Иван Алексеевич Бунин
Богиня
Навес кумирни, жертвенник в жасмине
И девственниц склоненных белый ряд.
Тростинки благовонные чадят
Перед хрустальной статуей богини,
Потупившей свой узкий, козий взгляд.Лес, утро, зной. То зелень изумруда,
То хризолиты светят в хрустале.
На кованом из золота столе
Сидит она спокойная, как Будда,
Пречистая в раю и на земле.
И взгляд ее, загадочный и зыбкий,
Мерцает все бесстрастней и мертвей
Из-под косых приподнятых бровей,
И тонкою недоброю улыбкой
Чуть озарен блестящий лик у ней.
150-летие великого русского писателя Ивана Бунина отметят в 2020
Иван Алексеевич Бунин (1870–1953 гг.) – знаменитый писатель и поэт, первый русский обладатель Нобелевской премии по литературе, академик Санкт-Петербургской Академии наук. Провел много лет жизни в эмиграции, став одним из известнейших писателей русского зарубежья.
Родился Иван Бунин в небогатой дворянской семье 10 (22) октября 1870 года. Затем произошел переезд в имение Орловской губернии неподалеку от города Елец.
Начальное образование Бунин получил дома. Затем, в 1881 году, молодой поэт поступил в Елецкую гимназию. Однако, не окончив ее, вернулся домой в 1886 году. Дальнейшее образование Иван Алексеевич Бунин получил благодаря старшему брату Юлию, окончившему университет с отличием.
Первые стихи поэта были опубликованы в 1888 году. В следующем году Иван Алексеевич переехал в Орел, став работать корректором в местной газете. Поэзия Бунина, собранная в сборник под названием «Стихотворения», стала первой опубликованной книгой. Вскоре творчество Бунина получает известность. Следующие стихотворения Ивана Бунина были опубликованы в сборниках «Под открытым небом» (1898 г.), «Листопад» (1901 г.).
Значительный отпечаток в жизни и творчестве Ивана Бунина оставили знакомства с величайшими писателями (Горький, Чехов, Толстой. и др.).
Выходят рассказы писателя «Антоновские яблоки», «Сосны». Проза Бунина была опубликована в «Полном собрании сочинений» (1915 г.).
Осенью 1909 года писатель становится почетным академиком Академии наук в Санкт-Петербурге. Бунин довольно резко отнесся к идеям революции, и навсегда покинул Россию. И это одна из самых трагичных страниц в биографии поэта.
В биографии Ивана Алексеевича Бунина очень много переездов, путешествий (Европа, Азия, Африка). В эмиграции Бунин активно продолжает заниматься литературной деятельностью, пишет лучшие свои произведения: «Митина любовь» (1924 г.), «Солнечный удар» (1925 г.), а также главный в жизни писателя роман – «Жизнь Арсеньева» (1927–1929 гг., 1933 г.), который приносит Бунину Нобелевскую премию в 1933 году.
Иван Алексеевич Бунин ушел из жизни 8 ноября 1953 года в Париже.
Факты из жизни:
- Имея лишь 4 класса гимназии, Бунин всю жизнь жалел о том, что не получил систематического образования. Однако это не помешало ему дважды получить премию Пушкина (1903 г., 1909 г.). Старший брат писателя помог Ивану изучить языки и науки, пройдя дома вместе с ним весь гимназический курс.
- Свои первые стихи Бунин написал в возрасте 17 лет, подражая Пушкину и Леронтову, творчеством которых восхищался.
- В 1933 году Иван Алексеевич стал первым русским писателем, который получил Нобелевскую премию в области литературы. На вручении Бунин отметил: “Нобелевская премия впервые присуждена литератору-изгнаннику”.
- Писателю не везло с женщинами. Его первая любовь Варвара так и не стала Бунину женой. Первый брак Бунина также не принес ему счастья. Его избранница Анна Цакни не отвечала на его любовь глубокими чувствами и вообще не интересовалась его жизнью. Вторая жена, Вера, ушла из-за измены, однако позже простила Бунина и вернулась.
- Бунин долгие годы провел в эмиграции, но всегда мечтал вернуться в Россию. К сожалению, до смерти писателю так это и не удалось осуществить.
Президент России Владимир Путин подписал указ о праздновании в 2020 году 150-летнего юбилея русского писателя Ивана Бунина. Глава государства отметил «выдающийся вклад в отечественную и мировую культуру» писателя.
Листопад
Лес, точно терем расписной,
Лиловый, золотой, багряный,
Веселой, пестрою стеной
Стоит над светлою поляной.
Березы желтою резьбой
Блестят в лазури голубой,
Как вышки, елочки темнеют,
А между кленами синеют
То там, то здесь в листве сквозной
Просветы в небо, что оконца.
Лес пахнет дубом и сосной,
За лето высох он от солнца,
И Осень тихою вдовой
Вступает в пестрый терем свой.
Сегодня на пустой поляне,
Среди широкого двора,
Воздушной паутины ткани
Блестят, как сеть из серебра.
Сегодня целый день играет
В дворе последний мотылек
И, точно белый лепесток,
На паутине замирает,
Пригретый солнечным теплом;
Сегодня так светло кругом,
Такое мертвое молчанье
В лесу и в синей вышине,
Что можно в этой тишине
Расслышать листика шуршанье.
Лес, точно терем расписной,
Лиловый, золотой, багряный,
Стоит над солнечной поляной,
Завороженный тишиной;
Заквохчет дрозд, перелетая
Среди подседа, где густая
Листва янтарный отблеск льет;
Играя, в небе промелькнет
Скворцов рассыпанная стая —
И снова все кругом замрет.
Последние мгновенья счастья!
Уж знает Осень, что такой
Глубокий и немой покой —
Предвестник долгого ненастья.
Глубоко, странно лес молчал
И на заре, когда с заката
Пурпурный блеск огня и злата
Пожаром терем освещал.
Потом угрюмо в нем стемнело.
Луна восходит, а в лесу
Ложатся тени на росу…
Вот стало холодно и бело
Среди полян, среди сквозной
Осенней чащи помертвелой,
И жутко Осени одной
В пустынной тишине ночной.
Теперь уж тишина другая:
Прислушайся — она растет,
А с нею, бледностью пугая,
И месяц медленно встает.
Все тени сделал он короче,
Прозрачный дым навел на лес
И вот уж смотрит прямо в очи
С туманной высоты небес.
0, мертвый сон осенней ночи!
0, жуткий час ночных чудес!
В сребристом и сыром тумане
Светло и пусто на поляне;
Лес, белым светом залитой,
Своей застывшей красотой
Как будто смерть себе пророчит;
Сова и та молчит: сидит
Да тупо из ветвей глядит,
Порою дико захохочет,
Сорвется с шумом с высоты,
Взмахнувши мягкими крылами,
И снова сядет на кусты
И смотрит круглыми глазами,
Водя ушастой головой
По сторонам, как в изумленье;
А лес стоит в оцепененье,
Наполнен бледной, легкой мглой
И листьев сыростью гнилой…
Не жди: наутро не проглянет
На небе солнце. Дождь и мгла
Холодным дымом лес туманят,—
Недаром эта ночь прошла!
Но Осень затаит глубоко
Все, что она пережила
В немую ночь, и одиноко
Запрется в тереме своем:
Пусть бор бушует под дождем,
Пусть мрачны и ненастны ночи
И на поляне волчьи очи
Зеленым светятся огнем!
Лес, точно терем без призора,
Весь потемнел и полинял,
Сентябрь, кружась по чащам бора,
С него местами крышу снял
И вход сырой листвой усыпал;
А там зазимок ночью выпал
И таять стал, все умертвив…
Трубят рога в полях далеких,
Звенит их медный перелив,
Как грустный вопль, среди широких
Ненастных и туманных нив.
Сквозь шум деревьев, за долиной,
Теряясь в глубине лесов,
Угрюмо воет рог туриный,
Скликая на добычу псов,
И звучный гам их голосов
Разносит бури шум пустынный.
Льет дождь, холодный, точно лед,
Кружатся листья по полянам,
И гуси длинным караваном
Над лесом держат перелет.
Но дни идут. И вот уж дымы
Встают столбами на заре,
Леса багряны, недвижимы,
Земля в морозном серебре,
И в горностаевом шугае,
Умывши бледное лицо,
Последний день в лесу встречая,
Выходит Осень на крыльцо.
Двор пуст и холоден. В ворота,
Среди двух высохших осин,
Видна ей синева долин
И ширь пустынного болота,
Дорога на далекий юг:
Туда от зимних бурь и вьюг,
От зимней стужи и метели
Давно уж птицы улетели;
Туда и Осень поутру
Свой одинокий путь направит
И навсегда в пустом бору
Раскрытый терем свой оставит.
Прости же, лес! Прости, прощай,
День будет ласковый, хороший,
И скоро мягкою порошей
Засеребрится мертвый край.
Как будут странны в этот белый,
Пустынный и холодный день
И бор, и терем опустелый,
И крыши тихих деревень,
И небеса, и без границы
В них уходящие поля!
Как будут рады соболя,
И горностаи, и куницы,
Резвясь и греясь на бегу
В сугробах мягких на лугу!
А там, как буйный пляс шамана,
Ворвутся в голую тайгу
Ветры из тундры, с океана,
Гудя в крутящемся снегу
И завывая в поле зверем.
Они разрушат старый терем,
Оставят колья и потом
На этом остове пустом
Повесят инеи сквозные,
И будут в небе голубом
Сиять чертоги ледяные
И хрусталем и серебром.
А в ночь, меж белых их разводов,
Взойдут огни небесных сводов,
Заблещет звездный щит Стожар —
В тот час, когда среди молчанья
Морозный светится пожар,
Расцвет полярного сиянья.
Кстати, мне кажется, Иван Алексеевич многим мог бы сказать любимую фразу своего отца — Я не червонец, чтобы всем нравиться!
А товарищ-лицедей Ульянов-Ленин начал бы провозглашать пустые и мерзкие для нормального человека лозунги.
А вообще-то думаю, что между этими людьми лежит огромная пропасть. Ленин практически никого не слышал. Помрачённый разум не видящий Бога, погружает человека в омут эгоизма и превращает его в животное, которое способно смотреть исключительно себе под ноги и видеть цель жизни только в удовлетворении первичных телесных потребностей, а окружающих вообще не замечать и не считаться с их интересами и ценностями. Пленение силами зла приводит к ненависти к вере, милости и простым проявлениям человечности. А публичные красивые поступки всего самореклама и изощрённый обман.
По-моему, Николай Островский и Ленин — это сводные братья. Практически Ленин — предтеча антихриста, а Николай Островский — Иуда. Точнее, Ленин, злой гений, изощрённый и бесстыдный обманщик, а Островский обманутый, но активный и способствующий распространению обмана в широких массах народа. Как не вспомнить Евангелие от Матфея: «Горе миру от соблазнов, ибо надобно прийти соблазнам; но горе тому человеку, через которого соблазн приходит». Апостол Павел сказал: «Ибо мудрость мира сего есть безумие пред Богом, как написано: уловляет мудрых в лукавстве их».
А Иван Бунин напоминает апостола Петра. Испугавшись и оставив Родину в беде, он всё-таки смог посмотреть на русский народ совсем другими глазами и выразил свою любовь в прекрасных произведениях.
К сожалению, и сейчас прозрение не посетило большинство. Игорь Тальков убит. Но слова его песни существуют и обличают всех нас:
«Я пробираюсь по осколкам детских грёз
В стране родной,
Где всё как будто происходит невсерьёз
Со мной.
Надо же было так устать,
Дотянуть до возраста Христа, Господи…
А вокруг, как на парад,
Вся страна шагает в ад
Широкой поступью.
Родина моя
Скорбна и нема…
Родина моя,
Ты сошла с ума.
В анабиозе доживает век Москва — дошла.
Над куполами Люцеферова звезда
взошла,
Наблюдая свысока, как идёшь ты с молотка
за пятак,
Как над гордостью твоей смеётся бывший твой халдей
с Запада.
Родина моя
Скорбна и нема…
Родина моя,
Ты сошла с ума.
Восьмой десяток лет омывают не дожди
твой крест,
То слёзы льют твои великие сыны
с небес,
Они взирают с облаков, как ты под игом дураков
клонишься,
То запиваешь и грустишь, то голодаешь и молчишь,
то молишься.
Родина моя
Скорбна и нема…
Родина моя,
Ты сошла с ума.
Родина моя
Скорбна и нема…
Родина моя,
Ты сошла с ума».
«Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные.
По плодам их узна́ете их. Собирают ли с терновника виноград, или с репейника смоквы.
Та́к всякое дерево доброе приносит и плоды добрые, а худое дерево приносит и плоды худые.
Не может дерево доброе приносить плоды худые, ни дерево худое приносить плоды добрые».
В нашем случае плоды — это написанные произведения. Произведения Бунина наполняют душу яркими эмоциями и открывают новые грани бытия сердца человека. А произведения Ленина просто так для души никто в здравом уме читать не станет. И когда я читаю, что главный положительный герой Островского подсыпает махорку в пасхальное тесто, то лично для меня сегодня этот писатель становится не просто не интересен, а исключительно токсичен.
Зло всё упрощает, высокое низводит до смешного, Истину пытается подменить привлекательным для обманутого сознания суррогатом, расставляет многочисленные ловушки и покрывает всё серой тенью безразличия и лжи.
Всего Вам доброго!
Всего самого лучшего Вам!
Ваша цитата неполная, Георгий. «Не судите, да не судимы будете, ибо каким судом судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить. И что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь? Или как скажешь брату твоему: «дай, я выну сучок из глаза твоего», а вот, в твоем глазе бревно»
В ней говорится о брате. Брат — это член Церкви Христовой. За торжество которой пролита Пречистая Кровь. Так вот этими словами Христос через Матфея предупреждает и показывает, как должны общаться между собой христиане. Ибо осуждение в данном случае должно преследовать только вразумление ближнего. А осуждение врагов Церкви и Бога — это святая обязанность православного христианина. Она отделяет нас от зла, показывает наше отношение к нему и вразумляет ближних. Христианин хочет спасения для любого человека, в том числе язычника и обманутого.
То, что эти предтечи антихриста были попущены по причине того, что народ стал развращаться безусловно правильно. Но их осуждение даёт нам увидеть, понять и воздать славу мученникам, которые не пожелали с ними сотрудничать, а во вторых отрезвить народ, который находится в тумане лжи.
Читайте труды Святых Отцов, Георгий. а не полагайтесь только на свои человеческие размышления.
Вот, что говорит о затронутом Вами вопросе Свт. Иоанн Златоуст:
Ст. 1-4 Не судите, да не судимы будете, ибо каким судом судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить. И что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь? Или как скажешь брату твоему: «дай, я выну сучок из глаза твоего», а вот, в твоем глазе бревно
Что ж? Ужели не должно обвинять согрешающих? Да; и Павел то же самое говорит, или – лучше – Христос через Павла: А ты что осуждаешь брата твоего? Или: И ты, что унижаешь брата твоего? Кто ты, осуждающий чужого раба? (Рим. 14:10, 4)? И опять: Посему не судите никак прежде времени, пока не придет Господь (1 Кор. 4:5). Каким же образом тот же апостол в другом месте говорит: Обличай, запрещай, увещевай (2 Тим. 4:2)? И еще: Согрешающих обличай перед всеми (1 Тим. 5:20)? Равным образом, и Христос говорит Петру: Пойди и обличи его между тобою и им одним. Если же не послушает, возьми с собою другого, если же и при этом не уступает, скажи церкви (Мф. 18:15–17). И для чего Он поставил столь многих обличителей, и не только обличителей, но и карателей, так что кто не послушается никого из этих последних, того велел почитать за язычника и мытаря? С какою также целью вверил им и ключи? Если, ведь, они не будут судить, то не будут иметь никакой важности и, следовательно, всуе получили власть вязать и решить. С другой стороны, если бы это было так, то все пришло бы в расстройство и в Церкви, и в гражданских обществах и в семьях. Если господин не будет судить своего слугу, а госпожа служанку, отец сына, и друг своего друга, то зло будет распространяться все более и более. И что я говорю: друг друга? Даже если врагов не будем судить, то никогда не будем в состоянии разрушить вражду, но все придет в совершенный беспорядок. Что же значит указанное изречение? Рассмотрим теперь внимательнее, чтобы врачевство спасения и законы мира не почел кто-нибудь законами ниспровержения и смятения. Для имеющих здравый ум Спаситель хорошо изъяснил уже силу данного закона в следующих дальнейших словах: “И что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь”? Если же для многих, не так сообразительных, изречение Христово кажется все еще недовольно ясным, то я снова постараюсь изъяснить его. Именно – здесь, как мне кажется, Спаситель не все вообще грехи повелевает не судить и не всем без исключения запрещает это делать, но тем только, которые, сами будучи исполнены бесчисленных грехов, порицают других за маловажные какие-нибудь поступки. Мне кажется также, что Христос указывает здесь и на иудеев, которые, будучи злыми обвинителями своих ближних в каких-нибудь маловажных и ничтожных поступках, сами бессовестно творили великие грехи. За это Господь порицал их и под конец (Своего служения), говоря: связуете “бремена тяжелые и … а сами не хотят и перстом двинуть их”. И еще: “Даете десятину с мяты, аниса и тмина, и оставили важнейшее в законе: суд, милость и веру” (Мф. 23:4, 23). Итак, можно думать, что Христос указывал и на них, желая предварительно упрекнуть их в том, в чем они, впоследствии времени, порицали учеников. Хотя последние ни в чем подобном не согрешили, но иудеям казалось грехом, например, что они не соблюдали субботы, ели неумытыми руками, возлежали с мытарями, о чем Спаситель и в другом месте говорит: “Оцеживающие комара, а верблюда поглощающие” (Мф. 23:24). Впрочем, Христос полагает здесь и общий закон о неосуждении. И Павел в послании к коринфянам запретил не вообще судить, но судить только высших, в виду неизвестности дела; равным образом, не вообще запрещает исправлять согрешающих. Он упрекал и тогда не всех без различия, а укорял, во-первых, учеников, которые так поступали в рассуждении своих учителей, и во-вторых, тех людей, которые, сами будучи виновны в бесчисленных согрешениях, клеветали на неповинных. То же самое дает разуметь и Христос в данном месте, и не просто дает разуметь, но еще внушает великий страх, и угрожает неизбежным наказанием: “Ибо каким судом судите, – говорит Он, – [таким] будете судимы”. Ты осуждаешь, говорит Он, не ближнего, но себя самого, и себя самого подвергаешь страшному суду и строгому истязанию. Подобно тому, следовательно, как в отпущении грехов начало зависит от нас самих, так и в этом суде мы же полагаем известную меру нашего осуждения. Итак, должно не порицать, не поносить, но вразумлять; не обвинять, но советовать; не с гордостью нападать, но с любовью исправлять, – потому что не ближнего, но себя самого предашь ты жесточайшему наказанию, когда не пощадишь его, произнося твой приговор о его прегрешениях.
Видишь ли, как эти две заповеди и легки, и доставляют великие блага покорным, и наоборот, причиняют великое зло непослушным? Тот, кто оставляет ближнему своему его прегрешения, освобождает от обвинения не столько его, сколько себя самого, и притом без всякого труда; и тот, кто с пощадою и снисходительно разбирает преступления в других, таковым судом своим полагает большой залог прощения для себя самого. Что же, – скажешь ты, – если кто прелюбодействует, неужели я не должен сказать, что прелюбодеяние есть зло, и неужели не должен исправить распутника? Исправь, но не как неприятель, не как враг, подвергая его наказанию, но как врач, прилагающий лекарство. Спаситель не сказал: не останавливай согрешающего, но: не суди, т. е., не будь жестоким судиею; притом же это сказано не о важных и явно запрещенных грехах, как уже мною было и прежде замечено, но о таких, которые и не почитаются грехами. Потому Он и сказал: “Что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего”? Многие и ныне так поступают: видя монаха, имеющего излишнюю одежду, обыкновенно представляют ему закон Господень, хотя сами постоянно только и занимаются хищениями и лихоимством; или видя, что он употребляет нескудную пищу, делаются жестокими обвинителями, хотя сами каждый день пьянствуют и упиваются, не зная того, что чрез это, при своих грехах, готовят для себя больший огонь, и лишают себя всякого оправдания. И в твоих, ведь, поступках должно потребовать строгого отчета, раз ты сам первый положил такой закон, строго осудив поступки ближнего. Итак, не считай для себя тягостью, когда и сам ты будешь подвергнут такому истязанию.
Беседы на Евангелие от Матфея.
А партизан взрывающий железно-дорожный путь перед вражеским эшелоном? Судя по всему разрушитель, антисозидатель и вершитель воли Зла?
Своей героической деятельностью Павка утверждал и укреплял антихристианскую державу Зла. Да и деятельность эта была пронизана глупостью, самолюбованием и псевдогероизмом.
Это не инфантильная шалость, а святотаство и беснование перед главным Праздником человечества.
А вот интересный взгляд Николая Андреева:
«Теперь о строительстве узкоколейки. В Советское время этот эпизод из романа подавался как высшее проявление героизма. Но что было на самом деле? Летом где-то под Киевом нарубили дров. И забыли про них. Непонятно, почему нельзя было вывезти дрова в тёплое приятное время года? Почему дотянули до момента, когда белые мухи закружились? В романе, правда, назван виновник – председатель железнодорожного профсоюзного комитета. Судя по описанию, это премерзкий тип: во-первых, лысый, во-вторых, «перебирает проворными пальцами кипу бумаг», в-третьих, у него «маленький ротик с обиженной складкой губ», в-четвертых, «вытирает клетчатым платком полированную макушку, а потом долго не может попасть рукой в карман». Ну, ясно же, что контра. Вредитель чистой воды.
Лысому на заседании губисполкома задают вопрос в лоб: «Что вы сделали для доставки дров?» И вот тут внимание! Вредитель и контра даёт ответ: «Я трижды сообщал в правление дороги».
Казалось бы, надо разобраться, почему на эти сообщения не было никакой реакции? Вместо этого член губисполкома, слесарь и старый большевик Токарев «кольнул лысого враждебным взглядом: «Вы что же, нас за дураков считаете?»
Если б лысый был смелым человеком, то он должен был ответить: да, считаю вас за дураков! Вас трижды предупреждали, что пора вывозить дрова, а вы, вместо того, чтобы энергично взяться за дело в тёплое время года, погрязли в своих партсобраниях и парт учёбе и упустили момент. Но осмелься он на такое – подписал бы себе смертный приговор. Жухрай пишет записку председательствующему: «Я думаю, этого человека надо проверить поглубже: здесь не простое неумение работать. Давай прекратим разговоры с ним и приступим к делу».
И вот дураки приступают к делу. Они посылают на прорыв других дураков, в том числе и Павку Корчагина. Жуть, что им пришлось пережить. Вот картинка: «Одиноко среди леса ютилась маленькая станция. От каменной товарной платформы в лес уходила полоса разрыхленной земли. Муравьями облепили ее люди. Противно чавкала под сапогами липкая глина. Люди яростно копались у насыпи. Глухо лязгали ломы, скребли камень лопаты. А дождь сеял, как сквозь мелкое сито, и холодные капли проникали сквозь одежду. Дождь смывал труд людей. Густой кашицей сползала глина с насыпи».
Герои, конечно. Но герои по милости дураков. И терпели страшные лишения опять же по милости дураков. Вот пример: жили несчастные дорогостроители в здании маленькой станции – без окон, без дверей. Холод такой, что по утрам Павка не мог отодрать волосы от пола – примерзали. Правда, непонятно, почему не сообразили разводить на ночь костры – дров-то было у них немерено. Уже когда заканчивали узкоколейку, Жухрай прислал для жилья четыре спальных вагона. В них были печки, а значит тепло. Да и жизнь в вагоне несравненно комфортнее, нежели на соломе в каменном продуваемом здании. Но непонятно: что мешало Жухраю пригнать эти в вагоны с самого начала строительства? Чтоб не мучился его младший друг. Да потому что дурак он, этот матрос Жухрай.
Дураки отличаются ещё тем, что за их глупости расплачиваются другие — доблестные герои остановили скорый поезд, высадили пассажиров, вручили им лопаты: а ну, буржуазия, работай на благо рабочего класса! Но если дрова не вывезли одни, то причём здесь пассажиры скорого поезда? Почему они должны расхлёбывать дурость партийцев?
Хочу сразу пояснить, все подобные материалы я вставляю с одной лишь целью… Не просто ради журналюшного задора, себяявления, не ради посмеяться над совками люмпенами, но только лишь ради прозрения своих соотечественников на позор и грязь совецкого жалкого обманутого человека, доведенного до скотского состояния к которому мы уже привыкли. Мы все посрамлены и зачумлены до предела. И первый гад я. Выдавить из себя совкового предателя, Швондера, совкодуя. паразита, палача, злобного змееныша, труса, стукачка антихристова духа — вот главная цель выставляемых публикаций».
И вырванные из контекста цитаты, да ещё притянутые за уши нередко только напускают туману и отводят от Истины.
Был разговор
Однажды, была уже ночь,
В подъезд вошел писатель Бунин,
Себя стараясь превозмочь,
Он шел к творцу новейших судеб.
— Войду я, можно, Николай,
О Вас рассказывал мне Горький,
Ну как ваш большевистский рай,
Не жаль что сил отдали столько?
Роман успел Ваш прочитать,
Себя до капли не жалея,
Россию вы смогли сломать,
Для лучшего? А я не верю!
Россия царская страна,
Страна Бальмонта и Толстого,
Такую участь не ждала,
Чужое стала для народа.
-Товарищ Бунин, гений Вы,
Стихи и прозу читал Ваши,
Но, извините, Вы слепы,
Не видите задачи нашей.
Хотим что бы страна была,
Для всех людей, душой открыта,
Чтоб в радости, любви жила,
Здоровы были все и сыты.
Что бы учиться все могли,
Дороги всем были открыты…
За это мы большевики
Все мысли отдавали, силы.
Шел от России, он, вдали,
Все говоря: «А я не верю...»
А Николай мечтал в тиши,
В России, новой, был уверен!
Cама дата написания рассказа символична: 1900 год – рубеж веков. Она как бы связывает мир прошлого и настоящего.
Свет незакатный
И. А. Бунину посвящается
д.р.-22 октября 1870 г.
Много зелени, дыханья,
И полей и спелой ржи,
Тишины, очарованья,
Солнца тёплого с межи.
Сонно светится долина:
Синь, дорога, ветерки.
Луч зари зажёг картину –
В ржи медовой – васильки!
Веет лёгкий ветер с поля.
А в берёзовом лесу
Свищут птицы, бродит воля –
Кружевных теней плясун.
Я вдыхаю эти звуки,
Этот сладкий запах ржи.
По волнам скользит мне в руки
Дым прозрачный от межи.
Вижу свет сквозящей дали,
Тлеющий простор равнин,
Непонятный свет печали,
Зорь разбившийся кувшин.
Тем дыханием согреты
Эти сельские поля.
В строках бунинского света
Дремлет русская земля.
7 октября 2020 г.
hodasevich.lit-info.ru/hodasevich/kritika/hodasevich/o-poezii-bunina.htm
Но мне больше нравится его проза. Можно читать и перечитывать, и каждый раз находить особое удовольствие от чтения («Митина любовь», «Лёгкое дыхание», и др.)