В рубрике "Автор приглашает" Светлана Захарова

Друзья, хорошего всем послепраздничного настроения, творческих успехов и плодотворных в работе и отдыхе дней. Давайте немного отвлечемся… Я приглашаю всех вас в Ирпень, небольшой городок под Киевом.

Начиная нашу небольшую экскурсию, я очень волновалась. Ведь мы на сайте творческих личностей. И при знакомстве авторы, в переливах стихотворных граней своих Талантов, собирают своих читателей и почитателей. А у меня ничего нет. Совсем. Ни успехов, ни стихов ( то что есть – это все что угодно только не стихи).На помощь пришла история родного края! Воспетого писателями и поэтами бывавших здесь…
Моя малая Родина – город Ирпень был основан в 1900 году, когда здесь появилась станция – разъезд, вокруг которой начали селиться дачники и железнодорожники. Улицы шли прямо по вырубленным в лесу просекам, и потому даже сейчас называются «линиями». Но это все возникло не на пустом месте. Одноименная река и селения на ней известны по летописи еще с княжеских времен. На их месте, включив в себя близлежащие поселки (такие как Романовка – упоминалась впервые в документах ХVI века) и городки (Гостомель впервые упоминался в документе от 1494 года, когда литовский князь Александр отдал его князю Ивану Глинскому…) и вырос Ирпень. Уже в начале ХХ века он стал популярным местом отдыха киевлян. Первую культурную струю в жизнь привнесли дачники:
в 1910 году здесь образовалось Общество аматоров сцены,
в 1912 году появился кинотеатр.

Здесь бывали Леся Украинка, Панас Мирный, Николай Лысенко, Мария Заньковецкая, Василий Кричевский – молодой дачный городок среди сосен привлекал творческих людей. Его хорошо знали и любили так же и бывшие киевляне – пианист Генрих Нейгауз и историк философии Валентин Асмус, которые даже став москвичами, всеравно приезжали сюда отдыхать. А в июне 1930-го к ним присоединился их друг — поэт Борис Пастернак.

Скромная дача на Пушкинской 47 была не слишком комфортной, но умиротворяющий характер природы помог. Сезон отдыха удался. Осенью 1930 года поэт писал: «Лето было восхитительное: замечательные друзья, обстановка… И то, с чем я прощался, — работа вдруг как-то отошла на солнце, и мне давно, давно уже не работалось так, как там, в Ирпене. Конечно — мир совершенной оторванности и изоляции, вроде одиночества гамсуновского голода, но мир спокойный и ровный».
О том же и его стихотворение «Лето» из цикла «Второе рождение»:

Ирпень — это память о людях и лете,
О воле, о бегстве из-под кабалы,
О хвое на зное, о сером левкое
И смене безветрия, вёдра и мглы.
О белой вербене, о терпком терпенье
Смолы; о друзьях, для которых малы
Мои похвалы и мои восхваленья,
Мои славословья, мои похвалы.

Здесь он влюбился не только в природу. Лесные прогулки вдохновили на смелый шаг – связать свою судьбу с женой своего друга, пианиста Гарри Нейгауза – Зинаидой Николаевной. А может и не только природа – Пастернаки и Нейгаузы были соседями, и Борис Леонидович не мог отказать себе в удовольствии побывать, хоть и так был желанным гостем, на их домашних импровизированных фортепианных концертах Шопена или Брамса, перемежавшихся разговорами на философские и музыкальные темы, которые никоим образом не мешали ему видеть ее…

Прогулки по лесу. Рассказы Бориса Леонидовича о своей жизни в Москве, его детские воспоминания, о том как любит сам топить печь. Это была их любимая тема, ведь ее супруг Гарри был не приспособлен в быту: «Он однажды ставил самовар и внутрь положил уголь, а воду налил в трубу!» — «А я люблю ставить самовар, всегда сам это делаю».— «Вы? Поэт? Гарри и булавку сам не может застегнуть!» Пастернак тут же разразился пламенной речью о том, что быт надо любить, в этом нет ничего постыдного, что кастрюли в хозяйстве — такая же поэзия, как перо поэта или рояль композитора… И стихи надо со временем научиться писать так, чтобы это было насущно, как быт, органично, как растопка печи и стирка белья…
В Ирпене так же вырос и детский писатель Николай Носов – автор «Незнайки». Окончил семилетнюю школу, пережил гражданскую войну, работал чернорабочим на ирпенском бетонном заводе… Здесь сохранился дом, в котором жила семья писателя: маленький, сейчас немного перестроенный, он расположен на улице Цветочной 25. Вполне возможно что отсюда начинался придуманный автором Цветочный город. В своей автобиографической повести «Тайна на дне колодца» он вспоминал, что коротышки из «Незнайки» – из рассказанных в Ирпене сказок матери …

Было множество других интересных историй, ведь в 1935 году по инициативе поэта Ивана Гончаренко здешняя бывшая дача киевского дрожжевого магната Ивана Чоколова стала Домом творчества советских писателей. Кто в нем только не бывал! В здешнем парке гулял Константин Паустовский, Александр Твардовский, после экскурсий по остаткам ДОТов Киевского укрепрайона времен Великой Отечественной войны, писал здесь о Василии Теркине. Тут любил рыбачить, и пел знаменитый тенор Константин Огневой. Олесь Гончар под сенью вековых дубов и сосен писал роман «Собор». Здесь жили и творили Александр Довженко, Остап Вишня, Павло Тычина, Максим Рыльский. Тут в гостях у Владимира Сосюры отдыхал французский писатель Пьер Гамарра… И вот в этом кругу Творцов, с 1954 по 1960 годы среди персонала работали Иван Тимофеевич и Елена Петровна Лазаренко – мои дедушка и бабушка…Но их такое близкое знакомство с поэтами не сподвигло на стихотворчество, как впрочем и меня…
Хоть значительно позднее именно здесь этот мир мне открылся. Первые воспоминания: я – в детской кроватке, сижу и внимательно слушаю бабушкины сказки… Когда она уставала – радиолу… Крутилась уже в который раз пластинка… Владимир Семенович Высоцкий… Не столько сказки о прекрасном, сколько хриплый голос барда венчал меня на поэтический путь… Он и Анна Герман… «Скалолазка» и «Колыбельная сыну»… Сочетание несочетаемого… Я вырезала старательно красивые узоры из бумаги, помогала маме на кухне и на раскройке платьев и… не по детски хулиганила с пацанами на улице! Маленькой принцессы из меня не получилось… Только папа смог меня обуздать. Своей спец литературой по оборонке! Представитель любой профессии (в независимости от ее сложности) только тогда может считаться мастером своего дела, когда сможет доходчиво, подобрав нужные слова, объяснить принцип и структуру своей работы даже маленькому ребенку. Смог! И увлек! Не девичьи темы, ведь я к тому времени была уже школьницей. Пушкин, Лермонтов, Бианки, Гоголь, Котляревский, Стороженко, Глибов – мои любимые авторы. О своих стихах и не думала… Учительница в первом классе отбила желание совершенствоваться в творчестве! Хоть она и не могла этого не сделать… До сих пор помню свое вдохновенное сочинение про журавлика Журку. Почти на половину тетрадки! На одном дыхании! Мелким аккуратным почерком. Казалось все – я лучшая! Все цветы, медали, и фанфары – мне!))) Как громом среди ясного неба была «тройка» … Летать надо по правилам! Сочинение прекрасное, но со знаками препинания было бы еще лучше! Одно предложение на половину тетради – это много… И я обиделась))) С годами это забылось, проблемы сменились. Папа увлек меня космической и военной историей…
Историю как науку я открыла для себя сама уже в киевском университете. Потом мне даже нравилось сражать мужчин знаниями в «не женских» областях и при этом выглядеть глупышкой. Девчонки мне завидовали, спрашивали диету, почему я не толстею? ( Полазите по деревьям, крышам и заборам с мое – поймете))) И вот, близилось очередное 8 марта… Всем хотелось красоты и внимания! Немного подустав от этих разговоров ( важная работа требовала тишины) я хотела что-то возразить… Но… Вдруг случилось! Пробило! На меня нашло непонятно что… Взяв лист бумаги, ручку я написала… Первое в жизни стихотворение! Которое разрослось в поэму о графине Шереметевой. Наивная… Полагала что все – уже поэтесса) Но последующие взлеты и падения… Поиски себя на поэтической ниве, пока не увенчавшиеся успехом – все это показало насколько я далека от мира Поэзии… А отсутствие читателей (в жизни – нет вообще ни одного. Хоть для меня это самое главное условие моего творческого роста) делает его вообще недостижимым… Почему же я тогда не бросила это? Наверное благодаря тем, кто здесь в меня еще верит… Продвинуть или подтолкнуть они не смогут, но их вера меня держит. И благодаря ей я пока еще пытаюсь себе что-то доказать. Что из этого получится? Не знаю… Но пока живу – надо бороться…