольствие. – Левитация предметов. Барабанная дробь.

Он подбросил кусок ткани служившую покрывалом, в верхней точке Соня поймала её правой рукой, и для всех остальных он завис в воздухе. Фокусник в изумлении встал, не сводя с парящей тряпицы взгляда, обошёл девушку кругом, взялся за голову и простонал:

– Этого не может быть.

Потом схватил платок одной рукой и потянул вниз, Соня устояла и немного дёрнула вверх. Тогда артист ухватился обеими руками, и потащил что есть силы. Рыжая хулиганка разжала пальцы и фокусник, не удержав равновесие, повалился набок.

– Ну, вот вы все сломали, теперь только золотыми гвоздями прибить можно будет.

Соня хохотала, размазывая по лицу счастливые слёзы. Иллюзионист сел на пол и подниматься не спешил, запустил пальцы в густую шевелюру, но всё-таки выдавил:

– Я ничего не понимаю, я никогда не видел такого, даже не слышал, я не в состоянии разгадать ни одного твоего фокуса.

– Как вы можете настоящее волшебство, опускать до ловкости рук? – Илья откровенно веселился.

– Объясни тогда своё, как ты это называешь, волшебство.

– Вы действительно хотите?

– Нет! – вскрикнула Светлана Петровна, потом понизив голос, объяснила другу. – Нам ещё рано в дурку. А ты Илья наказан, за срыв выступления и вообще, поимей совесть. Поэтому останешься и поможешь Анастасии.

– А в чём провинилась она?

Ответом – испепеляющий взгляд потому, что слов уже не было.

Актовый зал опустел. Никто не захотел помогать убираться штрафникам. Удалился Женька обуреваемый муками ревности. Ушла Алёна, увлечённо беседуя о чём-то с «грациями». Слиняла даже Соня. Настя вымела конфетти от хлопушки, сложила реквизит, временно одолженный артисту школой, и прибрала мусор, что с таким удовольствием оставляют после себя дети. Посчитав работу выполненной, уселась на парту, стала наблюдать, как недавний факир расставляет стулья на их обычные места.

– Слушай, Илья – это ненормально даже для тебя, – произнесла ставшую сакраментальной фразу Настя, желая то ли подбодрить изрядно запыхавшегося Илью, то ли скоротать время, то ли попросту начать разговор. Она сбросила маску старосты, широко улыбалась и весело болтала ногами.

– А интересно, – Илья остановился и внимательно, осмотрел девушку, – а какая ты настоящая, когда староста или сейчас?

– Только заметил? – удивилась Настя, – Женька сразу понял.

– Он в тебя влюблён, это не считается. Просто не понимаю, тратить столько усилий, стараний, чтобы казаться тем, чем не являешься.

– Не все же могут, как ты, делать, что взбрёдет в голову, говорить, что думаешь. Мне кажется это так страшно, быть откровенным. Показать настоящее лицо. Вывернуться наизнанку. Обнажить душу. Наплюют и разотрут.

– Здесь, главное, кто это сделает, если Алёна, Влад, ну вот ты, Леночка – это одно. Совсем иное Костян, Кузя, Мишаня. Малыш, кричащий гадости взрослому смешон. А с другой стороны, и их можно приучить обходить тебя за километр.

– А, выработка условного рефлекса. Ты чего в кошачьем парке устроил? А на кладбище?

– Откуда знаешь?

– Знакомство в полиции хорошие имеются. Я там и видео из гнезда Карлсона смотрела.

– И что сказали?

– Что ты чернокнижник, колдун, и злобный вампир, что вызвал на кладбище душу самоубившейся поклонницы ЭМО, и что тебя надо сжечь, причём срочно, хотя нет, сначала сердце пробить осиновым колом, потом спалить в голубом пламени, а пепел по ветру.

– Даже так? – перестал улыбаться Илья. – Если это дойдёт до директрисы мне, кранты.

– На Кузьму наткнулись патрульные, он оленем нёсся по Вокзальной. Увидев автомобиль полиции, кинулся к нему и сам запрыгнул в собачник, заперся, давая понять, что сам нипочём не вылезет. Бледный как полотно. Его трясло. Где-то по дороге он очистил как кишечник, так и мочевой пузырь, причём заметь, не снимая штанов. Вряд ли его показания примут всерьёз. Он взахлёб заверещал, будто всё началось с кошачьего, подняли запись с камер. А там шайка Михаила Злобина в полном составе, избивала саму себя, а ты ржал над ними как сивый мерин.

– Когда всё успеваешь? – восхитился Илья. – Это всё вчера произошло.

– Кто рано встаёт, тому бог подаёт.

– А вот мне кажется, что именно его вид доказывает, что он не обманывает.

– Хорошо, кто в это способен поверить, я, Алёна, Влад, ну Мамочка, и то если ты сам расскажешь, кто ещё? А вот директриса ни за что не поверит, потому что это не в её интересах, кстати, здесь твоя репутация работает на тебя. Я первая закрою глаза ладошкой и скажу «Нашли ненормального, и давай всё на него валить».

– Вот только так оно и было, – серьёзно сказал Илья.

– Это как с фокусами? Что вообще произошло? Ты, как на амбразуру бросился, у меня сложилось ощущение, что ты этого фокусника от чего-то, грудью прикрыл.

– Семь пять в твою пользу. А фокусы…

– Нет, нет, не говори, пусть это останется тайной. Я ни когда вживую, не видела столько волшебства, – Настя внезапно погрустнела. – И, знаешь, через полтора года окончим школу, разбежимся по разным институтам, перестанем, видится. Я боюсь, что там, куда стремлюсь, такого, как ты не будет. А будет тупая серость.

– Так мы тебя в ДАВ примем! – горячо произнёс Илья, протягивая руку с мизинцем.

Настя дёрнулась вперёд, но удержала первый порыв.

– А если Алёна будет против?

– Мы с Женькой её уговорим.

Мизинчики коснулись друг друга, а через мгновение сомкнулись в замок.

***

Когда, кажется, что всё хорошо, обязательно произойдёт нечто, что изменит всё, планы, пути, а иногда сами цели. После седьмого урока Алёна заявила Илье, что они идут на выступление её хорошей знакомой Леси Смирновой, для которой она шила платье. Сборной концерт посвящённый, юбилею военного института, намечалось провести, в ДК «Дубки», и вся городская самодеятельность, потихоньку подтягивалась туда. Леся, к слову, неплохая больница в европейской программе, должна выступать, где-то часа в три. В общем, они успевали, благо дом культуры находился практически за школьным забором.

Но оказалась не всё так просто.

– И что нам делать? – Алёна, зябко повела плечами, застыв в нерешительности.

– Пока не знаю, – Илья задумчиво потёр лоб, взирая на проблему, что слегка помахивая хвостом, безмятежно лежала на крыльце дома культуры. Огромная собака, с грустными глазами, то ли Алабай то ли Кавказская овчарка, как пробка закупорила собой вход.

– Ждёт, хозяина,– печально проговорила Алёна. Затем добавила: – или охраняет какие-то страшные военные секреты.

– Приветики! – Илья обернулся, Соня, возникшая прямо из воздуха тоже внимательно изучала пса. – Верный Хатико.

– Что там? – спросила Алёна, проследив взгляд Ильи.

– Соня говорит «Верный Хатико».

– Верность – это хорошо, но и вовнутрь надо как-то просочиться.

– Едой сманим. Сейчас я быстро, – твёрдо сказал Илья и бросился к ларьку местного фастфуда «Беляши и пончики». Принёс чебурек, дал понюхать собаке. Та отвела грустный взгляд от еды, тяжело вздохнула и положила морду на лапы.

– У зажратый бегемот! – возмутилась Соня, ей хотелось впиться рукой в его ухо. Но понимая, что это чудовище, почувствовав боль, отыграется на тех до кого сможет достать, решила сдерживать, рвущейся изнутри гнев.

– На! – Илья протянул чебурек Алёне. – Этот свин, его не хочет.

– Чего, на?

– Ешь!

– Зачем?

– Он денег стоит!

– Сам ешь.

– Мне некогда я сейчас за чем-то другим побегу.

У входа стала скапливаться маленькая пробка. Подошли девочки из средней группы художественной гимнастики, во главе с широко известной Полиной Шараповой. Тренером клуба «Восток», дамой весьма изящной, и именно поэтому неспособной справится с огромной псиной.

Вернулся Илья, в руках самса. Результат тот же. Ароматно пахнущий пирожок тоже предложили Алёне. С другой стороны, не отдавать же его Соне.

– Хватит с меня твоих грязных намёков, скажи прямо. Тебе не нравится моя фигура!

– Это каким местом я повод дал?

– А чего это ты взялся меня подкармливать. Так и скажи что я худая.

– Нет! – воскликнула девочка лет десяти, не сводя восхищенного взгляда с Алёны – Вы не тощая вы очень красивая. Вот только Цербера надо чем-то заманить. Поэтому ешьте скорее.

– Вот сама бы и ела. – С ядом в голосе заявила Алёна, оглядывая пигалицу с ног до головы.

– Не я такое не люблю, здесь много мяса и противного лука, Мне нравится зефир и мармелад, – ничуть не стесняясь, заявила девочка.

– Кстати, сладкое, как вариант пришлось бы ко двору, – сказала Соня, даже не заботясь, что её не слышит.

В третий раз выбор пал на сосиску в тесте. Илья принёс её обёрнутой в полиэтиленовый пакет.

– Чего-то на этот раз быстро? – спросила Соня.

– Меня продавец запомнил. Обслужил вне очереди. Почуял оптовика.

– Соня удивилась твоей скорости? – прочавкала Алёна.

– Ну да. Ну-ка посмотрим, как горяча эта собака. Тузик взгляни хот-дог.

Почуяв сосиску, овчарка поднялась и часто, завиляла хвостом. Затем как при замедленной съёмке сделала два маленьких шага. Глаза повеселели, а язык смачно облизнул морду.

– Бегите! – крикнула Соня, вставая на пути собаки. – Я её задержу!

– Бежим! – шепнул Илья, схватив Алёну за руку, и потащил за собой.

Пес радостно тявкнул и рванул, вперёд пройдя насквозь Соню. Алёна издала традиционно-девчачий визг, припустила, да так, что стала обгонять Илью. Дети, вместе с тренером издали благоговейный вздох.

– Сосиску, кидай мне! Быстрей! Вас сейчас слопают, – завопила Соня, осознав ошибку, вещи она могла брать только рукой.

Илья, поняв, что делать, как заправский питчер метнул пирожок в сторону Сони, та ловко поймала. Для всех, вожделенная собачья радость, зависла на высоте полутора метров.

– Соня давай мне. – Алёна, сообразив, что делать, отскочила от Ильи, выстраивая своеобразный треугольник.

– Нельзя едой кидаться! – взмолился Илья, стараясь прекратить безобразие. Но поздно.

Сосиска как камень, пущенный из пращи, полетел в сторону Алёны. Собака, взвизгнула и кинулась к ней.

– Илья! – И сосиска вновь в воздухе.

– Соня! Держи!

– Алёна!

Пёс, неистово махая хвостом и весело лая, включился в игру, носясь от одного к другому.

– Что вы делаете с моей собакой? – вопрос завис в прохладном воздухе. Нелепый мужчина в зимнем тулупе и в очках линзах переступал с ноги на ногу, сжимая короткий поводок.

– Так это ваша собака?! – медленно закипая спросила Алёна. Глаза метали молнии, особенно задели девочки, что торопились.

Всех спасла, Соня, поймав сосиску, она зигзагами бросилась прочь. Пёс, издав вопль щенячьего восторга, помчался следом, хозяин, не задумываясь, кинулся за ними. Более забавную картину сложно себе даже представить. То, что осталось, от совсем недавно аппетитно выглядевшего пирожка, неслось в метре от земли за ней самый радостный пёс на планете, ну и хозяин одетый как на северный полюс едва переставляя ноги обутые в валенки, с огромными чёрными калошами. Алёна изо всех сил крепилась, но их хватило ненадолго. Она закрыла лицо руками, повалилась на скамейку у входа в ДК, и звонко захохотала.

– Илья, надеюсь, это не заразно, – сказала Алёна, отсмеявшись, – ещё немного и я заболею тобой навсегда.